Мальчик-без-тени

Он не мог точно сказать, когда это началось, но именно с того момента жизнь окрасилась в светлые тона. Это было странно — видеть того, кто незаметен другим, но и одновременно прекрасно. Это становилось их общей тайной, чем-то сокровенным, и другим об этом знать было вовсе не обязательно, всего лишь маленький секрет. Мальчик, чью рыжую макушку он был готов видеть целыми днями напролет, чей веселый, добрый взгляд синих глаз мог согреть холодными вечерами, и чью убегающую тень хотелось ловить вечно, обещал показать ему огромную, свободную от всяких правил страну. Страну, населенную волшебными существами, наполненную невообразимыми приключениями, где все становится возможным, если только в это поверить. Говорил, что когда-нибудь обязательно ее покажет. Надо только поверить, заставить сердце раскрыться. И Кол верил ему. Отчаянно, стараясь изо всех сил, своей искренней наивностью и душой. Ждал, когда мальчик-без-тени распахнет дверь в Неверленд, и заберет его с собой, прочь из этого места. Он любил свой дом. Но в последнее время оставаться здесь становилось в тягость. Отец, прознав что-то от матери (что именно — ему узнать не удалось), возненавидел Никлауса лютой яростью; мать же старалась не попадаться ему на глаза. Братья и сестра, как один, вставшие на защиту Ника, сплотились против отца, но и их сопротивление было недолгим. Атмосфера накалялась с каждым днем, грозясь вылиться во что-то более серьезное. И моральное напряжение, коснувшееся и младших братьев, действовало отнюдь не мягко. Единственным спасением (помимо редких, уютных разговоров с семьей) стало общение со странным мальчиком. И теперь больше всего на свете Кол желал, чтобы тот не уходил. никогда. ни за что. Кола устраивало, что имя мальчика оставалось тайной, но однажды, не выдержав, он все же спросил: — Как тебя зовут? Тот посмотрел на него странным взглядом, словно спрашивая: «Ты действительно хочешь знать?». И тогда он ответил: — Питер, — помолчав, мальчик добавил с широкой улыбкой на губах, — Питер Пэн. Майклсону вдруг подумалось, что это имя еще долго будет всплывать в памяти. Но становилось на одну тайну меньше, что, несомненно, радовало, ведь они становились все ближе. По крайне мере, так думал Кол. Питер Пэн прилетал почти каждую ночь, Кол ждал его с замираем сердца, а когда видел, непроизвольная улыбка касалась его губ. Они выбегали из дома, садясь под высокое-высокое дерево, и увлекались разговорами чуть ли не до самого утра. Пэн все продолжал рассказывать о чудесной стране, где властвует слово «никогда», а Кол внимательно слушал, засыпая его вопросами. Ему никогда не надоедали эти истории. Казалось, он мог слушать их вечно, и ничего, кроме них. Так загадочно, интересно, маняще. Когда Пэн заканчивал говорить, то наставала очередь Кола. Он давно уже понял, что Питер — большой любитель сказок. И потому старался делать истории более захватывающими, динамичными, реалистичными. Каждый раз новые герои, приключения, в которых он хотел бы побывать. То, что Пэну нравилось, становилось лучшей для него похвалой. Так и проходили их дни. Но, как это всегда бывает, и это не было вечным. Дни сменялись неделями, недели — месяцами, а месяца — годами. Не за горами было и шестнадцатилетие. Питер приходил все реже, их ночные посиделки больше не были складом историй и душевных бесед. Годы шли, вера таяла. Единственное, чего Кол не могу понять, почему Пэн не менялся. Раньше он не придавал этому значения, но теперь, становясь разумнее, он начал задавать себе вопросы. И одним из таких было: «Кто Пэн такой?». Питер приходил ночами, зовя его через окно, но во всей округе не водилось такого мальчика. Они жили далеко от других людей (так, по крайне мере, говорили родители), бежать сюда было долгим путем, так как странный мальчик попадал к нему? Кол собирался это выяснить миллионы раз, но каждый раз что-то мешало: то забывал, то был неподходящий момент. Мальчик-без-тени... Он и сам не помнил, почему когда-то его так назвал. У Питера было много прозвищ, но это и до сих пор оставалось самым любимым. Загадочным, как и несуществующая страна. — Ты больше в меня не веришь, не так ли? Вопрос, заданный как бы невзначай, застал Кола врасплох. Он бросил на друга настороженный взгляд, но, столкнувшись с расслабленным взглядом Питера, растерялся окончательно. Такие вопросы выбивали из колеи. — Почему ты меня об этом спрашиваешь? Пэн неглубоко вздохнул, прежде чем продолжить. Тон казался бесстрастным, но Колу отчего-то казалось, что тот говорит абсолютно серьезно. — Твой взгляд изменился. Ты больше не смотришь на меня как раньше. — А как я смотрел? — С восхищением? — притянул колено к себе. — Не знаю. Просто тогда у меня было чувство, что ты мне доверяешь. Но теперь... — Питер запнулся, не зная, как продолжить. Молчал и Кол. Не знал, как ответить, пока старая мысль не прокралась в голову. Он вдруг вспомнил то, что хотел узнать еще давно. И тогда он спросил низким, крайне тихим голосом: — Кто ты, Пэн? Питер вскинул голову. В глазах сквозило искреннее непонимание. — Я твой друг. — Но кто ты еще? — мальчик молчал. Отвел взгляд, скользя по мокрой от росы траве, обитая где-то в своих мыслях. Кто он? Всего лишь потерянный мальчишка. Мальчик-без-тени. Никогда не растущий. Вечно молодой, находящий в этом и проклятие, и дар. Всего лишь... Питер Пэн. — Пожалуйста, ответь мне. — Тебе снится Неверленд, да? — Кол нахмуривает брови, не знает, что ответить. — Огромный остров, покрытый зеленью. Бескрайнее темное небо, наполненное тысячами ярких звезд, что не могут осветить путь. Гул чьих-то криков. И ты стоишь посреди этого места не в силах сдвинуться... — рывком поднимает голову, проницательно заглядывая в глаза Кола. — Это действительно он. Неверленд зовет тебя, — а потом, совсем тихо, добавляет, — потерянный мальчик. — Откуда ты знаешь? — ...и тогда ты видишь меня. Я протягиваю тебе руку, предлагая пойти за мной, — он медленно качает головой, не отрывая взгляда. — Но ты не хочешь. Пытаешься убежать, но не можешь даже шевельнуться. А затем это чувство, будто что-то внутри обрывается. Скажи мне, ты чувствовал, как голову накрывает капюшон? — Прекрати, — практически шипит Кол, ощущая, как к горлу подкатывает ком. Страх обхватывает сзади, притягивая к себе. Откуда он, черт возьми, знает про это? Бесконечный, повторяющийся сон. И Майклсон, неспособный что-то изменить. — А ты не пытаешься убежать, потому что... — Заткнись! — ...тебе это нравится. Ты все еще хочешь знать, кто я, потерянный мальчик? — Не называй меня так! — Кол практически кричит в лицо Питера. Ярость расплывается по венам шумными потоками. Ему страшно, больно и непонятно. — Но это ты, — Пэн говорит безучастным голосом, отчего становится не по себе. — Ты всегда остаешься Amissus puer. — Хватит, — голос больше не поддается контролю, дрожит, как и сам Майклсон. Закрывает лицо руками, проклиная тот день, когда впервые заговорил с мальчиком-без-тени. Сколько минуло времени с той поры не сосчитать. Глаза застилает мутная пелена, смаргивает, но несколько мокрых дорожек на щеках образуется. Потерянный мальчик... Может, Питер и прав. Он всегда им будет. Мальчик со слишком далекой семьей. Мальчик с невидимым другом. Тело бьет дрожь, он совершенно ни в чем не уверен. Кол окончательно запутался в этой паутине, но выбраться уже нет сил. Просто сидит, больше не ощущая прежнего тепла, пропускает ветер сквозь себя. — Так кто же ты, Пэн? — Ты еще не понял? — Питер смотрит на него озабоченным взглядом, полным снисходительности. Будто это самое простое, что есть на свете. — Я — твое все. .Кажется, все это происходило целую жизнь. Дерево в глубине леса. Последние лучи заходящего солнца. И они — двое потерянных, совершенно запутавшихся в паутинах жизни и эмоций мальчиков. ...Он не мог назвать момент, когда все это началось.