Страх.

«…Самолёт взлетает» Руки дрожат, но у меня, получается, пристегнуть ремень безопасности с первого раза. Чувствую, мы начинаем движение. На губах появляется ухмылка, это не так страшно как я предполагал. «…» - непередаваемый поток нецензурной речи, который выдал мой мозг, к счастью не вслух. Самолёт начинает взлетать, а мои костяшки (впивающиеся в подлокотник кресла) настолько побелели, что, кажется, белее не может быть. Понимаю что у меня на лице все написано, т.к. рядом сидящий мужчина спрашивает все ли в порядке, я медленно киваю головой, и он продолжает заниматься собственно делом. Мы выровнялись. Я отпускаю кресло, а меня отпускает страх. В который раз за этот день, клянусь, что больше никогда не соглашусь лететь в командировку. И не поддамся на уговоры жены. -Там ведь так красиво! Да и полетаешь на самолете, а то только на поезде да на поезде! Ну, я и поехал, ей ведь непонятны такие доводы как: я боюсь высоты, я боюсь летать. Слава богу, выровнялись. Теперь, если закрыть глаза, то может показаться, что едешь в поезде, даже немного шумит. Потихоньку проваливаюсь в дрему. Не думал, что снотворное жены так быстро подействует. Вырывает из сна встряска и подозрительный шум. Открываю глаза, на лицах пассажиров нарисована паника. Оглядываюсь, из-за занавески выходит стюардесса. А самолет, так не слабо потряхивает, что моё сердцебиение начинает подстраиваться под него. Стюардесса пытается всех успокоить, но у самой в глазах плещет страх, да и движения стали более резкими. Ненавижу самолёты!!! Больше никогда не поле… «Пожалуйста, пристегните ремни, и оставайтесь на своих местах» Боже я не хочу умирать. Я не верил в бога, но, наверное, каждому человеку в чрезвычайной ситуации нужно во что-то верить. Нужен тот, кто встретит тебя там. Тебе нужно верить, нужно просто знать, что есть тот, кого ты можешь просить, обвинять, умолять, перед кем ты можешь быть жалким, только потому, что не хочет умирать. Я достаю трясущимися руками сотовый, набираю знакомый номер со второго раза, и подношу трубку к уху. Гудок - гудок – гудок - гудок, готов разбить телефон о впереди стоящее кресло, но сдерживаюсь. «Привет. Я сейчас занята, и не могу ответить на ваш звонок, оставьте свое сообщение или позвоните позже». Гудок - Привет…Это я…Я люблю тебя…Просто знай это… Не узнаю свой севший голос, отключаю мобильник. Наверное, покажется сопливо, но сейчас мне на это плевать. В горле появился комок, проглатываю его и чувствую дежавю. Мои родители умерли так же. Мне девятнадцать. Вечер. Они уезжают отмечать годовщину. Мы с друзьями заваливаемся в клуб. Я много пью, курю, опять пью, опять курю и так по круговой. Когда я был в состояние: «я обожаю этот прекрасный мир», мой телефон завибрировал в кармане джинсов, и мне пришлось выйти на улицу, что бы хоть что-то услышать из того, что мне говорит собеседник на другом конце провода. - Это вы Сергей Мартынов? - Да… - Понимаете, самолет «Boeing 317» разбился, и ваши родители… Дальше я не слушал. Дальше я смеялся, смеялся и смеялся. В таком состояние я приехал домой и завалился спать. Наутро, когда все вспомнил, было плохо и больно, нет, БЫЛО НЕВЫНОСИМО БОЛЬНО И БЫЛО НЕВЫНОСИМО СТРАШНО, что все это мне не приснилось. Нашел телефон под стулом, посмотрел книгу вызовов, увидел тот номер, помедлил, перед тем как нажать на зеленую. Сердце забилось чаще. В конце концов, нажал. Гудки – гудки – гудки - Здравствуйте. Морг «…», слушаю… Слышу крики, мольбы о помощи, кто-то читает молитву, вот теперь настал конец. Теперь понимаешь, что ссоры с дорогими тебе людьми были настолько до банальности мелочными, и что в то время вместо грубости, ты мог просто произнести: «Я тебя люблю» или «Прости меня», что тебя бросает в дрожь, жар, внутренности делают пируэт и ты сидишь, не можешь ничего сделать, руки становятся ватными. Влага во рту куда-то пропадает. Чувствую что мне сейчас, как и тогда плохо, больно и страшно, но теперь я не хочу умереть, что бы увидеть дорогих мне людей. Самолёт резко наклоняется в низ, вспышка, темнота. Открываю глаза. Я спал. Я всего лишь спал. Сегодня я должен первый раз лететь на самолете, и если через восемь часов я не буду на месте назначения, меня уволят. Я встаю, чувствую мокрую рубашку, прилипшую к телу. Иду в душ и умываюсь. Заглядываю в зеркало над раковиной, там моя жена только что проснувшаяся и лохматая. - Я люблю тебя. Она подходит и обнимает меня со спины. И я говорю, что никогда не полечу на самолете.