Ты слишком близко

— Вы действительно уверены, что он его похоронил там? Роммат так и замер. На какой-то миг он и забыл, зачем решил прийти к Лор’темару перед тем, как отправиться к себе. Это были незначительные вопросы, которые он откладывал целый день, не решаясь ими забивать голову Правящего лорда, поэтому и решил прийти сейчас. Правда, магистр понял, что его визит был сейчас совершенно лишним. Дверь была приоткрыта, а Роммат так и не успел в нее постучать. Но голос он узнал. Этас Похититель Солнца ужинал сегодня в компании Лор’темара. И хоть имя и не прозвучало, магистр понял, о ком или о чем идет речь. — У меня нет причин не доверять магистру Роммату в этом вопросе, — почему-то помедлил с ответом Терон. — Я сам видел голову. Роммат отступил назад. На стенах тихо затрещали огоньки тускло горевших ламп, будто бы почувствовали волну магии, исходившей от эльфа. Чертов Этас. Не успел он появиться, как уже начал сеять смуту. К чему были эти вопросы? Неужели он хотел кого-то убедить в том, что Кель’тас жив, а он, Роммат, его покрывает? С тех самых пор, как он отказал Этасу в помощи, между ними окончательно выросла стена непонимания. Неужели Этас до сих пор таит злобу? Хотя, неудивительно — ведь его прекрасные планы рухнули. Кель’тас. Самое больное, куда мог ударить Похититель Солнца. Магистр как сейчас помнил тот ужасный день, когда им продемонстрировали голову принца, когда не чувствуя ног он вбежал в разрушенную Террасу Магистров, не в силах поверить, что такое могло произойти с его принцем. Кель действительно лежал там — вернее, его обезглавленное тело, брошенное на полу в неестественной позе. Они забрали только голову павшего принца эльфов, как доказательство того, что Кель’тас Солнечный Скиталец действительно убит. Казалось, будто бы убийцы еще хотели распотрошить своего врага, но слишком спешили продемонстрировать свой жуткий трофей, чтобы заняться этим мерзким делом. Роммат еще долго сидел над трупом, пытаясь принять действительность, долго смотрел на почерневший шрам в груди, туда, где до этого торчал оскверненный камень, вернувший Кель’таса к жизни. Его принц был мертв. Тогда он сорвал со стены первый попавшийся гобелен и бережно завернув его тело, поспешил унести его подальше отсюда, из этого ада, в который Кель’Данас превратила война с Легионом. Роммат похоронил Кель’таса там, где лежали его родители и предки. И его сухого отчета вполне хватило для ушей Лор’темара. Терон никогда в нем не сомневался — даже, несмотря на то, что часть эльфов, ушедших в Запределье, стали опасными для своего народа, как и последний из рода Солнечных Скитальцев, но Роммат остался предан син’дорай, хотя его душу всегда терзали сомнения. Вопросы, с которыми магистр пришел к Терону, вылетели из головы, поэтому он поспешил убраться из дворца, лишь бы не слышать этот голос. О, да, Этас начал раздражать его просто одними словами. А многие во дворце давно следили за противостоянием двух могущественных магов, пусть это была необъявленная война, но воздух всегда будто бы накалялся, когда они оказывались в одном помещении. Мальчишка. Именно, наивный мальчишка. Другого определения этому эльфу Роммат и не видел. Слишком принципиальный, слепо верящий в свои собственные идеалы, за которые и поплатился. Хотя Роммат до сих пор помнил его тихое "Спасибо", сказанное тогда в саду, когда через портал он вытащил в Луносвет с группой наемников полуживого предводителя Похитителей Солнца. Избитый, измученный пытками, тот практически висел на плечах Роммата. И, когда его забирали лекари, он обронил всего лишь одно слово, такое тихое, будто бы действительно предназначалось лишь для ушей самого Роммата. В тот день магистр посчитал, что его приключения закончились, а долг выполнен, но спустя час к нему явился парнишка из лазарета и сказал, возникла "маленькая проблема". Проблемой оказался шлем Этаса. Никто не решался его снять. Каждый эльф в Азероте знал, насколько инкогнито была личность Похитителя Солнца. Он создавал вокруг себя такую ауру таинственности, что побил все рекорды по слухам и сплетням. Одна из них дико раздражала Роммата. Почему-то все считали, что под маской скрывается сам Кель’тас. Может поэтому, именно сейчас лекари топтались в палате в нерешительности. Роммат был уверен, что кто-то из них даже поспорил на то, действительно ли Этас их опальный принц. Ну и никто не решался снять с него маску, будто бы боялись навлечь на себя гнев, поэтому и вызвали того, кто по их мнению, справится с этой задачей и снимет с лазарета всю ответственность. Признаться, Роммату всегда хотелось заглянуть под этот шлем. Он помнил, как злилась Вериса, которая не могла увидеть лица своего оппонента. А уж Этас умело плел интриги и умел обходить самые хитрые ловушки. Что поделать, правящая верхушка Даларана была еще той банкой со змеями. Не медля, Роммат снял увесистый шлем с головы мага, да так и замер. Совсем еще мальчишка. Да как такого не сожрали со всеми потрохами старые маги Даларана? Но не это удивило Роммата. Рыжий. Настолько вульгарно-рыжий, что даже девицам, обитавшим в переулке Душегубов, было бы стыдно ходить с такими волосами. Его волосы сияли даже не бликами солнца, а настоящим огнем, который слишком уж выделял тонкое бледное лицо мага и курносый нос, усыпанный мелкими веснушками. Неудивительно, что Этас был вынужден прятать свою внешность — такого бы мало кто воспринимал всерьез. Балаганный маг-шарлатан, а не верховный маг. На этом их знакомство закончилось. А с того момента, как Роммат услышал разговор Лор’темара и Этаса, он посчитал необходимым никак не сталкиваться с Похитителем Солнца лично. Правда, позднее, это оказалось не так легко — когда привычный уклад жизни сузился до неприветливого Острова Грома и маленького лагеря Похитителей Солнца. *** У любого живого и разумного существа есть свой способ решения проблем. Ну, или способ ухода от этих проблем, возможность отложить их в более долгий ящик. Этас же предпочитал занимать свои руки и голову чем-то полезным. Он знал, что син’дорай никогда не примут его и эльфов из Даларана. Похитители Солнца так и останутся между двух огней. Поэтому, когда Терон, с намеком на службу, предложил отправиться на этот остров, Этас согласился, зная, что у него не будет особого выбора. Впрочем, где-то в глубине души он хотел поквитаться с Джайной, которая застала его врасплох. Невозможно доказать обезумевшей от собственной злости женщине правду, которую она не хотела видеть. Но мосты были сожжены в тот момент, когда появилась Орда и вывела его людей из пекла. Назад дороги в Даларан не было. Хотя, спустя какое-то время, Этас даже начал привыкать к укладу жизни в Луносвете, сменив одежды на простое син’дорайское платье. Да и отпала необходимость носить шлем. Этас был уверен, что пока он провалялся в беспамятстве, на его лицо и так насмотрелись все любопытные зеваки. Но потом, когда они приплыли на остров Грома, он снова спрятался. Ему необходимо было сохранять хладнокровие в любой ситуации. А этот остров был слишком неприветливым для тех, кто провел почти всю свою жизнь в безопасном городе магов. Иногда, вечерами, перед тем как отправиться на общий ужин, где обычно обсуждались стратегии на день грядущий, Этас приходил на берег моря и долго думал над тем, что произошло. Джайна могла освободить Похитителей Солнца только при одном условии — если син’дорай отдадут ей того, кто по ее мнению, виноват во всем — его. В какие-то моменты Этас заходил в своих размышлениях в тупик. Ему тяжело было переживать тот факт, что его люди находятся в плену из-за его же собственной слепоты. Иногда он был уже готов пойти на сделку с Джайной, поэтому приходил к Терону, чтобы поговорить об этом. Видимо, Лор’темар читал в его глазах это предложение, поэтому неожиданно переводил их разговор на какие-то посторонние темы. Однажды они даже заговорили о Кель’тасе. И тогда Этас увидел Роммата, стоящего под дверью. Признаться, он всегда считал, что все приближенные к Кель’тасу были скользкими и коварными личностями, будто бы их такими создала жизнь, научив выживать даже в дворцовых интригах. Но Роммат был особенным. Он был цепным псом самого Кель’таса, тем, кому последний из Солнечных Скитальцев доверял как самому себе. Этас даже был удивлен, что при всей глубокой привязанности к принцу, Роммат сохранил верность своему народу. И, даже после гибели принца, продолжал придерживаться его точки зрения, будто бы тот действительно продолжал отдавать приказы своему другу. Поэтому часто в важных спорах Роммат оставался непреклонен, и даже Терон не мог его переубедить. А еще Этас совсем никак не мог найти подход к этому магу. Роммат всегда слишком очевидно держал дистанцию и полунамеками показывал свою неприязнь к тому, кто пытался нарушить границу. Кто-то из приближенных даже намекнул Этасу, что Верховный маг Луносвета может даже начать с ним открытую войну, если дело коснется его положения во дворце. Но Этас почему-то знал, что Роммат этого не станет делать. Он был совершенно не таким. Ведь было в нем что-то, кроме верности и чистой любви, которая навсегда привязала его к принцу Кель’тасу. Что-то такое в нем самом, что действительно делало его особенным. Чем больше Этас наблюдал за Ромматом, тем сильнее хотел узнать, что же в нем за загадка. Их лагерь на острове был не таким большим, поэтому Похититель Солнца часто наблюдал за ним, отметив, что, даже пряча лицо, Роммат вполне мог демонстрировать эмоции, особенно его забавляло то, как иногда хмурился Верховный маг, когда ему действительно что-то не нравилось в планах самого Терона, но в последнее время он замкнулся, перестал перечить, отвечая Лор’темару таким будничным тоном, будто бы они были не на войне, а на праздничном пикнике в далекой стране. Также Этас видел, как это злило Терона. Все понимали, что Верховный маг зол на Правящего лорда, соглашаясь с любым мнением, даже с тем, которое он несколько лет назад назвал абсурдным и ушел бы, хлопнув дверью. Действительно, будучи приближенным к Кель’тасу, Роммат мог сбросить Терона с его поста. Думал ли об этом Верховный маг хотя бы раз? Кто знает? Но после их небольшого разговора Этас понял, что Лор’темар доверяет магу как самому себе, хотя тот периодами бывает невыносим в спорах. А может, он просто очерствел в стенах Даларана. Слишком отдалился от своего народа. Сам перестал доверять другим. Этас не знал. Но, чем больше он себе задавал таких вопросов, тем сильнее ему хотелось узнать Роммата поближе. Но, как тут заговоришь, если луносветский маг неприкрыто демонстрирует холодную неприязнь. И этот его официальный тон иногда бесил, будто бы на день Роммат выделял определенное количество слов, которые были предназначены для ушей Похитителя Солнца, а потом и не пытался с ним заговорить даже о делах, предпочитая что-то передавать через своих людей. Так что, спустя время Этас решил, что стоит выбросить из головы неприветливого магистра и заняться полезными делами. Бесполезно стучаться в закрытую дверь и пытаться понять того, кто действительно внезапно стал интересен. Но судьба все решила за него. Несмотря на то, что войска син’дорай успешно держали оборону с двух фронтов, безопаснее на острове не становилось. Тем более, ежедневные отчеты Роммата со Двора Костей не сулили ничего хорошего. Войска могу будут бесчисленными, пока там ритуалисты — вдыхая жизнь в каменные статуи, они практически постоянно пополняют армию Лей Шэня. Поэтому Терон приказал зачистить Двор Костей, чтобы внезапным ударом пробить брешь в рядах врага. Опасность настигла их в одном из склепов, где они собирались взять живым в плен одного из верховных ритуалистов. План оказался не очень удачным, потому что, завидев врага, тот разбудил древние статуи у стен. Их пробуждение пошатнуло стены склепа. А удар молотом одного из них снес добрую половину эльфов. Этас лишь успел потянуть за рукав Роммата в сторону, где под разрушенной колонной зияла огромная дыра, когда следующая атака могу обрушила шаткую колонну, засыпав большими валунами двух магов. Этас ощущал такую боль, будто бы его избили тем самым каменным молотом. Он хотел окликнуть Роммата, но рядом кто-то надрывно закашлял от пыли. Живой. По крайней мере, они оба живы. Щурясь, пытаясь привыкнуть к темноте, Этас отполз от завала, отделившего их от остальных эльфов, а потом встал на ноги. Рядом шевельнулась какая-то тень. Оба мага хранили молчание, прислушиваясь к глухим звукам боя, доносившегося за грудой камней. А потом все стихло. Этас предпочел верить в своих людей, потому что перспектива умереть здесь от нехватки воздуха его совсем не устраивала. Конечно, их начнут искать, но пройдет время, прежде чем в лагере начнут беспокоиться. — Вы ничуть не переживаете, — внезапно нарушил тишину Роммат. — А что должен был? — Этас снял маску, понял, что без нее даже в темноте было лучше видно, покосившись на магистра, который тотчас же отвернулся, будто бы сам вид его оппонента был ему неприятен. Этас лишь пожал плечами. С того самого момента, как он попал в Луносвет, Роммат стал его персональной головной болью, наваждением. Что-то было в этом старом маге такого, что невольно тянуло к нему. Похоть? Нет, тут Этас знал четкую грань. Он прожил слишком долго в Даларане, чтобы пристраститься ко вкусам людей, к тем развлечениям, которые мог дать ночной город. К тому же Этас всегда считал, что он прагматик, что никогда не сможет испытать такое высокое чувство, как любовь. Это не низменная страсть. Здесь действительно было что-то другое, он будто бы пытался ухватить огненную комету за хвост. — Нас скоро вызволят отсюда. — Или мы сами выберемся, — буркнул Этас, щелкнув пальцами. Над его ладонью появился небольшой магический огонек, который позволил лучше осмотреть своды пещеры. — Вы собираетесь заниматься здесь взрывными работами? — с долей ехидства поинтересовался Роммат, кивнув на внушительный завал. — Мне кажется, вы тут нас обоих тогда похороните. Учитывая, что могу хватило одного удара, чтобы обрушить вход, ваша магия уничтожит всю пещеру. — Вы мне льстите, магистр, — парировал тот в ответ. — Пока вы во Дворе Костей занимались неизвестно чем, я кое-что выяснил. Выхода не имеют только саурочьи ямы. А вот могу, видимо, любили перестраховываться, поэтому все их тоннели под древними залами имеют два входа. Или выхода. — Безопаснее подождать здесь. Наши люди с той стороны. — Что с вами, магистр? — Этас подошел чуть ближе, подняв ладонь, чтобы огонек осветил лицо Роммата, но тот как-то поспешно сделал шаг назад, будто бы предпочитал держать дистанцию. — В вас с возрастом пропал дух авантюризма? К тому же это будет неплохой материал для изучения. Кто знает, что можно найти по пути. — Или кого, — добавил тот в ответ. — В таких местах могу обычно держат свои склепы. А вы знаете, как спящие статуи реагируют на живую плоть. К тому же я повторюсь, с той стороны наши люди. Будет глупо, если мы выберемся с другой стороны, когда они потратят время, разбирая завал. И будут рисковать своими жизнями. — Когда мы выберемся, мы поспешим к этому склепу, чтобы избавить их от ненужной работы. — А что если вы ошиблись? Что если этот путь приведет нас в тупик? Этас ничего не ответил. Слова Роммата были не лишены смысла. Те пещеры, что ему лично удалось осмотреть под зельем, меняющим внешность, обычно имели выход куда-то к побережью или к дворцу. Правда, ближе к саурочьим гнездам ему попалась одна, которая больше напоминала случайно выкопанный тоннель, в котором что-то хотели спрятать. — Если там тупик, мы просто вернемся назад, — Этас еще раз приподнял руку, пытаясь получше рассмотреть Роммата. Его чертов воротник всегда мешал увидеть лицо. Лишь недружелюбно поблескивающие глаза. — Хорошо. Но если станет понятно, что это тупик, мы вернемся назад. Этас согласно кивнул, подняв с влажных камней свою сумку и маску, а потом направился вглубь пещеры, которая уходила вниз под небольшим углом. Роммат шел за ним, то и дело оглядываясь, надеясь, что они даже не успеют сделать и ста шагов, как их кто-нибудь окликнет. И не придется лезть в эти ямы, в поисках призрачного выхода. Спустя какое-то время, магистр глубоко вздохнул и чуть замедлил шаг, стараясь подстроиться под темп шагов Этаса, который шел впереди. Он и не думал, что ему доведется оказаться в одной ловушке с этим эльфом. Хотя шла война, все могло произойти. Но не так, не сейчас, он оказался слишком неподготовленным. Поэтому пришлось просто идти за ними сверлить взглядом спину. Именно сейчас Роммат внезапно задал себе вопрос, который терзал его давно — кто же он, Этас Похититель Солнца? Почему он так не похож на обычных син’дорай. Только ли потому, что провел почти всю свою жизнь среди магов Даларана и пытался делать вид, что не их марионетка? — Почему вы не вернулись в Луносвет? Вопрос прозвучал столь внезапно, что Похититель Солнца даже остановился и, не поворачиваясь, спросил: — "Мы" — это кто? — Вы. Похитители Солнца. Так же вы, вроде, себя называете? Этас чуть помедлил, а потом продолжил путь. Этот вопрос он слышал сотни раз еще в Даларане. Иногда ему даже казалось, что он не сможет дать на него ответ, иногда он уходил от разговора на эту тему. А что он мог сказать? Что это был выбор эльфов, который он принял? И, лишь спустя какое-то время, когда Роммат сам потерял интерес к заданному вопросу, спокойно ответил: — Я не знаю. Я был еще мальчишкой, когда мой отец и остальные эльфы вернулись в Даларан. Если бы не лояльность Ронина, то, думаю, пришлось бы продолжить путь дальше, домой, в Луносвет. Вериса на самом деле та еще стерва, — эльф хохотнул, — она очень долго требовала от мужа изгнать из Даларана "оскверненных" эльфов. Если бы она тогда имела влияние на Совет, то все могло быть по-другому. В какой-то мере я даже восхищался Ронином. И считал, что его идеалы о нейтральности города магов, все-таки будут долго жить. — И все же, почему? Проще жить, будучи отвергнутыми син’дорай? — Мы не предали син’дорай. И Орду тоже, — Этас повернулся, посмотрев на Роммата. — Я уже со счета сбился, сколько раз мне приходилось переступать через себя, чтобы помочь моему народу. Я знаю, какой ценой син’дорай дался союз с Ордой. Военная машина требовала от нас все больше и больше, хотя мы были на грани истребления. Я все знаю, Роммат. Я сам погиб в огне той войны. Это тяжко на самом деле, верить в то, что сможешь сделать эльфов нейтральными, но в тоже время снова и снова спасать их от своей же глупости. Но за всем уследить невозможно. — Нейтральными? Ты считал, что это возможно? — внезапно спросил Роммат, уставившись в спину Этаса, который продолжил путь. Сейчас этот мальчишка казался ему не таким уж простаком, школяром из славного Даларана, который раздражал его одним лишь видом. — А ты так не считал? Я помню, тогда, в тот день, когда я пришел просить помощи... — Ты просил помощи не для син’дорай, а для тех, кто изгнал тебя же из Даларана! — В Даларане мы могли быть нейтральными, заниматься любимым делом, разве нет? Мы бы не испытывали недостатка в мане, не вмешивались бы в конфликт Альянса и Орды. И не были бы связаны с ним обязательствами. — Выслуживаясь перед теми, кто хотел нас истребить! Этот город навсегда потерял свой статус. Вернее, в Даларане всегда была лишь одна ложь, прикрытая светлыми идеалами, в которые ты верил, как наивный мальчишка! — Это бесполезный разговор, — отрезал Этас. — Вот именно, — кивнул в ответ Роммат, понимая, что они никогда не придут к согласию в этом споре. А потом он внезапно оступился, едва не ударившись лбом о свисающий с потолка сталактит. Неужели действительно тупик и стены пещеры начали сужаться? Он знал, что с самого начала это была бесполезная затея. — Стой! — он схватил Этаса за рукав. — Мне кажется, там тупик. Нам лучше вернуться. — Я так не думаю, — Этас повернулся к магистру, а потом улыбнулся, будто бы радуясь своей победе, а потом тихо шепнул: — Ты сам послушай. Роммат отпустил рукав мага, прислушавшись. Сначала, они ничего не слышал, кроме своего дыхания и дыхания второго мага, пока уши окончательно не привыкли к тишине. Сначала ему показалось, что это всего лишь влага, собравшаяся в душных пещерах, капала с потолков, разбиваясь о каменный пол. Но потом он отчетливо услышал журчание воды и удивленно посмотрел на Этаса. Тот кивнул, подтверждая его догадки, а потом произнес: — Где-то здесь начинает свой путь река или ручеек. Если бы это был тупик, то пещера давно бы превратилась в подземное озеро. Никогда не стоит сдаваться, какой бы безнадежной не была ситуация, магистр. Этас поспешил вперед, не сомневаясь более, что где-то впереди, в извилистых поворотах пещеры, был выход из ловушки. Роммат поспешил за ним, едва не поскользнувшись на мокром камне, по щиколотку оказавшись в холодной воде. Ручеек, пробивавший себе путь из валунов, бежал по камням вперед, показывая выход. Именно по нему ориентировался Этас, отмечая, что стены пещеры расширяются, становятся больше, а тьма отступает, и надобность в магическом огоньке отпала. Вода вывела их на песчаное побережье, где-то чуть западнее Двора Костей, но достаточно далеко от саурочьих мест. Роммат прошелся по песку ближе к морю, опустив воротник, и глубоко вздохнул. В какой-то миг он действительно засомневался в том, что они выберутся. Где-то вдали, в свинцовых тучах над морем блестели молнии. Сейчас этот берег казался ему совсем тихим, напоминал родное северное побережье. Ведь когда-то и этот остров был частью цветущей Пандарии, пока не был осквернен очередным безумцем, который желал власти. Когда-то и здесь природа была прекрасной. — Магистр Роммат? — голос Этаса, который стоял рядом вернул его в реальность, — Нам стоит поспешить обратно, чтобы найти оставленный отряд и вернуться в лагерь с ранеными. — Да, вы правы... Роммат повернулся к Этасу и умолк. Тот просто стоял рядом и как-то странно смотрел на него, будто бы не решался чего-то сделать. Или был удивлен. Похититель Солнца просто стоял и смотрел на него, будто бы увидел его без этого широкого уродливого воротника первый раз. Роммат нахмурился, и собрался было снова спрятать свое лицо, но рыжий маг перехватил его руку, потянув к себе, а потом поцеловал, удерживая за руку. Просто,чувственно, жадно, будто бы долго не решался этого сделать. В этот момент у Роммата будто бы почва ушла из-под ног. Внутри что-то перевернулось. Так его давно никто не целовал, вкладывая все чувства. Так его целовал тот, кого давно не было среди живых. Огненный шар ударил в грудь Этаса, отбросил его на мокрый песок, опалив даже одежды самого Роммата. — Да что вы себе позволяете, магистр? — прошипел Роммат, пряча свое лицо. Нет, он не собирался объясняться, выяснять отношения или добивать этого мальчишку. А ведь мог бы, сославшись на то, что тот погиб от рук могу. И ему бы поверили. И убил бы. Роммат сжал кулаки, поспешив ко Двору Костей. Он ждал, что Этас окликнет его, попытается объясниться. Но слушать его он совсем не хотел. На следующий день Роммат предпочел позавтракать в гордом одиночестве, дабы не застать никого, даже Терона. Он снова и снова возвращался к той сцене на берегу. В его голове просто не укладывалось то, что сделал этот нахальный мальчишка. Как ему вообще в голову пришло? Схватив салфетку, Роммат яростно вытер губы, будто бы они все еще горели от поцелуя. А ведь правда, он все еще чувствовал вкус его губ. И почему-то ему было совсем не по себе. Зачем он это сделал? Хотел посмотреть на реакцию, или действительно заслужить наконец-то тот огненный шар, на который давно напрашивался с тех самых пор, как появился в Луносвете. Роммат выдохнул и попытался успокоиться. Он слишком давно и долго держал свои эмоции в узде, не позволяя никому разбередить в его душе то, что он похоронил достаточно давно. Это было слишком тяжко — привязываться к кому-то. Он уже пережил одну потерю и понимал, что не выдержит еще одной. Рядом с ним вечно оказывались те, кто рано или поздно начинал рисковать своей жизнью, поэтому Роммат и принял решение оградить их от себя. Чтобы не было больно. А этот настырный мальчишка взял и... Роммат тихо чертыхнулся, отшвырнув салфетку. Побыть в одиночестве не удалось, ибо в шатре появился Терон, который, судя по внешнему виду, не спал всю ночь. Роммат поприветствовал его кивком, а потом внезапно спросил: — А Халдарон и... Этас сегодня не будут завтракать? — Халдарон вместе со своими людьми ушел еще ночью вглубь острова, — ответил Лор’темар, усаживаясь напротив, потянувшись к теплым хрустящим булочкам. — А магистр Этас еще со вчерашнего вечера в лазарете. Разве вы не знали? — О чем? Лор’темар удивленно посмотрел на Верховного мага, будто бы пытаясь понять, что происходит с Ромматом, который внезапно с утра оказался каким-то взвинченным, а также, что на самом деле произошло между двумя магами. И спокойно произнес: — У него ожог на груди. Я приказал ему отправиться в лазарет. Кстати, откуда он? — Некоторые совершенно не умеют пользоваться магией в экстремальных ситуациях! — съязвил Роммат, понимая, что сейчас он покривил душой. — Сам? — Терон лишь удивленно приподнял бровь. — Сам. Терон вернулся к булочкам и предпочел сделать вид, что они сейчас его интересуют больше, чем война двух магов в его лагере. Нет, он думать не хотел о том, что два магистра избили друг друга, пока находились в вынужденном заточении. По крайней мере, у Роммата не было ссадин или увечий, которые требовали бы вмешательства жреца. Но там явно что-то произошло такое, что выбило Верховного мага Луносвета из колеи. Он достаточно давно замкнулся в себе, перестав показывать свой характер, хотя Терон всегда чувствовал его молчаливое осуждение. Роммат даже не стал заканчивать завтрак, выскочил из-за стола и стал собирать продукты в небольшую корзину. — Решил закончить завтрак по пути ко Двору Костей? — любезно поинтересовался Терон. — Я решил по пути нанести дружеский визит заболевшему магистру, — столь же учтиво ответил Роммат, поклонившись Лор’темару, а потом покинул палатку, направившись через весь лагерь в сторону лазарета. Он не хотел, даже не думал так сильно его ранить, но маг тогда сам напросился. Его поступок был возмутительным. Нелогичный наглый мальчишка. Ничего более. Этаса не было в лазарете, как сказал Терон. Лекари сказали, что отпустили его еще утром. Похитителя Солнца Роммат нашел в таверне, в его небольшой комнате. Он полулежал на постели и читал какую-то книгу. Ни бинтов, не мертвенно-бледного лица, даже шрамов не видно. Просто свободная рубаха, книга и беззаботный вид. — Я вижу, слухи о вашей болезни сильно преувеличенны, — спокойно произнес Роммат. — А вы что, правда, беспокоились, магистр? Я смотрю, даже корзинку принесли мне. — Я ваc ранил, — тихо, сквозь зубы произнес тот в ответ. — Хотя вы это заслужили. — Лорд Терон увидел мой ожог и предложил мне отдохнуть. Перспектива получить выходной даже порадовала меня. Роммат с грохотом поставил корзину на стол и развернулся, чтобы уйти. Нет уж, с него хватит этого дерзкого мальчишки, который только и делает, что злит его и выбивает из колеи своими словами и поступками. Он готов смириться даже с тем, что Терон будет держать его при себе, только, ради Солнца, пусть этот школяр больше никогда не приближается к нему. В те моменты, когда Этас был рядом, Роммат понимал, что происходит что-то такое, что заставляет его терять стойкость и концентрацию. И думать о другом. Как и сейчас. Он давно уже пережил все эти юношеские глупости. Просто нужно выбросить из головы. — Постойте, магистр. Роммат обернулся. Этас уже стоял рядом. Также близко, как и тогда, зажав в своеобразной ловушке. Попытаться вывернуться? Глупо. Глупо будет пытаться убежать. Но позволить ему сделать такое еще раз? Ну уж нет! Больше Похититель Солнца не застанет его врасплох! Роммат резко схватил Этаса за кончик уха, потянул его, от чего рыжий маг ойкнул, отступив, понимая, что попал в еще более коварную ловушку. — Это что-то вроде объявления войны? — он улыбнулся, пытаясь освободить свое чувствительное ухо. — Да, что-то вроде того, — Роммат и не собирался отпускать его. Он даже улыбнулся, почему-то ему нравилась эта затея. Да и ему хотелось отплатить своему оппоненту той же монетой. Он дернул пальцами ухо чуть сильнее, невольно заставляя Этаса подойти ближе, а потом, опустив высокий воротник, поцеловал его также страстно, как это делал рыжий маг тогда на берегу. — Теперь мы квиты. Роммат отпустил несчастное ухо и повернулся к двери, собираясь уйти. — Квиты. Это выигранный бой, но не война. — А разве у нас война? — ехидно поинтересовался Роммат, повернувшись, пряча лицо в высоком воротнике, стараясь, чтобы этот мальчишка не увидел его улыбки. — Вот теперь да. Берегитесь, магистр Роммат. Я отомщу вашим ушам.