Святочный рассказ

Маленький сутулый старичок в облезлой шапке-ушанке и ветхой куртке, из многочисленных дыр которой торчали клочки холлофайбера, медленно брёл по лесной дороге, еле передвигая ноги в глубоком снегу. Вокруг бесновалась метель, бросая в морщинистое лицо старичка горсти снежной крупы. Время от времени он доставал из-за пазухи старенький навигатор и смотрел на экранчик, стирая ладонью налипающие снежинки и близоруко щурясь. Старичок улыбался чему-то своему, прятал прибор и продолжал свой путь. Когда засыпанная толстым слоем снега дорога вывела старичка на большую поляну, он совершенно выбился из сил. Ему потребовался почти целый час, чтобы доковылять до кирпичного забора вокруг двухэтажной дачи, стоящей на дальнем краю поляны. Старичок ещё раз вытащил свой навигатор, убедился в том, что пришёл именно туда, куда нужно, и без сожаления выбросил прибор в снег. Старичок нажал кнопку домофона у металлической калитки в заборе. Профессор Селезнёв сидел перед стереовизором в своём любимом кресле и не сразу сообразил, что означает повторяющийся мелодичный сигнал. Когда он, наконец, понял, что звонят в калитку, то недоумённо посмотрел в окно, за которым бешено крутились мириады снежинок, и вывел на экран картинку с домофона. На профессора смотрел очень старый и, судя по всему, очень бедный человек. Глаза старика странно блестели. Селезнёвым овладели дурные предчувствия. - Вы к кому? - спросил профессор в надежде, что старик ошибся домом, хотя на десять километров вокруг не было другого жилья. - Я к вам, профессор, - прошамкал старик беззубым ртом. - Я пришёл посмотреть на Алису! Селезнёв тяжело вздохнул. Худшие опасения подтвердились. - Как вы нашли мой адрес? Как добрались сюда в такую погоду? - Профессор, откройте, пожалуйста! Я шёл сюда пешком от автобуса почти целый день! Я не отниму у вас много времени. Мне и так жить осталось недолго, батарейка в кардиостимуляторе вот-вот сядет, а на новую у меня уже нет денег. - Мне наплевать! Убирайтесь! - рявкнул Селезнёв и отключил домофон. Старичок ещё несколько раз понажимал кнопку вызова. Когда он понял, что ответа ждать бесполезно, то отошёл от стены и посмотрел наверх. Колючей проволоки, выдвижных лезвий и охранных лазеров на заборе не было. Старичок улыбнулся. Профессор Селезнёв походил немного взад-вперёд по гостиной, чтобы унять раздражение. Из спальни выглянула жена: - Игорь, что случилось? - Кира, ты представляешь, это началось снова! Опять нас преследуют старики! Один из них только что звонил нам в домофон! - Игорь, не кричи, Алису разбудишь! Ничего страшного, он походит там немного и уйдёт. Раньше всегда так было. Селезнёв немного успокоился и сел к стереовизору смотреть "Рождественские встречи" Милены Митиной. Эта толстая престарелая певица надоела ему ещё в детстве, но профессор прекрасно понимал, что достижения современной медицины позволят ей выступать ещё как минимум лет пятьдесят, а значит, с этим придётся смириться. Да и смотреть по стереовидению в рождественскую ночь больше нечего. Примерно через полчаса, когда профессор уже забыл о разговоре по домофону, он услышал стук во входную дверь дома. Удивлённый профессор отпер дверь. На запорошенном крыльце, теребя в руках свою шапку, стоял тот самый настырный старикашка. Цепочка его следов в глубоком снегу тянулась от калитки в ограде дачи. Селезнёв быстро щёлкнул кнопкой, и в дверном проёме возникла едва видимая колеблющаяся пелена силового поля, отделившая хозяина от незваного гостя. - Чёрт возьми, вы перелезли через забор! - закричал Селезнёв. - Вы вторглись в мои частные владения! Убирайтесь отсюда, или я вызову полицию! - Пожалуйста, впустите меня, - тихо сказал старичок, - мне бы только на дочку вашу взглянуть, и я тут же уйду и никогда больше вас не побеспокою. Порыв ветра толкнул старичка в спину и он сделал шажок вперёд, чтобы удержать равновесие. Силовое поле отбросило старичка с такой силой, что он едва устоял на ногах. - Впустите меня, пожалуйста. Здесь очень холодно. - Я же сказал вам русским языком: убирайтесь! Мы больше не собираемся показывать нашу дочь всяким сумасшедшим фанатикам. Одного раза более чем достаточно. Не хватало ещё, чтобы вы померли у меня дома! - профессор Селезнёв решил прекратить разговор и захлопнуть дверь. На лице старичка отразилось отчаяние. - Но я-то не видел! Я не смог тогда приехать к роддому! Мне нужно было срочно пересаживать органы, иначе я умер бы ещё до 17 ноября! А потом я очень долго искал ваш адрес. Я не предполагал, что в наше время информация о чьём-то месте жительства может быть засекреченной! - Я пожаловался на ваши выходки, и правительство пошло мне навстречу. В виде исключения, - гордо сказал Селезнёв, - за мои научные достижения в космобиологии. - Но я не преследовал вас! Это другие! Я просто тихо ждал, когда сбудется предначертанное! Неужели теперь, когда все свои средства я потратил на поддержание жизни в моём дряхлом теле и поиски вашего адреса, вы откажете мне в такой малости - одним глазком взглянуть на Алису! Селезнёв захлопнул дверь и машинально щёлкнул выключателем силового поля. Сразу же послышался настойчивый стук снаружи: - Ну пожалуйста, профессор! Будьте же милосердны! Мне почти сто лет, я с детства ждал этого момента! Селезнёв чертыхнулся и снова включил поле. Из-за двери донёсся крик боли и дрожащий от обиды голос: - Профессор, это бесчеловечно! Вы не можете отказать старому больному человеку! "Ещё как могу!" - подумал Селезнёв и вернулся к своему мягкому креслу. По первому каналу стереовидения началась прямая трансляция рождественской службы из храма Христа Спасителя. Чтобы заглушить вопли старика, Селезнёв сделал звук погромче. Молодой, недавно назначенный Патриарх всея Галактики красиво говорил о вере, любви и терпимости к представителям инопланетных рас, через слово поминая Иисуса Христа. "При чём тут Христос? - раздражённо подумал профессор. - На дворе новая, галактическая эра человечества, а они цепляются за своих старых богов!". Дверь спальни открылась и в гостиную вышла жена: - Игорь, сделай, пожалуйста, телик потише, Алиса проснётся. Селезнёв неохотно приглушил звук, и сразу стали слышны причитания старичка, который, оказывается, всё ещё стоял снаружи под пронизывающим ветром и не думал уходить. Его репертуар изменился. "Да святится имя твое, Алиса, да приидет царствие твое, Алиса, да будет воля твоя в космоси и на земли..." - доносилось из-за двери. - Это что, тот самый дедушка? Ты впустил его во двор? - удивилась жена. - Этот фанатик совсем спятил! Представляешь, он перелез через забор! Неслыханно! - возмущался профессор. - Может, вызовешь полицию? Они отвезут его домой. - Кира, что полиция! Они же никогда нам не помогали! Земля, мол, свободная планета и каждый имеет право верить во что хочешь! - Может, всё-таки покажем ему Алису? - осторожно предложила жена. - Кира, да он тут же помрёт у нас под дверью! Что мы с ним будем делать? Полицейские флипы всё равно не прилетят в такой буран. Так его тело и будет лежать у нас на крыльце. Споткнёшься ненароком. - Игорь, он и так скоро замёрзнет там. Давай покажем ему дочку, а? Хоть перед смертью человек порадуется. - Ну уж нет! - Селезнёв не на шутку рассердился. - Ты забыла, как эти мерзкие старикашки преследовали нас всю жизнь? И в детском саду, и в школе, и в Университете - везде, каждый день где-то рядом маячили их отвратительные рожи. А помнишь, как они чуть нашу свадьбу не испортили? Кира, мы имеем право на свою личную жизнь, и это право охраняется законом! Мы никому ничего не должны! Жена пожала плечами и вернулась в спальню. Селезнёв подошёл к входной двери и прислушался. Старичок, похоже, теперь совсем ослаб и лишь тихонько бормотал: "Да святится имя твое, Алиса, да приидет царствие твое, Алиса, да будет воля твоя в космоси и на земли...". Профессор вернулся к стереовизору и надел наушники. Рождественская трансляция продолжалась. На душе у Селезнёва было неспокойно, мысли постоянно возвращались к старичку на крыльце. Профессор, покосившись на дверь спальни, достал из-под кресла бутылку виски, отвинтил пробку и сделал пару глотков прямо из горлышка. Профессор вспомнил, как совсем недавно, в ноябре, он прилетел забрать в роддом жену с новорожденной дочерью. На улице столпилось около полусотни дряхлых стариков. Они неотрывно смотрели на окна роддома, словно ожидая чуда, и в первый раз не обратили на профессора никакого внимания. Когда Селезнёв вошёл в палату, жена стояла у окна и держала в руках завёрнутую в одеяло с розовым бантиком дочь. Профессор подошёл к жене и обомлел. Стариков на улице словно подменили. Они все как один стояли на коленях и, протягивая трясущиеся руки к окну, вопили: "Алиса! Алиса! Алиса!". Кира тогда остроумно пошутила, назвав это поклонением волхвов. Чтобы не встретиться с обезумевшими фанатиками, Селезнёвы вышли на стоянку флипов через служебное помещение роддома и быстро улетели домой. Немного позже профессор узнал, что все старики перед роддомом в течение нескольких минут умерли прямо на улице. Студенты-практиканты, работавшие в "скорой помощи", в графе "причина смерти" записали: "утрата смысла жизни". Селезнёв считал, что решение Киры показать Алису было единственно верным. Иначе старики преследовали бы их семью ещё долго. На экране стереовизора священники в расшитых золотом длинных одеждах пели какие-то тягучие песни с непонятными словами и размахивали кадилами. Мысли профессора вновь вернулись к словам жены. Поклонение волхвов? Чёрт возьми, похоже! Селезнёв ещё пару раз глотнул виски и попытался вспомнить университетский курс истории религий. Да, волхвы там всякие, непорочная дева, её номинальный муж... Селезнёв, хоть и был атеистом, вдруг почувствовал необъяснимое волнение, вывел на экран стереовизора календарь и погрузился в расчёты. 17 ноября... сорок недель... ага, начало февраля! У Киры тогда было много командировок, она как главный архитектор наблюдала за строительством земных представительств и культурных центров на множестве других планет. Они и встречались-то всего один раз в феврале... М-да, вероятность невелика... Профессор нахмурился. Но если не я, то кто? На стройках нет людей, одни роботы! Местные гуманоиды? Но ведь Кира не извращенка! Какой-нибудь бравый пилот звездолёта, на котором она летала? Не успели бы: взлёт, прыжок, посадка. Так от кого же? От кого? Неужели и впрямь?.. "Старик! - вдруг вспомнил Селезнёв. - Он же что-то говорил такое...". Профессор вскочил, подбежал к двери и взялся за ручку. Теперь были слышны только завывания вьюги. "Поздно!" - подумал профессор с досадой. Ему совершенно не хотелось видеть занесённый снегом труп на крыльце. Селезнёв отпустил ручку двери и приложился к бутылке. Потом ещё раз и ещё. Золотые лучи позднего январского рассвета, пробивающиеся сквозь голые ветки окружающих дачу деревьев, коснулись век профессора, храпящего на полу гостиной. Селезнёв протёр глаза, недоумённо уставился на пустую бутылку из-под виски, валяющуюся рядом на полу, и лишь потом, обведя мутным взглядом комнату, увидел жену с Алисой на руках. Кира стояла перед окном и молча смотрела на него. Солнечные лучи превратили ореол светлых волос жены в яркий нимб. Профессор вздрогнул. "Да святится имя твое, Алиса, да приидет царствие твое, Алиса, да будет воля твоя в космоси и на земли!" - зашептал Селезнёв первые пришедшие в голову слова. Кира подошла и со всего размаха залепила мужу пощёчину. * * * Профессор Селезнёв умывался в ванной и старался не смотреть в висящее над раковиной зеркало, в котором отражались его опухшая физиономия и стоящая сзади жена с дочкой на руках. - Да как только в твою пьяную голову могла придти такая идея! Смотришь по ночам всякую чушь по первому каналу! Немудрено, что тебе всякая ересь мерещится! - возмущалась Кира. - Ты только посмотри, как Алиса похожа на тебя! Твоё недоверие просто оскорбительно! - Прости, милая! Ну, перебрал я вчера. С кем не бывает? - оправдывался Селезнёв. Маленькая Алиса внимательно глядела ясными голубыми глазёнками на папу.