Миленький хирург? Что-то здесь не так!

- Аякама-кун, так говоришь, как будто это от меня зависит, ку-фу-фу, кто этого Джессо поймет? – клоун начал театрально разыгрывать сценку незнающего. Бьякуран, конечно, человек не такой простой, каким кажется на первый взгляд, но и этот Мукуро не из робкого десятка. Складывается впечатление, что эти двое альф идеально совместимы, точнее, их характеры схожи, да и мышление, скорее всего, совпадает, недаром ведь говорят, что у дураков мысли сходятся. Интересно, если Занзас груб со своими любовниками, то каков же Бьякуран? Может, он нежен и неимоверно ласков, да и цены ему не найти? Как странно, что меня интересует этот вопрос. Хотя все равно думать ни о чем серьезном нет желания и сил, хочется немного отдохнуть. Стараюсь осесть на этой обители пыли так, чтобы было минимум дискомфорта. На мое мельтешение обратили внимание, отвлекая от столь «важного» занятия: - Неужели есть идиоты, которые верят, что ты альфа? - О чем ты, Мукуро? – даже если он догадался, то особой роли это не сыграет: Занзас и Бьякуран знают. Знают, на что идут, помогая. Брюнет встает и направляется ко мне: не нравится мне этот его взгляд – презрительный, с толикой недовольства, возмущения? Вот не похож Рокудо Мукуро на ревнивую истеричку, скорее всего, он так же, как я, скрывает свои эмоции. Для такого у каждого свои мотивы, а его «причины» мне не особо-то и интересны. Пока альфа направлялся ко мне, мы оба, по всей видимости, услышали скрип отрывающейся двери; не успел я сообразить, как Мукуро резко сократил между нами расстояние и обнял меня: не так, как обнимают своего избранника, а так, как будто я вещь или игрушка. Оценить ситуацию успел лишь тогда, когда увидел удивленное лицо Бьякурана и флегматичное Занзаса, один из них явно задался вопросом: что, собственно, тут творится? - Аякама-кун, какой же ты милый! – вот не собираюсь на твои действия реагировать так, как ты того хочешь, Рокудо. Протягиваю руки к талии брюнета с серьезным выражением лица, затем начинаю водить ладонями по его спине, опускаю голову на плечо и тяжело вздыхаю: - Как жаль, что у нас ничего не выйдет… - Мукуро-кун, я тебя просил присмотреть за Аякамой, а не приставать к нему! – наиграно возмущается Джессо, подпирая руками бока, и неодобрительно кивает головой. Не произнося лишних слов, Рокудо ослабляет хватку объятий, поднимается и отходит в противоположную от меня сторону, следом за ним идет Бьякуран, пытаясь натянуть гримасу неприязни и непонимания, однако, если присмотреться, то можно заметить, что он понял несерьезность моих действий, и это его немного развеселило. Пускай дом не такой большой, но Мукуро и Бьякуран удалились настолько, что я не мог их увидеть – хоть мне это и не было нужно. Передо мной стоял Занзас, сказать, что он был доволен или же, напротив, я затруднялся. У него постоянно такое выражение лица, как будто каждый раз, обращаясь к нам, к простым людям, он снисходит и делает великое одолжение. Мы смотрели в глаза друг другу, я не позволял себе отвести взгляд, когда было огромное желание, а сопротивлялся и боролся в этом невидимом противостоянии между нами. - Чего вылупился, мусор? – видимо, альфе надоело это занятие, и он практически упал на этот пыльный диван, поднимая столб пыли вокруг и заставляя меня уткнуться лицом в рукав водолазки. А самому хоть бы что. Я не собирался отвечать на косвенный вопрос Занзаса и размышлял о том, чтобы такого спросить, за что не отхвачу и то, что займет некоторое время. Раньше у меня не было столько лишнего времени, которое я мог тратить на всякую ерунду — у меня была работа. Любимая работа, которой отдавался полностью, и, честно говоря, я по ней скучаю. Мне не хватает той опасной атмосферы, которая присуща моменту прохождения операции, не хватает того адреналина, который я получаю, если что-то идет не так, хотя такого в моей практики, практически, не было. И, должен признать, что очень бы хотелось провести сложнейшую операцию в сложнейших условиях, доводящихся выпасть на мою участь за период моей жизни, как хирурга. Думая о работе, нет, вернее, о любимом деле, я вспомнил, как впервые начал интересоваться хирургией и вообще врачеванием. Кажется, что совсем недавно я случайно зашел к отцу, когда его тело, после ранения, осматривал врач. Врача звали Акихиро, на тот момент ему было около 40 лет, но выглядел он всегда моложе и бодрее, часто давал фору молодому поколению врачей, которых обучал для того, чтобы в будущем они стали достойны лечить людей в равной мере, как их наставник. Но врачами являлся небольшой круг персон, которые проходили жесткие собеседования через множество людей, чтобы только добиться аудиенции с отцом, который принимал окончательное решение. Также они соглашались и ознакамливались с контрактом и соглашались с условиями, заключающие в себе меры предосторожности, например: «После и во время обучения, подписавший контракт не имеет права уйти», «Подписавший контракт имеет право на встречи с родными/совместное проживание с семьей и другими». Условия были не такими колоссальными, запрещающими все и вся, но выполнению следовали в обязательном порядке. Возвращаясь к сути, то и рана у Нобоу не была серьезной, но для быстрого заживления требовала тщательного ухода. Я тогда еще вился вокруг Акихито-сана и отца, стараясь всячески помочь, но мою помощь отвергали, мотивируя тем, что я совсем ничего не знал и не понимал в медицине. Мне было безумно интересно наблюдать, как умелые руки обрабатывают рану, вид которой меня не пугал и не вызывал никакой неприязни. По ходу того, что делал врач, он, по разрешению отца, чтобы как-то унять мой пыл помочь, объяснял, что будет, если не обработать рану, как нужно делать это правильно, что будет, если занесешь заразу или какой-то вирус в кровь. Именно в тот момент, когда я внимательно слушал и смотрел на действия опытного человека, я захотел стать врачом, именно в тот момент я понял — что доктора необходимы всем и всегда пригодятся, несмотря на свои физические способности, коих у меня почти не наблюдалось. Как только Акихито-сан закончил, он встал и вышел из покоев отца, предварительно сложив все свои нехитрые приспособления в небольшой чемодан. И тогда у меня появилась надежда, может, меня согласятся обучить каким-то основам? Дальше, как я думал, справился бы сам. Долго уговаривать мягкосердечного альфу не пришлось, но было поставлено условие: только с разрешения моего родителя будет проводиться обучение. И вот тут уже пришлось постараться, чтобы добиться столь желаемого, на данный момент, - вспоминая этот случай я едва улыбнулся, стараясь припомнить, как я упрашивал отца дать согласие и то, как мне помог только что пришедший на стажировку Хаято. Он, не устрашившись работодателя, вступился за меня и сказал, что всем нужно иметь какое-то увлечение, чтобы «не помереть со скуки и не надоедать лишний раз». По началу обучения мне давали самую простую работу, с которой я мог справиться даже без присмотра Акихито-сана. Постепенно, дела, порученные мне, усложнялись, увеличивалась ответственность, лежащая на моих плечах. Долгое время приходили альфы из подчинения отца и не воспринимали меня всерьез, не считали, что я смогу оказать им должную медицинскую помощь, но было заметно — это было видно по их выражению лиц, конечно, они молчали, боясь противиться наследнику Нобоу, но та надменность и неуважение как к врачу-интерну меня расстраивала. Тогда в моей голове выстроилась сложная логическая цепочка, исходя из которой решил, что из-за моего поведения и такого наивного характера, меня воспринимают, как обычного мальчишку от знатного родителя. И я начал меняться: сначала незаметно для многих, но постепенно стал относиться более прохладно к людям, редко появляющихся в моей жизни. Первым изменения во мне заметил Гокудера. Отец, как раз, по «удачному» случаю судьбы, во время моих изменений был занят большим количеством дел и неувязок с другими главами Триады… Воспоминания резко прерывает тычок в бок, до меня долго доходит, кто и что именно сделал, поэтому я стараюсь опомниться и начинаю судорожно осматривать окружение: рядом по-прежнему сидит только Занзас. И бок теперь болит, сколько же в этом альфе силы, которую он решил спустить на меня. - И для чего это было? - нужно же выяснить причину того, из-за чего пострадало мое тело? - Здесь скучно, - весьма исчерпывающе пояснил брюнет, да уж, с таким вообще возможно поддержать беседу? Хотя это нужно не мне, а ему, пусть сам и думает, как меня заинтересовать. - И что мне сделать? Я не из цирка, если не заметил, я — хирург. Смешить людей — не моя профессия. - От тебя, как от хирурга, толка столько же, сколько, как от клоуна, мусор, - поворачиваюсь к альфе и всматриваюсь в его наглое лицо: глаза закрыты, губы стянуты в тонкую полоску, брови нахмурены. Кстати, о последнем… - Ты их выщипываешь? - глаза горе-собеседника не спешат приоткрыться, чтобы рассмотреть того, кто посмел задать настолько наглый вопрос. - Если бы здесь не было так скучно, я бы тебе врезал, мусор, - ухмыляясь, проговорил альфа, и губы вновь приобрели обычную позицию. - Но, если серьезно, то такие брови сложно скорректировать, может, это татуаж? - я решил развлечься по полной, кто знает, до чего смогу довести Зазнзаса? - Мусор, если не заткнешься, сам брови рисовать начнешь, - с угрозой в голосе без интереса произнес брюнет. - Может, у тебя личный стилист? - ехидно сказал я и облокотился боком на спину дивана, чтобы оказаться лицом к левому профилю босса Варии. Сначала реакции не последовало, только вот Занзас полез в карман и достал оттуда пачку сигарет, отложил ее справа от себя и что-то достал из упаковки, отложив это «что-то» отдельно от пачки. В момент, когда я решил пересесть по-другому и когда был наиболее уязвим, меня схватили сильные и большие руки, перехватив обе мои, а вторая чужая рука прижала головой в ноги альфы, таким образом, что мой затылок находился у него на коленях. Затем рука, которая не держала мои руки, приподняла меня за волосы, больно вцепившись в них. Я реагировал заторможено, не понимая сразу, что происходит? Но когда то «что-то», отложенное по противоположную сторону от моего бывшего положения поднесли к лицу, то мне стало не по себе именно в этот момент, когда я смог четко и ясно осознать: сейчас будет не до смеха. Голос предательски не слушался, чтобы я смог позвать Бьякурана или Мукуро. «Чем-то» оказалась зажигалка, которая сначала была несколько раз покручена около моей физиономии, а после на конце предмета появился огонек — небольшое желто-оранжевое пламя, колыхающееся из-за моего дыхания, но не гаснущее. До последнего во мне не умирала надежда, что это — глупая шутка, способ напугать, однако, через несколько мгновений я почувствовал жжение и запах паленных волос. Как-никак кстати я вспомнил, как нужно кричать и завопил, даже не думая о том, что у меня не получится после происшествия сохранить невозмутимый образ в глазах альф. Казалось, что это продолжалось уже бесконечно много времени. Если бы мне просто на просто решили опалить волосы — такой боли не было бы, но ведь он хочет оставить ожог на коже и это — болезненно. Если бы было исчисление времени большее, чем «бесконечность», я считал бы, что именно столько прошло к тому моменту, как Бьякуран держал Занзаса, а Мукуро стаскивал меня с его колен подальше. Оставаясь в сознании, осмысление происходящего и то, что произошедшее не является сном или, скорее, кошмаром, пришло запоздало. Постепенно, до меня стал доходить крик Бьякурана, видимо, он кричал на брюнета, слова были громкие резкие и грозные, таким Джессо мало, кто увидит. Но, не став вслушиваться в слова и немного отойдя от происшествия, я поднялся без лишней помощи, да и на это никто не обратил внимания: Мукуро старался сдерживать Бьякурана, когда последний все еще не мог успокоиться и кричал на Занзаса, а тот, в свою очередь, сидел с недовольным выражением лица, что, испортили тебе твою «малину» криками? Нужно найти какое-нибудь зеркало и осмотреть ожог, благородно оставленный альфой. Вот перестанут омеги скрываться, попадутся им подобные Занзасу альфы и что? Там же об омегах снова все забудут на неопределенный срок, а попробуй возрази, потом костей не пересчитаешь. Прохожу сзади от бушующего Бьякурана и успокаивающего его Мукуро, вижу, что Занзас заметил меня, специально принимаю беспристрастное выражение и продолжаю идти мимо в поисках комнаты, которая ранее имела значение ванной, если такая здесь имеется. Радует то, что по ощущениям, ожог не задел глаз и никак не повлиял на его функции: моргать было не больно, по меньшей мере, значит, его размеры не так велики. И вот она ванная, со старым, почти отклеившемся кафелем, местами от плиток были отломаны куски, свет здесь включить было нельзя, поэтому я вошел вглубь темной комнаты и на ощупь нашел раковину, висящий над ней шкафчик, проведя по лицевой стороне, заметил — гладкая, похоже на зеркало, и от него отражались небольшие блики. Было мною решено попытаться отломать эту часть от шкафчика и взять ее с собой. Все равно никому не пригодится из бывших владельцев. Далось это несложно, и без того предмет многих ванных комнат был стар и не сохранил свою первоначальную прочность, поэтому немного силы и поступательных движений от себя и обратно, хватало, чтобы выйти победителем. Что-то в голове «щелкнуло», и я решил проверить, может, за дверцей остались какие-нибудь полезные вещи, способные пригодиться в непростой ситуации, вроде аптечки. И, пошарив рукой внутри шкафчика, я нашел что-то напоминающее бинт. Конечно, ожидать специально препаратов от ожогов не стоило, но ограничиться бинтами было недостаточным для того, чтобы оказать какую-то весомую помощь самому себе. Достав все возможное из этого места, решено было вернуться обратно. Заблудиться в доме было тяжело, поэтому я быстро нашел дорогу до альф, двое из которых, наконец, утихли и брюнета, который и оставался таким, когда я проходил рядом. Увидев меня, Бьякуран подорвался с места и подошел ко мне с тюбиком мази в руке: - Мази от ожогов нет, но есть заживляющая. Она универсальна, - и мне в руку ложится холодный тюбик. Я медленно дотрагивался бинтом с мазью к пострадавшей коже, прикасаясь и пробуя на ощупь, насколько сильна будет боль. Постепенно обработав ожог и поняв, что он не так серьезен, я успокоил себя мыслью о скором заживлении при правильном уходе. Прошло еще немного времени, может, несколько часов и ожог перестал напоминать о себе. Отношение к Занзасу не изменилось, только теперь я буду думать прежде, чем провоцировать альфу, а в остальном испуга в себе я не наблюдал. Ведь прекрасно знал до этого, что что-нибудь такое легко сможет воплотиться в жизнь у брюнета, при его нелегком характере и манерах. Бьякуран и Мукуро подготавливали места для сна, с непонятно откуда взявшимися спальными мешками — они раскладывали их в другой комнате, меньшего размера, объясняя это чем-то вроде: "Если кто-то нападет, то будет проще". Его логику я не понял, но эти альфы, не уверен на счет Мукуро, мафиози, так что — им виднее. В какой-то момент с Занзасом мы остались вдвоем, и между нами завязался небольшой диалог: - Кто меня теперь своей парой выберет, с таким-то ожогом? - не знаю, почему я снова начал разговор с ним, но благополучно списывал свои действия на скуку, тем же и оправдываясь. - Тебя бы и без этого никто не выбрал, мусор, - после небольшого порыва громкого смеха, сказал альфа.