Миленький хирург? Что-то здесь не так!

– Занзас, ты чего здесь забыл? – придаю взгляду большую собранность и пытаюсь сделать так, чтобы альфа не заметил, как у меня лихорадочно бегают глаза. Осматриваю фигуру Занзаса, его лицо, одежду. Всматриваюсь в каждую деталь, которую успел позабыть за такой недолгий срок. Я помнил характер, поведение, но некоторые черты этой опасной личности успели стереться из памяти. Так же как и факт того, насколько у него крепкое телосложение. Одет он был в свою обычную одежду, к которой я привык за времяпровождение с ним и другими. Понимание, что стоять и рассматривать фигуру долго не удастся пришло через несколько минут, которые, по ощущениям, пробежали незаметно для меня, но не так быстро для него. – Зачем ты притащил свою королевскую задницу? – пытаюсь усмехнуться, но губы дрогают лишь в подобие грустной улыбки, явно не выдающей насмешку или чувство превосходства. – Проверить, не присвоил ли кто твою, – а вот у брюнета усмешка вышла и без стараний: грозная, убедительная, заставляющая чувствовать его самоуверенность. Или я накручиваю, и так думаю из-за гормонов, разыгравшихся во время течки? Кстати, о ней… Обычно, при течке омега и альфа хотят наброситься друг на друга при первой возможности. Есть ли такая возможность у нас с Занзасом? Безусловно. Есть ли дикое желание? До этого момента, я не обращал на это внимания, но теперь, как только задумался, понимаю: есть. Однако замечаю азарт в глазах альфы, ощущаю, что и во мне зажигается что-то, твердящее: «Как долго вы сможете продержаться?». Поддаваясь этому влечению, азарту и желанию победить в немой схватке, продолжаю диалог: – Думаешь, я поверю в то, что ты сказал? – Глупо думать, что Занзас приехал проведать меня, он не тот человек, думающий о романтике и других. Если бы ему что-то не понадобилось, он и не подумал бы зайти. – Сечешь фишку, – отодвигает меня грубым жестом руки в сторону, сам в этот момент проходит вглубь комнаты. – Я приехал по делам семьи, заодно решил вернуть твою зубочистку. После фразы Занзас лезет в карман и достает коробочку. Я успел позабыть, что давал какую-либо вещь брюнету. При каких же обстоятельствах это произошло?.. Flashback: В отеле я находился с Джессо и Занзасом. Вдвоем с кем-то из них не оставался, практически. За исключением времени, когда кто-то шел мыться или отлучался на недолгое время. В один из моментов, когда Бьякуран ушел принимать душ, без которого не обходился ни дня, как выяснилось в процессе «совместной жизни», с Занзасом мы остались вдвоем. Его, как и меня, это не смущало. Мы и не думали разговаривать о чем-то, о чем не могли поговорить при Бьякуране, разговоры при котором были несерьезными, если они не затрагивали тему моей жизни и наших планов. Брюнет лежал на кровати с закрытыми глазами в расслабленной позе, но даже так он не выглядел беззащитно. Мне нужно было переодеться, а моего соседа я мало интересовал в данный момент, поэтому начал снимать джинсы, из которых неожиданно для меня и для глаз Занзаса выпал футляр, с глухим звуком ударившийся о ковер на полу. Можно подумать, что этот футляр – что-то секретное. На самом деле, это неправда, но я поторопился его поднять, резким движением укладывая себе в ладонь и крепко сжимая. – Что, прячешь подарок от своего дружка, мусор? – Занзаса откровенно позабавила его же шутка, над которой он громко и коротко посмеялся. Ситуация была весьма нелепой, чтобы не объяснять, от какого это «дружка», я кинул футляр рядом с альфой так, что тот приземлился около бедра брюнета на кровати. Занзас лениво вытащил руки из-под головы, покрутил футляр в руках, затем я услышал щелчок. Сняв джинсы, надел шорты, которые были куплены рядом с отелем, и подошел к альфе, присев на край кровати с другой стороны, на которую упала моя вещица. Футляр был бессовестно отброшен Занзасом – он его мало интересовал, а вот то, что находилось в нем, он рассматривал довольно пристально… – Не знал, что ты носишь с собой холодное оружие, – один уголок губ тронулся вверх, как только альфа понял, что именно выпало из моего кармана. – Это не холодное оружие, я ношу его с собой, как талисман, – двигаю свою кисть по направлению к вещице, находящейся в руках Занзаса, и провожу пальцами по лезвию. – Отец подарил. Это мой первый. Пока я отвечал на вопросы альфы, которых он не озвучивал, может, они его просто-напросто не интересовали, в моих глазах была нежность, и губы посетила легкая улыбка. Когда я всерьез начал углубляться в изучение медицины, то Нобуо, видевший мое желание, сделал мне такой подарок. Свои первые операции я проводил именно с помощью этого скальпеля. На самом деле, я не верю в магическую силу всяких оберегов и талисманов, однако приятно носить с собой что-то, что заставляет проявляться приятным теплым воспоминаниям, связанных с прошлым. Ностальгия – прекрасное чувство, порой не позволяющие трезво оценивать ситуацию. – Да уж, вижу, что такое ебырь не подарил бы, – в свойственной себе грубой манере сказал брюнет. – Что, по-твоему, дарят любовники друг другу? – Я расслабился, поэтому позволял истинным эмоциям выходить наружу из моего уютного внутреннего мира. – Ты хоть раз дарил что-то своим любовникам? – Я на этих блядей нервы свои тратил и деньги, не хватало еще, чтобы время им предоставлял, – говоря это, Занзас всматривался в отражение на лезвие, пытаясь увидеть там что-то, как мне казалось. Помолчав, мой собеседник продолжил. – Проще дать денег, чем кому попало каждый раз выбирать подарок. Мне успелось позабыться то, сколько любовников сменил мой оппонент. Естественно, к выбору подарка однообразно не подойдешь, зачем? Можно финансово обеспечить того, с кем трахаешься, пока он тебе нужен. Лишние «подвиги» не нужны, если ты не рассчитываешь на что-то большее, нежели отношения, построенные на постели. – Сколько стоит алкоголь, который тебе нравится? – задаю вопрос и теперь ложусь с краю на кровать, наконец, убрав руку с лезвия, но взгляд мой еще падает на скальпель, находящийся все так же в руке альфы. – Много мусора порезать придется прежде, чем купишь, – наше с ним настроение лучше обычного, поэтому мы позволяем вальяжно вести себя друг с другом. Либо Занзас не против того, что я лежу рядом с ним, либо он не обратил на это внимание. Наши взгляды встречается в отражение, которое искажает их – никакой неловкости я не почувствовал, что уж говорить об альфе? Не обращая внимания на наше положение, мы продолжаем вести диалог. Редко нам такое удается, да и порой нет желания на продолжительную беседу. Но сейчас все иначе. – Не устал любовников менять? Не так уж это и легко. Например, если кто-то не захочет расставаться? – Мне нет дела до этого, до того, как он ответит на вопрос, но зачем-то я озвучиваю свои мысли. – Звучит, как предложение себя в качестве любовницы, мусор, – хмыкает и через несколько секунд паузы продолжает. – Кто говорит о расставании? Я их бросаю – меня не волнует: хотят они или нет. Холодный голос альфы отдается в комнате, звук воды еще доносится из ванной комнаты, звукоизоляция в которой напрочь отсутствует. Но на эту деталь я лишь мельком заострил внимание, не отрывая своих мыслей от разговора надолго. – Не хотел бы я быть твоим любовником – душу всю вытрахаешь и бросишь, – эти слова, как и остальные, давались мне спокойно несмотря на то, что о таком я ни с кем не разговариваю. Почти ни с кем. Как-то мы с Ямамото разговорились о том, какие именно отношения между моими телохранителями. Несколько лет назад я и узнал о романтической связи между двумя альфами. Больше всего удивляло и продолжает удивлять то, как именно они выражают свои чувства: Гокудера вечно недоволен Такеши, а вот тот, в свою очередь, восхищается каждым вздохом своего избранника. Такие отношения могут застать врасплох кого-то, кто будет знать о них – ведь тяжело таким людям друг с другом, разве нет? Однако я не могу представить Ямамото с кем-то другим, с кем-то, кто не является Хаято. С кем-то, кто не будет вечно ругать и кричать на Такеши, с тем, кто не будет вступать в извечные противоречия и ругань. Я считаю их идеальной парой для них самих же. – Я не даю этому мусору надежд, они знают, на что идут, – не сомневался в том, что это так. Занзас не из тех, кто внушает ложные надежды и обещания. Слышу звук открывающегося замка, не медленно, но и не торопясь, поднимаюсь с постели, принимаю вертикальное положение. Голова идет кругом из-за смены положения тела. Перед нами показывается Бьякуран с мокрыми волосами, которые он постарался максимально вытереть от влаги, так чтобы ничего не стекало с белых прядей, за исключением оставшихся на них нескольких капель. Произношу фразу, которую говорят, как правило, когда человек принял душ, и сам направляюсь в ванную, прихватив полотенце. Но только его. Футляр со скальпелем так и остается у брюнета… End flashback. Вот, как все было. Оказывается, я ничего не забывал – это Занзас не вернул мою вещь. Хотя я тоже хорош – оставить и забыть на такой срок про то, чем дорожил. Совсем мне эти передряги голову забили. Из последних сил держу свое тело, самообладания и здравого рассудка хватает, но сил – нет. Протягиваю руку, чтобы забрать свое, как начинаю стремительно падать вниз, не успеваю элементарно схватиться за что-нибудь или кого-нибудь, в данном случае, за Занзаса. Но его реакция и тело в лучшем состояние, нежели мои, поэтому альфа с силой сжимает мою руку и тянет наверх. Из-за разницы в росте я чуть ли не повис на вытянутой руке. Ноги не держат, силюсь кое-как задрать голову, чтобы посмотреть в лицо брюнету. Легким взмахом руки он подкидывает меня, и так же, одной рукой, прижимает к себе, фиксируя таким образом, что я сижу, прижатый к его животу и груди. По сравнению с телом Занзаса, мое на фоне выглядит, как кукольное. К тому же, бессильное. – Я думал, что у нас что-то вроде соревнования: кто первым сдастся, – после того, как чуть не упал, становится все равно – проиграю или выиграю. Тяну руки к шее Занзаса, это не поможет мне удержаться на нем, но так больше площадь контакта наших тел. Прижимаю голову к его ключице, упираюсь в нее лбом и прикрываю глаза. Как все-таки я утомился… – Мусор, ты уверен в том, что творишь? Сам помнишь – вечной верностью клясться не буду, – не хочу отвечать ему, память меня не подводит даже в плохом самочувствии. В ответ со всей силы кусаю его за ключицу, впиваясь зубами в сухую смуглую кожу. Спрашивать, где кровать, альфа не стал – незачем. Он решил, что нам подойдет и пол рядом с дверью. Отойдя немного от порога, меня кладут на пол. Спасибо, что не скидывают. Переворачиваюсь на живот и приподнимаюсь на локтях, подбирая ноги с согнутом положение. – Ты меня раздражаешь сейчас настолько, что хочется тебе кожу прокусить… – с придыханием между слов, выговариваю. Тянуться к нему мне не пришлось. Занзас сам подался вперед и начал стягивать с меня штаны. Брюнет посчитал, что стянуть их до колен – вполне достаточно. – Сними их полностью, мне неудобно, – убираю руки, которые служили мне опорой, поворачиваюсь на спину и задираю черную майку, создающую жуткую сдавленность для тела именно сейчас. Я удивляюсь тому, что меня послушали. Но только вместе со штанами сняли разом трусы, резким движением дернув вниз, царапая жесткими подушечками пальцев мою кожу. Скорее всего, у меня повышена чувствительность. Наступает туманность: в глазах, в разуме, – атакует последнее, чем я владел. Сдаюсь. Пальцами давлю на живот альфы, где присутствует одежда, давая понять, чтобы он тоже поскорее снял ее. Говорить об этом нет никакого желания, можно показать все с помощью языка тела. Хочу раздеть его, самостоятельно снять с него каждую деталь одежды, но краем рассудка понимаю, что мне пока что не по силам такое. Складывается ощущение, что Занзас понимает меня без слов – снимает верхнюю одежду с торса, встает на ноги и стягивает штаны и трусы. Из нас двоих на мне больше всего одежды – одна майка, которая мешает моему телу называться «обнаженным». Занзас возвращается в прежнюю позу, нависая надо мной, расставив руки по обе стороны от моей головы, а ногами фиксируя ноги. Неужели думает, что я сбегу? Навряд ли, скорее всего – привычка, оставшаяся ранее. Прикрываться и стесняться я сейчас и не думаю. Из члена и ануса активно течет смазка, которая появляется во время течки. Занзас наклоняется ко мне, видимо, посчитав, что теперь его очередь делать мне больно, зубами хватает кожу около соска и оттягивает ее, зачем поднимает голову, смотрит в глаза – замечаю ухмылку не только на губах, но и в глазах. Тяну руки, хватаясь за шею, из оставшихся сил подтягиваюсь к нему и целую его в губы: мокро, скользко, приятно… Не только мне. – Мусор, ты со своей задницей поиграться не успел? – хватаясь за мои волосы на затылке, крайне приятным в данный момент голосом спрашивает альфа. – Еще не успел, – честно отвечаю ему. Если бы альфа не пришел, кто знает, чем бы я занялся? Не исключено, что самоудовлетворением. Отстраняясь от моего уха и убирая руки с волос, кладет их на плечи и резким движением мы меняемся местами: теперь Занзас лежит на полу, а я сверху на нем. Наши животы плотно соприкасаются друг с другом, держать голову ровно, относительно положения его головы, неудобно, но я не сдаюсь так просто, пытаюсь не оборвать зрительный контакт. Чувствую, как одна рука скользит по спине, а другая, помогая, держит мою голову. Я благодарен ему за последний жест. Погладив поясницу, предварительно надавив на нее, он, к моему несильному разочарованию, но к неудобству, убирает руку от лица, перемещая ее к заднице. Давя на поясницу все той же рукой, второй начинает мять ягодицы, собирая влагу между ними. Через несколько таких манипуляций, Занзас активно водит пальцами около входа в мое тело, а потом размазывают смазку по пальцам, вводя один в меня. Никакого дискомфорта и неудобства это не приносит, но и приятного не чувствуется. Лицо мое уже давно покоится около шеи брюнета. Не желая лежать неподвижно, целую и кусаю то, до куда могу достать. Диапазон моих действий невелик, но это все, на что меня хватает. – Растягивай меня нормально, вставь еще пальцы… – на последнем издыхании проговариваю и самостоятельно насаживаюсь, когда чувствую, что к анусу приставили два других пальца – теперь во мне три. Наконец-то, я почувствовал удовольствие от движений его пальцев во мне. Из рта вырываются негромкие стоны, которые приглушает положение моего лица. Шумно дышу и выдыхаю в шею Занзаса, он чувствует это. А я начинаю чувствовать его стояк, упирающийся в мой пах. Спустя столько течек, проведенных в одиночестве, просиженных на таблетках, я не жду большего, я наслаждаюсь тем, что мне дает альфа. С радостью и огромным удовольствием принимаю его пальцы. Понимаю, что непроизвольно сжимаюсь. Меня опрокидывают на пол лицом вниз, заводят руки за спину, «правильно», как нравится ему, сгибают ноги в коленях. Таким образом, в этой позе моя задница задрана к верху. Если Занзас перестарается, держа мои руки так, то он может вывернуть мне ненароком руку. – Руки отпусти, не хватало мне потом работы лишиться из-за тебя, – стараюсь встретиться с ним взглядом, и у меня это получается. Мы смотрим друг на друга с вызовом, с желанием. – Может, войдешь в меня?.. Не успел я договорить, как в меня резко входят. Боль приглушается удовольствием, которое я испытываю от нахождения члена внутри меня. Дополнительное удовольствие приносит осознание, чей это член, и кто меня трахает. Занзас дал мне немного времени «отдохнуть и привыкнуть», а затем начал резкие и грубые толчки, от каждого из которых я кричал, вскрикивал. Это были не стоны – крики: животные и страстные. Занзас не меньше меня стал походить на животное – он рычал и давил на поясницу двумя руками, желая этими действиями, чтобы я, как можно сильнее прогнулся и почувствовал больше. И я чувствовал все больше, с каждым толчком создавалось впечатление, что я вот-вот сойду с ума, если не сойду, так потеряю сознание. – Кончаю, Занзас! – только произнеся это, Занзас успевает среагировать, перевернуть меня и глубоко толкнуться в последний раз до того, как я кончу. Видимо, я так сильно сжался, что альфа зашипел и, не выходя из меня, кончил внутрь. Я не боялся сцепки, потому что она так легко не происходит. Да и к тому же, надежду на ее отсутствие давали таблетки от течки, которые были предусмотрены и с тем условием, что действуют, как противозачаточные. Не успел альфа выйти из меня, как до наших с ним ушей, по крайней мере, до моих, доносится звук открывающейся двери, за которой виднеется светлая макушка...