Хмельная русалка

Дорога впереди блестела мокрой полоской, деревья над головой натужно кряхтели, опасливо изгибаясь под порывами ледяного, бросающего осточертевшие капли воды в лицо. Сэм шел так уже полтора часа, вода в ботинках булькала, и он тщетно обнимал себя за локти, пытаясь сохранить остатки тепла. Струи дождя колотили его по плечам и согбенной спине, зубы стучали, подобно барабанной дроби, и Сэм внутренне клял мерзавца, снявшего с его машины заднее колесо. Кому оно понадобилось только… Сэм задержался на работе, не заметил, как сначала стемнело, а потом уже время подошло и к полуночи. Оставаться в офисе не хотелось, погода была хорошая и идти казалось, словно немного. Когда начался дождь, Сэм хотел вызвать такси, но телефон грустно оповестил его о полной отсутствии сети. Назад поворачивать Сэм бы не стал из принципа. Где-то слева раздался громкий треск, громче даже, чем раскаты грома, и дерево упало, переломившись пополам и повиснув на ветвях своих соседок. Сэм был не из пугливых, но шаг ускорил. Сэм шел и шел вперёд, отупев от усталости. Ноги хлюпали, как в болоте, промокла даже рубашка, теперь противно липнувшая к телу. Волосы обвисли жалкими сосульками, постоянно норовя залезть в глаза, но Сэм все равно увидел впереди, на повороте, здание. Свет в окнах горел, и даже плечи сами собой приподнялись в предвкушении теплого сухого места и возможно еды, а ещё возможности позвонить. Это было странное место, Сэм понял сразу, несмотря на то, как сильно ему хотелось зайти внутрь. Простой деревянный сруб из бревен, прочно стоявший на земле, кажется, будто последний десяток лет. Винчестер обернулся назад, на дорогу, откуда пришел, а потом обратно. Он ездил тут каждый день, дважды в день последние три года, с тех пор как переехал, и ни разу не видел этого здания. Внутри играла негромкая музыка, виднелись головы, а вывеска над головой гласила: «Хмельная русалка». Сверкнула молния, как в фильмах ужасов осветив пятачок перед входом в «русалку». Дверь распахнулась, но не со скрипом, как можно было ожидать, а мягко, на хорошо смазанных петлях. На небольшое крылечко вывалился человек в странной, словно кожаной одежде с металлическими нашивками, и с оглушительными звуками избавился от содержимого желудка, перегнувшись через перила. Сэм едва успел отскочить, чтобы капли не попали на него. Свет потускнел, и когда Сэм поднял глаза, увидел, что весь дверной проем заполонил собой высокий, даже выше него, мужчина. — Спасибо за приют, Габриэль, — крикнул он кому-то внутри и махнул рукой. Вышел, подхватил за шиворот своего друга и закрыл дверь. Остановился, заметив Сэма, и того обуяло, почему-то, неясное смущение. — Заходи, — добродушно ухмыльнулся мужчина, кивая, словно не он только что разглядывал его с видом палача на работе. — Хозяин тебя уважит. И ушел. Просто пошёл куда-то прямо по дороге, поддерживая друга под руку, и свернул в лес без какого-либо обоснования — туда не вела ни тропинка, ни опознавательный знак. Сэм хмыкнул и всё-таки решился. Ладно уж еда, потерпит, но хотя бы позвонить сможет и уехать домой. Он потянул на себя дверь, и в лицо ударили настойчивый запах пива, а ещё чего-то мясного, готовящегося со специями. Живот жалобно заурчал, и Сэм клятвенно ему пообещал покормить себя. Судя по виду, это была какая-то… Едальня? Кафе под старину? Приглушённый свет позволял, тем не менее, рассмотреть обстановку и посетителей, которые вызывали не меньший интерес. Полы и стены были деревянными, мебель вся тоже — тяжёлые дубовые, кажется, столы и лавки, не стулья, и почти все они были заняты людьми, большими и маленькими, старыми и молодыми, они ели, пили и веселились в силу возможностей и выглядели чужеродно в стенах этого дома. Как и Сэм в своих джинсах. Он пошел к барной стойке, располагающейся в противоположной части зала, откуда его с любопытством разглядывал бармен, которому стойка доходила до пояса, а Сэму — едва ли намного выше середины бедра. Струйки воды стекали по ногам вниз, громко хлюпая, ботинки оставляли маленькие лужицы по всему пути его следования, и Сэм чувствовал себя неудобно. Его едва не задели плечом, и Винчестер был вынужден уклоняться, чтобы не попасть в переделку. Он скосил глаза в сторону всего на секунду, и ему показалось, что у одинокого парня за окном вдруг шерсть выросла по всему телу, и Сэм резко повернулся всем корпусом, и облегчённо выдохнул. Ну и причудится же такое, обычный парень, прямо как он. — Простите… — сказал Сэм, приблизившись, и осекся. Привычный ему бар тут заменяло нечто, похожее на соты, бутылки из темного стекла, все одинаковые, лежали в дырах в стенах. Сэм быстро справился с собой, заставил губы растянуться в приветственной, чуть извиняющейся улыбке. — Простите, я вам тут все испачкал… — Ничего страшного, — также по-доброму усмехнулся ему парень за стойкой. Он был одет в добротный белый фартук поверх одежды, уже залитый пивом и чем-то жирным, с пышными волосами и настолько лукавым взглядом, прожигающем его до костей, что Сэм готов был заерзать на месте. — Меня зовут Габриэль, я хозяин этой таверны. Что привело вас ко мне? «А, вот как это называется», — вздохнул Сэм, и струйки запаха печенного мяса снова скрутили его желудок. — Там погода, и я… Я оказался сегодня без машины. Досадное недоразумение. У вас можно заказать чего-нибудь сытного? — ответил Сэм, усаживаясь за почему-то пустующую стойку. — Кредитки принимаете? Габриэль, закинувший полотенце на плечо, обернулся. — Нет, только золотые монеты. — И он выглядел настолько убедительно в своем удивлении, что Сэма на мгновение охватил ступор, а потом выражение лица его нового знакомого неуловимо изменилось. Подрагивающие губы растянулись в хитрой ухмылке, и он весёлым голосом дополнил: — Сейчас принесу терминал. — А потом, черт его возьми, подмигнул. Сэм подумал с минуту, а потом тоже сдавленно рассмеялся. Ну как же, таверна «Хмельная русалка», чем еще здесь берут плату с путников. Смех Габриэля вторил его, и Сэм вдруг почувствовал, как внутри подрагивает какая-то струнка в такт им. — А ещё сменную одежду, все полы мне залил, — беззлобно подначил хозяин, вытягивая голову в сторону и разглядывая наведенный Сэмом беспорядок из-за угла стойки. Укора в этих словах, тем не менее, не звучало, и Сэм не стушевался, а даже порадовался предусмотрительности Габриэля. Сэм ещё не знал, как здесь кормят, но уже понимал, что таверна станет его любимым местом, в которое так и тянет заехать после работы. — Подож… — не успел договорить Сэм, привстал на стуле и сел обратно, сложив руки в замок на стойке. Он ведь так и не сделал заказ, да и телефон не попросил. Пришлось ждать хозяина и его вещи. — Вот, держи, тебе должны подойти, — Габриэль передал ему тканевый свёрток с тапками поверх. Сэм благодарно кивнул, взял предложенное и обернулся в поисках подходящего места для того, чтобы переодеться, и хозяин молча показал ему на неприметную дверь ближе к углу. Сначала ему показалось, когда он только развернул свёрток, что вещи будут ему малы. Возможно, они принадлежали все тому же Габриэлю. Сэм прикинул ширину плеч на футболке и понял, что она будет трещать по швам на нем, а штаны сойдут хорошо если за бриджи. Успокаивало, что Габриэль положил ему спортивные брюки, которые тянутся. Но не положил белья. Сэм поколебался, думая, как ему поступить, однако уже достаточно продрог, чтобы наплевать на приличия и гигиену и снять с себя абсолютно все мокрое. Однако Сэм вскоре поразился и понял, что ошибся. Одежда села на него как влитая и даже движения не сковывала. Ощущение сухого тепла было лучшим, что он испытывал за всю эту ночь. Собрав вещи, он вернулся в зал, нашел глазами Габриэля. Тот стоял рядом со входом в кухню, выговаривая что-то рыжеволосой девушке — отсюда был виден только затылок. Владелец заметил его поверх рыжей головы, и девушка обернулась проследив его взгляд. Сэм замер на месте. Он никогда не видел таких глаз раньше. Сама девушка, хоть и милая, но обычная: с тонкими, даже острыми чертами лица, тонкими губами и широкими скулами, но ее глаза… Крупные, почти как у совы, окружённые частоколом пушистых ресниц, и с такой темной радужкой, что она сливалась со значком. Сэм даже засомневался, что у нее вообще есть зрачок. — Анна, уходи, — тихо повторил Габриэль, не отводя настороженного взгляда от Сэма. Тот почти почувствовал обиду, не понимая, с чего бы Габриэлю смотреть на него так. — Тут тебе не место, помнишь? Сэм замер на месте, не подходя ближе, настолько напряжённым казался Габриэль, однако никак не мог оторвать взгляда от глаз, ну, получается, Анны. Что-то заворочалось у него в душе, какое-то ощущение неправильности, что ли, как будто собираешься кого-то… Предать? Брови съехались к переносице, пока мозг обрабатывал информацию. Анна хихикнула, тихо, но очень отчётливо, а потом икнула и пошатнулась — и разрозилась куда более громким смехом. Только сейчас Сэм заметил бутылку в ее руке, только когда она поднесла ее ко рту. Да она пьяна! Хотя, стоит признать, что это нормальное состояние, если находишся в баре — или таверне. Габриэль подхватил под локти падающую девушку, а потом просто толкнул безвольную девушку в сторону кухни. Хлопнула дверь, хотя Сэм не видел, чтобы Габриэль ее закрывал. Только теперь новый знакомый стал выглядеть более расслабленным, с него будто бы сняли какой-то груз. — Теперь ты извини. Сестра. Давай я повешу твои вещи… — и тут с звонким треском маленькая баночка со специями слетела с полки и упала прямо перед ними, разбившись на мелкие осколки и подняв в воздух облачко пряной пыли. — Я передам одежду работникам, и они высушат ее, — как-то поспешно и с тяжёлым вздохом протараторил хозяин таверны. Сэм кивнул, не понимая ничего, однако вещи передал. Габриэль тоже перенаправил их на кухню, и начинало казаться, что там третье измерение. Винчестер сел обратно за стойку. — Твоя еда почти готова. — Что? — брови сами собой взлетели вверх. — Я ничего не заказывал. Тут Габриэль стал куда больше похожим на себя, ну, или Сэму казалось, что тот должен быть именно таким. Его губы снова растянула улыбка, которая, казалось, и не сходила с этого лица, хитрый прищур глаз жёг Сэма не хуже печки. Но в то же время Габриэль не казался насмешливым. Он был просто весел, и это подкупало. — Я заказал за тебя. Поверь, я знаю, чего ты хочешь — и все они. Не понравится, верну деньги, — но Гейб (так Сэм решил сокращать его про себя) проговорил последнюю фразу так, словно подобного не может быть. А может и правда не было никогда… Еду ему подал все тот же Гейб, и Сэм мельком подумал, придвигая к себе тарелку, что как-то странно, если всех обслуживает один человек, то как он успевает. Готовит явно не он, но объем работы все равно впечатляет. Перед Сэмом, в деревянной почему-то тарелке, стояла рыба с гриля с овощами, и пахло все так, что слюнки текли. Сэм поднял вилку, немного поворошил овощи, признавая за собой поражение. Кое-что ему так и не удалось идентифицировать, но выглядело аппетитно, и Сэм решился попробовать. Это была, кажется, самая вкусная рыба в его жизни, и Винчестер зажмурился от удовольствия, отдавая должное еде, и дернулся, когда почувствовал, будто ему по затылку провели перышком. Сэм распахнул глаза, но поблизости не было даже Гейба — тот переговаривался с новым посетителем, и Сэм вновь удивился, какой разномастный люд заглядывает в это местечко: человек был обычного роста, однако такой худой и хрупкий, что казалось, должен был переломиться от дуновения ветерка. Его тощие ноги плотно обхватывали штаны из зелёной замши, сверху тёмная кожаная куртка. Сэм обернулся боком, так, чтобы ему было хорошо видно зал, и начал осматривать гостей более пристально. Он уже забыл, что недавно мок под ливнем и хотел вызвать такси, настолько его захватила атмосфера этого необычного места. И обернулся как раз вовремя. Какой-то парень, бородатый и широкий, как бочка, едва ли не подпирающий затылком потолок, вскочил, переворачивая за собой лавку, и что-то прокричал в лицо своему соседу, брызгая слюной. Из-за тугого, но изрядно поношенного пояса он достал нож, даже не так — клинок, длинный и изогнутый, как сабля. Сэм отставил почти пустую тарелку, тревожно осматриваясь, но на здоровяка почему-то никто не обращал внимания. Почти никто — Сэм заметил поспешно пробиравшегося к нему Габриэля. Тот подошёл к здоровяку вплотную, и Сэм почувствовал укол тревоги, и горны в его голове голосили в предчувствие катастрофы. Габриэль выглядел совсем маленьким на фоне этого мужчины, едва доставая затылком ему до подбородка. Сэм приподнялся на месте, ощущая порыв вмешаться, пусть и не совсем понимал, что он собирается делать. Гейб, кажется, сказал всего пару слов — Сэм видел, как шевельнулись его губы, но ничего не слышал. Здоровяк ещё больше набычился, хотя казалось, что уже некуда больше, и Винчестер сделал шаг вперёд. Его остановил рукав, как-то зацепившийся за торчащий из стойки гвоздь. Секунда, которая потребовалась Сэму, чтобы отцепить одежду, стала решающей — он успел лишь заметить, как бунтарь идёт к двери, так и пылая яркостью, расталкивая людей на своём пути. Гейб, как ни в чем не бывало, вернулся за стойку, выглядя всего лишь немного раздраженным. — Поел? — спросил он, вытирая руки о подол фартука. Сэм инстинктивно проследил за этим движением и заметил, как на белой ткани появляются слабые розовато-красные разводы. — Я же говорил, тебе понравится, а ты сомневался. — Как ты сделал это? — спросил Сэм, садясь обратно и неопределённо кивая головой куда-то назад, имея ввиду то, что произошло только что. — Да так, — опять лучезарно улыбнулся Гейб, и Сэм почему-то подумал о том, что в эту улыбку очень легко влюбиться. — Это моя таверна, и всякие викинги не будут портить мне день. Сэм хихикнул, уловив отсылку. Вот кого ему напоминал этот здоровяк, точно, всамделишный скандинавский викинг. — Круто ты его, — Сэм поймал скользящую по стойке кружку пива, посланную уверенной рукой трактирщика. — У тебя всегда так людно? Место вроде тихое. Сэм и сам не знал, почему ему так легко и спокойно разговаривать с Габриэлем, которого он знал всего лишь пару часов, и то если повезло. Но тут и правда было хорошо, и постоянно суетящийся за стойкой Гейб не раздражал, наоборот, наблюдать за ним было до безумного интересно. Тепло. А ещё Сэм чувствовал исходящий от футболки запах, едва ощутимый, но приятный, и кажется, это был запах Гейба, и Сэм украдкой принюхивался, когда этого никто не видел. Габриэль замер, обернулся и посмотрел на него, совсем другим взглядом — тяжёлым, тёмным, серьёзным. Таким, что Сэму вдруг показалось, будто он падает в колодец без дна, падает и падает. Взглядом, как будто он знает, о чем думает Сэм. — А от тебя можно позвонить? — вдруг не к месту вспомнил Сэм, сдуру разрушая напряжение, возникшее между ними. — Не-а, — Гейб обернулся к нему уже с привычной мягкой ухмылкой, но Сэм почему-то в неё уже не верил. Нет, она была искренняя, однако все равно как будто маска, и Сэму не терпелось ещё раз посмотреть на того, другого Гейба. Этот непонятный магнетизм, которого и не должно было возникнуть за такое короткое время, тянул его в водоворот. — Здесь ты не позвонишь, извини. Можно послать почтового голубя. И да, посетителей здесь всегда много, не жалуюсь. Сэм разочарованно вздохнул, но все равно ощутил неясную радость внутри. — Показать тебе твою комнату, или останешься внизу, посмотреть представление? Сэм не стал акцентировать внимание на «его комнате» и заинтересованно подался вперёд. — Представление? Гейб молча достал из-под стойки гитару. Стоило Гейбу показать гитару, и кажется, весь зал замер в момент. Никто не делал никаких объявлений, и в то же время буквально каждый присутствующий притих, обернувшись к ним. Гейб лихо запрыгнул на стойку, сел, залихватски подперевшись пяткой, и привычным жестом расположил перед собой гитару. Сэм отошёл немного назад, к стене, чтобы было лучше видно. Гейб пару раз на пробу подцепил струны, что-то покрутил, а потом сходу начал играть что-то с лихим мотивом. Музыка лилась по помещению словно через хорошую акустику, хотя никаких проводов Сэм не заметил, и эта мелодия отзывалась в нем чем-то старинным, заставляя колыхнуться в груди не воспоминания даже, а мечты о битвах на мечах, рыцарях и всадниках. Даже сердце как будто бы забилось в такт. А потом Гейб запел. Его голос, сильный и уверенный, прекрасно дополнял партию гитары, будто бы был создан для этого, и хоть Сэм не понимал ни слова — язык был ему незнакомым, тягучим, как мед, и острым — он впал едва ли не в транс, видя, что и остальная часть зала в таком же состоянии. Винчестер перевёл взгляд на Гейба и столкнулся с ним глазами — и понял, что Габриэль смотрит на него, и наверное даже долго, и все тем же взглядом — тяжёлым и необычным. Сэм задался вопросом, какого же цвета у него глаза. Почему-то не получалось разглядеть никак, хотя Сэм тоже смотрел ему прямо в глаза. Гейб как-то медленно, словно рептилия, моргнул, а потом подмигнул, и в груди Сэма разлилось предательское тепло. Мелодия сменилась в момент, стала тягучей и медленной, и с перезвоном колокольчиков. Мужская половина зала приуныла, зато женская жадно поедала Гейба глазами. По мотиву Сэм понял, что там явно что-то любовное, хотя все ещё не мог разобрать и слова, и Габриэль снова смотрел на него. Тонкие пальцы перебирали струны, волосы почему-то трепал неизвестно откуда взявшийся ветер, и Сэму казалось, будто бы Габриэль поёт для него, а между ними — коридор, и больше никого. От таких мыслей он почти покраснел. Ещё какое-то время музыка лилась из-под рук хозяина, но все подходит к концу, а хорошее ещё и очень быстро. Гейб слез со стойки, и Сэм подошёл. Ноги не гнулись, как ватные, и только сейчас парень осознал, сколько стоял без движения. — Это было очень здорово, ты просто… Невероятный, — выдохнул он, и Гейб жеманно-смущенно улыбнулся. — А что ты говорил про комнату? Наверное, вот так доверять неизвестному человеку было опрометчиво — Сэм даже не знал, какой счёт ему выкатят утром, но почему-то верил. И теперь отчаянно хотелось спать, тепло и пиво совсем сморили его. — Да, пойдём, я покажу. Они свернули в ещё одну дверь из зала, и их, видимо, было очень много. За ней сразу же открывалась лестница, ведущая наверх, тоже старая и деревянная. Освещение было куда более скудным, но не настолько, чтобы Сэм боялся сломать ноги, скорее приятно ненавязчивым. Они поднялись на второй этаж, и ни одна ступенька не скрипнула под их ногами. Гейб так вообще шёл будто бы бесшумно, немного впереди, и Сэм разглядывал его затылок в задумчивости. — А этот язык… На котором ты пел. Это что? Гейб не повернулся, только плечи немного дернулись. — Итальянский, меня тётя научила. Звучало мало того, что неубедительно, так еще и: — У меня был итальянский в колледже… — с сомнением протянул Сэм. Он не пытался подловить Габриэля на лжи, ему действительно было интересно. — Это диалект. — Щёлкнул ключ в скважине, и дверь открылась. Гейб протянул ему ключ, пропуская вперёд. — Держи. Сэм забрал ключ, зашёл внутрь. Простая комната, не большая и не маленькая, с большой кроватью, застеленной белым бельём, и неприметной дверью, ведущей, скорее всего, в ванну. За окном все ещё бушевала гроза, и несмотря на молнии, грома не было слышно. Сэма привлекло слабое движение где-то у подушки, и он едва удержался, чтобы не скривиться. Предположение было неприятным, и ему не хотелось в это верить, но предположение возникло у него, и он поспешил уточнить: — Здесь есть крысы? — Крысы?! — Гейб выглядел так, будто оскорблен в самых светлых чувтсвах. — Естественно, нет! — Но я уверен, что видел там… — Ты устал. Спокойной ночи, Сэм. Гейб стоял уже за порогом, не пытаясь закрыть за собой дверь или хотя бы уйти, отвести взгляд, и из тёмной комнаты глаза его казались ещё глубже, ещё темнее, будто впитывая в себя окружающий свет. Сэм взялся за ручку и тоже остановился как будто в раздумьях. Потом все-таки медленно закрыл дверь, и в уменьшающуюся щель было видно, что Гейб так и не двинулся с места. Даже не включая свет, Сэм скинул тапки и лёг под одеяло, преступно мягкое, тёплое и тяжёлое. Его глаза стали закрываться словно сами собою, не выдерживая тяжести век. Однако единственная мысль, неправильность, то, что все ускользало от него, заставило приподняться на кровати. Сэм машинально перевёл подозрительный взгляд на дверь, размышляя. Он был уверен, что не говорил Габриэлю своего имени. Сэм спал спокойно, без сновидений, и так сладко он, кажется, не высыпался никогда. Его впервые не мучили кошмары после… После того, что произошло три года назад в их доме, доме, где он жил со своей невестой — девушкой с кудрявыми светлыми волосами, светлыми глазами и такой же светлой душой. Джессика сгорела в огне вместе с их домом. Судя по внутренним часам, Сэм проснулся гораздо раньше, чем наступило утро. Редкие ещё солнечные лучи проникали сквозь окно, скорее серые, чем розовые, и лёжа с закрытыми глазами Сэм пытался понять, что же его разбудило, пока не почувствовал тяжесть на ногах. Винчестер поднял веки, приподнялся на локтях — и упёрся взглядом в сидящего на его ногах Габриэля, простоволосого и босого, в лёгких брюках и водолазке под горло. Он просто сидел у него на ногах, вообще не двигался, и Сэм тоже не спешил что-то предпринимать. Сам не знал, почему, но он даже не сказал ничего, просто смотрел в ответ. Рассматривал. На этот раз не только глаза Габриэля изменились, все его лицо будто стало другим: форма глаз приобрела азиатский разрез, уголки тянулись чуть ли не к вискам — нет, не азиатский, прямо кошачий — волосы будто бы стали длиннее и словно влажные, на скулах виднелись затемнения, природу которых Сэм все никак не мог понять. Сжатые в грубую полоску тонкие губы едва уловимо дрогнули. Гейб поднял руку, величаво, как король, и также медленно, и аура от него давила, чертовски давила, но не как-то неприятно, она словно поддерживала Сэма. Гейб провел кончиками пальцев по его, Сэма, виску, и он как будто впервые заметил, какие длинные у Габриэля пальцы. От места его прикосновения побежали мурашки, и это было гораздо более интимным, чем все до этого в жизни Сэма. Никакого сексуального подтекста не чувствовалось, несмотря на то, что Гейб сидел у него на ногах, Сэма пробирало совершенно другое чувство — трепет. Трепет, словно перед картиной, словно перед Венерой. Сэм готов был задыхаться. Магнетизм, который он ощущал и раньше, аккумулировался между ними, и воздух едва ли не дрожал. Гейб улыбнулся, но как-то грустно, и Сэма охватило неясное беспокойство. Луч света упал из окна прямо на глаза Гейба, и каким-то краем сознания Винчестер понял, что он не отражается в его зрачках. Лёгкий шелест отвлек его внимание. Сэм перевёл взгляд и тихо охнул, едва не вскрикнул, когда увидел нечто — маленькое, как куколка, с крылышками словно у бабочки. Она села Гейбу на плечо, встряхнулась, и на плечо Габриэлю опало нечто вроде пыльцы, светящийся в темноте. Гейб легонько дунул на неё, не удивившись даже, и маленькая — феечка? — улетела, пройдя сквозь дверь. Сэм перевёл требующий объяснений взгляд на Габриэля, а тот молча покачал головой из стороны в сторону. Сэм как в замедленной съёмке наблюдал, как Гейб склоняется над ним, медленно и неотвратимо, и его волосы сплошной стеной отсекли их от внешнего мира. Теперь они были очень близко друг к другу, и Сэму почудилось сожаление в этих тёмных глазах. Гейб подался вперёд, прижался губами к его лбу, нежно и долго, и губы его были холодные, и губы его — последнее, что почувствовал Сэм, проваливаясь в сон, на этот раз до утра. Сэм проснулся рывком, сел на кровати. Он помнил все, что было ночью, и не мог понять, приснилось ли оно ему. Фея… Нет, все-таки, слишком странное это место, и сны здесь соответствующие — так решил Сэм, спуская ноги на пол и нащупывая тапочки, пока не заметил длинный тёмный волос рядом с подушкой. Сэм подцепил его пальцами, поднёс к глазам, и в его груди что-то свернулось комком. Ботинки и его вещи уже были в комнате. Сэм не стал переодеваться, но обулся. Внизу было немноголюдно, в отличие от ночи, лишь самые отчаянные гуляки кемарили над кружками. Гейб все так же стоял за стойкой, все в том же фартуке — только куда более чистом, протирал стаканы. — Доброе утро, Сэм. Как спалось? — спросил он как ни в чем не бывало, и именно эта нарочитая отстраненность подкрепила подозрения Сэма. — Я не называл тебе свое имя, не думаешь? — Габриэль, повернутый к нему спиной, напрягся, это было видно даже по плечам, которые, кажется, превратились в камень. Он осторожно положил бутылку на эту его своеобразную полку, опустил руки вдоль тела и повернулся с расслабленной улыбкой — да он улыбался почти постоянно, вот черт — но глаза его говорили обратное. — Ладно, ты меня раскрыл, — оперся он локтями о стойку. — Я волшебный трактирщик с помощниками-феями. Сэм готов был фыркнуть, разозлиться на такое паясничество, однако почему-то потух, задумался. — Ладно, хорошо, — Сэм поднял руки ладонями вперёд, как бы сдаваясь. — Я доберусь до дома, переоденусь, выпью крепкий кофе, а потом вернусь и во всем разберусь. Идёт? Где мне заплатить. — Ты уже, — как-то тихо ответил Габриэль, и Сэм недоуменно уставился на него, не понимая, когда успел заплатить, такого он точно не помнит. — Может, задержишься хотя бы выпить пива, путник? — Нет, быстрее уеду, быстрее приеду, — решил Сэм после недолгого раздумья, хлопнул по стойке и встал. — Спасибо тебе за ночлег. Мне нужен где-то час, может, два, а потом я приеду, заберу свои вещи и отдам твои, идёт? Почему-то Сэм вёл себя более вольно, чем мог бы позволить себе любой на его месте, но не чувствовал какого-то отторжения, и Габриэль тоже не противился. — Тогда... Тогда пока, Сэм, — буквально выдавил Гейб, и Винчестер нахмурился, видя, что глаза напротив начинают как-то странно поблескивать. — Скоро увидимся, — попытался приободрить его Сэм, однако ему тоже передалась эта тревога. Он пошёл к двери, но что-то тянуло его обратно, хотя бы обернуться. Спину жгло от взгляда тёмных глаз между лопатками. Ничего, Сэм приедет с чистой головой, ещё и пороется в интернете, чтобы понять хоть что-то, и тогда… — Сэм! — окликнул его голос позади. Сэм остановился, обернулся, и ему в грудь врезался Габриэль, утыкаясь носом и сцепляя руки да спиной. Внутри будто что-то оборвалось, но Сэм редко основывался на интуиции. От объятий было… Тепло. Сердце снова бухало о ребра, а Сэм и не знал, что сказать. — Приезжай быстрее, ладно? — как-то сдавленно процедил Габриэль, а потом оттолкнулся, пошёл обратно к стойке, не оборачиваясь. Сэм даже не успел ответить. Пожал плечами, вышел на улицу. После грозы стояло марево, воздух пах дождём и разрядами молний, и Сэм вдохнул его полной грудью. В несколько шагов он спустился на землю, впереди ехала машина, как раз в нужную ему сторону, и он поспешил к дороге, чтобы просигналить водителю. И совершенно случайно обернулся. И пропустил машину мимо, хорошо понимая, что возможно это последний его шанс не идти пешком. Дома, из которого он только что вышел, больше не было. Ни малейшего знака, что тут что-то стояло, даже трава была не примята. Сэм подошёл ближе, побродил по месту, понимая, насколько идиотски это выглядит. Пусто. Как будто никакой «Хмельной русалки» тут никогда и не стояло. Сэм сел прямо на траву, неосознанно цепляясь за футболку.