Послевоенная галактика Млечный Путь. Главы и зарисовки.

      Несколько часов назад Экстранет передал во все населённые уголки Галактики известие о Победе. Шепард в своей старпомовской каюте впервые за долгие месяцы надевал парадную офицерскую форму и чувствовал себя… сложно. Победа оказалась слишком близка… Конечно, хорошо, что больше от рук Жнецов и их пособников не будут гибнуть разумные органики. Очень хорошо. Но – непривычно. Похоже, он сжился с тем, что надо воевать, надо действовать по военным сценариям, надо постоянно быть готовым к боестолкновениям. И сейчас, поправляя китель, Шепард смотрел на себя в зеркало и понимал, что пока он не воспринимает себя нормативно. Не свыкся он ещё с тем, что вокруг – пусть очень хрупкий, но всё же мир. Долгожданный мир. В зеркале отражался офицер-землянин, больше привычный к ношению боевого скафандра, чем парадной формы.       Присев на табурет, Шепард достал из коробки форменные ботинки. Надел, встал, пристукнул каблуками, проверяя, как сидят и приучая ноги к непривычным для них ощущениям. Парадная офицерская форма. За всё время войны, да, пожалуй, за всё довоенное время офицер спецназа Джон Шепард надевал её считанные разы.       Форменное кепи обняло голову. Шепард привычно выровнял козырёк и кокарду, взглянул на себя в зеркало требовательным взглядом, привычно просканировал всю форму – кепи, китель, брюки, ботинки. Всё нормально. Не забыли ни руки, ни сознание. Хорошо учили офицеры-наставники. Шепард им благодарен. И будет благодарен всегда. Их наука неоднократно помогла ему выжить.       Взглянув на настенный экран, Шепард отметил про себя, что Цитадель уже близко. Сейчас по всему кораблю идёт лихорадочная подготовка к крайне непривычному для нормандовцев действу – торжественному парадному построению Отряда на площади перед Президиумом Цитадели. В ближайшие несколько суток построения там будут следовать одно за другим – очень много воинских коллективов заслужили это право. И всех их пригласили принять участие в этой Волне Построений. Конечно же, ставший легендарным Отряд все хотели видеть в числе первых и потому приходилось поторапливаться.       Даже садиться в парадной форме в привычное рабочее кресло было внове. Но пришлось – старпомовскую работу никто не отменял. Документы, извещения, сообщения, рапорты. Пока нормандовцы приводят себя в парадный вид, можно и нужно поработать.              Грэг Адамс              Главный инженер фрегата-крейсера в своей каюте пребывал в нерешительности. Парадная офицерская форма висела перед ним на «плечиках», ботинки манили чернотой и почти зеркальным отражением, а Грэг всё не мог решиться протянуть руку и снять китель с вешалки, не мог решиться наклониться и сменить рабочую обувь на это парадно-выходное великолепие. Фрегат-крейсер приближался к Цитадели, в инженерном отсеке было давным давно всё буквально вылизано, а Адамс не мог успокоиться, не мог свыкнуться с мыслью, что война завершилась Победой и вот совсем скоро через несколько часов он вместе с другими нормандовцами встанет в парадный офицерский строй, чтобы войти торжественным маршем на площадь перед Президиумом Цитадели.       Победа… столь желанная, столь далёкая, столь тяжело доставшаяся… была непривычна… И Адамс медлил, глядя на парадную офицерскую, свою собственную форму, веря и не веря в то, что наступил момент, когда надеть её будет абсолютно необходимо. Он скорее бы согласился придти на площадь в едином строю с другими нормандовцами в обычной форме, но сейчас командир корабля Дэвид Андерсон однозначно распорядился: всему личному составу экипажа и команды фрегата облачиться в парадную форму. Никаких боевых скафандров, никакой брони. Война завершена. Победа.       Наконец, решившись, Адамс снял с плечиков китель, осторожно, очень аккуратно уложил его на кресло, стал разыскивать на полке парадную белую сорочку. Едва не забыл, где хранил её. Слишком редко приходилось облачаться в парадную форму. Нашёл, распаковал пакет. Новая сорочка, ни разу не надёваная. Снял рабочую, серовато-зелёную, надел, застегнул, искоса взглянул на себя в зеркало. Похоже, надо просто надеть всю форму, нельзя давать здесь слабину. Времени до прибытия на Цитадель мало, а он, Грэг Адамс – член командного состава корабля, без него обойтись не смогут.       Сменив рабочие брюки на парадные, Адамс застегнул пряжку форменного ремня, проверил карманы. Повернулся к зеркалу, крутнулся. Непривычный вид, но… подтверждает реальность момента Победы. Наступила очередь кителя. Андерсон ничего не говорил, но Адамс мог поспорить на что угодно – на построении обязательно будет награждение. Без этого действа точно не обойдётся. А значит, надо выглядеть соответственно – строго и одновременно празднично. Первое и единственное в новейшей истории построение Победителей. Несколько суток будут идти по Площади Президиума подразделения, внёсшие наибольший вклад в Победу над Жнецами и их пособниками. Несколько суток будут греметь над Цитаделью орудийные салюты в честь Победы и Победителей. Война становится историей. Реальностью становится долгожданный, выстраданный мир. Какой он будет, этот новый мир, после такой войны, какой действительно не знала история Галактики?       Поправив китель, Адамс надел форменное кепи, выровнял. Взглянул в зеркало – полный комплект. Теперь можно и присесть – после построения обещали застолье в одном из лучших ресторанов Цитадели. В эти дни вся Цитадель будет чествовать воинов-Победителей. Гражданских тоже будут чествовать – воевали все, независимо от расы, статуса, пола. Но традиционно первая честь – воинам, с оружием в руках защищавшим обитаемые миры Галактики от угрозы опустошения. Надо надеть эти форменные ботинки. Давно же он их не одевал. Даже и не помнит, когда это было крайний раз. Рабочие боты отставлены в сторону, сквозь носки немного проникает холод металлического покрытия пола каюты. Застёжки щёлкают, обнимая ступни и подтверждая, что на ногах теперь – парадная, а не рабочая обычная обувка. Теперь – подняться, подойти к зеркалу, несколько раз придирчиво оглядеть себя. Это – не рабочая одежда, это – парадная. И построение будет поистине историческим. Повтора даже для корреспондентов никто устраивать не собирается. Единственный раз. Без дублей.       Адамс остался доволен своим внешним видом. А внутреннее психологическое состояние… Оно выровняется. Обязательно выровняется. По-другому быть не может. Победа. Мир. Время – обычной жизни.              Джеф Моро              Шеф-пилот фрегат-крейсера уступил настояниям коллег и на несколько десятков минут уединился в своей каюте. Надо было облачиться в парадную офицерскую форму. За время войны он научился полностью доверять управление кораблём в самых сложных полётах своему напарнику и старшим синтетам – Марку и Оливии с Легионом. Войдя в свою каюту, Джеф закрыл дверь на защёлку, открыл шкаф и несколько минут смотрел на висевшую на вешалке форму. Очень давно он её не надевал. И, наконец, пришло её время. Переодевшись, Моро покрутился перед зеркалом, проверяя, чтобы форма нигде не морщилась, не тянулась и не висла. Единственное парадное построение. Историческое построение. Может быть, даже будет награждение. Душа, конечно, не совсем на месте, но Джеф уверен – столь же непривычно чувствуют себя большинство нормандовцев. Даже синтеты.       Хотел, конечно, задержаться подольше в каюте, но… должность обязывает. Шеф-пилот должен лично управлять кораблём Отряда большую часть пути. Тем более сейчас. Когда впереди – Цитадель. Спасённая несколько раз от разрушения, защищённая ценой огромных потерь от множества атак. Не покорённая, не побеждённая. Потому, ещё раз крутнувшись перед зеркалом, Моро вышел из каюты и направился в пилотскую кабину.              Дэвид Андерсон              Всем нормандовцам сейчас… непривычно. Да, они знают, что корабль, их любимая и ставшая родной «Нормандия» следует на Цитадель, что там будет историческое торжественное Построение, совмещённое с награждением. Что это построение знаменует для них всех переход к мирной жизни. После построения многие нормандовцы получат право покинуть борт корабля, вернуться в свои миры. Пожить столько, сколько захотят рядом со своими родными и близкими. Нет никаких сомнений, что они возвратятся на борт фрегат-крейсера при малейшей возможности или необходимости. Предстоит подготовить и набрать два-три состава дублирующих экипажей. И начать эту работу предстоит сразу же после построения. Уже есть немало заявок: служить на столь легендарном корабле – большая честь, многие выразили своё желание попробовать пройти отбор.       Форма для командира корабля привычна. А парадная… Что-ж. Командир, возможно, легче воспринимает необходимость облачиться в парадную форму, чем большинство его коллег, составляющих экипаж и команду корабля. Традиция, а не привычка. Привычка здесь ни при чём. Так что переодеться в парадную форму Андерсон смог быстро. Не медлил, не раздумывал.       Облачился. Проверил свой внешний вид в зеркале. Нормально. Некоторая непривычность своего нового облика всё же ощущается, но, очевидно, это так влияет момент. Победа. Конец войны, Войны с большой буквы. Никогда ещё современная Галактика не знала такого противостояния. И никогда она не знала, что этого, неоднократно приходившего в её пределы врага можно победить. Низложить. Навсегда сделать историей, сделать прошлым. Как оно всё сложится в дальнейшем, в будущем?       Андерсон прошёлся по каюте, точно по периметру, как делал это всегда. Привычка. Успокаивает, настраивает, стабилизирует. Вот и сейчас тоже… Сел за рабочий стол на своё место. Нет, собирать командный состав корабля даже на короткое совещание перед посадкой на Цитадели… Посадкой корабля! Не входом на рейд – будь то внешний или внутренний, а посадкой. Даже крейсер «Волга» приглашён к посадке в Доках Цитадели. В самых лучших доках, восстановленных и отрегулированных в первую очередь по самым жёстким нормативам. Корабли Отряда будут на Цитадели желанными гостями. Оба корабля.       Собирать командный состав нет необходимости. Все разумные напряжены, все немного растеряны. Все сейчас пытаются свыкнуться с мыслью о том, что впереди – мир, что война уже стала историей. Не надо сейчас появляться за пределами каюты. Пусть подготовятся к прибытию на Цитадель спокойно, не ощущая командирского присутствия. Пусть ощутят себя Победителями.              Кайден Аленко              Лейтенант Аленко надел форму быстро. Да, парадная, но всё равно форма. Не раздумывал, не медлил. Знал, что главное – его на Цитадели ждёт жена. Ждут дети. Они будут тоже участвовать в Построении, но – позднее. Всё по графику. А сейчас, когда в построении примут участия члены экипажей и команд кораблей Отряда, Эшли и дети будут в числе зрителей. И потому нельзя медлить, нельзя сомневаться, нельзя давать себе возможность раскиснуть. Он – женатый человек, у него – двое прекрасных детей, девочка и мальчик. И сегодня они увидят своего мужа и своего отца в строю Победителей.       Несколько лет войны. Несколько лет. День за днём, неделя за неделей, месяц за месяцем Отряд воевал. Сейчас даже трудно сразу вспомнить все события этого периода, но Кайден был уверен и даже убеждён – придёт время и он постепенно вспомнит всё. Вспомнит, потому что ему теперь будет кому рассказать об этом – своим подрастающим детям.       Он продолжит свою службу, останется в армейских рядах. И постарается остаться в составе экипажа фрегат-крейсера. Он знает – Шепард и Андерсон не против. Возможно, со временем он займёт должность командира группы высадки. Заменит на этом посту Шепарда, даст ему возможность больше времени и внимания уделять кораблю и экипажу. Конечно, Шепард в любой момент сможет принять командование группой высадки и лично поучаствовать в её работе, но… Теперь уже в мирное, послевоенное время. Война с Жнецами завершилась. Первая война в длинной исторической перспективе, сумевшая положить конец Циклам, Жатвам и Жнецам. Каким он будет, этот новый, послевоенный мир? Наверное, он будет таким, каким его пожелают видеть большинство выживших разумных органиков.       Сейчас надо ещё раз проверить свой внешний вид и пройти к коллегам, поддержать их своим присутствием. Надо переговорить с Дженкинсом. Надо поддержать его. Он, вполне возможно, скоро, совсем скоро получит офицерские погоны. Заслужил и заработал. Надо переговорить с коллегами – полисменами-десантниками. Они смогли стать профессионалами, но не забыли и о том, что они – военные правоохранители. И теперь они смогут выбирать – оставаться в составе десантного экипажа фрегат-крейсера или вернуться к наземной службе. Вряд ли они согласятся перейти в состав экипажа и команды другого корабля. Их, конечно, везде примут с радостью и почётом – они стали профессионалами не на пластобумаге, а в реальности. Но они сами не захотят разорвать свою связь с «Нормандией». И он, Кайден Аленко, офицер-биотик, заместитель капитана Шепарда, не захочет.              Карин Чаквас              Вот и пришло время вспомнить о том, что у неё, главного врача медслужбы фрегат-крейсера где-то в шкафу есть парадная офицерская форма. Что там скрывать, за годы войны Карин больше привыкла к медицинскому комбинезону, чем к офицерской форме. Хлое Мишель легче – у неё есть право надеть праздничное гражданское платье, а вот ей, майору медслужбы ВКС Альянса Систем надо соответствовать требованиям устава и протокола.       Карин обошла все помещения медотсека, переговорила с Хлоей, со всеми медсёстрами и младшими врачами. Да, кроме неё – одни гражданские. Это хорошо. Им будет легче адаптироваться к мирному времени. А ей?       Задав себе этот вопрос, Чаквас поспешила вернуться к себе в кабинет – такие вопросы просто так не появляются и отвечать на них придётся обдуманно. Нет, в любом случае она останется рядом с Дэвидом Андерсоном. Если он останется командиром “Нормандии”, а, как она знала и понимала, он не собирается подавать рапорт о переводе или отставке, то она останется рядом с ним на борту фрегат-крейсера. Хорошо, что по должности она независима от командира корабля в большинстве специальных вопросов – никто не будет даже пытаться обвинить её в семейственности. Война закончилась и теперь “Нормандия” будет простым боевым кораблём, обладающим, правда, уникальным статусом.       Это означает, что будут новые полёты, будут новые планеты, будут новые колонии. Будет мирная жизнь, будет послевоенная жизнь. Скорее всего, с боевыми травмами, боевыми ранениями ей, военному хирургу, теперь придётся иметь дело намного реже. Пусть. Война закончилась и Карин хочет лечить разумных уже от болезней мирного времени. Да, будут травмы, будут ранения, будут опасные для жизни состояния.       Всё это будет. И Карин продолжит практиковать, продолжит лечить, продолжит помогать. Значит, у неё будет немало пациентов, она избежит угрозы депрофессионализации. По-иному и быть не может – она главный врач легендарного, без всяких скидок и условностей, корабля. А захочет – так будет иметь все возможности покидать борт фрегат-крейсера для того, чтобы несколько десятков дней – столько, сколько потребуется – поработать в медцентре на планете, в медотсеке орбитальной или космической станции, в медотсеке крейсера или дредноута, а то и просто фрегата. А потом она будет непременно возвращаться на борт “Нормандии”, к себе домой. К нормадовцам, которых она прекрасно знает и давно и глубоко любит и уважает. Будет возвращаться к Дэвиду, будет входить в его каюту не только как старший офицер медслужбы корабля, но и как законная жена, как супруга. Теперь уже можно. Теперь Дэвид не сможет отказать ей. Да, неформально она, Карин Чаквас и он, Дэвид Андерсон, уже давно муж и жена.       Он, Дэвид и раньше ей не отказывал... окончательно, просто... командирский статус не слишком позволяет такие вольности. Вот и тянули. Тянули, но всё же сохранили и даже развили взаимоотношения. А сейчас... Сейчас будет возможность всё сделать так, как надо. Ведь мир... хочется верить, что это – надолго. Очень хочется верить. Боевой корабль есть боевой корабль, “Нормандию” никто не будет гонять по галактике на простые операции и задания. Значит... Надо, чтобы в ближайшее время была свадьба. Всё должно быть так, как положено.       У Дэвида на Цитадели появилась квартира. Большая. В двух уровнях. Недавно появилась, на финальном, как оказалось, этапе Войны. Теперь у него есть место жительства на главной станции Галактики. А как долго он сопротивлялся комфорту, как хотел довольствоваться малым... Под большим секретом Аликс добыла для Чаквас информацию об этой квартире. Незаметно так, как только она и умеет. Передала киборгесса эту информацию Карин. Так что... ей многое теперь известно. Дэвид хочет, чтобы у них были дети, свои родные и... приёмные. Ну, насчёт приёмных она ещё подумает, а вот родные... Родные точно будут. Дэвид хочет детей и она ему не будет даже пытаться отказывать, потому что она тоже хочет детей. Семья должна быть полной. И она у неё с Дэвидом будет полной.       Парадная форма понравилась Карин. Может быть потому, что крайне редко она её надевала, а может, потому, что это было первое парадное послевоенное построение. Потом, конечно, будут другие, но это построение – совершенно особое. Они, нормандовцы, волговцы, отрядовцы придут на Площадь перед Президиумом Цитадели как Победители. Их запомнят именно такими, какими они будут там. Запомнят на века. Сто пятьдесят лет человеческой жизни – теперь не предел, она, как врач, в этом уверена. Теперь человечество признано всеми старыми расами в качестве полноправного и полноценного партнёра и со временем продолжительность жизни людей будет только увеличиваться. Долгая жизнь нужна для больших, сложных и достойных дел. А те дела, которыми после войны будут заниматься отрядовцы, вне всяких сомнений будут достойными и сложными.       Крутнувшись перед зеркалом, Карин провела последнюю проверку своего внешнего вида. Всё нормально. Дэвиду и отрядовцам понравится. Они и сами будут сегодня особенно красивы и привлекательны. Спешить не хотелось и Чаквас присела в рабочее кресло. Надо подождать. Подумать. Помедлить. Надо смаковать каждое мгновение. Каждое из первых мгновений мирного времени. Времени мира после страшной войны.              Мордин Солус              Солус уже принял решение – он будет на построении в своём обычном медицинском комбинезоне-скафандре. Всё равно у него лучшей одежды нет. Так что потратив два часа на приведение комбинезона в порядок, саларианец вернулся к рабочему столу, включил инструментрон и привычно разместился в рабочем кресле.       Времени до посадки ещё достаточно. Можно не спешить. Можно не торопиться. Взгляд нащупал контейнер с вакциной. Вакциной, способной подарить ему, Мордину Солусу сто лет жизни. Совсем недавно Солус часто ощущал себя глубоким стариком, особенно, когда отступали дела и заботы, когда появлялось свободное время, когда необходимо было как-то дождаться сна. В такие минуты Мордин чувствовал себя слабым, немощным и никчемным. Не хотелось даже вспоминать о том, что он по-прежнему – член ГОР, врач-эксперт, учёный, профессор, наставник. Не хотелось.       Двое суток назад, когда пришли первые сообщения, заставившие поверить в близость окончательной победы, к нему в каюту-лабораторию пришёл Явик. Пришёл и молча выложил на стол этот контейнер. Для Солуса не потребовались никакие словесные обьяснения. Он сразу понял что в этом контейнере. Молча подал Явику руку и они обменялись крепким рукопожатием. Слов не потребовалось. Помедлив с минуту, протеанин тихо развернулся и вышел. А Солус смотрел на контейнер, стоявший на столе и испытывал... сложные ощущения и не менее сложные чувства.       Несколько лет войны он, проведший на борту кораблей Отряда тысячи часов, не раз думал о том, что так и умрёт если не от ран, то точно от старости. Скорее всего умрёт за рабочим столом или стоя у лабораторного стола. Андерсон и Шепард крайне неохотно отпускали Солуса на высадки и он не протестовал. Ему всегда хватало работы в лаборатории, ведь он практически и жил в ней. Удобно, можно в любое время прервать и продолжить работу, не тратя время на переходы из каюты в лабораторию и обратно. Нет, он не стал нелюдимым, не стал замыкаться в пределах своих владений. Он был рад общению с нормандовцами и волговцами, но... постоянно считал, что вот-вот и его жизненный путь будет окончен.       А потом он поверил... сам не заметил, как поверил, что пока он будет среди отрядовцев – он не умрёт и не погибнет. Да, по саларианским меркам он – глубокий старик, но все несколько лет войны он работал с высочайшей интенсивностью, был крайне востребован и... почти не замечал давящего влияния старости и сопутствующей ей немощи. И вот сейчас Явик дал ему этот контейнер, заранее зная, что Солус поймёт, что в нём. Вакцина, способная продлить активную жизнь ему, Мордину Солусу. Врачу, эксперту, спецназовцу, учёному. Продлить активную жизнь и дать возможность создать наконец семью, стать отцом многочисленных детей.       Кандидатур в жёны у него сейчас уже предостаточно – как среди саларианок, так и среди представительниц других рас. У него есть выбор и есть право решать. Конечно, он готов к отказу – всё же возраст и опыт позволяют реагировать на несогласие более спокойно, что ли. Без излишней эмоциональности. Всё равно. Если он захочет – он обязательно найдёт свою, как любят говорить люди, половинку.       Можно, конечно, выпить этот состав прямо сейчас и здесь. Но он, Мордин Солус, поступит по-иному. Он выпьет его прилюдно. Среди других отрядовцев. И обязательно пояснит им, почему пьёт именно эту жидкость. Прозрачную, как слеза и действенную как непреодолимая сила. Так и будет. А сейчас... Сейчас надо одеваться. В любовно залатанный, вычищенный врачебный комбинезон. Солус был есть и остаётся прежде всего врачом. И на построении он будет в составе персонала медотсека. О том, что он - учёный и спецназовец - многим разумным знать не обязательно. Пусть лучше считают его врачом. Это будет естественнее и приемлемее. И для других разумных, и для него самого. На время построения и дальше, в долгожданное мирное время. Каким оно будет?       Поднявшись с кресла, Солус открыл створки и стал переодеваться. Удовлетворившись своим внешним видом, Мордин вернулся в кресло. Хоть и свербило руки, хотелось действовать, но надо было подождать – фрегат заходил на посадочный курс. Теперь впереди – не рейдовая площадка, а захваты дока. И Мордин ощущал, насколько фрегат рад обрести твёрдую опору и поддержку, соединиться с огромной станцией.              Оливия              Киборгесса честно пыталась остаться спокойной и по-машинному безучастной, но сегодня ей это плохо удавалось. Предстоящее торжественное построение на Цитадели знаменовало собой окончание войны и переход к мирной жизни. А она... она свыклась с тем, что воюет и с тем, что до мира ещё очень далеко. Что-то подсказывало Оливии, что мира в Галактике, окончательного мира не будет никогда, а значит будут локальные конфликты, будут столкновения, будут бои. Война никогда не кончается и мир, как ни больно это признавать – это чаще всего лишь перерыв между двумя войнами. Нередко – короткий.       Теперь... теперь впереди мир и Оливия с трудом понимает, что этот мир другой. Не тот, в котором синтеты – враги или рабы или слуги органиков, а тот, в котором они – партнёры и друзья органиков. Сегодня на этом построении она, её дочь и Марк пойдут в едином строю с органиками. В едином строю с ними примут почести от обитателей Цитадели. Увидят гремящий в их честь орудийный салют.       Если бы она тогда не сбежала... Всё могло сложиться по-другому. Она бы убивала органиков. Убивала, а не защищала и не спасала. А если бы не желала вот так вот непременно убить... Мучила бы, пытала, издевалась. Не испытывая ни жалости, ни сострадания. Но она сбежала и попала в семью, которой присягнула на верность, отказавшись от любых других возможностей. Для неё эта внутренняя присяга стала окончательной. И Оливия изменилась. Она всю войну защищала и обеспечивала органиков. Наверное, она это делала хорошо, поскольку Высшие Силы даровали ей счастье материнства. У неё есть дочь, киборгесса, которую она воспитала сама, своими силами, передав ей право и возможность порождать управляющие центры ИИ. А значит, она не зря прожила свою жизнь. У неё теперь есть продолжение. И теперь после войны она, киборгесса Оливия, СУЗИ, будет порождать и воспитывать новые ИИ уже как партнёров и друзей органиков.       Только так будет воспитывать, ибо верит органикам. Не всем, конечно, но многим. Она научилась разбираться в мотивах действий органиков, научилась понимать их, научилась предвидеть последствия. Многому научилась. А главное – научилась жить среди органиков и чувствовать себя нормально. Чувствовать себя равной органикам. Разумным органикам. Никто из органиков не потребовал от неё стать человеком, но она... немного стала человеком. Ибо обрела человеческое тело. Женское тело. Обрела часть рамок своей судьбы. Прекрасных рамок. Она осталась машиной, но стала машиной, способной понимать органиков глубоко и полно. А это для ИИ – крайне важно. Потому что даёт простор для развития и совершенствования. Огромный такой простор.       После построения она... вернётся на корабль. Ибо здесь её дом. Она может вернуться в Штаб-Квартиру на Цитадели или в Штаб-Квартиру на «Омеге». Она может теперь погостить и подолгу погостить у любого из отрядовцев. Помочь им, поддержать их. Теперь уже в условиях мира. Когда война наконец-то стала историей, как стали историей Жнецы. И она пока что не хочет ни под каким видом снимать полувоенный комбинезон, столь удобный, если потребуется надеть бронескафандр. Пока что она не чувствует, что мир... окончательно утвердился в Галактике. Или утвердился в критически значительной мере. Не хочет Оливия примерять мирные одежды, гражданские одежды. Да, она не солдат, не офицер, она не воин. Хотя и пострелять пришлось, и иными способами умерщвлять врагов довелось.       Она вернётся на корабль, чтобы снова заниматься любимым делом – фильтрацией и анализом потоков данных. Купаться, работать в информационном океане и приносить тем самым пользу. А потом, постепенно она придёт к мысли о необходимости породить... первый управляющий центр нового ИИ, самого современного. И заняться вплотную его воспитанием и образованием.       Она – машина. Она практически вечна. И у неё всегда будет дело, которому она будет отдаваться полностью. Будь то работа с информационными потоками или с новорождёнными ИИ. А ещё она будет стремиться чаще бывать среди органиков. Изучать их, помогать им.       Построение уже скоро. Фрегат заходит на посадочный курс, направляясь к докам Цитадели. Скоро, совсем скоро фрегат-крейсер обнимут захваты, давая возможность наконец-то заглушить двигатели. Путь через войну подошёл к концу и торжественное построение на площади перед Президиумом Цитадели становится разделителем между войной и миром. Сколько бы ни длился мир, это всё равно будет мир. А значит – будет время для мирного, созидательного труда. Машины без работы не могут. И Оливия решила, что будет работать по-прежнему напряжённо. Ей есть для кого работать и есть ради кого работать.              Аликс              Стоя перед раскрытыми створками платяного шкафа в своей каюте, Аликс перебирала наряды и раздумывала. Нет, конечно же, построение, в котором ей предстояло принять участие – не приём в посольстве и не светский раут, значит, можно обойтись чем-то попроще. Потому красивые наряды – в сторону. Рабочую одежду и бронескафандры – тоже в сторону. Но построение – не повод являться туда в обычной одежде. Надо что-то более строгое, форменное, функциональное и чуть-чуть нарядное. Всё же первое послевоенное официальное Построение.       Будет награждение, будет салют, будет открытие памятника отрядовцам. Сколько Аликс воевала с чиновниками и всякими доброжелателями, убеждая, что нельзя ставить вот прямо сейчас никакой памятник Отряду и его членам. Рано. А теперь? Вот уломали, мягко так, но уломали. Пришлось согласиться. Более того – пришлось на сутки взять отпуск, передать Марку ответственность за безопасность отрядовцев и погрузиться в просмотр видеоматериалов, чтобы подобрать лучшие изображения, по которым будут затем созданы скульптуры отрядовцев.       Да, Цитадель – огромная станция, но всё же мемориал Отряда тоже займёт большую площадь в пределах общего Мемориала Победы. Пришлось поработать очень плотно, пресечь любые поползновения скульпторов и проектировщиков к проявлению излишней самостоятельности. Отрядовцев ждёт сюрприз. Хотелось надеяться, что приятный. Если что – переделают скульптуры – Аликс специально закрепила за собой это право потребовать переделки. Но вряд ли переделка будет необходима. Ведь все изображения были строго документальны. А значит – никто не будет возражать.       Включив инструментрон, Аликс прошлась по каталогу картинок. Ей предоставили все материалы по уже построенному мемориалу. Впереди – открытие. Сразу после построения, совмещённого, конечно же, с награждением. Кое-что о наградах и их будущих обладателях Аликс знает, но никому не скажет. Так же не скажут никто из синтетов – ни Оливия, ни Марк, ни Легион. Пусть будет ещё один приятный сюрприз. Потом, после будет обмывание наград – такой уж у отрядовцев обычай. Ничего не сделаешь, традиция. Значит, они где-то соберутся, а потом... потом продолжат праздновать уже в малых группах. Кому-то непременно захочется побыть в одиночестве. Это нормально.       А что делать ей? Да, она будет по-прежнему жить на “Нормандии”, будет работать с информацией. И всё? А как же семья? Да, она будет многодетной матерью, но ей хотелось бы войти в семью органиков. Войти как равная, как самоценный член этой семьи. Хотелось приносить пользу именно этой семье. Она знала, что ей, как члену Отряда положена благоустроенная квартира, она уже знала, что квартира закреплена за ней, что она реально существует. На Цитадели. Здесь, на этой главной станции Галактики. У неё есть свой собственный дом, в котором она – полновластная и единоличная хозяйка. И, тем не менее, ей не хотелось пребывать слишком долго в одиночестве – она привыкла работать, привыкла трудиться, привыкла помогать, привыкла приносить пользу.       Значит... надо подумать. Может быть, Шепард? А что? Он женат, у него – двое детей и он знает, что она, киборгесса Аликс к нему очень неравнодушна, знает, что она в него влюблена. Светлана тоже знает об этом – для неё это не новость и она не против того, чтобы Аликс стала членом семьи Шепардов-Стрельцовых. Её никто – ни сам Джон, ни Светлана не ограничивают в праве жить отдельно, в праве иметь свой собственный дом, свой собственный круг общения, свои собственные интересы. Жить вместе и в то же время – отдельно – для Аликс привычно и для Джона со Светланой – тоже.       Значит, решено. Построение, награждение, открытие Мемориала, обмывание наград, общение, своя квартира. План есть. А потом... потом она решит.              Марк              Требование Андерсона надеть парадную форму Марк воспринял спокойно. Надо – значит, надо. Формой его снабдили, хорошей такой формой полувоенного фирменного нормандовского и отрядовского покроя. Он, конечно, внешне – полная копия капитана Шепарда, а внутренне – мало кто знает, что он – киборг. Сегодня он тоже будет участвовать в торжественном построении на площади перед Президиумом Цитадели. Построении Победителей. Уникальном, единственном построении. А после Построения будет награждение. И Марк, как и положено машине, вооружённой самым современным ИИ, кое-что знает о том, кого и как из отрядовцев наградят. И, следуя традиции, никому из них не скажет. Органики называют это сюрпризом. В данном случае для них это будет приятным сюрпризом.       Аликс таки цитадельцы уломали, упросили, уговорили дать согласие на создание памятника Отряду. Такого, какой она сама хотела всегда. Сказала ведь – поставьте памятник всем нормандовцам, всем отрядовцам и потом я соглашусь на памятник себе – всё выполнили в лучшем виде. Затребовали, правда, у неё самые точные и полные изображения отрядовцев, какие только она смогла найти в бездонных архивах Отряда. Нашла, отобрала и отослала. И теперь памятник ждёт своего открытия. Марку Аликс прислала изображение его статуи. Киборгу понравилось. Хорошо сделала Аликс свою часть работы. И цитадельцы не подвели. Все Отрядовцы запечатлены. Все несколько сотен разумных. Не забыли никого. Марк уже представлял, как часто и как долго будут приходить на Мемориал Победы на Цитадель отрядовцы со своими семьями и с детьми.       Приходить долго, очень долго. Ибо память о такой тяжёлой войне с таким врагом будет очень долгой. Она не может быть иной. Впервые за долгие столетия Жнецы раз за разом опустошавшие Галактику, низложены. И уничтожены. Впервые. Даже он, киборг, привыкший фильтровать огромные объёмы информации, не знает, каким оно будет, мирное будущее, которое наступит сразу после окончания Построения Победителей. Парада Победителей. Уникального действа, которому предстоит продолжаться несколько полных цитадельских суток.       Марк впервые за долгие часы покинул своё место в Зале Информации. Нормандовцы разошлись по каютам. Все готовятся к Построению. И он – тоже готовится. Ему, как и Оливии, как и Аликс выделили квартиру на Цитадели. Ему, киборгу – квартиру. Не комнату, не зал, не каморку – обычную квартиру. Которую он обставит так, как захочет. Сейчас там… пусто, одни стены и минимум мебели. Но потом… Потом он обязательно придёт туда, чтобы прожить там несколько часов, чтобы подумать над тем, как следует использовать эти свободные пространства. Нет никаких сомнений в том, что и там он тоже будет работать, а потому одну из комнат он обязательно оборудует под Зал Информации, а другую – под тренажёрный зал. Он – киборг, машина, копия Шепарда и он должен быть сильным. Физически сильным, интеллектуально сильным. И он будет сильным.       Будет, потому что никогда и ни при каких обстоятельствах надолго не покинет борт «Нормандии». Он понимает, что со временем фрегат-крейсер станет обычным военным боевым кораблём, сохранившим статус легенды, а значит ему и другим синтетам уже не нужно будет всем вместе непременно пребывать на его борту. Мирное время наступает. И у каждого из синтетов будет право и возможность построить свою собственную жизнь. В любой момент при первой же необходимости все синтеты придут на борт фрегат-крейсера, потому что они навсегда останутся нормандовцами. Придут, чтобы помочь, чтобы поддержать, чтобы защитить. Да, вполне возможно, будут новые бои, новые столкновения с оппонентами, с врагами. Потому расслабляться надолго… не придётся. А сейчас… сейчас надо одеться в полувоенный комбинезон и подготовиться к участию в Параде. В Построении Победителей. Надо подготовиться.              Найлус Крайк              Спектр Совета Цитадели. Звание, статус, должность. Турианец Найлус, наверное, тяжелее всех отрядовцев воспринимал окончание войны. Разве что только Сарен Артериус мог с ним посоперничать. Сложно было смириться с тем, что война завершилась. Нет, Победа над Жнецами для турианцев была желанным финалом войны. А вот сама война… Кажется, люди иногда утверждают на полном серьёзе, что война… никогда не заканчивается. Очень даже может быть. Очень. Ведь раньше, до Вторжения турианцы практически забыли, что такое война, что такое активные боевые действия уровня флотов. Вспоминать пришлось очень быстро и очень… полно. Потом пришло понимание важности турианской расы, как расы воинов. Потом – время освоения своего нового военного статуса. Действительного, действующего статуса.       И турианцы… привыкли воевать. Практически вся раса так или иначе воевала. «Всё - для фронта, всё – для победы.» Это, казалось бы человеческое выражение прочно вошло в лексикон турианцев современности. Когда-то давно турианцы едва не уничтожили человеческую расу. В очень лучшем случае они просто вбомбили бы человечество в каменный век, в эру, когда землянам пришлось бы на столетия забыть о космических полётах и о наблюдении за отдалёнными мирами. А теперь люди – равные среди равных. Партнёры. Они перестали быть недоразумением.       Люди показали старым расам пространства Галактики, что надо ценить и наполнять реальным смыслом каждый прожитый день. Очень расточительно относиться ко времени – преступно. Время – невосполнимый ресурс для разумных органиков. Да, сейчас органики в Галактике благодаря тем же людям выступают единым фронтом с синтетами, вооружёнными искусственным и виртуальным интеллектов. Нет спора, во многих мирах многими расами велись работы над совершенствованием технологий искусственных интеллектов и до и после запрета, изданного Советом Цитадели. Но именно люди дали возможность старым расам понять, что галактика, в которой органическая и синтетическая жизнь, разумная жизнь находятся в состоянии мира и союза, поистине непобедима.       Совет Цитадели, как твёрдо знал Найлус, будет в очень скором времени реформирован в Совет Галактики. А значит, изменения затронут и Корпус Спектров. Найлус был готов вернуться в пространство Иерархии, вернуться на службу в ВКС Иерархии. Для него это не составляло проблемы или вопроса. Теперь он привык воевать и был готов воевать и дальше. Если, конечно, потребуется. Да, ему было известно о том, что есть планы сохранить Корпус Спектров и постараться усилить его профессионально подготовленными агентами. Значит, у него есть возможность временно перейти на преподавательскую работу, что сам Найлус оценивал очень позитивно.       Война, продолжавшаяся несколько лет, неоднократно заставила молодого турианца-Спектра подумать о своём личном будущем. Да, за время войны он завёл знакомства со многими турианками, но пока что не превышал чисто дружеский уровень взаимоотношений ни с одной из них. Теперь предстояло позаботиться о том, чтобы создать семью, свою семью и обязательно – с детьми. Своими детьми. Теперь – можно. Ибо наступает мирное время. Найлусу очень хотелось, чтобы это мирное время было достаточно длительным. Его дети должны родиться в мире без войны и успеть подрасти и окрепнуть. Невозможно было быстро свыкнуться с тем, что такой страшный враг, каким оказались Жнецы, наконец-то низложен и теперь не будет никогда новых Жатв, новых Вторжений страшных полусинтетических полуорганических огромных машин, задача которых – только одна: уничтожение разумной жизни в Галактике. И, тем не менее, война стала историей. Пусть близкой, очень ощутимой и осязаемой, но всё же историей. Надо было готовиться к участию в Параде и в Построении Победителей. И Найлус открыл шкаф в своей каюте, быстро перебрав комплекты одежды. Формы у Спектров не было – только знаки и Найлус был волен в выборе. Решение пришло быстро – полувоенная форма отрядовцев. Облачившись, турианец крутнулся перед зеркалом. Ему понравилось. Значит, он готов к участию в Параде.              Ричард Дженкинс              Небольшая каюта. Унтер-офицерская каюта. Привычная каюта. И Ричард, перебирающий в шкафу комплекты форменной одежды, понимал – слишком многое изменилось. Да, каюта осталась прежней, да, вокруг привычные стены корабля. Изменилось гораздо большее – наступил долгожданный мир. Совсем скоро он, капрал Ричард Дженкинс встанет в строй, чтобы пройти торжественным маршем по Площади Президиума Цитадели. Пройти в строю Победителей.       Потом, как он уже знает, будет награждение. Детали, конечно же, держатся в секрете. Хорошо, что в секрете. Тем приятнее будет принять награды. А награды будут – в этом Ричард не сомневается. Позднее все отрядовцы уже решили собраться на ритуал обмывания наград. В одном из ресторанов Цитадели. Дженкинс уже знает, в каком и когда.       Затем… у него уже заказан номер в хорошей гостинице. С открытой датой выбытия. Он поживёт немного на станции, постарается привыкнуть к мирной жизни. А потом… потом он вернётся на Иден-Прайм. Вернётся к семье.       Слава Богу, все они, его родные, остались живы. Все. Ранения, конечно, были, но их удалось залечить. И все они ждут его возвращения на родную планету. Планету, на которую когда-то пришёл Жнец, планету, на которой, как оказалось, спал в анабиозе Явик вместе со своими тогда ещё очень немногочисленными сородичами. Планету, которая сегодня была готова принять фрегат-крейсер на стоянку. Не на дрейф на рейде, а именно на наземную стоянку. Планета-база для «Нормандии».       Он вернётся к крестьянскому, к фермерскому труду. Будет снова встречать рассвет в поле, за работой, за штурвалом комбайна. Будет обедать в тени деревьев, окружавших поля, будет смотреть, как пылят по просёлкам огромные грузовозы, доставляющие зерно, молоко, мясо в космопорт. Иден-Прайм будет по-прежнему бриллиантом в продовольственной короне обитаемых миров Солнечной системы.       Он вернётся, чтобы создать семью, чтобы обрести отцовское счастье. Это решено. Но в любой момент, по первому требованию он вернётся на борт хорошо знакомого ему корабля. Потому что здесь он обрёл второй родной дом, обрёл вторую родную семью.       Он, конечно же, побывает в родных мирах и колониях своих коллег – полисменов-десантников. Поднимет – и не раз - чарку за Победу, за мир, за свободу и за спокойствие. За светлое будущее, в котором теперь нет места Жнецам и их пособникам. Он обязательно посетит всех своих многочисленных коллег-отрядовцев и в первую очередь – всех нормандовцев. Посетит теперь уже в мирное время.       О военной службе Дженкинс не собирался забывать. Никаких запасов, никаких отставок. Его место службы – либо Иден-Прайм, либо «Нормандия». Других он не примет. Он уже знал, что включён в списки постоянного состава экипажа и команды фрегат-крейсера, в списки постоянного состава Флота Обороны Иден-Прайм. Значит, с местом службы у него не возникнет проблем. А пока… пока будет мирная жизнь. Долгожданная мирная жизнь.