Тайны Изерлона

Случилось это на Изерлоне, году в 797-798. Был я тогда совсем молодой и на подначки велся запросто. И вот, помню, однажды вечером, после тренировки, собрались мы в баре. Сидела там же компания техников, и пригласили они нас к себе за стол. Болтали мы о всяком разном, и слово за слово зашел разговор об изерлонских технических коридорах. И заявил кто-то из тех ребят, что будто бы они несколько раз натыкались на прикованные к стенам скелеты – мол, имперцы так тех, кто норму дневную не выполнял, наказывали. Вот тут я возьми да и брякни, что уж ежели кто собственной тени напугался, то я сам берусь пройти по коридорам от ангара «спартанцев» до колонного зала. А парень тот вызов мой принял. «Пройдешь, – говорит, – обед оплачиваю с любой выпивкой всей вашей компании, да и приятелей столько, сколько вас есть, можете пригласить». От такого уже и наши зашумели. В общем, отправились мы к инженерам, народ там хоть подивился, но файлы со схемами коридоров нам дали. Предупредили, правда, что удалось в свое время получить данные только на конец строительства крепости, а что потом перестраивалось – бес знает. Из того, что они успели обследовать – переделок где много, где мало. Я пообещал, что все, что замечу нового – зафиксирую и передам. Потом, уже на своем компьютере я отобрал нужные сектора, просмотрел всё внимательно, проложил маршрут. По моим расчетам, прогулка эта должна была занять часа три с половиной – четыре. Затем распечатал схемы, зарядил свежий аккумулятор в фонарик, приготовил на всякий случай блокнот, пару карандашей, моток веревки с крючьями-якорями и лег спать пораньше. И на следующий же день, сразу после завтрака меня проводили. Хохмили все, Поплан, шут, мелок мне вручил – «крестики ставить». Дасти только хмурый был, да Блюмхарт покойный будто что-то все сказать порывался. Я спустился в коридор по ремонтной шахте, крикнул ребятам, чтобы выбирали себе горячительное и зашагал по проходу, который сам вчера выбрал. Коридор этот был метра четыре шириной и метра три высотой. В потолке примерно через каждые тридцать метров были установлены лампы. Света от них было немного, но хватало, чтобы мне бросились в глаза пара заплат на стене – уж очень они были похожи на заваренные проходы. Все это я на всякий случай отметил на своих распечатках – пусть потом инженерная служба разбирается, что к чему. Шел я так минут сорок, и все схеме соответствовало. А потом очутился в круглом зале. Нет, сам зал на схеме обозначен был, и размеры его были указаны верно, вот только вместо одного ответвления налево там было два – прямо и вправо. Правый проход я обследовал первым, и он быстро закончился тупиком, так что мне ничего более не оставалось как попытаться пройти по центральному. Был он уже и ниже, чем тот, с которого я начал свою прогулку. Светильники в потолке здесь тоже имелись, но были установлены реже, так что мне приходилось периодически включать фонарик. Пару раз дорогу мне преграждала решетка, но некоторые прутья были выпилены или раздвинуты и мне удавалось протиснуться и продолжить путь. На первой развилке я повернул вправо, надеясь приблизиться к первоначально запланированному маршруту. На второй - тоже. Этот коридор закончился ведущей вверх шаткой лестницей. Взобравшись по ней, я очутился на небольшой площадке, от которой отходили еще две лестницы, обе вниз, и короткий коридор, за которым угадывалось какое-то очень большое помещение. Я пошел по этому коридору, и буквально через пять минут невероятное зрелище предстало передо мной. Это была Большая Изерлонская галерея. Она тянулась через всю крепость сложной спиралью, когда-то именно с неё началось строительство, в ней жили во время работы мастера и хранились материалы, а сейчас она играла какую-то важную роль в организации воздухообмена. Ширина ее была около трех четвертей километра, высота – около полутора, по стенам на разной высоте тянулись дорожки-балкончики. Полной распечатки с Галереей у меня с собой, понятное дело, не было, но я помнил, что какой-то своей частью она примыкает к сектору, в котором я должен был закончить свой маршрут. Вот только определить, на какой меня занесло уровень, было трудно, ведь светильников здесь практически не было. Например, дорожку, на которой стоял я, пытались осветить всего два – один метрах в десяти от меня, другой – где-то далеко, похожий на крохотную точку. Я начал осторожно двигаться по дорожке, разглядывая в свете фонарика стену, надеясь, что обнаружу какие-нибудь знаки или пометки, которые подскажут, где я нахожусь. Одну надпись, метров через сто после первого светильника, я даже обнаружил, но она, скорее всего, была сделана ещё строителями… Вдруг один из светильников над дорожкой, тот, который остался у меня за спиной, замигал и погас. Минут через десять то же произошло и с дальним. А потом и свет фонарика начал слабеть, и я оказался почти в полном мраке. Только несколько крохотных огоньков горели где-то далеко вверху, внизу, на противоположной стене. Обычно аккумулятора у фонарика хватало часов на пятьдесят, так что мне и в голову не пришло взять с собой запасные. А темнота вокруг была – хоть глаз выколи, пальцев вытянутой руки не видать. И тишина гробовая, слышно было только, как сердце колотится. Я начал пробираться вперед наощупь, стараясь не отходить от стены, чтобы не рухнуть с дорожки. Сколько времени я так шел, сказать точно не могу - часы у меня с собой были, конечно, но простые, без подсветки. И вдруг я увидел впереди маленький бледно-голубой огонек. Свет был хоть и слабый совсем, но можно было разобрать, что мне навстречу идет кто-то рослый, худощавый. Подумал я тогда, что это ремонтники, или даже меня ищут уже. Присмотрелся, и уже не так мне стало радостно. Потому что навстречу мне шёл имперский офицер. Вот только форма у него была старая, вроде той, в которой Адмирал Кирхайс к нам на Изерлон прилетал. Остановился этот офицер, посмотрел на меня внимательно-внимательно и говорит: «Не бойся», – и руку протягивает. Мне хоть и не по себе было, но взыграла гордость. «Ах ты, – думаю, – тварь имперская, трусом меня считаешь?» - и тоже руку в ответ тяну. Взял он меня за руку, и тут с меня гонор схлынул. Потому что будто в таз со льдом ладонь окунули, чуть не завопил от ужаса. А имперец тот повел меня за собой сначала по дорожке, потом мы свернули в какой-то коридор, потом ещё в один, по каким-то лестницам спускались-поднимались. Пару раз через какие-то залы огромные проходили, а однажды я даже порадовался, что фонарик у него тоже слабый, особенно когда мы шли по узенькому, без ограждений, мостику над шахтой. Подумал я тогда о бездне, что у нас под ногами – и нехорошо так на душе зацарапало. А он оборачивается ко мне и снова говорит: «Не бойся». Я хоть и взведенный был, но почувствовал – что-то здесь не то. Присмотрелся – и вижу: губы-то у него не шевелятся, а голос я слышу! И ступает он бесшумно! Признаюсь – совсем мне тут не по себе стало. А он все твердит: «Не бойся. Не бойся», – и идет вперед, и меня за руку ведет. Шли мы так около часа или чуть больше. Наконец, увидел я какой-то отсвет впереди, с потолка. Вскоре мы оказались у ведущей вверх, к большому квадратному люку, наклонной лестницы. Отсветы здесь были ярче, а ещё слышен шум. Да и лестница была хоть и высокая, метров семь, но основательная, крепкая, с надежными перилами. Провожатый мой мне жестами показывает, мол, лезь. Поднялся я наверх – и оказался в вентиляционной штольне, в сотне метров был выходной люк. Сквозь решетку огни видно, рекламы цветные, слышно голоса, смех, даже печевом каким-то пахнет… Обернулся я – офицер тот мне рукой машет, мол, все в порядке. Я ему сигналю, давай, и ты поднимайся, а он только головой покачал. А я смотрю - фонарик его гаснет, и он сам будто растворяется. В общем, выбрался я совсем на другом конце крепости, первым делом из кафешки какой-то позвонил, а госпожа Фредерика тогда чуть не заплакала. Когда добрался до нашего сектора, оказалось, что пропал я на трое суток. Меня даже и не ругал толком никто, радовались, что живой. Не рассказывал тогда про то, что было со мной, никому, только адмиралу Яну. Он все слушал молча, только головой потом покачал: «Есть многое на свете, друг Юлиан, что и не снилось нашим мудрецам…». Вот только неловко мне потом стало – я ж парня того так и не поблагодарил. В общем, потом уже вспомнил, какие у него были нашивки, втихую выяснил звание, прикинул, где я мог бродить и крикнул в несколько вентиляционных отверстий на этом маршруте «Спасибо!» И знаете, что еще – когда мы второй раз с Изерлона уходили, я в последней группе был. И вот стоим мы уже у посадочного шлюза, а я случайно вверх глянул – а там, в вентиляционном люке огонек голубой. А поседел я после этого или нет – не знаю, с моим цветом волос не поймешь...