Таблетка

Настроение у Павла начало портиться примерно с полудня. Время от времени он бросал тревожные взгляды на небо и каждый раз хмурился, видя лишь безоблачную синеву, исчерканную инверсионными следами флаеров. После обеда и прогулки по лесу с женой и детьми Павел даже залез на крышу своего двухэтажного особняка, но небо оставалось чистым во все стороны, насколько хватало взгляда - ни единого облачка, не говоря уже о тучах. Павел спустился вниз. В песочнице перед домом дети пытались слепить макет дедушкиного космического корабля "Пегас", который у них почему-то постоянно разваливался, а возле беседки, собранной руками Павла прошлым летом, жена готовила на мангале мясо к ужину. Бытовых роботов Павел не признавал - их не было ни в московской квартре, ни в усадьбе. Впрочем, и его жене тоже очень нравилось самостоятельно вести всё домашнее хозяйство. Лёгкий ветерок теребил пряди светлых волос молодой женщины. Павел подошёл к жене и нежно обнял её сзади за плечи. - Ну как, получается? - Пашка, в который раз убеждаюсь, как же ты прав. Робот никогда не заменит человека, по крайней мере, в приготовлении мяса, - ответила жена, ловко переворачивая лопаточкой шкворчащие ломтики склиссятины на решётке. - Значит, вечером в гостиной попробуем твою стряпню? Откупорим бутылочку красненького, детям сока нальём... - Зачем же в гостиной? Паш, ну ты посмотри какая погода! Давай поужинаем на свежем воздухе. Я уж и не помню, когда в последний раз выходила вечером в сад. Каждый день столько дел надо переделать, с детьми позаниматься, накормить их, спать уложить. Потом работа, письма... Павел закусил губу и вновь с тревогой поглядел на небо. - Тебе ещё долго? - спросил он у жены. - Ну, около часа, я думаю. Салат надо приготовить и ещё чего-нибудь вкусненького. Но я бы подождала до темноты, чтобы поужинать при свечах. Давай зажжём их, а? - Не надо. Ветром задует, - сказал Павел и пошёл в дом. В гостиной он задёрнул шторы на выходящих в сад окнах, сел в кресло и включил видеосвязь. - Калязинскую погодную станцию, дежурного. На экране появилось лицо подростка, который сразу же узнал своего собеседника и широко улыбнулся. - Ой, господин Гераскин! Здравствуйте! То есть дежурный по Калязинской погодной станции на связи! Я, вообще-то, не совсем дежурный, а практикант... - Здравствуй, здравствуй, дружок, - нетерпеливо перебил его Павел. - Позови кого-нибудь из начальства. - Извините, господин Гераскин, я один на станции. Все улетели в Москву роботов-гитаристов послушать. - Как не вовремя! Ни на кого нельзя положиться! Скажи-ка, неужели сегодня на вечер никто дождя не заказывал? Подросток глянул куда-то вбок на другой монитор. - Нет, в нашей зоне ответственности сегодня только ясно. Правда, вот на Углич полчаса назад тучку отправил, там завтра с утра какое-то оборудование термочувствительное монтировать будут, и на это время прямое солнце просили прикрыть. - Послушай, а можно эту тучку через нашу усадьбу провести? И подержать её над нами хотя бы до полуночи? - Извините, господин Гераскин. Никак не получится. Крюк немалый, энергозатраты высокие, сами понимаете. Вот на завтра заявок много, обязательно через вас погоним. Павел досадливо поморщился и потянулся к кнопке выключения связи. - Подождите! Можно вопрос? - быстро проговорил подросток-дежурный. - Ну что ещё? - Я тут на станции новичок, многого пока не знаю, а расспрашивать начальство у нас как-то не принято. Господин Гераскин, почему каждый вечер мы гоним облака над вашей усадьбой? - Это моё личное дело, молодой человек. До свиданья! - раздражённо ответил Павел. - Простите за назойливость, но у меня ещё один вопросик, вернее, просьба! Моя сестра на фармацевта учится, вы ей вашу монографию не подпишете? Ну, "Фармакодинамику психотропных средств"? Я бы завтра после смены к вам с книгой прилетел... Павел выключил связь. Несколько секунд он сидел перед пустым экраном, нервно барабаня пальцами по подлокотникам кожаного кресла, потом запустил почтовую программу. Уже давно Павел модифицировал компьютеры в московской квартире и усадьбе таким образом, что вся почта, адресованная жене, попадала в отдельное временное хранилище, доступ к которому имел только он. Там корреспонденция анализировалась ботами, сортировавшими письма по заданным Павлом критериям. Часть писем сразу же удалялась, на другие автоматически генерировался стандартный ответ, а наиболее интересные послания помещались в отдельную папку для детального просмотра. Эту хитроумную систему сделал Павлу один знакомый программист, запросив за неё очень высокую цену. Он наивно полагал, что стремление Гераскина читать почту жены вызвано обычной мужской ревностью и естественным желанием этот факт скрыть. Павел не был скупым человеком. Он расплатился со специалистом, не торгуясь, и даже угостил его прекрасным коньяком. Вечером того же дня у программиста случился странный инсульт, причину которого врачам так и не удалось установить. С тех пор этот человек работает в Калязинском лесничестве накладывателем сена в кормушки для лосей, а любая мысль о прошлой жизни вызывает у него нестерпимые головные боли. Гераскин просматривал папку почти каждый день. Сегодня писем было довольно много, и настроение у Павла заметно улучшилось. Письма из официальных инстанций обычно начинались так: "Уважаемая А.И. Гераскина! Приглашаем Вас...". Старые друзья и знакомые, которые с каждым годом писали всё реже, если и употребляли фамилию жены, то чаще всего девичью, словно намекая, что не понимают и не принимают её брака с Павлом. Школьники и юные натуралисты обращались только по имени, печатая его прописными буквами. Среди двух десятков отобранных ботами писем Павла заинтересовали только два. Первое было с планеты Чумароз, и в нём с прискорбием сообщалось о том, что известнейший в Галактике археолог Громозека скоропостижно скончался после тяжёлой продолжительной болезни, которая началась сразу же после его последнего посещения Земли. Гераскин вспомнил, как археолог в тот раз заехал к ним в гости на московскую квартиру. Наотрез отказавшись от ужина, Громозека молча сидел в кресле и накачивался привезённой с собой валерьянкой, взяв у Гераскина только рюмку. Одной парой глаз он пристально наблюдал за Павлом, другой - хмуро глядел на его жену, непринуждённо болтавшую о героях нового сериала, рецептах приготовления ангельдинских петеяров, последних течениях в женской моде и других пустяках. Павлу казалось, что Громозека видит его насквозь и обо всём догадывается. Как бы там ни было, теперь это не имеет никакого значения. Павел взмахнул рукой, рисуя в воздухе диагональный крест, и компьютер, распознав команду, безвозвратно удалил письмо. Второе послание больше понравилось Павлу. Школьники из кружка юных биологов при Космозоо просили консультации по вопросу установления контакта с очередным поступившим в зоопарк инопланетным растением. Таких писем приходило много. Дети то подозревали наличие злого разума в безобидных насекомоядных цветочках, то разоблачали замыслы космических пиратов, перевоплотившихся в какого-нибудь из обитателей зоопарка. К сегодняшнему письму прилагались таблицы с описаниями экспериментов, видеофайлы и подробная справка о флоре и фауне планеты. "Что ж, это вполне может занять её на сегодняшний вечер", - подумал Павел и перебросил письмо в почтовый ящик жены. Потом он удалил остальные письма и вышел из системы. Рядом с аватарой жены на панели входа замигало изображение конверта. Павел выглянул из окна гостиной: - Лисёнок, тебе, кажется, письмо пришло! - Паш, я уже почти закончила ужин готовить! Давай поедим сначала, а потом я посмотрю. - А вдруг там что-нибудь важное? Вдруг кому-нибудь помощь нужна? - настаивал Гераскин. - Паш, ну тогда посмотри сам, если так считаешь. Если действительно важное, меня позовёшь. Мой пароль... - Что ты, милая! Ты ведь знаешь, что не в моих правилах читать письма, адресованные не мне. - Тогда после ужина. Как только детей уложу, так сразу и прочту. - Жена начала перекладывать мясо с мангала на тарелки. Павел вернулся в дом. Несколько минут он ходил по гостиной взад и вперёд, о чём-то сосредоточенно размышляя, затем прошёл в свой кабинет. За письменным столом, на стене, увешанной дипломами международных конференций по фармакологии, он сдвинул в сторону рамку со стереофотографией, на которой была запечатлена церемония вручения ему Президентом награды "Лучшему предпринимателю Евразийской Конфедерации", и приложил палец к замку замаскированного сейфа. Опознав хозяина по ДНК, сейф издал мелодичное "та-да" и открыл дверцу. Павел вытащил маленький пузырёк тёмного стекла и слегка потряс его, прислушиваясь. На лице Павла отразилось лёгкое замешательство. Он отвинтил крышечку, подставил ладонь и потряс над ней пузырёк. Из него ничего не выпало. Некоторое время Гераскин хмуро смотрел на пузырёк. Затем включил видеофон и, не заходя в адресную книгу, набрал по памяти длинный номер. Экран показал уголок комнаты, беспорядочно заставленной медицинским оборудованием, и спину кудрявого мужчины в белом халате, который обеими руками увлечённо копался в большом аквариуме, заполненном зеленоватой жидкостью. Её всплески не совпадали с движениями рук мужчины, отчего создавалось впечатление, что в аквариуме шевелится ещё что-то живое. - Аркашка! - громко крикнул Павел в микрофон. Кудрявый мужчина на экране вздрогнул и резко обернулся, вскинув руки в белых латексных перчатках к лицу, как будто ожидая удара. С перчаток на пол закапала зёленая жидкость. - Кто это? - спросил мужчина сдавленным голосом. - Эх, Аркадий, сколько раз можно напоминать тебе - блокируй видеоканал и включай запрос подтверждения на соединение! - усмехнулся Павел. - А, это ты, Гераскин. Не узнал я тебя, богатым будешь, - облегчённо выдохнул мужчина. - Впрочем, ты и так... Зачем звонишь? В аквариуме за спиной Аркадия что-то зашевелилось, и он быстро отвернул камеру своего видеофона в сторону. - Кто там у тебя бултыхается? - поинтересовался Павел. - Опять взялся за старое? - Не твоё дело! - Нет, Аркадий, ты ошибаешься. Это моё дело. Это наше общее дело. Забыл, что именно я спас твою задницу от тюрьмы, когда тебя прижучили за те чудовищные эксперименты с колеидскими эмбрионами? Забыл, что именно я подарил тебе эту лабораторию? Ты, дружок, должник мой до конца дней своих. - Да помню я, помню. Что тебе нужно? - Сам знаешь что. У меня кончились таблетки. Мне нужна хотя бы одна, но только сегодня и не позднее чем через час. Мужчина на экране ссутулился и погрустнел: - Паш, ты ведь обещал мне, что больше не будешь их использовать. Может, хватит этой дряни? Дело и так зашло слишком далеко. Ты о детях ваших подумал? Рано или поздно они обо всём догадаются и... Кстати, как они? Павел улыбнулся: - Спасибо что вспомнил, коллега! С детьми всё прекрасно. Кир осенью в школу пойдёт, ну а Наташа пока ещё в садике. До сентября мы в усадьбе поживём, ну а там в Москву вернёмся, и всё закрутится как обычно. - Пашка, я тебя как друга детства прошу, ради детей ваших, брось ты это дело с таблетками. - Сапожков, ты какой-то сентиментальный стал, прям чуть не плачешь. А когда живых существ кромсал вдоль и поперёк, то глаза совсем другим блеском сверкали! - Паш, я люблю её, пойми! То, что ты делаешь - такое же убийство. Да, ты не орудуешь скальпелем, но твои методы ужаснее, чем мои тогдашние опыты! Павел оглянулся, не слушает ли кто их разговор. Голоса жены и детей доносились из сада. - Не смей говорить больше про любовь к моей жене! - злобно зашипел он в микрофон. - Что ты знаешь о любви, рохля? Это я люблю её с первого взгляда, как ни банально это звучит! За свою любовь надо бороться, а не вздыхать рядом и не смотреть томным взглядом. И чем ты думал покорить её сердце? Чувствующими цветами? Кубическими арбузами? Какая глупость! Зато я был с ней всегда рядом. Я многое понял, многому научился и многое сделал. Я боролся, понимаешь? И в конце концов победил. И теперь имею полное право на наше тихое семейное счастье! Аркадий опустил голову и чуть слышно сказал: - Павел, может, это и твоё счастье, но никак не её. И вообще, я не хочу больше в этом участвовать. Я жалею, что когда-то помогал тебе. Так что или сам приезжай в лабораторию, или делай эту дрянь на своих заводах. - Нет у меня времени прилететь к тебе! А на заводах я такими делами заниматься не могу, слишком много умников вокруг развелось. Вроде тебя. И вообще, Аркашка, хватит болтать, запускай синтезатор, мне понадобится хотя бы одна таблетка не позднее чем через час. Но я пока искренне надеюсь, что сегодня вечером удастся обойтись без неё. Аркадий Сапожков грустно смотрел на перекошенное яростью лицо известнейшего в Конфедерации фармаколога. В аквариуме, который теперь не был виден Павлу, вновь что-то плеснуло, и послышался печальный, похожий на речь мелодичный свист, как будто издававшее его существо пыталось кому-то на что-то пожаловаться. - Вот что, Сапожков, - сказал Павел жёстко. - Программа в синтезатор загружена. Просто включи его. Если ты не пришлёшь мне таблетку, я сдам тебя с потрохами. Интергалактической полиции будет очень интересно узнать, какими такими опытами над разумными существами ты занимаешься в незарегистрированной лаборатории на неучтённом оборудовании. А насчёт меня не питай иллюзий - нет у тебя никаких доказательств. - Ладно, - Аркадий шмыгнул носом. - Я сделаю всё, как ты сказал. Не дави так на меня. - Ну, я жду. Конец связи. Экран погас, и Аркадий Сапожков заплакал, растирая слёзы по щекам руками в перчатках, испачканных зеленоватой жидкостью. Когда семейство Гераскиных приступило к ужину за накрытым в саду столом, Павел в который раз восхитился кулинарным мастерством жены. Хорошо прожаренная склиссятина была великолепна и прекрасно сочеталась с красным сухим вином. Дети, как всегда, много болтали и толкали друг друга под столом ногами. Одно только обстоятельство омрачало удовольствие от ужина - Павел никак не мог выбросить из головы солнце, неумолимо катящееся к горизонту. Впрочем, жена тоже была чем-то озабочена. Вскоре она положила приборы на тарелку и сказала: - Пашка, ты прав. Я всё-таки пойду посмотрю, что там за письмо мне пришло. Вдруг действительно кто-то нуждается в помощи? По пустякам вряд ли кто-нибудь станет беспокоить в воскресенье вечером. - Лисёнок, ну конечно же сходи посмотри! - Павел не мог скрыть своей радости. - А я детей покормлю, со стола уберу и спать их уложу. Жена чмокнула Павла в щёку и убежала в дом. Меньше чем за полчаса Гераскин, преодолевая упорное сопротивление Кира и Наташи, заставил их доесть ужин, почистить зубы и лечь в кровати. Когда всё было сделано, Павел услышал вызывной сигнал службы доставки. Он тихонько приоткрыл дверь в кабинет и, заглянув внутрь, увидел жену, диктующую компьютеру ответ юным биологам. Судя по изображениям на интерактивном дисплее, работа подходила к концу. Через заднюю дверь дома, по дорожке через стоянку флаеров, Павел дошёл до калитки в ограде усадьбы. За ней стоял лёгкий флип почтовой службы, рядом с которой переминался с ноги на ногу мальчик лет двенадцати в форме. Завидев Павла, он обрадовался и, сняв фуражку, учтиво поклонился: - Господин Гераскин, вам бандероль. Павел принял запаянную в пластик маленькую коробочку и приложил палец к ДНК-аутентификатору, поданному юным почтальоном. - Спасибо, дружок. Что, много работы сегодня? - Нет, что вы! За сегодняшний вечер только один срочный заказ - ваш. Для меня большая честь доставить посылку такому известному и уважаемому человеку! - Ладно уж, захвалишь меня совсем, - Павел пошарил в кармане, достал смятую банкноту и протянул почтальону. - На, это тебе за скорость. Мальчик просиял, поблагодарил Гераскина, запрыгнул в свой флип и резко рванул вверх, в темнеющее небо, на котором уже начали появляться звёзды. Павел запер калитку и вернулся в дом. В кабинете жены уже не было, не нашёл её Павел в спальне и в детской. Он хотел было уже подняться на мансарду, но вдруг заметил в гостиной распахнутую дверь на веранду. У Павла сжалось сердце. Он вышел на крыльцо и увидел, что жена стоит в халате на лужайке перед домом и смотрит в небо. Чертыхнувшись про себя, Павел пошёл на кухню и открыл холодильник. Достал бутылку кефира, разлил в два стакана и вытащил из кармана коробочку. Разорвал пластиковую упаковку, открыл крышку коробочки, вытряхнул на ладонь маленькую белую таблетку и бросил её в один из стаканов. На мгновенье задержавшись на поверхности жидкости, таблетка нехотя провалилась в кефир. Взяв стакан с растворённой таблеткой в правую руку, а другой стакан - в левую, Павел вышел в сад. Жена стояла посреди полянки, прижав руками к груди плюшевого мишку. В мангале остывали угли, от них шёл едва заметный в темноте лёгкий дымок. Павел поставил стаканы на садовый столик, запоминая где какой. - Зачем ты вышла? Прохладно здесь, - сказал он жене. - Наташа забыла своего медвежонка, - не отводя глаз от неба, ответила жена. "Ну вот, как всегда из-за какой-нибудь мелочи! - с досадой подумал Павел. - Ну конечно же, она зашла в спальню поцеловать детей, а Наташка возьми да скажи про свою чёртову игрушку". - Павел, ты только посмотри на это! Гераскин прекрасно знал, что увидит, но всё равно поднял голову. На фоне неподвижных звёзд и бледной полосы Млечного пути двигались бесчисленные огоньки. Мигалки флипов и атмосферных флаеров неторопливо ползли по небосводу в самых разных направлениях. Факелы водородного пламени гиперзвуковых пассажирских лайнеров стремительно пересекали небо и исчезали за горизонтом. В зените ярче остальных горела неподвижная звезда - геостационарный причальный комплекс северного полушария, вокруг которого каждую секунду вспыхивали и гасли короткие фиолетовые вспышки гиперпереходов. С далёкой Москвой, лежащей за горизонтом на юго-западе, его соединяла цепочка медленно движущихся вверх и вниз огней пассажирских челноков. Огней было так много, что небо казалось живым. Огромные голубые глаза жены были широко раскрыты и в их уголках, отражая свет звёзд, блестели слезинки. - Разве в Москве такое увидишь? Там всё небо в рекламе, всё мельтешит, переливается... Покупайте то, покупайте сё... А здесь каждый вечер сплошные облака. Павел, я же была в космосе много раз! Да мы вместе там были! Почему мы больше никуда не летаем, хотя бы в отпуск? Сидим здесь безвылазно каждое лето, рыжики собираем. Киру уже шесть лет, а он в космосе ни разу не бывал! Я в его годы уже столько повидала. Да и ты, Пашка, раньше таким домоседом не был. Что со мной стало? Что с нами обоими стало? Сейчас мне кажется, что все эти годы, что мы с тобой вместе - просто какой-то кошмарный сон, когда хочешь проснуться и не можешь... Павел, втянув голову в плечи, слушал монолог жены, дожидаясь удобного момента, чтобы попытаться повернуть разговор в другое русло. Он понимал, что отвлекать её разговорами уже бесполезно, но ради душевного спокойствия, ради чувства "я сделал всё что мог", решил попробовать. - Милая, ну какой страшный сон, о чём ты говоришь? Разве нам плохо вместе? Ведь мы близки уже столько лет. Помнишь, как на нашей биостанции мы в первый раз остались ночевать? Родителям сказали, что у нас важные эксперименты... Как это было романтично! - Павел, ты просто оказался рядом, когда мне захотелось нежности. К тому же мы оба были любознательными естествоиспытателями. Вот и всё. Какая романтика? Я уже тогда начала думать о поступлении в Академию космофлота. А вы с Аркашкой всё генетикой занимались, потом ты вдруг фармакологией увлёкся. Конечно, ты преуспел на этом поприще, но как-то странно всё это. Мы так непохожи... - Дорогая, но у нас же прекрасные дети! Дом - полная чаша, мы ни в чём не нуждаемся. Ну что ещё нам нужно? Да, в детстве мы летали на другие планеты. Ну и что? Всему своё время. Хорошо, что ты передумала поступать в Академию и вышла за меня. Сейчас надо подумать о детях, воспитать их достойными людьми, как мы... - Это мы-то достойные люди? Павел, посмотри вверх! Видишь огни? Вот где достойные люди! Они летят по своим важным делам! И я могла бы найти применение своим знаниям и навыкам там, в Галактике. Мне нет и тридцати, а я сижу в болоте как черепаха Тортила. Растолстела вон смотри как. Да и у тебя животик появился. - Погоди, милая, ну а дети как же? Отдать их в интернат? - Ну и что такого? Хватит им уже за мою юбку держаться. - Легко тебе так говорить, ты-то в интернате не была. Тебя отец в экспедиции всегда с собой брал, - возразил Павел и тут же пожалел об этом. - Отец! Как я могла совсем забыть о нём! Не может быть, чтобы "Пегас" затерялся в подпространстве навсегда! Его наверняка вот-вот найдут... "Никогда не найдут!" - подумал Павел. Ему вдруг отчётливо представилась кают-компания мчащегося в черноте подпространства корабля, обеденный стол, за которым сидят трое - его тесть, профессор Селезнёв, капитан Полосков и механик Зелёный. Идёт непринуждённый разговор, звякают вилки и ножи по тарелкам. Над потолком кают-компании в одной из вентиляционных труб лопается крохотная горошина, заброшенная туда Павлом перед отлётом, когда они с женой пришли проводить её отца в очередную экспедицию. Наночастицы препарата попадают в воздух помещения. Разговор космонавтов прекращается. Люди бросают друг на друга странные взгляды. Зелёный хватает столовый нож и вонзает его в глаз профессору. Селезнёв с воплем вскакивает с места и выбегает из каюты. Капитан выхватывает из кобуры бластер на полсекунды раньше механика. Зелёный валится на пол с дымящейся дырой вместо лица, его борода горит. Полосков бросается вдогонку за профессором и застаёт того в капитанской рубке пытающимся отпереть оружейный ящик. Плазменный сгусток прошивает насквозь грудь Селезнёва и разрушает замок. Капитан отшвыривает труп с глупо торчащим из глаза столовым ножом и достаёт из ящика BFG. Ремонтные киберы вылезают из своих лючков, чтобы отремонтировать повреждения. Но Полосков видит только враждебных инопланетных монстров, проникших на корабль. Несколькими выстрелами из BFG он разносит киберов, заодно уничтожив навигационное оборудование, системы жизнеобеспечения, аварийный маяк и бортовой компьютер. Затем, хихикая, поворачивает излучатель к себе и давит на спусковую скобу. Яхта "Пегас", флагман частного космофлота Земли, превратившись в неуправляемый кусок металла, теперь обречена на вечные скитания в чёрном безвременье подпространства. "Привидится же такое на ночь глядя, - подумал Павел. - Хотя, именно так всё и должно было выглядеть". - ...я завтра же, нет, сегодня, сейчас свяжусь с Космоспасом и предложу им свои услуги в поисках отца! Как глупо, что я не сделала этого раньше! До первого сентября ещё есть время, детей отвезу к Громозеке, пусть покажет им Космос... Павел не слушал, что говорила жена. Он молча смотрел на неё и в который раз удивлялся той чудесной перемене, которая происходила с женщиной, когда ей удавалось зацепиться за единственный "якорь" - звёздное небо, с которым Павлу так и не удалось справиться за годы кропотливой работы с сознанием жены. А сколько было испробовано препаратов! Неудачи в первых опытах, ещё на школьной биостанции. Джавад Рахимов, близняшки Белые... Конечно, их жалко, но цель оправдывает средства. Наконец, первый опыт на ней... Умненький Сапожков догадался, в чём дело, но Гераскин понял, что этот влюблённый рохля не будет ему мешать. Поступление на биофак МГУ, свадьба. Через связи тестя удалось найти работу в известной фирме по выпуску лекарственных препаратов, и дела Гераскина стремительно пошли в гору. Павел продолжил эксперименты. А сколько пациентов психиатрических клиник превратились в пускающих слюни идиотов, прежде чем ему удалось синтезировать вещества, не разрушающие личность, а изменяющие её в нужном направлении и заодно блокирующие определённые области памяти! Теперь и фирма, и два десятка заводов по всей Евразии принадлежат ему. Годы работы не прошли даром. Жена теперь не реагировала ни на инопланетян, ни на диковинные растения и животных в Космозоо, ни на телестереопередачи о других мирах. Только вид звёздного неба над головой запускал в её душе какой-то неподвластный влиянию мужа механизм, и всё приходилось начинать сначала. "Какая ты сильная! - восхищался Гераскин. - Ты, конечно же, не создана для жизни, которую я тебе приготовил. Твоё место там, среди всех этих звездолётов, дурацких планет, которые сразу же после открытия надо было подвергнуть нейтронной бомбардировке, а не возиться с их уродливыми обитателями. Да, в детстве я честно пытался идти рядом с тобой, чтобы доказать: я тебя достоин. Да, я втягивал нас в авантюры, но только для того, чтобы мне представился шанс спасти тебя и этим завоевать твою любовь. Но всегда получалось наоборот, именно мне требовалась твоя помощь. Уже тогда я понял, что ты всегда будешь впереди, что ты смелее и умнее меня. Рано или поздно я навсегда потерял бы тебя". - ...и вообще, Гераскин, нам некоторое время нужно пожить отдельно. Я хочу разобраться в своих чувствах. Отец о чём-то предупреждал меня тогда перед свадьбой, но я никак не могу вспомнить о чём. Но я вспомню. Я всё вспомню. Мне кажется, что всё это время... "Поразительно, что твоя память так быстро восстанавливается и возвращается та, прежняя личность. Но я не дам тебе ничего вспомнить, любимая! Этот волшебный свет, который снова разгорается в твоих глазах, должен светить мне и больше никому. Я стал тем, кем стал, только чтобы ты была рядом со мной. Ну, а звёзды - что ж... Не всё у меня пока под контролем". Павлу вдруг стало интересно, что случилось, если бы жена обо всём узнала. Посмотрела бы на него своими бездонными, полными слёз глазами, и тихо спросила бы: "Пашка, зачем?". Или, ничего не говоря, голыми руками, несколькими короткими ударами убила бы его, своего мужа и отца её детей? "Хорошо, что ты никогда не узнаешь," - подумал Гераскин. Он попытался обнять жену, но она отстранилась. "Ну всё, пора!" Павел взял со столика стаканы с кефиром. - Лисёнок, ты абсолютно права. Сделаем всё как ты решила. Только завтра, ладно? Утро вечера мудренее. Давай выпьем кефира и пойдём спать, - он протянул ей стакан. Жена поморщилась: - Ну вот опять "Лисёнок". Зачем это сюсюканье? У меня имя есть. Павел, затаив дыхание, смотрел, как жена отпила немного из стакана. - Странный вкус. Наверное, испортился. Павел выпил свой стакан до дна. - Прекрасный кефир. Такой, как ты любишь. - Гераскин подумал, успеет ли что-нибудь возразить ему жена или нет, но она просто выронила из рук стакан и плюшевого мишку. Кир долго лежал в постели и смотрел в потолок на светящиеся наклейки с изображениями звёзд и планет. Мама почему-то не зашла поцеловать его перед сном как обычно. Кир встал, надел тапочки и вышел в коридор. В доме было тихо, свет не горел. Мальчик выглянул на веранду. К дому из сада шёл папа и нёс на руках маму. Её глаза были закрыты. Киру показалось, что такую картину он уже видел, и не один раз, но так и не смог вспомнить, когда и при каких обстоятельствах это происходило. Но в памяти почему-то отложилось, что на следующий день мама бывала какая-то вялая, невпопад отвечала на их с Наташей вопросы и не играла с ними как всегда. Правда, потом всё становилось по-прежнему. - Пап, что опять с мамой? - спросил Кир обеспокоенно. - Она здорова? - Иди спать, сынок, - ответил Павел. - С мамой всё в порядке, она просто устала, ей нужен отдых. - А где наташин мишка? - продолжал расспросы Кир. - Мама ведь за ним пошла. "Наташин дурацкий мишка и это чёртово небо! Так ведь всё удачно складывалось!" - снова подумал Гераскин со злобой. - Иди в кровать. Я сейчас его принесу. Павел отнёс жену в спальню, уложил в кровать и накрыл одеялом. Сходил в сад за плюшевым медведем и положил рядом со спящей Наташей. Девочка, не просыпаясь, обхватила игрушку обеими руками и прижала к себе. Кир ещё не заснул, и Павел начал тихо рассказывать сыну его любимую сказку о том, как когда-нибудь обнаружат "Пегас", вышедший где-то в глубоком космосе из подпространства, а дедушка Игорь, капитан Полосков и механик Зелёный окажутся живыми, здоровыми и совсем не состарившимися. Кир искренне верил в это. Скоро мальчик спокойно засопел, и Гераскин снова вышел в сад. Он взял со столика свой пустой стакан и поднял с газона стакан жены. "Сапожков размяк, - подумал Гераскин, - пора кончать с ним. Синтезатор вывезу в другое место". Павел ещё раз равнодушно взглянул на движение бесчисленных огней в безоблачном ночном небе и вернулся в дом. На кухне он поставил свой стакан в мойку, а стакан, из которого пила жена, бросил в лючок утилизатора. Павел принял душ и улёгся в кровать рядом со спокойно спящей женой. "Завтра всё будет по-прежнему. Завтра всё будет по-прежнему," - повторял он про себя как заклинание пока не заснул. 2009