Ныряя в боль

      Острые невидимые когти впиваются в тело, оставляя глубокие царапины, которым точно не суждено затянуться. Кажется, что боль никогда не прекратится, все внутренности превращаются в месиво. Сквозь адскую боль слышу, как кричит Сэм, и этот крик отзывается не меньшей болью. А потом вдруг всё прекращается, сознание уплывает в неведомые дали.       Сознание возвращается мелкими толчками, чувствую грубую поверхность, на которой я лежу. Потом в голову приходит мысль о том, что Сэмми нуждается в моей помощи, и я пытаюсь сесть, уже предчувствуя, как тело прошьют заряды боли. Но ничего не происходит, совсем ничего - сесть не получается, боли тоже нет, только на запястьях и лодыжках чувствуется холод металла. Я прикован, словно распят на грубой деревянной поверхности. Я пытаюсь открыть глаза, чтобы понять, где же я и есть ли способ отсюда выбраться, но веки не слушаются.       Через какие-то доли секунды начинает возвращаться память - отсюда не выбраться, здесь нет выхода. Это Ад, псы сделали своё дело и доставили мою душу к месту назначения. Истек ровно год, отведенный мне демоном перекрёстка. Теперь я принадлежу этому месту.       Несколько минут, а может быть часов проходит прежде чем раздаются шаги. Я ощущаю чьё-то присутствие, но мышцы лица всё ещё не слушаются, и я не могу видеть своего посетителя. Потом раздаётся мужской голос:       - Ну здравствуй, Дин. Такая часть, наконец, с тобой познакомиться. Мы с твоим отцом провели много времени наедине.       - Слушай ты, адское отродье, если мне суждено пробыть здесь не одно столетие, то вы должны придумать что-то повеселее, чем лежание в темноте, и разговор с невидимым собеседником.       - О да, ты увидишь, - тянет голос, - Давай же, открывай глаза, и смотри на того, с кем тебе предстоит проводить не один томный вечер.       В этот момент я почувствовал, что могу открыть глаза. Первое на что я обратил внимание - это мужчина самой обыкновенной наружности - средний рост, голубые глаза, светлые волосы, рубашка в клетку, джинсы. Единственное, что отличало его от обыкновенного человека - это абсолютно белые глаза без зрачков - глаза демона. Второе - это помещение, в котором я находился, хотя язык не поворачивался назвать каменные стены помещением. Абсолютно ничего не было в этой камере (как я уже мысленно её окрестил), кроме металлического стола на колесиках со всевозможными ножами и кинжалами, щипцами, молотками и прочих инструментов, подходящих для хирургического стола или пыток - кому как повезёт. -       Меня зовут Аластар, - представился демон, искривив свои губы в поистине дьявольской улыбке, - Что ж, приступим к веселью.       С этого дня начались мои пытки. Каждый день Аластар приходил в мою камеру и начинал резать и кромасать моё тело, всеми возможными способами. В конце дня он непременно задавал один и тот же вопрос: " Ты согласен?". На что он просил меня согласится? - На пытки. Он предлагал мне взять в руки нож и пытать другие души. Он хотел, чтобы я стал его учеником. И каждый день я, изнеможденный, разбитый, но не сломленный, отвечал: "Нет". И каждый раз моё тело вновь срасталось, я проводил длинную ночь в одиночестве, всё так же прикованный к стулу. А утром всё повторялось вновь. Не один месяц я провёл так, пока однажды мне не принесли спутника.       Одним утром я открываю глаза, и вижу, что помимо столика с инструментами в комнате находится второе кресло для пыток. Его расположили на расстоянии вытянутой руки от моего. На стуле была прикована девушка, я заметил только спутанные русые волосы, которые прикрывали лицо. Девушка была обнажена, как и я, чтобы удобнее было вырезать кинжалами кровавые рисунки на теле. Через какое-то время девушка зашевелилась, издала стон, преисполненный боли, и зарыдала. Что-то показалось смутно знакомым в этом голосе. Она поднимает голову, и я, наконец, узнаю её - это Бела Талбот, отправившаяся в Ад на несколько недель раньше меня. В этой сломленной плачущей девушке с трудом узнавалась та стервозная виртуозная воровка, что я помнил. Её глаза, затуманенные слезами, прояснились.       - Дин, - стонет она,- Мне так больно! Почему они не прекратят меня мучить? Я уже сполна заплатила за свои грехи.       - Бела, ты же знаешь, как всё это можно прекратить, - говорю ей я, удивляясь, почему она ещё на дыбе, а не пытает несчастные души других, - Удивлён, что ты ещё в кресле.       - О чём ты, Дин? - снова зарыдала девушка, - Думаешь, будь у меня возможность, хоть какая-то, я была бы здесь?       - Сделка. Разве Аластар не предлагал её тебе?       - Нет. Он даже не приходит. Оставляет меня на попечение своих подмастерьев. В эту же минуту заходят двое демонов, Дин ни одного из них раньше не видел, он вообще не видел здесь никого, кроме Аластара, а теперь ещё и Белы. Девушка начала плакать ещё сильнее.       - Нет, пожалуйста, не надо, прошу вас, - кричала она, пытаясь дергать руками и ногами, но кандалы крепко удерживали её.       - Ты же знаешь, милая, тебе это не поможет, - произносит один из демонов, берет в руки нож и подходит к её креслу, - Ты сгниешь здесь, или сойдешь с ума от собственных криков.       Я никогда не испытывал к Беле каких-то особых чувств, но сейчас я чувствовал жалость к ней.       - А вы что, парни, самоутверждаетесь за счет пыток беззащитной девушки? - кричу им я, - Но, кажется вы куда-то не туда втыкаете эти штуки. Хотя, чего ещё ожидать от таких мелких сошек, как вы?       - Что ты там произнёс, - оба демона подскочили ко мне, это оказалось так просто - разозлить их, чтобы они отвлеклись на меня,- Мы же сейчас с тебя кожу сдерём!       - Ну так, пожалуйста, только давайте вдвоём, а то вы настолько жалкие, что кажется и ноготь состричь не сможете, не говоря уже о всей коже, - и я получаю удар в челюсть, она издаёт хруст, но пока не вылетает. Оба набрасываются на меня, забыв о рыдающей Беле, неустанно делая один надрез за другим. Должен признать, про сдирание кожи они не врали. Наступает вечер, мучители закончили свою работу, и направились к выходу. Им навстречу идёт Аластар, кивком головы приветствуя своих сподручных. Он подошел ко мне, и задал свой каждодневный вопрос. Получив отрицательный ответ, он снова улыбнулся своей фирменной улыбкой, и ехидно произнёс: "Ну приятного вам вечера, вместе с мисс Талбот, надеюсь, вы хорошо проведете свою ночь", - и ушел, напевая какую-то незатейливую песенку 80-х годов.       - Дин, спасибо тебе за то, что ты сделал, - после короткого мига тишины произносит Бэла, - Но ты же понимаешь, что этот твой комплекс героя здесь не уместен. Но всё равно спасибо. Ты подарил мне один день без их адских мук.       - Это было не ради тебя. Как ты и сказала, у меня комплекс героя, мне всегда необходимо кого-то спасать, - говорю я.       Вот с этого дня мы и стали сокамерниками с Белой Талбот. Каждую ночь мы разговаривали - она рассказывала мне о том, как ненавидела своих родителей, я рассказывал, как сильно любил своих. Не дружба, но какая-то особая связь зародилась между нами. Именно наши разговоры не давали нам обоим сходить с ума долгие месяцы, а, может, и годы...       Она посоветовала мне сдаться только один раз - в первую ночь, проведенную в моей камере, а потом больше ни разу не упоминала об этом.       Иногда, когда нами занимались неопытные подмастерья Аластара, а не он сам, мне удавалось, как и в первый день обратить всё их внимание на себя, и дать Беле один день без пыток. Но когда нами занимался Аластар, она рыдала, умоляюще смотря на меня, хоть я и не мог ей помочь.       Прошло, наверное, лет тридцать, прежде чем моя воля пошатнулась, и я решил, что больше не могу чувствовать боль. Также это было отчасти потому, что Бела окончательно потеряла рассудок и больше не разговаривала со мной, и вообще не подавала никаких признаков присутствия разума - она не плакала больше, редко когда издавала какие-то звуки, даже если её пытал сам Аластар, только шипела иногда, когда лезвие входило слишком глубоко и царапало кость.       В один из дней, я сказал Аластару: "Да". Он засмеялся, начал хлопать в ладоши, словно восхищенный слушатель после концерта любимой группы.       - Я ждал, так ждал этого дня, - кричал он, расстегивая мои кандалы. Глаза Белы, до этого тупо смотрящие вперед, округлились и она стала похожа на испуганного оленёнка, но голоса она всё так же не подала.       - Можно тебя перед этим кое о чем попросить? - спрашиваю я у Аластара.       - Всё, что хочешь, мой юный друг, - улыбается Аластар.       - Тогда сними с дыбы и её, - говорю я, подходя к Беле.       - Хорошо, мальчик, - соглашается Аластар, - Грех портить такую красоту ещё пару десятков лет. Но только гарантирую тебе, что ты её больше не увидишь. Это тебе не ток-шоу "Найди себе подружку", это Ад.       - Да я и не против, - наигранно бодро говорю я, - Век бы её не видел.       - Ну что ж, идём со мной, - произносит демон, направляясь к выходу, - Покажу тебе твои апартаменты.       Я немного задерживаюсь, расстегивая кандалы на запястьях Бэлы. Провожу рукой по её щеке, словно прощаясь, она в ответ берет меня за руку, переплетая наши пальцы и сжимает - тоже прощается. Я тяжело вздыхаю, но всё же отправляюсь вдогонку за Аластаром. Девушка лишь выдыхает моё имя, прежде чем обессиленно отпустить мою руку.       Больше я её не видел.