Время Великого Взросления

Высоко над Великой Долиной небо окрасилось в завораживающий оттенок глубокой синевы. Не было ни единого признака небесной дымки (прим. переводчика: облачка имеются в виду), а великое ночное светило, окружённое мерцающими звёздочками, ярко сияло. Внизу высокая трава покачивалась от лёгкого ветерка, а ночные певцы (сверчки) мирно щебетали. В этой высокой траве сидел юный коричневый длинношеий со спинкой цвета шоколада, ярко окрашенным животиком и большими нежными, тёплыми глазами. Не смотря на то, что он был меньше большинства длинношеих, малыш значительно вырос за прошедшие годы. Его ноги стали толще, тело – больше, а шея и хвост стали длинными до такой степени, что он мог вытянуть шею высоко над землёй и смотреть, как звёзды мерцают над ним. Его глаза медленно закрылись, а уголки рта растянулись в улыбку от созерцания сей картины. – Псст… Литтлфут! Сюда! – раздался нетерпеливый голос позади него. Литтлфут обернулся, чтобы увидеть того, кто звал его. Он узрел тёмную фигуру, сидящую вдалеке, и сердце Литтлфута забилось чаще. Не имея ни малейшего понятия, почему, юный бронтозавр чувствовал, словно ждал этого момента, ощущая нечто вроде глубокой необъяснимой связи с этим голосом. Хоть ему было очень любопытно, кто же говорил с ним, он почувствовал, что ему стоит быть тактичным, а потому медленно стал приближаться к незнакомцу. В почти непроглядной тьме ночи трудно было понять, кто же эта загадочная фигура. Литтлфут никак не мог узнать голос, хоть его и не покидало ощущение, что он ему очень знаком. Юный бронтозавр подбирался всё ближе и ближе к тёмной фигуре, пока они не оказались друг напротив друга. Литтлфут почувствовал себя очень довольным, улыбаясь сидящему напротив него, и прошептал: – Я здесь. Затем сцена резко размылась. Всё, что мог видеть длинношей, – чёрную, как смоль, пустоту. Он моргнул и открыл глаза. Только сейчас до него дошло, что он не сидел в высокой траве, а лежал на огромном камне на вершине холма. Литтлфут взглянул на небо и увидел яркий диск, сияющий над ним, а также нескольких летунов, собирающих ягоды для завтрака и возвращающихся на свои насесты. Бронтозавр моргнул ещё несколько раз, привыкая к солнечному свету. Очевидно, всё это было просто сном. – Ты в порядке, Литтлфут? – раздался голос неподалёку. Медленно моргая, длинношей поднял голову. Он улыбнулся, завидев Петри, одного из своих лучших друзей, летуна, неуклюже подходящего к нему. Подобно Литтлфуту, Петри вырос, но его взросление было гораздо более резким, чем у бронтозаврика. В недалёком прошлом Петри мог спокойно сидеть на голове своего друга, но теперь же он был немногим ниже матери, даже гребень на голове стал длиннее. Тем не менее, его голос был всё тем же, как в детстве, никуда не исчезла даже та своеобразная форма ломаного языка. – Я в порядке, Петри, – вздохнул Литтлфут и нежно улыбнулся. – Просто сон приснился. – О чём же? – не без любопытства спросил Петри, садясь рядом с Литтлфутом. Он взглянул на Петри и, даже погрузившись в свои мысли, не мог не заметить, что друг дышит немного беспокойно. – Ну, я сидел в высокой траве, а потом… услышал голос, – наконец ответил Литтлфут, мечтательно вздыхая. – Моя слышать это постоянно, – сказал Петри. – У тебя всегда один и тот же сон. – Да… наверное. Но для меня он ничуть не менее особенный. Этот голос во сне делает меня счастливым… и мне кажется, что его обладатель тоже очень рад мне. – Петри любопытно, – сказал летун. – Моя интересно, кто это. – Мне тоже, – радостно сказал Литтлфут, вздохнув. – Я просто… чувствую, что эти сны должны быть важными. Теперь я вижу этот сон каждую ночь… так что он должен что-то значить. – Да брось ты, Литтлфут, – донёсся до них скептический голосок. Парни обернулись и увидели, как знакомый оранжевый трёхрог идёт к ним с другой стороны холма. Литтлфут улыбнулся, ведь этим трёхрогом был его старый друг, Сэра. Сэра была огромной для трицератопса своего возраста, ведь она размером чуть меньше отца. Её шейный воротник также стал больше, да и недавно выросли ещё два рога, которых у неё не было в детстве. Она присела рядом с Литтлфутом, покачала головой и вздохнула. – Не морочь этим голову. Это просто сон. – Это не простой сон, – ответил Литтлфут. – Он всё такой же, как и всегда… и всегда кажется… особенным. Я до сих пор отчётливо помню его, каждую деталь. Сэра закатила глаза. – Сон – это просто сон, – возразила она, скептически уставившись на него своими зелёными глазами. – Не будь глупым, Литтлфут. Это длинношея не убедило, но, поскольку главной чертой Сэры было упрямство, он знал, что будет очень трудно её переубедить. Вдруг Литтлфут заметил, что Петри рассеянно смотрит куда-то вдаль, при этом дрожа и бормоча что-то себе под нос. Длинношей наклонился ближе к другу и спросил: – Петри, тебя что-то беспокоит? Летун подпрыгнул и быстро обернулся, глядя на друзей широкими отрешёнными глазами. – Моя беспокоить? Нет… моя в порядке… моя совершенно не обеспокоен, – ответил Петри, неубедительно смеясь. – Ну же, Петри, – упорствовала Сэра, нежно подтолкнув передним рогом. – Я совершенно уверена, что ты нервничаешь, не притворяйся. Ты выглядишь совершенно обезумевшим. – Ладно, хорошо, – сказал Петри, махая крыльями в знак капитуляции. – Моя… моя чувствовать, будто острозуб преследовать меня. – тут он покачал головой. – Нет, не так… моя… моя… моя в ужасе! – закричал он. Литтлфут и Сэра, смерили друг друга пустым взглядом, не зная, что сказать. Затем Петри неожиданно крикнул: – Петри хотеть быть храбрым! – Что ж, ты пришёл к нужному трёхрогу! – сказала Сэра. – Тебе нужно просто подойти к своему страху и сказать самому себе, что тебе всё нипочём. Вот, смотри как я ударю этот валун! Самка кивнула в сторону, где неподалёку от них томилась в ожидании большая, тяжёлая глыба. Сэра радостно встала, сделала несколько шагов назад, решительно усмехнулась и, не без удовольствия, понеслась к валуну. С помощью двух новых рогов она протаранила каменную глыбу головой, разбив её на множество маленьких кусочков. Трёхрогая широко улыбнулась, триумфально встряхнув головой. – Хи, – рассмеялась Сэра, затем улыбнулась Петри и сказала ему: – Нужно лишь немного практики и уверенности – и ты справишься с чем угодно! – Петри не сможет сделать это, – вздохнул летун. – И моя не уверен, что это помочь. Моя не бояться камней. – А чего же ты тогда боишься, Петри? – спросил Литтлфут. Летун нервно сглотнул и отчаянно замотал головой. – Петри… не сказать… Литтлфут и Сэра посмотрели друг на друга, а затем улыбнулись другу. – Не волнуйся, Петри, – сказал ему Литтлфут. – Не важно, чего ты боишься, мы твои друзья и всегда будем рядом с тобой. – Помни: будь уверенным и скажи себе, что ты всё можешь! – ободряюще добавила Сэра. Тут друзья обернулись, услышав голос, доносящийся с подножия холма. Вскоре они увидели своих старых друзей, Даки и Спайка, радостно мчащихся к ним. Спайк почти походил на взрослого шипохвоста, а Даки хоть и тоже выросла, но, подобно Литтлфуту, была меньше своих сородичей. Гребень на её затылке стал длиннее, ноги – выше. У Спайка начали расти шипы с пластинами на хвосте и спине, а телосложение его округлилось из-за пристрастия стегозавра к еде – Привет, ребята! – радостно крикнула Даки. – Взрослые ждут нашего возвращения! У нас гости, да-да-да! Идёмте! – Хорошо, уже идём! – отозвался Литтлфут. – Отлично! – улыбнулась Даки, затем толкнула Спайка, который всё это время за обе щеки жевал папоротник. – Спайк, прекращай есть! Нам нужно возвращаться к старшим, да-да! – настаивала она, но не сдержала смешок. Поначалу Спайк будто вовсе её не заметил, целиком и полностью погрузившись в поедание папоротника. Даки улыбнулась и терпеливо ждала, пока названный брат закончит свой внеочередной обед. Потом Спайк всё-таки обратил на неё внимание, кивнул и лизнул её. Парочка стала возвращаться обратно. – Литтлфут, поторопись! Идём! – сказала ему Сэра. – Ладно, – ответил длинношей. Но прежде чем Литтлфут последовал за подругой, он оглянулся назад и увидел, что Петри опять ведёт себя странно. Он дрожал, не смотря на тёплый солнечный день, при этом сидел на земле в очень странной позе. Даже его лицо невозможно было увидеть, потому что он спрятался за крыльями. Литтлфут вздохнул и, зная, что Петри точно не понравится, чтобы другие видели его таким, убедился, что никто не смотрит в его сторону и тихонько вернулся к Петри. – Ну же, Петри, – сказал Литтлфут, наклоняясь к нему, – ты тоже должен идти. Летун не услышал его сразу. Петри продолжал дрожать и даже начал кусать своё крыло. Тогда Литтлфут наклонился ещё ближе, к самому его уху, и спросил: – Петри, ты в порядке? Птеранодон обернулся и ахнул от удивления, видимо только сейчас осознав, что Литтлфут ещё здесь. – А, привет, Литтлфут! Моя… моя в полном порядке! Хорошо, моя идти! – выпалил Петри на одном дыхании и мгновенно оказался над головой бронтозавра, громко махая крыльями. Но от глаз Литтлфута не ускользнуло то, что, хоть его друг и перестал дрожать, но летел он неуклюже и любой ценой избегал зрительного контакта.