Мой Волче

Yoav – Beautiful lie (jazz-modern, contemporary dance) Стайлз поставил себе диагноз задолго до того, как у него поплавились мозги. Обсессивный синдром, маниакальный психоз, невроз и дрожащие пальцы – постоянные его спутники с момента появления в его жизни оборотней. Точнее, одного оборотня. Определенного. Гребаного. Дерек Хейл – личный диагноз Стайлза, который не поставит ни один врач мира. Болезнь, которую не вылечит ни одно лекарство. Поможет, может быть, только трепанация черепа с последующим выгребанием Хейла из мозгов. Вручную. Наживую. Дерек Хейл – причина номер один, почему Стайлз просыпается в холодном поту каждое утро с болезненным стояком. Почему видит мокрые сны, от которых потом стучат виски, и ломит руки. Когда для них стало нормой периодически трахаться, Стайлз упустил. Упустил и тот момент, когда начал понимать взгляд Дерека. Или его случайные жесткие прикосновения. Или рычание за спиной, когда его размашисто трахают, стиснув зубы. Все это благополучно проехало мимо, помахав рукой. Стайлз заебался задыхаться от нехватки Хейла, как от нехватки воздуха. Ему необходим был концентрат Дерека в легких. Чистый. Без примесей. Чтобы вздохнуть и не дохнуть до следующего момента. До момента, когда трясущиеся пальцы хватают мобильник и набирают набор цифр, заученный до скрежета в зубах. До того момента, когда на том конце провода послышатся гудки, и через пару десятков минут вдалеке заурчит мотор Камаро. Тогда Стайлз будет дышать. И зажимать зубами уголок подушки. И задушено, матерясь, всхлипывать от уверенных движений твердой ладони на своем члене. И загонять ногти в кожу ладоней, когда будет кончать от тихого приказа на ухо. Так нельзя. Можно. Можно. Потому что это временно. И Дерек каждый гребанный раз будет небрежно застегивать ремень, брать излюбленную кожанку и надевать ее на крепкие плечи. Плечи, за которые пару минут назад хватался Стайлз. Можно, потому что Дерек каждый раз будет уходить, ни разу не взглянув на Стайлза. Не будет проводить ладонью по влажным волосам. Нет. Потому что он не гей. Потому что это одноразовые перепихи. Не более, Стайлз. Не более. Главное повторять это себе, словно мантру, словно молитву. Утром и перед сном. Главное вбить это в себе в голову. Пришить металлической проволокой, чтоб наверняка. Стайлз заебался. Честное слово, он так заебался от всего этого. От своих мыслей, от четкого и ясного «Не надо мне больше звонить», от периодических трахов, от этого «Я не гей, Стайлз». Знаешь, что, Дерек? Напиши это себе на лбу и благополучно иди нахуй. А Стайлз идет в бар с четким намерением упиться вусмерть. Вымыть лишние мысли из головы. Очистить ее и забыться. Желательно, получить амнезию за последние пару лет. Окончательную и бесповоротную. - Джей, повтори, - одним плавным движением отправляет пустой стакан по стойке молодому парню-бармену. Тот показывает «окей» пальцами, пританцовывая в такт бешеному ритму, наполняет заново стакан и ставит прямо перед уже изрядно выпившим Стилински. Немного покрутив в руках стакан, Стайлз делает первый уже не обжигающий глоток. На втором его резко разворачивают на сто восемьдесят градусов с такой силой, что стакан разбивается вдребезги о пол, а Стайлз не валится следом только лишь благодаря сильным рукам, держащим его за плечи. - Какого черта, Стилински? – Дерек не орет, нет. Он в буквальном смысле рычит парню в лицо, обдавая жарким дыханием. Его голос пахнет кофе и совсем немного сигаретами. Стайлза сносит. Он пихает Дерека в плечи, что тот от неожиданности отступает на пару шагов, не переставая гневно раздувать ноздри и метать светлыми глазами молнии. Стайлзу плевать. Плевать так сильно, как никогда. Он протискивается мимо Хейла, задевая при этом какую-то коматозную девчонку с неоновыми губами, и направляется в туалет. Ему срочно нужно умыться. Смыть с себя чужой взгляд. Зайдя в помещение, освещенное слишком ярко для глаз Стайлза, привыкших к темноте главного помещения, он подходит к раковине и открывает на полную кран. Брызгает себе в лицо холодными каплями, а потом и совсем опускает голову под струю. Отрезвляет разом. Не помогает вовсе. Поднимает глаза и видит в отражении небольшого зеркала себя. Думает, что выглядел лучше, когда дох от темного духа внутри. Вытерев наскоро руки о штаны, он открывает дверь, чтобы убраться отсюда. Доехать на джипе до дома, осторожно, чтобы отец не застукал, подняться на второй этаж и завалиться в кровать. И проспать, как минимум, часов двенадцать. Как только он делает шаг в душное, набитое людьми помещение, его с силой толкают обратно. Еле устояв на ногах, Стайлз непонимающе вскидывает голову на входящего человека. Зеркально копирует хмурое выражение лица. - Я повторяю еще раз: какого черта? – от грудной вибрации Стайлз должен начать бояться. Или возбуждаться. Но он лишь сильнее злится, складывает руки на груди и отвечает вопросом на вопрос: - Чего тебе надо? Чего ты, блять, хочешь? - Поговорить. Стайлз неверяще уставляется на Дерека, а потом остро усмехается: - С каких пор тебя интересуют разговоры? Просто потрахаться тебя уже не устраивает? Решил разнообразить, значит.- Уголки рта начинает тянуть от лживой усмешки. - Стайлз, я серьезно. – Хмурит брови еще сильнее и делает шаг по направлению к Стайлзу. Стайлз же делает шаг от него. Добавляет с нажимом, - Стайлз. - О, Господи, давай поговорим, окей. – Не выдержав, всплескивает руками и опирается всем телом на стену. – Начинай. - Я звонил тебе. Стайлз сводит брови и хлопает себя по карману с мобильником. Засовывает руку и вытаскивает полностью сдохший аппарат. - Вот черт. Батарейка села. Окей, ладно. Для чего ты мне звонил? – спрашивает он, пряча телефон обратно. - Хотел встретиться. – Краткость Хейла иногда, то есть от слова всегда, выбешивала неимоверно. Поэтому вместо слов, Стайлз лишь приподнимает брови. – Хотел поговорить. - Так говори. В последующую минуту в комнате висит вязкая тишина, от которой закладывает уши. От которой набат крови, херачащий в ушах, перебивает все. От которой можно задохнуться. Когда держать ухмылку становится невыносимо, Стайлз растягивает губы еще шире, до боли, еще чуть-чуть и разорвет к херам. - Весьма содержательный был разговор. Спасибо. И обходит Дерека второй раз за ночь, тянется ладонью к ручке двери, чтобы открыть ее и впустить свежий воздух, чтобы выветрить запах Хейла. Вывести концентрат из легких. Но план Стилински срывается, когда Дерек перехватывает его руку, заламывает за спину и вжимает Стайлза в дверь, а сам вжимается сзади. Губами, телом, пахом. Полностью. - Отпусти. - Голос Стайлза предательски подводит, поэтому он добавляет более уверенно, - Отпусти, сказал. - Я не гей. – Стилински хочет Дерека одновременно и убить, и податься назад, совершенно по-блядски провести задницей по паху оборотня. Вызвать тихий стон. Но он лишь усмехается, кажется, в тысячный раз. - Я тебя поздравляю. Искренне. От чистого сердца. Счастья, здоровья, любви. А теперь отпусти, - он снова дергается в попытке освободиться, но Дерек сжимает запястье только сильнее, от чего изо рта вырываются новые проклятья. - Мы не договорили, - тихо проговрил Дерек прямо в ухо Стайлзу и сразу же, - твою мать! – начинает медленно двигаться, втрахивая свою ширинку в зад Стайлза. Начинает ощутимо прикусывать мочку уха, место между плечом и шеей. А Стайлз начинает плавиться, растекаться лужей вокруг ног Дерека. Ловить яркие вспышки, возникающие у него перед глазами, когда оборотень опускает руку на стоящий член и несильно сжимает. В этот момент что-то щелкает в мозгу у Стилински, и он пихает локтем свободной руки куда-то назад, попадая Дереку в ребра. Тот отрывается от парня и позволяет ему развернуться к себе лицом. Тяжело дышит и ловит такие же тяжелые вздохи напротив. Стоит. Ждет. Покорно ждет, пока Стайлз откроет дверь и уйдет отсюда. Но Стайлз не уходит. Он не двигается, лишь сжимает и разжимает кулаки, смотрит бегающим взглядом в лицо Дерека, ловя каждое изменение в мимике. А потом просто делает рывком шаг и прижимается ртом к раскрытым губам Хейла. Резко, только лишь бы не передумать, только лишь бы не оттолкнули раньше положенного. А потом все срывается к херам в ад. Потому что Дерек с силой отвечает на поцелуй, толкает Стайлза обратно к стене, вжимаясь теперь спереди. Сминает кожу на ребрах парня, большим пальцем распахивая для себя рот Стайлза еще шире. Проезжается ширинкой, затянутой в джинсы, по паху Стайлза, продолжая вылизывать губы, кусать их, сминать. Превращать все вокруг в персональный ад Стайлза. Сжигать все моральные устои, превращая все в кучи пепла. Убивать Стайлза изнутри. Стайлз идет на это добровольно. Потому что, как бы это не звучало, но это первый раз, когда они целуются. Когда у обоих стоит от одного лишь поцелуя. Когда Дерек, сделав два шага назад и один вправо, усаживает Стайлза на раковину, раздвигая тому ноги и придвигаясь так, что член Стайлза от каждого движения трется о твердый пресс Дерека. Когда Стайлзу так красиво поебать на все. - Еще немного…и я кончу. Обещаю, Дерек. Дерек тихо усмехается и начинает целовать Стайлза медленнее и глубже, попутно расстёгивая ремень на его джинсах. Освобождает твердый и блестящий от смазки член парня, сразу же начиная медленные, дразнящие движения. Стайлз нетерпеливо хнычет и лишь сильнее толкается в руку, хоть Дерек и не ведется. За что тут же и платит: Стайлз протягивает руку к паху Хейла и сильно сдавливает вздыбленную ширинку, вызывая у того задушенный всхлип. - Господи, трахни меня уже. Я убью тебя, если не трахнешь. Отравлю аконитом и рябиной в придачу. Улыбка волка становится еще шире и он, подхватив Стайлза под бедра, опускает того на пол. Снова целует, ловя маты в свой адрес, и расстегивает жёсткий ремень на своих джинсах. - Эй, Волче, - зовет Стайлз, спустя час, сидя в машине Дерека. Смотрит на точеный профиль, расслабленные губы, глаза, которые следят за дорогой и за Стайлзом одновременно. Протягивает руку и кладет ее на бедро оборотню. Не боясь. Не страшась. – Мой Волче.