Экскурс в прошлое

Ближе к вечеру в кафе рядом со стадионом не осталось ни одного свободного столика – устав и прогревшись под знойным летним солнцем, люди спешили укрыться в тени и прохладе, и это место подходило как нельзя лучше, чтобы понежиться под кондиционерами и поделиться впечатлениями от просмотренных матчей. Вокруг было шумно, с разных сторон доносились то веселый смех, то возмущенные тирады обиженных болельщиков. Кто-то совсем рядом очень громко и вдохновлённо рассказывал про «крутую кручёную у того парня», а за соседним столиком шушукалась стайка старшеклассниц. И только за столом Абе царила неловкая тишина, приправленная равномерным постукиванием чужих пальцев по поверхности стола. Говорить вроде как было не о чем, но и просто уйти нельзя – слишком сильно это походило бы на бегство. Поэтому Абе блуждал взглядом по столу в поисках того, на что бы отвлечься, и, наконец, спрятался за раскрытым меню, рассчитывая на несколько минут покоя. — Этот идиот… — раздражённо проворчал Харуна, сидевший напротив. Выбиваемая им по столу дробь приобрела нервный оттенок, он поёрзал на стуле, видимо, мучимый теми же противоречиями и мечтами о бегстве, но уходить пока не спешил. Абе подавил разочарованный вздох и поднял меню повыше. Это всё Михаши виноват с его «хороший парень, хороший парень». Если бы не он, в момент этой случайной встречи и Харуна, и Абе разошлись бы в разные стороны, даже взглядом друг друга не удостоив. Но судьба распорядилась иначе, а Михаши бодро её поддержал, после чего ушёл на улицу – ответить на телефонный звонок. Абе даже отсюда мог видеть его за стеклом витрины: тот стоял, чуть сгорбившись и, прикрывая телефон ладонью, что-то сбивчиво говорил, то и дело запинаясь и зачем-то оглядываясь по сторонам. До чего же нелепо выглядело. Так или иначе, Михаши их бросил. Наедине. За одним столиком. Без шанса разбежаться. «Сделал дело, гуляй смело», называется. Постукивание напротив стихло. Абе напрягся, невольно сжимая края меню в руках, да так сильно, что случайно погнул один, и поспешно отложил пострадавшую книжечку на стол, пока никто не уличил его в порче казённого имущества. — Что ж ты так нервничаешь-то? — засмеялся Харуна, придвигаясь ближе и подпирая рукой щеку. — Не съем же я тебя. — Не смешно, — нахмурился Абе, непроизвольно отодвигаясь подальше, упираясь в спинку стула. Михаши всё ещё висел на телефоне и выглядел довольно обеспокоенным и… нервным? Что-то случилось? Когда чьё-то плечо внезапно на мгновение закрыло обзор, Абе привстал, опираясь ладонями на стол, и пригляделся повнимательнее, сожалея, что не умеет читать по губам. Да нет, ничего совсем уж необычного – Михаши и спустя столько времени, проведённого в команде, до сих пор со всеми немного дёрганный. Разве что увереннее в себе стал и не ревёт больше по любому поводу. Сложно в одночасье исправить последствия трёхлетних гонений и издевательств, даже то, что имеется на данный момент, – потрясающий прогресс по сравнению с первой их встречей в старшей школе. Харуна что-то сказал, и Абе не сразу понял, что обращаются к нему. Он так и не отвёл взгляда от силуэта Михаши за переливающимся солнечными бликами стеклом, лишь машинально переспросил: — Что? Запястье прошибло внезапной вспышкой боли – короткой и резкой – и Абе дёрнули назад, вынуждая практически упасть обратно на стул. Харуна держал крепко и, похоже, не собирался отпускать, а во взгляде его теперь было что-то, чего Абе ещё никогда не видел и самого его таким – неожиданно злым, взвинченным, но при этом опасно собранным – тоже. — Я спросил, — упрямо повторил Харуна, — что я сделал не так? — А? — непонимающе посмотрел на него Абе. Это он про что? Про сегодняшнюю встречу, про прошлое или вообще просто философски размышляет о смысле жизни? — В средней школе, — терпеливо пояснил тот, и сила хватки немного ослабла, будто Харуна пытался быть деликатнее, в принципе не зная значения этого слова. — Я знаю, что не нравился тебе. Я многим тогда не нравился, да и сейчас тоже, — он невесело усмехнулся. — Но не можешь же ты до сих пор… Абе покачал головой. Место для подобного разговора самое неподходящее – слишком много ушей, да и Михаши вот-вот вернётся, но с другой стороны если не сейчас, то когда? Сам совсем недавно думал, что, если бы не обстоятельства, они бы даже за один столик не сели. К тому же, похоже, не одного Абе прошлое тяготило и по сей день. — Ты был ужасным питчером и ужасным семпаем, — помедлив немного, отозвался Абе. От запястья, согретого чужой ладонью, вниз по руке медленно разливалось тепло и приятно покалывало кончики пальцев. Харуна открыл, было, рот, чтобы возмутиться, но не успел: — Но это уже неважно. Сделанного не воротишь. Пальцы Харуны разжались, он отодвинулся, выпрямляя спину, а Абе, получив долгожданную свободу, скрестил руки на груди – во избежание. Может быть, и зря они подняли эту тему. Слишком много воды утекло, чтобы пытаться что-то исправить. Абе вновь нашел взглядом Михаши – тот возвращался обратно в кафе – и облегченно выдохнул. Ещё несколько минут наедине с прошлым он бы не выдержал. Тихо скрипнул соседний стул. Абе вздрогнул, повернулся обратно к Харуне. — А ты был хорошим кохаем, — улыбаясь, запоздало ответил тот. — Я никогда не говорил, — Михаши проталкивался к ним сквозь толпу, ещё несколько секунд, и момент будет упущен окончательно, — но тогда, после травмы, я продолжил играть отчасти благодаря тебе. — Что… — беспомощно начал Абе, опуская руки, но Харуна уже поднялся со своего места. — Бывай, — усмехнулся он и, проходя мимо, похлопал Абе по плечу в знак прощания. — Еще свидимся как-нибудь. Харуна растворился в людской толпе за секунду до того, как вынырнул с противоположной стороны Михаши, занимая освободившийcя стул. Он испуганно завертелся, осматриваясь, потянул Абе за рукав, подёргал: — А где… где Харуна-сан? Абе заторможено взглянул на него, всё ещё переваривая услышанное и пытаясь понять, что с этими данными теперь делать – обработать и как-то использовать или же сразу отправить в корзину как нежелательные. Он высвободил рукав, поправил смявшуюся ткань и потянулся за меню, стараясь выглядеть как обычно: Михаши хоть и казался глуповатым, но удивительно хорошо мог чувствовать беспокойство других людей. — У него появились дела, — соврал Абе, погружаясь в чтение. — Кто звонил? — Та-Таджима-кун, — Михаши замялся, сполз пониже под стол, прячась за меню совсем как Абе недавно. – Ребята… скоро придут. — Отлично, — Абе сдержанно улыбнулся. — Может, сделаем пока заказ? Михаши энергично закивал и вновь уткнулся в меню. Делать и то, и другое было несколько страшновато, а не делать ничего – невозможно. И Абе решил, что подумает над этим как-нибудь в другой раз.