За бортом

Near, far, wherever you are I believe that the heart does go on (Гребанная песня с гребанного Титаника)

1. Яхта, море, проститутки. Так сказал Мерлин, прежде чем вкатить Гарри транквилизатор и запердолить на Сардинию. Вытащил дротик из шеи он уже заграницей. Господи, все агентство сейчас напоминает огромный детский сад. Галахад не хочет спать на тихом часе, Персиваль теряет свои игрушки, Ланселот жрет песок, а Мерлин их воспитатель. Хоть стой, хоть падай. А Артур смотрит на это все с точки зрения «Чем бы дитя не тешилось, лишь бы из зонта себе в лоб не стреляло». Очень снобский детский сад, между прочим. — Это «Дом Переньен»? — Да. — С черными трюфелями? — Да. — И под соусом бешамель? — Да. — Ой, заебца. Ладно, матом они ругались редко, разве что во время заданий. Кричать «Мерлин, что это за поебень?!» всегда проще, чем вспоминать, как называется лазер на свободных электронах. Но в последнее время Харт так заснобился, что всем стало тошно. Артур терпел, как мог, пока не увидел Галахада, выливающего лучшее их шампанское в кадку с редким кустом. Стоп! Стираем, начинаем заново! Ладно, лгу, все было не так. Мерлин сказал: «Яхта, море, любовь, шампанское под луной». Ну какая Харту любовь? Откуда бы ей взяться в его пустом сердце? Все давно выгорело, осталось одно пепелище. Старый закон бессюжетных боевиков — если ты влюбился, то твою любовь обязательно кто-нибудь пристрелит. Возможно, что и мистера Пикклза постигла бы та же участь, если бы он не скончался раньше от панкреатита. Так и оставалось что пить виски одного года с первым фильмом о Джеймсе Бонде. Гарри был старше даже его. Старый-старый Гарри Харт. Надо бы футболку с этой надписью себе заказать. И убить Мерлина по возвращении. — Ты каждую неделю обещаешь меня прихлопнуть, — серьезный голос Мерлина в наушнике — единственное родное, что есть в страстной, горячей Италии. — Припиши сегодняшнее обещание к этой неделе. С Поротоскузо что-то не так. Я здесь уже полчаса, а тумана все нет. И кто этот мужик на местных фунтах? — Это евро, Гарри. Прошу тебя, не ввяжись там ни во что. Головокружение от транквилизатора скоро пройдет. На яхте есть лекарства. И… — Хорошо, мамочка. И шапку я тоже не забуду надеть! Гарри отключает связь. Он не хочет, чтобы о нем заботились. И отправляли в отпуск. И говорили о любви. Последнего он не хочет больше всего. Поэтому проще вспоминать, будто Мерлин сказал: яхта, море, проститутки. Здесь ведь водятся оные? Яхта называлась «Георг V» и была похожа на ту, из «Некоторые любят погорячее». Хотелось стоять на носу, под песню Селин Дион, а потом… Впрочем, из льда на расстоянии в пару миль был только тот, что для виски. Да и Лео уже давно не тот. — Мистер Харт. — Капитан, — Гарри отвечает на приветствие, без приглашения являясь на мостик. Он не хочет порулить, только предлагает уже отправляться. Маленький круиз вокруг острова. Чем раньше начнем, тем раньше закончим. Скоро будет все, что только можно пожелать. Лобстеры, вино, хреновый WI-FI, девушки на других яхтах, загорающие топлес. Ничего из того, чего он раньше не видел. Сам он тоже будет валяться на верхней палубе, чтобы потом, в Лондоне, шокировать своей темной кожей по-английски белых коллег. — Отчаливаем! — кричит капитан. Матросы, плечистые ребята крупнее Гарри, смотрят на капитана во все глаза. Создается впечатление, что тот раньше водил как минимум Энтерпрайз. И разбил его пару раз. Лекарства от укачивания могут и пригодиться. Харт спускается в трюм, в каюты. Слишком шикарно не бывает, да? Много дерева, кричащей отделки, патефон. О, Господи, люди, вы что, не знаете о скачивании?! Никто уже не слушает пластинки, кроме коллекционеров и зомби. Но самый перебор с кроватью. Серьезно? Да Гарри мог бы на ней плыть, вместо яхты. Назвал бы ее «Георг-младший», самым двусмысленным названием из всех возможных. И стал пиратом. На те 4,5 часа, пока Мерлин не верил бы своим глазам, глядя на экраны с отвисшей челюстью. Шутки шутками, но, скинув оксфорды и пиджак и лежа на этой многоспальной кровати, Харт почти видел себя пиратом, а Мерлина - его попугаем. Он сидел бы у него на плече и кричал «Не твое — не трогай». — Галахад? — Мерлин выходит на связь, едва Гарри включает очки. Ему уже скучно здесь. Можно смотреть телевизор, пить шампанское и ловить на блесну ласты без вести пропавших туристов. Но можно ныть координатору, что несомненно более интересное занятие. — Мерлин. Забери меня отсюда. — Почему? — усмешка очевидна только тогда, когда проработаешь с ним лет эдак двадцать пять. — Другие дети тебя обижают? Серьезно, Гарри. Я работаю, а ты там делай, что хочешь. Только не надоедай мне. — Мерлин, не вынуждай меня… Я сейчас вернусь в порт и полечу обратно в Англию! — Не в этот раз. Я учитываю свои ошибки. Тебе запрещен въезд на территорию Великобритании. Можешь, конечно, попасть в страну с партией контрабандных бананов, но тогда я могу обоссаться от смеха. Гарри обрывает связь, а потом еще и выкидывает очки в иллюминатор. Мерлин потом будет ругаться, но это же месть. В ней и смысл весь. Ладно. Ладно. Хорошо. Он замечательно проведет здесь время назло всем. Будет разгадывать судоку и читать «Трое в лодке, не считая собаки». Внезапно Гарри ощущает себя на свой возраст. Старый-старый. Кости ноют по ночам и давление высоковато. Прекрасная жизнь, полная отсутствия перспектив. Только маячит на горизонте отгороженный участок 3×2 с надгробной плитой, на которой выбита дурацкая пафосная эпитафия. И не останется после него ничего, кроме ТОГО САМОГО ВОПРОСА, который задают ему по сей день. Спал ли он с Маргарет Тэтчер после ее спасения? Да, конечно, нет! Ей уже стукнуло тогда пятьдесят пять лет! Смешно тренькающий внутренний телефон прервал размышления Харта о своей юности. Звонил капитан. — Мы вышли из порта. Куда держим курс? Все по плану? — курс был нехитрый, вдоль Сардинии, с заходами в разные порты и отдыхом на диких пляжах. Гарри ответил и вновь упал на кровать. Он честно попытается получить удовольствие от этого путешествия. Но не факт. 2 Нельзя сказать, что у Гэри Анвина не складывалась личная жизнь. — Ну, стой, Стив, как насчет завтрака? Просто, в то время как он был готов начать отношения… — Анжело, погоди, ты номер свой записал? А? Не слышу. …его партнеры бежали со всех ног. Как и сейчас. — Майк, постой, милый. Мы вместе уже неделю. Я думал, пойдем в тихое местечко. Отпразднуем. Нет, Эггзи красив, юн и сексапилен, но заводить с ним отношения было слишком сложно. Психологи могли бы много чего извлечь из его упрямой, короткостриженой бошки. Отца он потерял, будучи еще маленьким, потом шли бесконечные дяди, которых нужно было называть отчимами. И один, последний, который отправил его учиться. А точнее купил билет в один конец. Сначала он не хотел возвращаться из гордости, а потом и вовсе прижился на новом месте. Подучил язык, что можно и нельзя делать и устроился в Порто Флавия. В гордом одиночестве. Не считая мопсов. Их было… а, нет, об этом потом. Едва вышеназванный Майкл выскакивает из дома, где живет Эггзи, как за его здоровье поднимают тост. Квартира находится прямо над одним из местных баров, а весь район был в курсе его плачевных амурных дел. Бармен с удовлетворением отмечает очередной палочкой на доске неудачу Анвина. Не то чтобы ему было не жаль парня, просто его доход возрастал геометрически во время каждого его свидания. — Что, Эггзи? Вечная любовь закончилась за неделю? — подколки начинались с малого. Лысые дедули, попивающие свою бурду, настолько похожие друг на друга, что их перестали называть по именам. Просто - старик. — Отстань, старик! Я в поиске мечты! — Гэри всплескивает руками, и это словно в мюзикле, и он сейчас начнет петь, как Рапунцель про мечту. Но он лишь берет себе пиво, так дивно напоминающее ему родину, и подсаживается на свободный стул. — Я и сам понимаю, что все они — не то, что мне нужно. Я знаю, что однажды… — На востоке появится корабль с алыми парусами и увезет тебя, — заканчивает за Эггзи старик, и все смеются. Но парень лишь качает головой, невольно представляя себе именно это. — Да ну вас. Может, и не корабль. Пикап тоже будет ничего… — Эй, Эггзи! — один из рабочих, возвращающихся с доков, машет рукой. — Есть шабашка, через три дня будем разгружать судно. С нами? Гэри кивает. От работы отказываться никогда не надо. После того, как у него не сложилось с гимнастикой, а потом и с морской пехотой, Эггзи упал духом. Перестал гнаться за лучшим. Крыша над головой есть и еда для него и его собак. А шутки про Уилла Грема можно и пропустить мимо ушей. — Что-то мне подсказывает, что вы не поведаете мне, почему меня не любят, — снова обращает на себя внимание Анвин. — Все очень просто. Ты холодный англичанин, а наши мужчины горячие, страстные… — Я валлиец, если кому интересно, — Гэри перебивает собеседника, и тут же его самого перебивает собственный мобильник. — Слушаю. Звонил его начальник. Эггзи входил в команду срочных бытовых специалистов. А конкретно был сантехником. Да! Сантехником! В Италии! Кто там крикнул «Марио»?! Вызов поступил с причала, где на яхте «Георг V» разразилось стихийное бедствие. Если спустить воду в тамошнем туалете, то все отходы выносит обратно с большим количеством морской воды. — Фил, ну что за спешка? Ночью поссут за борт, а утром я приеду и починю. Терпеть не могу эти снобские яхты и их владельцев. Твою ж мать, ладно! Ты же объяснил, что плата будет соответственной? Ночные работы. Но дело срочное. Фил просит поспешить. Якобы хозяин яхты на все согласен и вообще божится, что видел рыбу у себя в сортире. — Но у меня разбито сердце! — этот аргумент уже давно не действует. Если бы его сердце реально билось каждый раз, когда его бросают, то атом уже не был бы самым маленьким объектом в мире. Эггзи хочет не хочет, а топает наверх за своими инструментами, а потом заводит старый, мечтающий о покое жук. И едет на причал, поднимая за собой тонны пыли и чихая не экологически чистыми выхлопами. «Георг» внушителен настолько, что Гэри, и раньше, бывало, чинивший поломки на яхтах, хочет бегать по палубе и орать про «разбой на потребу его черной душе». По трапу он поднимается на борт, где матрос ведет его к носу корабля. Там ЭТО и происходит. Гарри Харт сидит на диване и смотрит вдаль, прикидывая, смог бы он пристрелить придурка с мини-гольфом через несколько яхт от него. Он хорош в закатных лучах солнца. И вот-вот сверху должно донестись пение херувимов, но вместо этого Гарри раскрывает рот.  — Наконец-то. Молодой человек, нельзя так себя вести. Вас вызвали уже давно, а вы словно ехали через весь Евросоюз. Какие же итальянцы медленные. — Я валлиец. — Что? — Говорю, валлиец я, — Эггзи не привык робеть перед богачами и сносить это дерьмо. Дерьма он и так по долгу службы много видит. — Приехал, как смог. Показывайте поломку, мистер… — Харт. Гарри Харт. Пошли. Этот мистер Харт недоволен, видно сразу. Привык, должно быть, к вышколенным рабочим. Он отводит Гэри в трюм, издали указывает в нужном направлении. Запах, и правда, ужасный, и, что еще хуже, перемешан с парфюмом, которым его пытались перебить. — Работайте, — словно приказывает Гарри и пытается уйти, но спотыкается и падает на четвереньки. Эггзи умудряется не захохотать, но все равно смешок достигает ушей Харта. Его рубашка при падении вытягивается из-под брюк, и Анвину удается разглядеть татуировку чуть ниже поясницы. Совсем небольшое сердце, перевитое лентой с именем «Мерлин». Как же надо накосячить, чтобы тебя заставили это набить, не ясно. Хотя, может, он фанат Монро? Гарри все-таки уходит, весь красный от смущения. А Эггзи тут же забывает о нем, приступая к работе. Ну-с, что тут у нас? 3. Эггзи, конечно, не чаи пришел распивать, но работа затянулась уже прилично. Знал бы, больше корма собакам оставил. А еще прихватил с собой сэндвичей. Салями давно пора бы доесть, чтоб не протухла. Шея затекла, и он запрокинул голову на спинку кресла, в которое плюхнулся с размаху. И очень зря. — Юноша! Это кресло стоит больше, чем вы, если продать вас в рабство или на органы! — Гарри появляется в комнате так величаво, словно это не он недавно сверкал своей задницей. В руке он держал стакан, в котором было больше льда, чем жидкости. — Все-таки органы, ясно. А я думал — вы наркобарон. Но это ведь смежные профили, да? — Эггзи не хочет беседовать, ему бы передохнуть, да закончить. - Ой, да бросьте. Давайте, я как закончу, так вам скажу. А сейчас все пока что печально. Я все еще думаю, что туда спустили что-то постороннее. Упаковку кокаина? — У вас все мысли в одном ключе. Это ломка? Гарри усаживается на кровать и берет в руки книгу. Незабвенный Декамерон. Ему нравятся некоторые рассказы оттуда, а Джерома К. Джерома на борту не оказалось. Эггзи возвращается к работе, стуча чем-то. В молчании проходит еще час. Харту словно не мешает весь этот шум, его аура спокойствия практически неразрушима. — Ну, вот. Все должно работать. Сейчас, воду включу, — голос, донесшийся из туалета, привлекает к себе внимание Харта. Он откладывает книгу, гнусно заворачивая уголок страницы, и идет к месту событий. Звук смыва случается раньше. - Да, все неполадки устранены. Не благодарите. Но Гарри не собирается. Этот парень расхерачил весь кафель. Сам он, конечно, в сантехнике не слишком разбирается, больше в атомных бомбах, но это просто финиш. И окончательно доведенный до точки кипения событиями последних дней мужчина взрывается. С таким тихим звуком, который бывает от выстрела с глушителем. — Юноша, вы совсем ебанулись, позвольте вас спросить? Если бы я попросил чинить туалет в стиле Годзиллы, то мог бы сразу кинуть туда гранату. Вы ущерба нанесли больше, чем пользы. Я не стану платить за вашу работу. Самодовольство сползает с лица Эггзи еще после первого мата. Боже, что? Что? Этот сноб серьезно? Может, он еще омлет не разбив яиц готовит? У Гэри нет волшебной палочки, только молоток. — Какого хера? Сейчас я проведу вам краткий инструктаж. Этакая «Починка сантехники для чайников. Где закрутить вентиль». Трубы находятся внутри стен. Сток навернулся — я его починил. Остальное — ваши проблемы. — Я не стану платить. По крайней мере, не полную сумму, — Харт извлекает из кармана бумажник, но из всего хрустящего разнообразия купюр Эггзи получает столько, сколько не платят даже за то, чтобы он гаечный ключ в руках подержал. — А теперь покиньте судно. Если вы не подрабатываете кафельщиком, то вам здесь больше делать нечего. Гэри сжимает зубы и как бы невзначай берется за молоток. Харт видит угрозу, но остается расслабленным. Если парень рискнет, то несдобровать ему. Тот все же замахивается, но не молотком, а кулаком. И это так неожиданно, ведь парень вроде не левша, что по скуле прилетает. Да, уже через десять секунд Анвин целует пол, неуклюже упав сначала на Гарри, а потом сползая по нему вниз. Но щека горит и это… довольно внезапно. — Шустрый. Харт зовет кое-кого из команды, чтобы они вытащили парня с яхты и оставили на пирсе. Ничего личного — кулаки нужно держать при себе. Была бы связь с Мерлином, Гарри бы ему рассказал этот случай, но очки давно на дне. Даже обидно немного. — Капитан? — Харт звонит и требует отправляться. Они выбились из графика с этим заходом в порт. Город не был примечательным. — Отчаливаем сейчас же. Гарри выходит на палубу, силясь различить в темноте силуэт этого парня. Сейчас собственное упрямство и жлобство показалось смешным. С каких пор сэр Галахад испытывает нехватку денег? А вот парень явно не богат. Может..? Он уже почти готов попросить вернуть трап обратно и, пока тот парень в отключке, засунуть ему в карман остальные деньги. Но тут яхта дергается несколько раз и, выпуская белую пену из-под хвоста, отчаливает. А Гарри остается смотреть на удаляющиеся огни города и пожимать плечами. Подаваясь какому-то неясному порыву, он перегибается через борт и вглядывается в черно-серебристые волны. И откуда у него такие поступки? Еще немного — и на носу под Селин Дион станет неизбежным. Если бы он знал, что капитан рассчитывал на ночевку в порту и хорошенько выпил, то не стал бы вообще выходить из каюты. Яхта внезапно виляет вбок, а Харт перелетает через борт, ударяясь затылком о воду. Рывок достаточно сильный, чтобы он не попал под винты развернувшегося судна. Удар вышибает из него весь дух, и он уходит под воду. Но инстинкт самосохранения включается сразу и, начав захлебываться, Гарри приходит в себя и всплывает. Он не просто так является шпионом, выпутывался и не из таких ситуаций. Он выбирает ближайшую лодку и плывет к ней, стараясь игнорировать боль в виске. Замечают его издалека и поднимают на борт. А вот это вполне может быть яхта наркобарона или торговца органами. Вот была бы ирония. — И как это вы оказались в море посреди ночи? Да еще в таком виде, словно вы прямо с королевского приема. Гарри не отвечает. Ему холодно в насквозь промокшем костюме, а еще голова сейчас взорвется от боли. Он купался? Нет. Вряд ли. Его пытались утопить? — Сэр, как вас зовут? Не молчите. Нужно отвезти вас в больницу. Не помнит. Он не помнит свое имя. Слишком болит голова, чтобы напрягаться. Ему бы сейчас обезболивающего, хорошего такого, фунтов за пятьдесят. Фунты? Он из Британии? Боже, какой кошмар. Лишь бы не валлиец. И не шотландец. Голова все же взрывается на мысли о Шотландии и почему-то о Робин Гуде. Он вырубается раньше, чем его доставляют на берег и проносят мимо еще не пришедшего в себя Эггзи. Но Анвин пропустил все зрелище. Очнувшийся Гэри только и смог плюнуть в воду там, где стояла яхта, и побрести к своему жуку, матеря снобов, англичан и их серебряные ложки, из которых можно собрать отличный столовый набор. *** — Ясно, — тянет Мерлин, получивший только что полный отчет о таинственном исчезновении агента Галахада с яхты посреди ночи. — Из ваших версий мне понравилась та, где его унес коршун себе в гнездо. Хотя, с Кракеном тоже неплохая. Гарри исчез неизвестно когда, следов нет. Сигнал слежения накрылся. Панику пока разводить рано. Это же Галахад! Он может, и правда, попытаться вернуться в Лондон в посылке с Алиэкспресс! Были бы наркодилеры такими находчивыми — и мир бы уже снюхался. А пока можно туда отправить пару человек, чтобы порасспрашивали. Харт спокойно мог остаться там, в городе. Думать о смерти, похищении, ранении было нежелательно. Гарри — кингсман! Он не может умереть! Хотя бы потому, что его имеет право убить только сам Мерлин. А он жутко не хочет искать нового Галахада. 4. — Один омерзительный английский завтрак с чаем и шведским флажком, который я украл из Икеи, — на стол перед Эггзи опускается тарелка и чашка. Он решил позавтракать в кафе, готовить не было ни сил, ни желания. — Могу еще напеть ваш гимн. — Та песня Стинга — это не гимн Великобритании, друг. Я все думаю: как ты держишься на плаву, если не дерешь с нас деньги? Гэри знал ответ, но каждый раз ему было немного неуютно, что он получал готовую еду по стоимости продуктов. И пиво. Святое пиво. — Сынок, любители вагонеток! Девяносто лет назад в Порто Флавиа отстроили громаднейшую шахту, которая поставляла руду прямо на корабли. Теперь это место доступно для туристов, которые сначала потели под землей, а потом шли купаться и за бокалом настоящего итальянского вина. Прошел целый день с того момента, как Анвина выбросили с яхты, не заплатив за работу. Злость так его распирала, что он имел неосторожность рассказать об этом одному из завсегдатаев кафе, а там пошло-поехало. Тонкие и не очень сравнения с девушкой по вызову весьма подбешивали. И срочно нужно посмотреть тот фильм с Ричардом Гиром, который ему уже многие насоветовали. Хотя нет, лучше он будет есть свой завтрак, а то пакетик слишком долго лежит в чашке, чефиря ее содержимое. Есть вещи, которые нужно принять, как должное — горький привкус чая и разочарования. А еще с надеждой смотреть на доску объявлений, не продает ли кто б/у пылесос по дешевке. Его совсем перестал сосать. Боже, прям краткий пересказ его личной жизни. — Диг, что это там за фотка на доске? — интересуется Гэри, не особо разглядев снимок на А4. — Найти живым или мертвым? И вернуть в клуб фотографов — любителей сепии? — Этот? Его выловили позавчера ночью из воды. Не помнит ничерта, даже имени своего! Его в больницу отвезли, а он там разорался, что, мол, котлеты там из сои. Будто бы никто об этом не знал! Или он реинкарнация Марии-Антуанетты, или не знаю. Эггзи откладывает вилку и подходит ближе, глазам своим не веря. Если есть бог на свете, то это, несомненно, его рука! Наказание свыше для Гарри Харта. Именно его лицо взирает с фото, глядя непривычно растерянным взглядом. Такими глазами дети ищут в толпе свою маму, пока незнакомые дяди зовут их в машину. — Это же он! Смотри! — Анвин выдергивает кнопку из доски и берет снимок в руки. — Гарри Харт! Сноб с яхты! Вот это да! — Серьезно? Так ты сможешь опознать его. И пусть его отправляют обратно. — Куда? На шикарную яхту, где он снова станет снобом? Да черта с два я отпущу его, не заставив выплатить мои деньги! В глубине души Анвин ликует. И пусть за это его потом отправят в ад по всем канонам. Думается, что это та же жизнь, только без доставки пиццы. — Да откуда они у него? Если при нем и были деньги, то они ушли на лечение. Как он тебе их отдаст? Натурой? В ответ ничего не следует, но лицо Эггзи как-то резко проясняется. И это не к добру. Примерно такое выражение бывало у Дедпула, когда он хреначил троих одним выстрелом. Правда под маской этого никто не видел. Гэри допивает свой чай несколькими глотками, а потом почти бегом выскакивает из кафе к своему авто. Он почти уверен, что Харт чертовски достал всех в клинике, так что забрать его станет совсем легкой задачей. Лишь бы его не прибили раньше. *** — Да серьезно! Мы с ним женаты. Да откуда у меня документы? Италия все еще не признает однополые браки, — Гэри знали все, так что в больнице почти не удивились, что он пришел за мужчиной с подобным заявлением. Странно, что именно за этим мужчиной. — Но у нас не сложилось. Не ожидал, что он снова приедет сюда. По пьяни же все было. Да я даже фамилии его не помню. Терапевт смотрит на Эггзи с сомнением. С одной стороны ему жутко хочется отдать невыносимого пациента, у которого не было ни фамилии, ни памяти, ни, тем более, страховки. Но все же совесть не позволяла ему решиться. Никаких документов парень не предоставил, а его рассказ выглядит недостаточно убедительным. Хотя, это же Эггзи. — Ладно, пойдем. Возможно, что пациент тебя узнает, — вздыхает врач и проводит парня в палату, где кроме Харта находятся еще трое. Гарри в зеленом, завязанном на спине балахоне выглядит забавно. И так же забавно пытается игнорировать своих соседей. — Гарри, — Анвин вдруг чувствует неловкость и немного — страх, что его сейчас узнают. Но Харт продолжает смотреть на постель, не реагируя на собственное имя. — Гарри, это я — Эггзи. Привет, милый. Мужчина поднимает на него глаза только тогда, когда Гэри присаживается на кровать. Слов «а, это ты, сантехник херов» так и не следует, хотя уже пора бы. Это придает парню уверенности. — Гарри? Нет, это не мое имя, — когда Харт перестает изучать лицо напротив, он поворачивается к доктору. — Уж точно не Гарри. Я бы скорее поверил, что родители назвали меня Колин. А иначе мало того, что я англичанин, так еще и Гарри. Что дальше? Чучело йоркширского терьера в ванной? Никто из присутствующих не знал, насколько близким было предположение Гарри. Да и он сам был не в курсе. — Нет, тебя действительно зовут Гарри. А я Эггзи — твой муж… — Я не гей! — отрезает Харт, не желая дослушивать до конца. Это уж совсем абсурд. Может, он и забыл свою жизнь, но не свою ориентацию! Его хотят продать в сексуальное рабство, точно! — И вас не видел никогда. Уходите! — Ох, детка. Тебя и впрямь шандарахнуло неслабо. Давай, вспоминай. Ты, я, пиво на пляже. А помнишь, как ты проспорил мне и тебе пришлось сделать татуировку в виде сердца с именем Мерлин? Терапевт оживляется и уточняет место расположения тату. Оно обнаруживается именно там, у самых ямочек, где спина переходит в задницу. Гарри приходится вывернуть шею, чтобы увидеть рисунок. Боже, стыд-то какой. Он англичанин по имени Гарри, замужем за валлийцем и с самой отвратительной татуировкой на свете. Как же он так просрал свою жизнь? — Хорошо. Кажется, все именно так, как вы говорите. Как ты говоришь. А какая у меня фамилия? — Эммм… Анвин, разумеется. Как и у меня. Ты ее поменял, когда мы поженились. Гарри повторяет одними губами «Анвин», а в нос почему-то бьет запах пустыни и дыма, хотя он не помнит ни одного, ни другого. Эггзи пахнет остывшим потом и бергамотом, если наклониться к нему. Ничем, что мужчина мог помнить. — Значит, ты заберешь меня домой? Мы же вместе живем? — Харт сует ноги в туфли, черные, со шнуровкой. Один черт помнит, как они называются. Эггзи подает ему костюм, чересчур узкий, севший из-за воды. — Да. Ты. Я. И наши двенадцать малышей. 5 Гарри сидел на скамейке в приемном покое, пока врач разговаривал с Эггси. Беседа касалась программы выздоровления и возвращения памяти. Мужчину стоило держать в знакомой среде и всеми силами напоминать о прошлой жизни. Именно это Гэри собирался делать наоборот, и впервые он почувствовал угрызения совести за то, как поступает. Язык практически поворачивается признаться, но запала не хватает. Он просто сгребает прописанные таблетки одной рукой и Харта другой. И запихивает их в «жук». Гарри сидит на своем сидении и исподлобья смотрит на Анвина, изо всех сил пытаясь найти его профиль в своей памяти. Но там пусто, словно после перезагрузки игры, когда все твои сохранения исчезают. Он все еще не чувствует себя геем, и несмотря на то, что Эггси довольно привлекателен. — Так и будешь сверлить меня взглядом? Или уже поцелуешь? — срывается Гэри с места в карьер, заставляя Харта вжаться в сидение. Но парень и впрямь не шутит, начиная наклоняться ближе. Испуганный взгляд Гарри утыкается в бардачок, надеясь, что за ним есть хоть что-нибудь полезное. Электрошок, кастет, совковая лопата, в конце концов. Но оттуда, при нажатии, выпадает обгрызенный черствый пончик в розовой посыпке. — Лучше закрой его, — советует Эггси. — Там есть баночка с прахом предыдущего владельца машины. Не хотелось бы просыпать. Захлопывает бардачок Харт в мгновение ока, с очень брезгливым выражением лица. — Это было отвратительно. И это при том, что мне снились кровавые бойни, где я просто вырезал людей. Я серийный убийца? — А, неееет, — Эггси переводит взгляд на дорогу. Его рука словно случайно промазывает мимо переключения скоростей и попадает Гарри на бедро. Но тот спихивает ее. — Просто последний фильм, который мы смотрели. «Mad Max». Ты рыдал! Гарри качает головой, но дальше едет молча. Его волнуют собственные ощущения. Эггси трогал его, а кроме дискомфорта тот ничего не ощутил. Совершенно незнакомый человек. Серьезно, как он мог на таком жениться? Может, они поженились на спор? Или на реалити-шоу? Или ему нужно было гражданство? Боже, что? — Как мы с тобой познакомились? — Эммм, — Гэри на несколько секунд заминается, притворяясь, будто его отвлекла ситуация на дороге. — В Лондоне это было. Уже года три назад. Я приехал навестить мать, а там этот ее дружок ублюдочный, чтоб он сдох уже. В общем, дело кончилось обезьянником. А потом появился ты. Посмотрел на меня через решетку… — Значит, то была любовь с первого взгляда? — Нет, тебя тоже кинули в тюрьму. Ты был еще большим отморозком, чем я. Угнал тачку, врезался в машину копов. Боже, да ты разговаривал на таком жаргоне, что я обалдел тогда. Но мы все преодолели и сейчас живем вместе. В любви и… Еще одна попытка поцелуя проваливается, когда они притормаживают на светофоре. Эггси обхватывает затылок Гарри ладонью, но тот все равно упирается, и когда парень его отпускает, то он отдачей бьется макушкой о дверь. Анвин хмыкает, но больше не лезет, глядя только на дорогу и изображая обиду. Тишина помогает парню подумать о том, как бы его легенду не разрушили завсегдатаи кафе или знакомые. Наверно, ему стоило позаботиться об этом раньше, но сейчас уже ничего не поделаешь. Остается импровизировать. Благо, что, когда машина тормозит у дома, в кафе нет посетителей. Гэри выскакивает из авто первым и бурно жестикулирует обалдевшему владельцу, умоляя подыграть ему. — Ну вот, Гарри, мы и дома. Смотри, вон Диг, помнишь его? — Харт крутит головой, прижимая к себе пакет с лекарствами. — Ну как же. Мы живем над ним, он наш сосед и друг. Давай подойдем поближе. — О, Гарри! Нашелся! — Эггси выдыхает с облегчением, когда его ложь подхватывает Диг. — Ну слава Богу. У тебя что, опять таблетки? Ты же несколько месяцев в реабилитации лежал и опять? Харт удивленно смотрит на Гэри, а тот почти ненавидит друга. Вот ведь нужно было продумать историю! — Я был наркоманом? — Обычно мы не говорим об этом, но да. Милый, но ведь все тогда обошлось. Врачи тебя откачали, — Эггси приобнимает его за плечи, а Гарри в таком шоке, что даже не сопротивляется. - Диг, нет! Это всего лишь лекарства. И я просил тебя не упоминать об этом. — Ладно, прости. Вам и так было не легко. Спускайтесь вечерком, угощу вас в честь воссоединения. Эггси говорит искреннее спасибо, всем видом поясняя, за что благодарит. Он уводит Гарри по крутой винтовой внешней лестнице наверх. Оттуда открывается совсем никудышный вид, но чувствуется запах моря. Открыв дверь, парень пропускает Харта внутрь, и тот зажимает нос. Это уже совсем не соленый бриз. — Добро пожаловать домой. Наши детки совсем распоясались, пока тебя не было. Теперь ты можешь приструнить их и убрать тут как следует. Совок в том углу, если вдруг не вспомнишь. На краткий момент, когда Харт видит в крохотном коридорчике двух мопсов, он испытывает облегчение, что все же это оказались не настоящие дети. Эггси забирает лекарства, вываливает их на стол и отдать пакет обратно, предлагая собирать туда кучки дерьма. Гарри смотрит на него убийственным взглядом, сжимая в руках лопатку. Вот если сейчас вогнать ее парню в глаз на нужную длину, то он умрет. Интересно, откуда он это знает? Может, он гуглил, как это делается, и уже пробовал его убить? Мопсов действительно оказывается двенадцать. Двое старших и их щенки. Гарри вспомнился «101 далматинец», да только кто захочет сшить шубку из мопсов? — Это ты принимал роды, помню, все было в крови. Я рад, что ты тогда решил их всех оставить, — Эггси умудряется чмокнуть мужчину в щеку, пока тот занят. Тот поднимает на него свои карие усталые глаза, и Анвин содрогается. Боже, сколько же всего они повидали? — Я рад, что ты дома. — Почему я оказался в воде в ту ночь? — Мы… праздновали нашу годовщину, но потом немного поругались. И ты как всегда отправился к морю, выпустить пар. Видимо, что-то не рассчитал. — Ты серьезно любишь меня? — этот вопрос застает Эггси врасплох. Всего лишь нужно сказать очередную ложь, но он мешкает. — Что значит серьезно? Я помог тебе избавиться от наркозависимости, сбросить тридцать фунтов лишнего веса и признаться твоим родителям, что ты - гей. Они не оценили, но ты все равно это сделал. И мы все еще вместе. А теперь я схожу по делам, а ты приготовь ужин и попытайся вспомнить что-нибудь. Эггси в странном порыве обхватывает Харта руками и прижимает к себе. И хотя тот не двигается в ответ, но его сердце сильно бьется под ребрами. Наверно, если бы они и правда были парой, то это была бы самая невразумительная семья. Выйдя за дверь, секунду Анвин прислушивается к звуками внутри квартиры, а потом закрывает глаза. Ему нужно вызвать в воображении того самого сноба Гарри Харта, которого он встретил однажды вечером на яхте. Нет, решительно не стоит его жалеть. Это карма, возмездие, а Эггси лично будет нести его во имя луны. 6. — Нет уж, Эггси! Это уголовно наказуемое деяние. Решетчатый полуподвальчик в пяти кварталах от дома Гэри был пристанищем еще одной уроженки Великобритании. Рокси Мортон должна была однажды стать типичной аристократической задницей, если бы не случай. Во время отдыха на Сардинии она дала деру, оставив своего супербдительного дядю Аластора и его друга с носом. И спряталась там, где никто не стал бы ее искать, в бедных кварталах туристического города. — Рокс, я тебя прошу, мне очень нужен этот документ. Он должен быть просто похож, мне его не предъявлять в госконторе! Официально Рокси зарабатывала на жизнь тем, что сидела в своем подвале и делала ксерокопии за деньги. Эггси несколько раз возил ей бумагу, которую она закупала оптом. Но частенько она подделывала документы, перебиваясь с больничных на справки. Анвина не депортировали из страны только благодаря ей. — Я не знаю, как выглядит английское брачное свидетельство! И это про-ти-во-за-конно! — Боги, как и все, что ты делала раньше. Мы здесь не мужские костюмы шьем! Погугли. Наверняка есть картинки. Ну Рооооксиииии. Я тебя прошу. Что хочешь сделаю. Даже самое ужасное. — Ты женился на мужчине из мести. Что может быть ужаснее? Рокси уже сдалась. Гэри сразу это понимал, когда она устало откидывалась на стуле и запрокидывала голову назад. Это все атмосфера полуподвала, здесь просто обязаны твориться какие-нибудь противозаконные делишки. Тут бы держать подпольный наркосиндикат. — Я у тебя в долгу. Огромном, неоплатном… — Ага, потому что ты никогда не расплачиваешься за это! — Рокси устало машет парню, без слов требуя, чтобы он выметался. У нее есть дела. Нужно придумать этому Гарри самую ужасную фамилию, какую только можно себе вообразить. Эггси изображает воздушные поцелуи, пятясь к выходу. Он скрипит кованой дверью, стоящей за дверью обычной, и вприпрыжку поднимается наверх. Солнце уже садится, а с юга, с моря налетает ветер. В такие минуты его немного отпускает ностальгия по вечно холодному туманному Альбиону, с его сыростью и зонтами. Гарри появился и снова принес в его жизнь желание вернуться. Весь он как старый Лондон, такой чопорный и славный. Домой Гэри идет пешком. Он не брал машину именно чтобы прогуляться и поразмышлять. Было забавно награждать Харта несуществующими недостатками и проступками. И заставлять его работать. Небось в своей богатой жизни он ни разу ничего сам не сделал. Стоит захватить сэндвичей из кафе, а то Гарри наверняка извел все его продукты. Впрочем, просто заглянуть в питейное заведение по-быстрому не удается. Старики, которых Диг уже ввел в курс дела, наперебой поздравляли Эггси с «возвращением» его горячо любимого мужа. Сарказма в воздухе было так много, что его можно было продавать в этом же кафе по два евро за стакан. Эггси вырвался без еды, зато уцелевший. Он все еще слышал гул голосов, когда поднялся к своей квартире. Внутри не то, чтобы стало чище, исчез собачий запах. Зато появился другой, от которого аппетит разыгрался не на шутку. — Привет. Гарри обнаружился на кухне у электрической плитки, стоящим спиной к двери. На нем уже не было снобского костюма, зато была рубашка, которую Анвин носил, только когда ну никак нельзя было прийти в чем-то другом, и брюки, в которых он ходил на свадьбы. Фартука в обиходе у парня не было, поэтому Харт приспособил какие-то тряпки. — Привет, — отвечает Гарри, оборачиваясь на голос. В электрическом свете он сильно напоминает Эггси того, которого он встретил на яхте, но с более мягким взглядом. Подозрительность из которого, впрочем, никуда не делась. — Почти готово. Возьми тарелки. Это был первый раз. Первый раз, когда кто-то встретил его дома и приготовил ужин. Вопреки всякому рациональному мышлению, в груди у Гэри аж теплеет. Он отворачивается к шкафчику, чтобы, если эмоции вышли наружу, Харт их не увидел. — И что на ужин? Это выглядит так классно. — Я не знаю. Ты мне скажи, я ведь ничего не помню, — Гарри вглядывается в лицо парня, пока тот не опускает голову, расставляя приборы. И не понять — просто это вопрос или очередная проверка. — Я тоже не в курсе. Ты всегда готовил плохо, даже спустя годы. В первый раз, когда мы еще только поженились, ты взял в руки сырой бекон и спросил — что это? Думаю, что амнезия открыла в тебе потенциал. И слава богу, а то я скоро коньки бы откинул. Не понятно, удовлетворился ли этим ответом Харт, но переспрашивать не стал, занятый выключением плиты и поиском подставки. Они садятся за стол, но едва Гарри берет вилку, как Эггси его останавливает. — Что не так? Мы обычно молимся перед едой? — Ох, нет, — неожиданно смеется Гэри, под столом касаясь ноги мужчины своей. Тот сразу отдергивается, но места слишком мало. — Ты тот еще «верующий католик». Ты не принес мне пивка. Не могу поверить, что и это ты забыл. — К этому блюду идет белое вино, — отбривает Харт, но к холодильнику все же идет, выуживая из его недр местное пиво — то единственное, которое можно купить в магазине по дешевке. — Как же хорошо, что ты смотрел много кулинарных телепередач. Не знал, что это пригодится. Нашарив пульт, Анвин включает телевизор, который стоит в гостиной, но хорошо видный только с его места. Гарри пытается повернуться, но это слишком не удобно, поэтому он забивает, только слушает. Он не идеально знает итальянский, но это не удивительно для него. Его все еще свербит мысль, что Эггси врет. — А ты не покажешь наши совместные фотки? Со свадьбы и так далее, — идеальная проверка, как думает Харт. — Показал бы. Да только ты свой телефон в ту ночь в море утопил. Тебя без него нашли. А на нем-то все и было. Я тебе много раз говорил — давай распечатаем, а ты все тянул. На моем мобильном ведь и камеры нет. Гарри остается лишь смириться. Видимо, он и правда замужем за этим парнем, вдвое его младше. И не важно, как он умудрился, главное, что это уже произошло. Остается только смириться и мыть посуду, когда, закончив с ужином, Эггси отправляется на диван. — Давай, место еще есть, — зовет его парень к себе, когда Харт, погасив на кухне свет, застывает на пороге. Сесть негде, разве что на пол, или принять приглашение Эггси. — Можешь помассировать мне ноги. На предложение Гарри качает головой и все же решается, укладываясь на самый край дивана, балансируя между Гэри и полом. Но парень кладет руку поперек его груди и прижимает вплотную к себе, мыском ноги дотягиваясь до кнопки вентилятора, чтобы было не жарко. Может Харт бы и повыпендривался, но он слишком устал за день, чтобы не поддаться на теплые прикосновения и дыхание в затылок. — Я не знаю, как массировать ноги. Но знаю, как накладывать швы на раны. — Это армия, ты хотел стать морпехом, да не получилось. — Почему? — Я тебя не пустил, — хватка становится сильнее, но Гарри все равно из нее выбирается, переворачиваясь лицом к Эггси. Они просто смотрят друг на друга под бубнеж голосов из телевизора, чувствуя немного сырное дыхание друг друга. Им еще нужно принять душ, и они не будут спать на диване, и переставить будильник. Но Гэри прижимается лбом к чужому лбу и закрывает глаза. Ненадолго. Совсем ненадолго. 7. Эггси просыпается в кровати, один, развалившись во все метр сорок ширины. Трудно понять, спал он в одиночестве или с Гарри, того нет поблизости. На секунду Анвин пугается, что мужчина все вспомнил и ушел. А через пол часа приедут спецслужбы, чтобы расчленить парня и скинуть его в шахту. Хотя вряд ли, иначе он просто бы не проснулся. Восемь часов — довольно рано для Гэри, можно еще поваляться, а потом спуститься в кафе на завтрак. А где телефон? Встать, чтобы забрать сотовый, все же приходится. Он стоит на зарядке, хотя точно помнилось, что Эггси забыл его подключить. На столе на кухне прикрытый пищевой пленкой остывал завтрак. Боже, Гарри приготовил ему завтрак! Ух, захотелось сжаться в комочек и повизжать. Как же это… потрясающе! Вот и салями пригодилась. Он почти успевает доесть, как открывается входная дверь и в дом дружно забегают мопсы, выгулянные Гарри Хартом. Мужчина не здоровается, лишь мельком глядит на Эггси, откинувшегося на стул. Гарри засыпает в миски сухой корм и доливает воды, осторожно перешагивая через собак, культурно выстроившихся у своих мисок. Анвин чувствует мрачную ауру вокруг него и пугается причине, даже не зная ее. — Гарри? Все в норме? — Гэри ловит Харта за локоть, но тот вырывается и забирает пустую тарелку, чтобы ее вымыть. — Я мог и сам помыть. — Все хорошо, — отбривает в ответ мужчина. — Нет, не хорошо. Эггси все-таки ловит его, зажимает в самом углу, рядом с громко гудящим холодильником. Гарри выше и смотрит сурово, так что любой другой уже дал деру. Но не этот парень, который почти опасно кладет руку на чужую шею, предугадывая последствия. Все равно, что рапторов приручать. — Да отстань ты от… — Харт сдается внезапно. Он слишком плохо спал из-за кошмаров и чертового дивана. На кровать он не пошел. — Мне опять снилось. Я обезвреживал бомбу, заложенную под Эйфелевой башней. Это тоже из какого-то фильма, скажи мне? Потому что я уже не знаю, что думать. Он упирается Гэри в плечо лбом, что при их разнице в росте не очень-то удобно. Но Эггси не знает, что ему ответить. Откуда ему знать о прошлом Харта? Кем он был? Только ли его светлостью, плывшем на своей яхте с шампанским и икрой? — Это только сны, успокойся. Мне как-то снилось, что я один из мутантов Чарльза Ксавье и пытался замутить с Росомахой. Так что я не думаю, что твои сны хоть что-то означают. Если только ты не начал предсказывать будущее после сотрясения. — Ладно, думаю, что ты прав, — Харт выпрямляется и снова смотрит сверху вниз. А потом кончиком пальца стирает пятнышко зубной пасты из уголка чужого рта. — Мне нужно сходить в магазин, а то я уже приготовил все запасы еды, что у нас были. Мне нужны деньги. И где мой паспорт, на всякий случай. Вот теперь Эггси реально паникует. Паспорт! Как он мог забыть! Вот теперь точно не выкрутится. Может, отнекаться, а потом броситься в ноги Рокси? Черт. — Зачем он тебе? Вряд ли тебя попросят предъявить его при покупке пива. А, черт, с паспортом проблема. Я не знаю, где ты его прячешь же. Так что-либо сам вспоминай, либо я ничего сделать не смогу. Выкрутился же! — Но я же работал где-то? Права? Трудовая? — Ты помогал в кафе. Неофициально. Я так и не смог выбить тебе гражданство, так что ты в Италии не совсем законно. Я не думал, что наш брак столько продержится, если честно. Если врать, то до конца. Пора бы сделать это девизом Эггси. Гарри вздыхает очень громко и показательно, а потом отодвигает его, чтобы уйти в спальню. — Во-сколько я должен быть в кафе? — Сегодня ты еще отдыхаешь. Завтра с шести часов, — нужно еще и Дига предупредить, что у него будет новый работник. И доволен он будет вряд ли. — А пока что… мне никуда не нужно утром, так что, может, в койку? Эггси и правда пытается уронить Гарри на кровать, но тот стоит, как вкопанный. Парень не прекращает попыток, сдергивая рубашку с плеч. И замирает. Харт весь покрыт шрамами. Белыми — старыми, и совсем свежими, где видны следы от швов. Он непроизвольно раскрывает рот, пялясь на эту карту травматолога, не в силах оторваться. И снова Гарри смотрит подозрительно на это удивление. Да когда ж уже Анвин сдаст тест на доверие?! — Я никогда к ним не привыкну, — находит ответ Гэри. Он прижимается губами к длинному светлому пятну, где явно прошла пуля, а Гарри вздрагивает в ответ, отпихивая голову парня рукой. - Эй, да что. Мы договорились не говорить об этом. У тебя была бурная молодость. — Мы договаривались? — Ну да. Слушай, я дам тебе столько времени, сколько нужно. Просто скажи — Эггси, нет. Ты всегда так говоришь, если подумать. Гарри натягивает рубашку обратно и застегивает ее, только в этот раз не под горло, а на три пуговицы вниз. Анвин стал еще ближе в этот момент, хотя до конца мужчина в нем еще не уверен. И откуда в нем эта подозрительность? — Расскажи мне что-нибудь. Обо мне, о нас. И все же Гэри затаскивает их в кровать, хотя и не так, как планировал. Они ложатся поперек, лицом друг к другу, как и вчера, и Гарри позволяет себе гладить щеку Эггси костяшками пальцев. — Ну… Тебе нравится в темноте, — Гарри закатывает глаза на эти слова, но не перебивает. — Думаю, что это пережитки твоей юности, где не было порно, а все кувыркания в постели считались верхом неприличия. А кончаешь ты так громко, что внизу все посетители кафе об этом узнают. Мне потом приходится спускаться и просить прощения. Харт бьет Гэри в бок и переворачивается на спину. Но парень не отпускает, пристраиваясь и кладя голову на его плечо. — Это еще цветочки! А наши ролевые. Ты учитель литературы, а я твой студент. И — внимание! — спойлер. Я никогда не готовился к твоим занятиям. Но потом мы все равно выключали свет и совокуплялись под одеялом. — Я так понимаю, я старпер, который любит в миссионерской позиции, а потом шлет тебе открытку «спасибо за секс»? — Я их все храню, между прочим! Эггси теперь откровенно смеется. И не отвечает, когда Гарри бьет его в плечо. Это так уютно - лежать вместе, словно они знакомы целую вечность, хотя Харт так и думает. Все портит звон будильника из телефона, который все еще стоит на зарядке. Счастливые, может, часов и не наблюдают, но работу никто не отменял. — Я пошел. Сантехника сама не починится, — Анвин вскакивает, а Харт остается лежать, лениво поднимая голову, чтобы следить глазами за происходящим. Эггси надевает поясную сумку с инструментами, и внезапно перед глазами Гарри встает картина с разбитым кафелем, через который видно трубы. И это почему-то вызывает раздражение. Словно он недоволен происходящим. — Иди. У меня уйма дел. Здесь бардак. И продукты сами не закупятся. Какой у тебя пароль на кредитке? Гэри пишет пароль на старом чеке с заправки и отдает его Харту. Он снова пытается поцеловать мужчину, но кроме прикосновения к щеке ничего не получает. Да ну черт, они женаты или как?! Дверь закрывается. Гарри рассеянно смотрит на четыре цифры на листке и вдруг мысленно приставляет к ним еще двенадцать, которые берутся из головы. Через секунду он забывает об этом, даже не подозревая, что это был код запуска американских ядерных ракет. 8. Мерлин не привык паниковать, привык держать все под контролем, привык… А, кого он обманывает?! Галахад пропал! Триумфального возвращения в Лондон не произошло, на Сардинии тоже было глухо. Или его убили, или завербовали, или держат в подвале и пытают кусачками. Этим утром Мерлин не выдержал. Сложнее всего было ничего не рассказывать Артуру. Этот старый хрен выкинул бы какой-нибудь фортель. И опять М делает то, что обещал много раз не делать. Не нарушать устав из-за Гарри Харта. Черт, он же не чертов Тони Старк, вернувшийся из плена еще более крутым, чем раньше. Это Галахад, со своим чувством справедливости, который, может, просто попивает Маргариту на пляже, пока его ищут, сбившись с ног. Так или иначе, но Мерлин летит на Сардинию. И если он найдет Харта, то в жопу ему пеленгатор засунет! И монтажной пеной ее зальет для сохранности! Но как же Гарри был прав. Никакого тумана и странный мужик на местных фунтах. Лысая голова Мерлина блестит на солнце так, что не привлекать к себе внимание — это вряд ли. Он берет автомобиль на прокат и едет до Порто Флавиа, даже не думая переодеть свой душный костюм. Каждый, кто его видит, чуть не стонет - настолько невыносимо он выглядит. Будто из печки прямиком. Этот город слишком простой, даже камер на улицах нет, чтобы отследить Гарри. Ни одной зацепки. В Лондоне он нашел бы Галахада минуты за четыре. А здесь… Как найти иголку в стоге сена, если эта иголка не хочет, чтобы ее нашли? Мерлин таскается по городу весь день, находит одну пожилую даму — миссис Харт, около пяти человек с похожими фамилиями и сумасшедшего испанца, зовущего себя Галахадом. К вечеру отчаяние достигает своего максимума, и, по воле случая, М опускается за столик именно в том кафе, где его цель и работает. Все буквы на вывеске оторваны, осталась только картина с грустной луной, или Марсом, или Плутоном. Да, последнему есть о чем грустить. И ебучий случай, что к Мерлину подходит сам хозяин, а не Гарри, разговаривающий с перевалившимся через стойку Эггси. С момента их второй встречи в больнице прошла уже неделя, но все еще Анвин так и не получил хотя бы поцелуй. Это была, пожалуй, самая долгая прелюдия в его жизни. Гарри замечает Мерлина первым и вдруг думает о двенадцати щенках в клетках, стоящих друг на друге. Но больше в памяти ничего не всплывает. У него еще уйма дел, если он все же сумеет вырваться от Эггси, вцепившегося в его локти пальцами. — Иди, сядь за столик, не мешай мне, — заявляет Харт, удерживая подбородок Эггси двумя пальцами, чтобы тот не приближался. Он уже не был тем неуверенным в себе мужчиной, каким был после больницы. Это был идеальный баланс между снобом с яхты и пациентом с амнезией. И игра Гэри уже не была так забавна, потому что он с ума сходил от такого Гарри. — Если поцелуешь меня, то пойду, — ну не мог Анвин не попытаться. На людях Харт тушевался при таком проявлении чувств и постоянно озирался вокруг. Вот и сейчас он оглядывает зал, а потом почти незаметно касается чужих губ своими. Эггси наклоняется еще сильнее, в надежде на продолжение, но тот отодвигается и пихает его в сторону. Приходится подчиниться и идти на поиски свободного столика. Коего, кстати, нет. Это просто вечер субботы, ничего сверхъестественного. И Эггси ничего другого не остается, кроме как подсесть к одиночному посетителю, если он хочет остаться здесь, а не уйти к себе. — Здрасте, можно к вам подсесть, а то такой аншлаг, — Мерлин поднимает голову и смотрит на парня, одетого в адидас, которого по-хорошему нужно отшить. Но лучше не привлекать к себе внимания. Поэтому он кивает, всем видом показывая, что не намерен болтать. М подвигается так, что оказывается спиной к стойке, а Гэри лицом, так, чтобы смотреть на Гарри. Эггси пьет пиво, отвечает старикам на их шуточки и думает, что жизнь прекрасна. Мерлин колдует над планшетом, а еще перебирает листки в папке с личным делом Галахада. Он ищет зацепки в старых делах Харта, что-то, что тот мог провернуть в этот раз. Он так увлечен, что даже если бы Анвин был вражеским агентом, то не заметил бы. Он не замечает, и когда сзади подходит Гарри и ставит на стол еще стакан с пивом. Эггси совсем мимолетно бросает взгляд на папку на столе и вдруг давится пивом. На фотографии Гарри, и хотя остальное не разобрать, сердце екает в опасном предчувствии. Нет уж, мать вашу, он совсем не хочет отпускать Харта, уж кем бы он там раньше не был. — Простите, — вдруг отрывает от размышлений голос соседа. Эггси сглатывает. — Вы не знаете некоего Гарри Харт… — Нет! — отвечает Анвин слишком поспешно и уже паникует. - Нет, не слышал о таком. — Ясно, — Мерлин глядит ему прямо в глаза, и Гэри хватается за бокал, чтобы отпить. — А может, знаете парня, который неделю назад чинил туалет на яхте «Георг lV»? По описаниям… — Да вы шутите? Тут все это умеют. Мало ли кто мог. Мерлин кивает и захлопывает папку. На обложке Эггси видит символ, который кажется ему знакомым. Но рассмотреть не удается, мужчина оставляет деньги и уходит быстрым шагом. Вроде бы Гэри должен чувствовать облегчение, но вместо этого его затопляет вина. Харта ищут, и серьезно. Нужно ли было сказать этому человеку правду? Гарри подходит к нему снова, чтобы забрать деньги и пустую посуду, и обращает внимание на выражение лица. Не такое, как всегда. — Эй, все в порядке? Эггси не отвечает. Он берется за шлевку брюк Харта и тянет его ближе, чтобы ткнуться лицом ему в живот. И да — тот снова оглядывается, замечая направленные на них взгляды. Но все же кладет руку парню на голову и гладит его, пока его не окликают. Диг подбегает, едва Гарри отправляется работать дальше. — Что за черт? — Этот лысый, что здесь сидел, ищет Гарри. У него целая папка с его фото и какими-то бумажками. Может, он скрывается от налогов? — А ты как хотел? Чтобы человек просто пропал и всем было на него плевать? Если тот подсуетится, то наверняка на тебя выйдет. Придумай что-нибудь. Или правду уже скажи. Разве тебе для мести мало? Боже, да какой мести? Харт — мужчина его мечты, никуда он не пойдет. Да лучше он того странного джентльмена грохнет и скинет его тело в море. Эггси поднимается и вытаскивает мятые купюры, чтобы расплатиться, но Диг его тормозит. — Ты собираешься его догнать? Но Анвин только качает головой и уходит, не глядя на Харта, который это подмечает. Он пропадает из виду, стоит ему сделать шаг за освещенную фонарями территорию. Ему нужно пройти всю округу и проверить, не осталось ли еще где-нибудь висеть то объявление с фотографией Гарри. Не хватало еще, чтобы его увидели. Черт, эта Санта-Барбара такая Санта-Барбара. А еще хочется верить, что здесь хоть где-нибудь продаются цветы. Или хотя бы растут, не принципиально. 9. — Псссс, Гарри. Смена Харта уже заканчивалась, было почти два часа ночи, когда Диг вдруг начал размахивать руками, словно он дирижер большого и симфонического. Эггси уже наверно спал, хотя всегда обещал его дождаться. Гарри оставалось только забрать свои чаевые, которые всегда были включены в счет, и отправиться наверх. — Что случилось? Ты нашел еще счетов с номерами телефона для меня? Еще немного и моя самооценка возрастет до небес. Я соберу вещи и съеду от Эггси. Гарри смеялся, но хозяин посмотрел на него жутко серьезно. Он в последнее время часто смотрел таким взглядом на Эггси и его «мужа». Он видел, как парень привязался и как мужчина прижился здесь. Но, черт! Он посмотрел сотню фильмов, где всегда подобные махинации раскрывались. Однажды Харт вспомнит, или за ним придут, или еще какая ситуация произойдет. И расстаться им будет не просто болезненно — смертельно. — Нет, не хорохорься. Чтобы ты знал, Эггси никогда не рассказывал нам, когда он родился, поэтому мы празднуем вместо его дня рождения его переезд сюда. А он будет завтра. — Да твою ж мать! — Гарри снимает фартук и упирает руки в бока. — Ты бы еще позже мне рассказал! Я бы тогда не стал тратить деньги на новые кухонные принадлежности! Что же мне теперь делать? — Притормози-ка. Никто ничего ему не дарит, он не любит этого. Думаю, что он просто не привык. Мы собираемся здесь и закатываем вечеринку. А не сказал я, потому что забыл, что ты не помнишь. Ты в последнее время как прежний. В ответ Гарри улыбается. Он и правда чувствует себя хорошо, ничего не болит, жизнь идет своим чередом. Сплошной белой полосой, что немного пугает. Каждый вечер, возвращаясь домой и заползая под одеяло, он думает, что завтра, наверно, начнется судный день, или восстание машин, или зомби апокалипсис. Но потом Гэри во сне находит его и тянет к себе, утыкаясь в его плечо своим квадратным подбородком. И конец света опять откладывается. — О, я знаю! Я приготовлю ему пирог, если разрешишь воспользоваться своей печкой. Не знаю, откуда я знаю рецепт, но думаю, что справлюсь. Диг кивает и отдает Гарри его деньги. На улицу мужчина выходит уже в темноте, когда в кафе гаснет свет. Он поднимается наверх, недовольно бурча, потому что ноги за вечер устали. На верхней площадке у двери висит запах сигарет. Эггси иногда курит, Харт думает, что когда тот волнуется. Или дрочит. Запах, висящий в квартире, может значить только это. Гэри не давит на него, не требует близости, но Гарри всегда знает, когда тот мастурбирует. Молодой организм никак не унять. Эггси нужно быть рядом, касаться, обнимать, чувствовать присутствие. И уже давно Харту хочется ответить тем же, но он не решается, всегда тормозя себя. Да и все подходящие моменты постоянно упущены. Вот и сейчас Анвин спит, измотанный и довольный. В такие моменты проще всего. Гарри может наклониться и поцеловать парня, без нужды объяснять себе, значит ли это то, что значит. Нужно всего лишь верить, что Эггси не просыпается, а только во сне притягивает его к себе. Наутро как всегда Анвина уже нет рядом. Он уходил рано, захватив с собой контейнер с приготовленной Гарри едой, и отчего-то мужчине хотелось верить, что Эггси тоже целует его, пока он спит. У него много дел на сегодня, словно он — отчаянная домохозяйка. Выгулять мопсов, убраться, приготовить еду, снова выгулять мопсов, приготовить торт. Или пирог, или пудинг, или пай. Что уж мозг вдруг подкинет. По крайней мере, Диг смотрит на приготовление с интересом, а потом фоткает полученный пирог и выкладывает в инстаграм, спрашивая у друзей — что это? Оказывается, что настоящий английский пудинг, разве что не из волнистой формы и политый клубничным соусом. Сегодня в кафе только друзья, которых немало. Гарри обслуживает их, хотя Диг и просил его не делать этого. Но ему нужно чем-нибудь заняться, чтобы не сидеть в ожидании. Эггси все нет, хотя обычно он возвращался чуть позже семи, а уже перевалило за девять. Харт набирает ему несколько раз со своего новенького, хотя и дешевого сотового, но его сбрасывают, а после Анвин совсем уходит вне зоны действия сети. Праздник становится кошмарным, а для большей радости еще и начинается дождь. Все как в родной Англии. Приходится затаскивать столики с улицы под навес. Гарри берет хозяйский черный зонт с ручкой-тростью, чтобы не промокнуть, но не успевает он поставить его сушиться, как в кафе буквально врывается мрачный Эггси, мокрый насквозь. Он проносится мимо Харта и сразу выпивает стоящий на крайнем столе стакан с дешевым виски. Все дружно поздравляют его, но светлее его лицо не становится. Следом за ним вдруг с улицы заходит еще один мужчина. Полноватый, с неприятным лицом и парой золотых зубов. — Давай, собирай шмотки. Если мать хочет тебя видеть, то пусть. Давай, пацан. Ждать тебя никто не станет. Внезапно Гарри осознает, как же ничтожно мало он узнал о Эггси за эти пару недель. Ни о его родителях, ни о его прежней жизни в Англии. — Вали обратно, Дин. Никуда я не поеду. У меня здесь своя жизнь, — Эггси отрезает очень убедительно, но Харт все равно чувствует дрожь в его голосе. — Да похуй мне на твою жизнь пидорскую. И на тебя насрать. Я на твоей мамке женился, а не на тебе. Собирайся, я сказал. А иначе я тебя прирежу нахуй и никто в мире этого не заметит! — Ошибаетесь, — не то, чтобы Гарри любил вмешиваться в такие разборки, но не мог стоять в стороне, когда дело касалось Гэри. — Эггси — мой муж, и я не вижу причин, по которым вы можете заставить его куда-то уехать. — Да, твою мать, пацан! — Дин стоит между Анвином и Хартом и переводит взгляд с одного на другого. — Ты еще и жениться решил, чтобы все знали, что ты голубок?! А ты, «муж», вали отсюда и не лезь не в свое дело. Дин не ожидает того, что случится дальше, Гэри не ожидает, и все собравшиеся. Но меньше всего — сам Гарри, когда вдруг перехватывает зонт с ручки на середину и цепляет кружку пива. Через миг раздается звон и грузное падение о землю. Дин падает так же прямо, как стоял, а все глядят на Харта так, словно он только что прискакал на единороге. Аплодисменты раздаются следом. Гарри осторожно кладет зонт на стол и идет к стойке, переступая через бессознательное тело на полу. Эггси выпивает еще один стакан, просто чтобы прийти в себя. — Там вон стоит пудинг. Это типа подарок тебе. Поздравляю. — Прости, но после того, что ты только что сделал, это будет второй по значимости подарок, — Анвин прижимается к мужчине вплотную, обнимая его за шею, а Харт в ответ сжимает его талию. — Боже, ты так крут. Эй, захлопните уже рты! Многие и правда только после этой фразы догадываются, что сидели в шоке до сих пор. Диг, как самый хозяйственный, вызывает такси и усаживает Дина в него, чтобы того отвезли на автобусную станцию. Эггси это не сильно волнует, пока он может быть так близко. Гарри придерживает его за плечи и ведет на кухню, где никого нет уже. Не сказать, что это сильно романтично, но он включает радио, стоящее в углу на столе. И — удача — сразу натыкается на медленную песню. Ну и что, что это Spice girls с их Viva forever, песня детства Гэри. — Я не уверен, что умею танцевать, но чем черт не шутит, — говорит Харт, сжимая руки парня в своих. Тот не отвечает, сразу прижимается, ощущая на своих плечах ладони. Это и не танец совсем, топтание на месте, даже не по кругу, просто из стороны в сторону. Эггси не поднимает головы, упираясь макушкой в шею Гарри, а он гладит его по коже, вдоль ворота адидасовской безрукавки. Оба знают, что должно произойти. Гэри должен поднять голову и взглянуть своими темными в этом освещении глазами. И никуда от этого не деться. Харт не может сопротивляться, да и не хочет уже. Он опускает голову ниже, в то время как Эггси подается наверх и их губы встречаются. Они прекращают двигаться под музыку, одновременно это делать сложно. Анвин слишком жадный, а Гарри поддается, впуская себе в рот его язык, не понимая, почему он столько отказывался от этого. Гэри прекрасен, и ему невозможно противиться. Парень отрывается от него, вдыхает воздух и прижимается губами к шее так, что Харт невольно стискивает его одежду пальцами. Эггси в ответ сгребает руками его бедра и они оба долго выдыхают, чуть ли не постанывая от тесного контакта. Еще немного и… Но песня оканчивается и следующая совсем не такая атмосферная, чтобы продолжать. Эггси тяжело дышит и теперь просто обнимает Гарри, который тоже немного дурной от произошедшего. — Там гости, — шепчет на ухо Харт. — Ага. — Пойдем к ним? — Ага. — Идем наверх? — усмешка. — В точку. 10. — Поверить не могу! Неужели нельзя было промолчать, а не говорить всем, куда мы идем? У Гарри все еще горят щеки и он возмущается, пока поднимается по лестнице наверх. Эггси протащил его через все кафе с довольной улыбочкой маньяка-педофила. Если не брать в расчет возраст Харта, конечно. Но теперь весь район знает, что сейчас у этих двоих будет секс. На причитания Эггси не отвечает. Он добирается до площадки и прижимает мужчину спиной к двери. Под лунным светом их скорее всего замечательно видно, но этот свет и есть вся романтика. Запах тухлой трески, громкая ругань из соседнего дома и кто-то ссыт под стеной дома — отвратительная, но настоящая жизнь. Гарри точно не променял бы ее на джентльменское виски и накрахмаленные манжеты. В этом он уверен. Гэри вовсе не обращает внимание на антураж. Он целует ямку над ключицами Харта, ведет языком вверх, ощущая движение кадыка. Тот запрокидывает голову, предлагая не останавливаться, совсем короткой щетиной цепляясь за кожу. Боже, Гарри любит все это. Что он англичанин по имени Гарри, женившийся на валлийце. Лучше этого и придумать нельзя. — Нам нужно зайти в квартиру, — Харт кладет пальцы на губы Анвина, а когда тот в ответ проскальзывает языком между фалангами, сжимает их. Эггси мычит, но довольно, пока мужчина оттягивает немного руку и отпускает. — В квартиру, живо. И все же парень открывает дверь и пропускает Гарри внутрь, с удовольствием ленивым движением шлепнув его по заднице. В ответ тот лишь немного оборачивается, глядя, словно спрашивая «и что»? В спальне Харт включает свет и выпроваживает всех спящих там мопсов, уж очень это личное. Эггси задергивает штору, заменяющую дверь и облокачивается на стену рядом с ней. Он смотрит. Это чисто британские кинки, грязные и сексуальные, когда английский джентльмен расстегивает манжеты. О, черт, нужно вернуться в Англию и открыть стриптиз-бар, где шикарные мужчины будут медленно снимать галстук и ломать коленями стрелки на брюках. Не такие шикарные, как Гарри, правда. Потому что он даже не представляет, как выглядит вполоборота, с его размахом плеч, длиной ног и неестественно натянутой ширинкой. И все же Эггси подходит, скидывает кеды, не до конца промокшие, и скользит сухими носками по линолеуму, бесшумно опускаясь коленями между раздвинутых ног Гарри. Тот смотрит сверху вниз и закладывает руки в карманы, так что ткань брюк перестает что-либо скрывать, натягиваясь как струна. И не смотря на то, что Гэри сам встал на колени, он не может перестать видеть в мужчине над собой того самого сноба. В этом есть что-то ненормальное, когда Анвин думает, что Харт мог бы позвать его на яхту не для ремонта, а именно для этого. Мысль охуительная и отталкивающая одновременно, и Эггси сжимает в руках штанины Гарри, чтобы испортить эти стрелки, которые, наверное, впервые мужчина выглаживал сам. Момент тянется, и Харт ждет, чтобы парень сделал что-нибудь, а когда не выдерживает, то приступает к делу сам. Не слишком уверенно, но в конце-концов это же Эггси. Руки Гарри опускаются вниз, гладят острые скулы Анвина, его губы, раскрывающиеся от движения, влажно блестящие в полумраке. А потом он берется за собственный ремень, расстегивает его, цепляет псевдокожаным хвостом по щеке парня, настолько близко тот наклоняется. Харт расстегивает брюки и выдергивает рубашку, до сих пор заправленную, наружу. Он сдвигает белье вниз и может наконец освободить член, который забавно упирается прямо Гэри в нос. Но тот не видит ничего смешного, когда подныривает под ствол, добираясь языком до яичек. Гарри ничерта не может с собой поделать, его руки сами ложатся на голову парню, убирая челку, о которую теперь трется его член. Насколько бы он не потерял память, а все равно, глядя вниз, хочет отодвинуться, пальцами раскрыть чужой рот и вставить ему так, чтобы нос уперся в живот, а губы растянулись до самого максимума. Эггси читает его мысли, или выражение его лица, или он ведьма и его нужно срочно сжечь. Но он глотает член и точно, как в мыслях Харта, давит на него горлом, свистяще всасывая слюну, чтобы та не потекла изо рта. Гарри плавится и хочет стечь на кровать, чтобы ноги не уронили его прямо на Анвина. Парень действует слишком лениво, не убыстряясь, а потом и вовсе поднимается, шипя на то, что у него болят колени. — Ну, болят так болят, — Гарри жмет плечами, отворачивается, ложится на кровать, раскидывая ноги так, чтобы было видно все. Он сжимает пальцы в кольцо и приподнимает бедра, втрахиваясь в собственный кулак и запрокидывая голову, закрывая свободной ладонью рот. Это не просто дрочка, Харт двигает телом, упершись ногами в кровать, совсем не показательно, а по-настоящему, с оргазмом в конце, без завлекательных взглядов. Он реально решил закончить все самостоятельно. Эггси возмущенно выдыхает воздух, словно шипя, и запрыгивает на кровать, очень даже больно шлепая по ладони Гарри, немного задевая и его член, отчего тот внезапно ахает, ничего не имея против. Теперь Анвин берет все в свои руки. Буквально. Он стягивает с себя штаны и белье, пристально смотрит на Харта. Ведь, как только Гэри отводит взгляд, как мужчина посмеиваясь, снова тянет руки к члену. — Даже не думай! Гарри! Гарри Хар… — Эггси давится собственными словами, чуть было не назвав настоящее имя «мужа». — Миссис Анвин, прекратите. Гарри смеется, почти заваливаясь на бок, но Гэри подходит и переворачивает его на живот полностью. Несколько секунд они смотрят друг на друга, Харт — извернувшись и сощурившись. И Эггси сдает последний тест в списке тестов Гарри — и получает полное доверие. Мужчина отворачивается и подгребает под себя две подушки — их всего две — одну под живот, а в другую утыкается лицом. Анвин смотрит на это и жует губу, чтобы не застонать, но переводит взгляд с приподнятой задницы Гарри вдоль изогнутой спины до красных щек, которые невозможно спрятать, и все-таки стонет. Его руки сами ложатся на чужие ягодицы, мнут, сводят, разводят, а пальцами он жмет под мошонкой, отчего Харт дергается каждый раз и пытается не глядя рукой оттолкнуть его. Эггси делает все это с наслаждением, прижимается грудью к заднице и подтягивается, скользя по спине к шее, чтобы языком обвести верхние позвонки. Гарри все не поднимает голову и чем дышит — не понятно. Анвин берет его за затылок, чтобы заставить повернуться и посмотреть, как парень достает из ящика тумбочки смазку и презервативы. Никогда не было тайны в том, что они там лежат и ждут своего часа, но Харт все равно шумно вздыхает и его задница сжимается. Смазка холодная, от нее все волоски на теле встают дыбом, потому что, несмотря на ожидание Гарри, сначала Эггси сжимает скользкой рукой его член. И тут же пережимает его, потому что тело под ним крупно вздрагивает, словно сейчас все и закончится. Анвин больше не теряет времени, оттягивает одну ягодицу Харта рукой и начинает тереть пальцами сверху вниз, словно ему нравится, как тот дергается каждый раз, когда пальцы задевают мышцы. Он продолжает это делать, пока Гарри не расслабляется, и вдруг без предупреждения проскальзывает внутрь сразу двумя пальцами. Мужчина дергается, но молчит, только сильно сводит лопатки на спине. Теперь Гэри больше не притормаживает, решительно растягивая Харта, временами добавляя еще смазки. Ему это в кайф, он даже отстраняется, чтобы смотреть, как расходятся мышцы, как кожа блестит, скользкая, мягкая. Он даже не касается простаты, оставляя это на потом. На тот момент, когда Гарри все же оторвется и посмотрит на него взглядом «ну сколько ж можно?». Эггси примеривается всего несколько секунд, пока надевает презерватив, наклоняется, целует Гарри в макушку и въезжает внутрь без перерывов. Харт вздергивается с кровати, но Гэри обеими руками упирается ему в спину, заставляя лежать. — Отпусти меня, твою мать! — вскрикивает мужчина и дергается прочь. И обмякает. И стонет. И матюкается в подушку. И снова дергается, чтобы это повторить. Гэри ставит его на четвереньки, опирается обеими руками на поясницу и начинает двигаться в ритм своему дыханию. Он слышит, как Харт стонет в подушку, но совсем тихо, поэтому он вырывает ее и выкидывает не глядя. Гарри поворачивается к нему, выгинает шею, смотрит не слишком осмысленно и вдруг начинает подмахивать, быстрее, чем ритм Эггси, заставляя и того ускориться. Парень переворачивает его на бок, закидывает его ногу себе за плечо, целует в колено и снова втрахивается, с удовольствием разглядывая его беспомощный вид. Это сильнее Анвина, это просто сводит его с ума, ломает и — о, Боже — ему стоило сделать это еще в тот день, когда они впервые встретились! Гарри так мотает по простыням, а Эггси и не думает останавливаться, кусает его бедро, гладит по груди, тянется к губам и гладит их, когда Харт пытается языком обвести его пальцы. И нет, Гарри не громкий. Он широко открывает рот, когда кончает и скребет руками по простыням, но не стонет. А вот Эггси скулит совсем как щенок, тыкается лбом под колено Харта и замирает на некоторое время. И только потом отпускает, выходит из него и падает на кровать с такой счастливой улыбкой, словно выиграл в лотерею. Вместо приза, правда, он получает пятна спермы на кровати и завязанный презерватив, которым он промазывает в урну. Гарри укладывается на живот, подтягивая одну ногу вверх, с намерением поспать, но Анвин вдруг снова пальцами касается его входа, который сжимается уже не так сильно. — Отстань, — рычит на парня Харт, хотя и не делает ни одного движения, чтобы отодвинуться. Эггси целует его в нос, в щеки, в губы, а потом отстраняется и включает вентилятор. Они потные и на влажных простынях, но насрать. Гарри засыпает первым, так и не двинувшись с места. Эггси чуть позже, сжав в руке ладонь мужчины и прижав ее к губам. Харт останется с ним, теперь без сомнений. Эй, мир… отсоси! 11. В то утро Эггси просыпается с ясным осознанием того, что он увяз. Об этом говорят ему солнечные лучи сквозь шторы на окне, гудение вентилятора и Гарри, спящий рядом, за ночь умудрившийся натянуть на себя покрывало. Анвин смотрит на него, разрываясь между желанием коснуться и боязнью разбудить. Он влип так глубоко, по самую шейку, так, что дышать трудно. Сердце колотится как ненормальное, когда он думает о… Что однажды Харт… Гэри понимает, что нужно рассказать, объяснить. Это будет лучше чем «ой, я все вспомнил, гребанный мудак, прощай». — Ты так и будешь сверлить во мне дыру? — сонный голос Гарри раздается неожиданно. Он не открывает глаза, только немного улыбается и переворачивается спиной к Эггси, подгребая простыню под себя и обнажая все от спины до ног. Анвин тут же жмется к его заднице, а носом касается шеи. Черт, ну и как вообще можно о чем-то серьезно говорить в такой ситуации? Он исполняет совет Скарлетт О`Хары и засыпает вновь, понимая, что утро утра мудренее. Когда он просыпается во второй раз, разговора не получается опять. Ну невозможно! Потому что даже без слов в воздухе висит слово «любовь», мигая лампочками и выстреливая конфетти Гэри в лицо. И он сбегает на работу, уговаривая себя, что вечером-то уж точно найдет, что сказать. Весь день он рассеян, в своих мыслях, даже не сразу понимает, если ключ на 16 внезапно оказывается слишком большим для болта. Но начальство на него не злится, вспоминает прошлый вечер и отпускает с миром. И с подзатыльником. Забавно следить, как Эггси едет домой, то убыстряясь, то замедляясь, получая от других участников движения красивые, но грубые итальянские ругательства. А все потому, что в своих мыслях он то решается, то нет. Но, блять, он все время кого-то в своей жизни теряет. Сначала отца, потом мать, когда его отправили сюда, а теперь на очереди Гарри. Ну ничего, в конце концов у него останутся все его мопсы, которые съедят его, когда он помрет в одиночестве у себя в квартире! А Харт уплывет на своей шикарной яхте и никогда ни за что не подплывет к этим берегам ближе, чем за двести миль. Двести тысяч миль. Жук тормозит у кафе, и Анвин сразу видит Гарри через веранду. Боже, какой же он красивый, уверенный, но не заносчивый, слишком-слишком хороший для Гэри. Если он потеряет еще и его… — Всем привет, — и все же Эггси находит в себе силы выйти из своего зеленого авто и подняться в кафе. Среди всех приветствий важнее всего улыбка Харта, когда он протягивает навстречу руку. Гарри хочет его поцеловать, но машинально Анвин изворачивается и прячет глаза. — Можешь уделить мне минутку. Есть разговор. Гарри хмурится, обводит взглядом гостей, убеждаясь, что им сейчас его помощь не нужна, и отходит с Эггси на кухню, на которой еще вчера они танцевали. На которой все еще стоит пудинг, сделанный Хартом, до которого никто не дотронулся. Благо, Диг все же убрал его в холодильник. — Я слушаю тебя, — Харт уже не такой близкий, как пять минут назад, слишком напряженный. — Гарри, это важно. Суперважно, — лицо Эггси становится умоляющим, на переносице собираются морщины, а голос словно сломается в любой момент. — Я не твой муж. Мы никогда не жили вместе. Я воспользовался твоей амнезией. Харт замирает, сглатывает громко. Его взгляд уходит в сторону, а потом опять на Анвина. Этого не может быть. Они женаты, они вместе уже годы, Гарри знает всех его собак по именам и сокращениям. Да, твою мать, он любит Эггси! — Это не правда. И это самая тупая шутка, которую ты мог придумать. Особенно после… — мужчина не договаривает, но в воздухе явно висит «после секса». — Я видел наш брачный договор, так что не нужно теперь отрицать то, что сумел доказать. И как же сейчас Гэри хочется сказать — «да, да, я солгал тебе, я идиот, прости, обними меня», но он собирается идти до конца. Сделать это. Он хватает Харта за руку и тащит его обратно в зал, окликивая всех, чтобы они замолчали. — Давайте, подтвердите мои слова. Я привез сюда Гарри две недели назад и попросил вас всех мне подыграть. Ты богатый сноб с яхты, которую я чинил, — Эггси поворачивает голову к Харту, когда тот вырывает руку из его ладони. — Твоя фамилия Харт. В зале воцаряется тишина, такая глубокая, что слышен крик чаек на море, которое находится очень далеко. И ругательства почтенной госпожи, у которой с балкона только что увели белье. «Che cazzo vuoi? Cazzo di caccare». — Эггси, ты с дуба рухнул? — Диг подходит к Гарри со спины и кладет руку ему на плечо, чувствует, что тот сейчас сорвется. — Хоть бы предупредил о розыгрыше. Что значит он сноб? Да он работает в моем кафе с его приезда три года назад! Я еще помню, как ты торжественно заносил его по лестнице в дом и отбил ему весь затылок! — Что?! — Анвин аж рот приоткрывает от этих слов. Он собирался рассказать правду, а ему мешают?! Да еще Харт теперь смотрит на него с улыбкой, как на идиота. - Диг, ты чего? Рокси, ну хоть ты ему скажи! Ты же подделывала это липовое свидетельство о браке! Рокси, сидящая чуть поодаль, подпирает голову рукой и приподнимает брови. — Эггси, шалость не удалась, завязывай. Все, что я подделывала для Гарри, это его временные документы, чтобы его не депортировали отсюда. Боже, да что на тебя нашло? Гэри так и застывает, понимая, что никто здесь не даст рассказать ему правду. Они все сговорились. Он теряется, не зная, как еще можно доказать мужчине, что он не тот, кем себя считает. Нужно отвезти его… куда-то отвезти, черт. Или шарахнуть по голове, чтобы от вспомнил. Или… Вот уж чего никто не ожидал, так это нескольких полицейских, которые появляются словно из ниоткуда, но скорее всего со стороны их квартиры. У Эггси была пара приводов за то время, что он жил здесь, но все они были давно. Он даже превышать почти перестал, но в этом была больше заслуга старенького жука. — Синьор Анвин. Вы и ваш партнер арестованы за нанесения телесных увечий сеньору Дину… — Да какие увечья, он головой упал на кружку и разбил ее, — перебивает Эггси, который все еще на взводе и совсем забыл, что местные копы не любят иммигрантов. Гарри оказывается рядом с ним и кладет руку на его плечо, но поздно. Хватка у служителей закона железная. На них надевают наручники и тащат к машине. Гарри даже не удивляется осознанию того, что может снять наручники секунд за двадцать. Он не делает этого, не хочет привлекать к себе излишнее внимание, да и бросаться в бега, откровенно говоря, тупо. Ну заплатят они штраф за рассеченный лоб отчима Эггси, посидят немного. Диг точно приедет и внесет за них залог. Но в участке начинаются проблемы. С Эггси все нормально, а вот никакого Гарри Анвина в этом городе не живет. Он не въезжал на Сардинию, нигде не прописывался и вообще такого человека не существует. И Гэри понимает, что они попали. Сейчас судебная машина начнет крутиться, и один Бог знает, к чему это приведет. Пока их допрашивают по делу Дина, Харт спокоен. Он описывает все как несчастный случай и понимает: всем здесь плевать на разборки чертовых англичашек. Но закон прописывает, что нужно разобраться, и они хватают, сажают и допрашивают. А вот Эггси волнуется, и очень сильно. Сколько бы Гарри не сжимал под столом его руку, парня почти колотит. Он не знает, что делать. Сейчас лучшим вариантов считается побег, а потом смена имен. И отъезд за границу. И не отсвечивать до самой смерти. Внезапно Гэри хватается за грудь, и Харт опасается, что парень слишком переволновался. Но он все так же в сознании и требует свой законный телефонный звонок. И когда получает трубку, вытаскивает из-под футболки цепочку с необычным кулоном. Гарри раньше никогда его не видел, или просто не обращал внимания, потому что он висел всегда под одеждой. Но теперь, глядя на круг с вписанной внутри буквой «к», в его голове начинается неразбериха. Эггси не знает, набирать ему номер так, или с кодом Британии, но номер не похож ни на один из известных. И он просто вбивает шесть цифр на панели, приставляя динамик к уху. И ему отвечают. — Здравствуйте, я Эггси Анвин. Простите, Гэри Анвин. Я в участке в Порто Флавиа на Сардинии, а мама говорила позвонить по этому… стойте-стойте… оксфорды, но не броуги? Гарри смотрит на Эггси долгим взглядом и вдруг отмирает и забирает трубку из его рук. — Это Галахад. Передайте Мерлину мои координаты. Спасибо. Анвин закрывает глаза, все понимая. Мерлин — не Мерлин Монро. А Гарри — больше не его Гарри. И так вовремя допрашивающий их мужчина забирает телефон и выходит. Харт поворачивается к Эггси совсем немного и закидывает ногу на ногу, неуловимо меняясь, становясь чуть серьезней, чуть важнее, чуть холодней. — Странное совпадение, Эггси. Спустя семнадцать лет с тех пор, как я дал тебе эту медаль, мы встречаемся именно таким образом. — Вы? Вы мне ее дали? — Несомненно. Твой отец погиб, спасая многих людей. Я хотел отплатить ему добром. Не думал, что сделаю это, занимаясь твоим домом и готовя тебе еду. — Гарри, — Анвин ставит локти на стол и упирается в ладони лицом. — Я хотел тебе сказать. Ты же знаешь. Твою мать, Гарри, твою мать. Дверь кабинета распахивается, и уже совсем не грубый голос извиняется за недоразумение и предлагает им выйти. Они свободны. Эггси выходит следом за Гарри и замечает, как Дина выпихивают из здания полиции. Но даже это не улучшает его настроения. Им возвращают их вещи, и тут поспевает Мерлин, который все же вычислил Анвина, но разминулся с ними. — Я думал, что это шутка, — Мерлин перекладывает свой планшет и крепко жмет Гарри руку, незаметно фотографируя его для картотеки кошмарных фото агентов. — Ты и снова Анвин. Будто опять девяносто седьмой за окном. И из каждой машины звучит Aqua с их Barbie Girl, а мне хочется уебать Ланселоту по роже. Мерлин не смотрит на Гэри вообще, словно он невидимка. Его больше волнует Харт и как нацепить ему на нос очки, чтобы они больше никогда оттуда не снимались. Они втроем выходят на улицу, где совсем уже стемнело, и подходят к такси. — Так, я только что заказал нам билеты. Если поторопимся, то успеем к вылету. Давай, Гарри, садись. — Стойте, куда? — Эггси машет руками, а потом вцепляется Харту в ладонь, останавливая его. — Ты улетаешь? Вот так: «хэй, все было классно, но мне пора»? А твои вещи. — У меня нет ничего моего. Даже вещи, которые на мне надеты, принадлежат тебе. И само-собой я не могу остаться. Ты серьезно этого ждал? — Гарри осторожно вытягивает свою руку из чужих пальцев и гладит Анвина по голове. — Это были прекрасные дни, Эггси. Удачи тебе во всем. Гарри на самом деле садится в такси, а Гэри даже ничего не может с этим сделать. Мерлин глядит на парня сочувственно и тоже открывает дверь. А потом вдруг выставляет руку вперед и выпускает из часов дротик с амнезией. 12. Если бы Эггси знал, что в той игле, что попала ему в шею, была амнезия, то он бы хотел, чтобы она подействовала. Но Мерлин не был полевым агентом, и срок годности капсулы в его часах уже подходил к концу. Парня вырубило всего лишь минут на тридцать. Как раз, когда уже объявляли о посадке самолета в Англию, а его главные пассажиры летели на безбашенном такси к аэропорту. Гэри не стал гнаться следом и из последних сил бежать по рукаву к закрывающимся дверям, он вернулся домой на попутке и пошел выгуливать мопсов. Расспросы не последовали, хотя он и ожидал их. Только Рокси пришла в тот вечер к нему, взяв запасные ключи, которые хранились в кафе. Последние, ведь второй набор Харт увез с собой. Эггси ей все рассказал. Долго, последовательно, шаг за шагом, пока напивался дешевым и высокоградусным из магазина через квартал. Закончилось все тем, что Анвин пытался сжечь старый костюм Гарри, в котором его нашли. Рокси, наверно, с полчаса отнимала эти тряпки у вцепившегося в них парня. Эггси сдался. Проблевался на них и сдался. А на утро жизнь снова пошла своим чередом. Будто еще один Майк, Анжело или Карло сбежал наутро, только без тостов за здоровье. Эггси больше не приходил в кафе, ел готовую еду из супермаркета, а все его прогулки происходили лишь в компании мопсов утром и вечером. Неделя так и прошла, а следующая принесла с собой Рокси. Та только зашла в дверь, как поняла, что попала в кино, а точнее в третий сезон «Книжного магазина Блэка». «Пройди мимо зеленых мусорных мешков, мимо заплесневелой книги, мимо дохлого енота…». Только в реальности все было совсем не так забавно, особенно найти мопсов, спящих в коробках из-под пиццы. Сам Гэри спал на полу, завернутый в плед с налипшими на него макаронами. — Просыпайся! — не испытав никакой жалости, Рокс пнула Анвина ногой в бок и с удовлетворением услышала, как он захрипел. — Если ты сейчас же не поднимешься и не приведешь себя в божеский вид, то я начну метать в тебя ножи. Не сказать, чтобы это подействовало на Эггси, но он перевернулся лицом наверх и даже сфокусировался на Рокси. Но подниматься на ноги или хотя бы на колени он и не думал. — Я не шучу про ножи. Вставай, умойся, приберись здесь. Никому нет пользы от твоих распущенных соплей и обиды. Сегодня вторник, а ты в хлам, хотя еще только четыре часа. — Сегодня суббота, — Эггси пытается нашарить мобильный, чтобы посмотреть дату и время, но когда находит его, тот уже давно сел. — Да похуй, Рокси. Мне нет до всего этого дела. Если ты пришла прочитать мне нотацию, то оставь ее нуждающимся. Нет, я не встану, и не выйду. — Даже если я скажу, что мы можем пошевелить булками и попытаться все переиграть? — Рокси улыбается, когда взгляд Гэри тут же впивается в нее. А девушка наконец присаживается на угол дивана и кладет непрозрачный пакет себе на колени. — Ох, Рокс, что ж ты сразу не сказала, что у тебя есть Тардис. Роксана отрицательно качает головой. — Делориан? Опять нет. — Ну джакузи-то у тебя точно не было, как я помню. — Хватит уже, Эггси, — прерывает его девушка и снова легко пинает ногой. — Мой дядя — Персиваль. Для Анвина эта фраза была сродни любой другой. В ней не было смысла. — Это который Альбус Персиваль Вульфрик Брайан Дамблдор? Тогда я понимаю, почему ты так уверенно предложила все переиграть. Доставай маховик, Гермиона. — Ты дурак, или прикидываешься? — по лицу Рокси заходили желваки, и она для успокоения берет на руки одного из мопсов. — Ты забыл? Мерлин. Галахад. Сам же рассказывал. Это рыцари круглого стола, но не только. Есть агентство, которое называется Kingsman, очень секретное… — Так вот почему ты оказалась здесь, — внезапно заливается смехом Гэри, с усилием поднимаясь и садясь на задницу. Его голова тут же мстит ему за это. — Слишком много знала. — Меня готовили к этому. Когда место за круглым столом освобождается, то проводится набор рекрутов на его место. Но я не хотела быть рыцарем, поэтому и сбежала. Но, черт, если у тебя это всерьез, то я могу помочь. Эггси смотрит Рокси в лицо долгим долгим взглядом, таким осмысленным, серьезным, будто решает для себя все. А, нет, просто он готовился проблеваться. — Боже, ненавижу тебя! Я ухожу! — Нет, стой! Я с тобой. Но нам нужно же будет лететь в Лондон, или где там их штаб. Боже, штаб - ну и словечко. У меня не хватит денег. — Потому что ты все просрал на алкоголь! — Рокси в сердцах встает и бьет друга по затылку, так что он чуть не окунается в лужу на полу. — Я разморожу мою карту. Меня сразу засекут, но я и так скрываться не собиралась. Летим послезавтра. Найди кому оставить мопсов. Рокси почти уходит, даже захлопывает за собой дверь, вдыхая чистый воздух, но возвращается. — В пакете костюм Гарри, я его немного перешила, может, даже и подойдет тебе. Кстати, это было очень сложно, ткань ведь пуленепробиваемая. В шоке Анвин смотрит на диван, где остался костюм, и на дверь, которая больше не открывается. Если бы с небес спустилась святая дева и направила его к Гарри, это было бы и вполовину не так эпично, как это сделала Роксана. Он достает пиджак из полиэтилена и прижимается к нему лицом. Он не пахнет Хартом, но и ничем другим, слава богу, тоже. Эггси решительно встает с пола и идет в ванную за тряпкой. Нюни он здесь распускать задумал, плакаться, жалеть себя. Нет уж, хватит. А если Гарри не захочет иметь с ним дело… лучше об этом не думать. *** Эггси так хорошо выглядит в костюме, что все враз становятся вежливее с ним. На борту британских авиалиний все сразу по-другому. Хочется слушать и слушать английский язык из уст прелестных, одетых в темно-синее стюардесс. Анвин сидит на А-месте и смотрит в окно, Рокси спит, навалившись на его плечо своей надувной подушкой-воротником. Все мопсы остались на Сардинии, розданные разным людям, но под надзором Дига. Эггси летит и набирается уверенности с каждой секундой. Нет, он не просто пацан из бедного района. Он сумел выжить и встать на ноги, когда остался один. Пусть не сложилось с соревнованиями и службой, но он старался. Там ему нечего было терять. Нет — и нет. Но здесь есть. Они садятся в Хитроу, и он уже готов сорваться с места, как его тормозит Рокси. Она задерживает его, чтобы выйти из самолета последними. — Здесь я тебя оставлю. Скорее всего меня уже ждут. Думаю, знают, что ты прилетел тоже. Отправляйся в магазин на Севил-роу, Kingsman. Не знаю, что ты там будешь делать, но это уже твое дело. — Стой, Рокси, — Эггси хватает девушку за руку, пока она не исчезла в толпе. — Мы что, никогда не увидимся? — Если ты не добьешься своего, то нет. И я не драматизирую. Ты уверен, что Гарри тебя любит? Перед глазами Анвина проносятся все моменты с Гарри. И нет, это не было ложью. Он прижимает ткань на груди и сквозь нее чувствует рельеф медали. Семнадцать лет. Если все произошедшее случайность, то парень совсем ни черта не разбирается в жизни. Рокси не ждет ответа, ободряюще сжимает ладонь Гэри своей и все же уходит. Издали он видит, как девушку встречает высокий мужчина в темном костюме, как тот, что на самом Эггси. Может, эта история и не такая уж бредовая. Он толчется в аэропорту некоторое время, а потом выскакивает на улицу, сразу забираясь в кэб. Снаружи дождь, такой родной, холодный, чертов английский дождь. Анвин приоткрывает окно и собирает капли в ладонь, чтобы потом слизать их со своей руки под вопросительный взгляд водителя. А, ну что тут сказать. Он дома. 13. Такси тормозит в десятке метров от ателье. В этой части города нет дождя, так что парень расплачивается и выходит на улицу, чувствуя лужи носками своих дешевых оксфордов, купленных в одном из магазинов в Порто Флавиа. Единственном, где продавались не только сандалии и мокасины. Очень медленно Эггси проходит мимо магазина, невольно открывая рот на потрясающие костюмы на манекенах. Боже, сколько же это все стоит. Он почти упускает момент, когда к ателье подъезжает обычное такси и оттуда выходит Гарри. Его Гарри, одетый как сноб с яхты. Анвин не думая делает несколько шагов к нему, но одумывается. Он продолжает следить. Харт уходит в ателье, а машина остается, и это не обычное такси. Его водитель тоже в костюме и никуда не трогается с места. Он явно ждет, и скорее всего Гарри. Эггси даже не продумывает план. Он полностью импровизирует, когда открывает дверь и плюхается на заднее сидение. Водитель складывает «The sun», заводит машину и только тогда видит, что сел к нему абсолютно незнакомый мужчина. Может, потому что его костюм был копией того, что носил Харт. — Эй, кэб заказан и никуда не поедет. Вам стоит поискать другой. — Что? — Эггси сощуривается и указывает на ухо, хотя ему отлично слышно. — Мне нужно в паб «Черный принц», но я не знаю, где это. — Я не поеду, слышите. Сэр! Водитель опускает перегородку между ним и тут же сползает набок, когда кулак парня прилетает ему точно в голову. Теперь Анвин выходит из авто и садится уже на место водителя, сгрузив шофера на соседнее кресло. Ждать приходится долго, мужчина даже успевает один раз очнуться и снова вырубается от удара. Но все же Эггси ждет удача. Звенит колокольчик на внутренней двери ателье, а потом открывается и внешняя. Харт выходит с папкой в руках и садится в кэб. Гэри не ждет адреса, а сразу трогается с места, блокируя все двери и лихо обгоняя машину на встречке, только тогда вспоминая, что в Британии левостороннее движение. Гарри не видит его лица и просто вытаскивает пистолет и наставляет на разделяющий экран. — Остановись, иначе я тебя пристрелю, — отчетливо произносит Гарри, но Эггси тянется и громче включает музыку на магнитоле. А потом скашивает на мужчину глаза, разворачиваясь в полоборота, и показывает средний палец. — Тогда стоило сделать это раньше! Гарри смотрит на него, а потом вздыхает и убирает пистолет обратно, откидываясь на сидение. Сейчас хорошо бы выпить виски из автомобильного бара, да только парень ведет машину, как псих из GTA. Еще не хватало расплескать все. Кэб выворачивает на дорогу к Хитроу и притормаживает там на обочине. Эггси глушит мотор и с минуту сидит на месте, зная, что Гарри сейчас за его спиной тоже не двигается. Решимости хватает на то, чтобы разблокировать двери. Харт выходит первым и ждет, пока Анвин тоже вылезет. Теперь они стоят на обочине, и каждая проезжающая машина пытается растрепать их волосы и распахивает полы пиджаков. — Отличный костюм. Мой? — Гарри облокачивается локтем на крышу кэба и смотрит вполне доброжелательно. Хотя тут не разберешь. — Можешь выстрелить и проверить, — Эггси стоит навстречу движению и щурится, разглядывая глаза Харта за стеклами очков. — Я подумаю. А пока расскажи, зачем ты приехал. — Собираюсь продолжить наши отношения. Вот только давай ты не будешь так улыбаться, ладно! — Какие именно отношения? Не те ли, которые были заверены липовым свидетельством о браке? Кстати, это было свидетельство старого образца. Такие уже лет пять как не выдаются. А мы женаты сколько? Не напомнишь? Гэри закатывает глаза на эти слова. — Да мне похуй на твой сарказм. Я люблю тебя, и если ты сейчас скажешь, что это не взаимно, то кто из нас еще больший лжец. Внезапно Гарри улыбается так, как не улыбался с тех пор, как к нему вернулась память. Ну настырный же пацан! Просто идеально неподходящий ему экземпляр. Впрочем, когда это мы получали то, о чем мечтаем. Скорее мечтаем мы не о том. — Мерлин, заткнись, — вдруг говорит Харт и сдвигает очки на макушку. — Боже, он что, тебя слушает? — кивок. — И говорит, чтобы ты не соглашался на отношения? — Нет, его волнует, как ты после дозы амнезии все помнишь. Сегодня у нас погиб друг, а мы думаем о всяких мелочах. Едва он успевает это сказать, как из окна высовывается оклемавшийся водитель и пытается добраться до Эггси, но Гарри молниеносно выпускает дротик из своих часов. Тело повисает, перегнутое через окно, Анвин впихивает его обратно. А когда парень поворачивается обратно к Гарри, тот его целует. Не так, как раньше, решительнее, опытнее, твердыми пальцами наклонив голову чуть вбок. Теперь мужчина ведет, не дает даже передохнуть, отступает назад и тащит Эггси за собой. Они оба забираются на заднее сидение, Харт садится ровно посередине, а Анвин устраивается на его коленях. Они не трогают ни рубашки, ни пиджаки друг друга, а сразу тянутся к брюкам. У Гарри есть пистолет, суперчасы и ручка с ядом, а у Эггси смазка во внутреннем кармане в мягком пакетике на один раз. Гэри обхватывает мужчину за шею и отставляет задницу, чтобы ему было удобнее. Этот секс в одежде, второпях нисколько не хуже, чем на кровати. Эггси опускается медленно, перехватывая руками подголовники передних кресел, чтобы выгнуться как следует. А потом снова льнет к Гарри, жестко натягивающему его ягодицы на свой член. Этот Харт ничуть не хуже, когда одной рукой двигает его бедра, а другой придерживает голову, чтобы парень не бился о крышу машины. Все так резко, грубо, хорошо, губы Гарри снова его целуют. А член Эггси зажат между бронированными костюмами, и это самая необычная стимуляция в его жизни. Но кончить на одежду Харт не позволяет, перехватывая рукой выходящую толчками сперму. Гэри валится назад и снова хватается за сидения, позволяя мужчине задрать его ноги, подхватив их под коленями, и вбиться совсем глубоко. Гарри кончает, и да, все так же тихо, но царапая бедра Эггси. Анвин разваливается на Харте. Ему нравится собственная развратность и как Гарри со своими джентельменскими манерами вытаскивает платок из кармана и вытирает руку, словно не его член все еще глубоко в парне. Нет, решительно, они рождены друг для друга. Созданы, собраны, продаются в одной коробке, как подарочный набор на Рождество. — Эггси. Как насчет того, чтобы этот костюм стал твоим навсегда? Гэри улыбается в ответ, еще не зная, что завтра он станет кандидатом на место Ланселота, что снова встретит Рокси, что получит нового мопса, что все его мопсы переедут к Гарри в Лондон. Он знает только, что они с Гарри будут вместе. Он не знает многого. Того, что до дня V остался 1 год, 2 месяца и 4 дня.