Одним зимним вечером...

На дворе была зима, 23 декабря. Повсюду был белоснежный и блестящий на свете фонарей снег. Было холодно, но сама зимняя атмосфера согревала идущего с работы домой уставшего Лаврова. Он с наслаждением вдыхал зимний запах, и медленно выдыхал, а потом продолжал свой путь. Это время года ему начало нравится, хотя раньше он питал равнодушие к зиме. Максим с нетерпением ждал того момента, когда он зайдет за порог своего дома, встретится со своей горячо любимой женой, а та в свою очередь с нежной улыбкой поцелует его, и побежит на кухню продолжать готовить им ужин. А он тем временем снимет куртку, обувь и шарф, пройдет в гостиную, и застанет свою красивую дочурку за письменным столом, делающую домашнее задание. И как обычно, он проверит, всё ли она делает правильно, поцелует в макушку, и пойдет переодеваться, а потом ужинать. Сегодня «Огузку» повезло: как ни странно, но Нагиев пожалел его, и отпустил домой по-раньше. «С чего это он вдруг по-раньше отпускает меня домой?» — пронеслось в голове недоумевающего брюнета, но он наоборот был очень рад, что ему не придется до полудня ходить по кухне, проверяя, не испортили ли еду повара Claude Monet, а в самых частых случаях, готовить самому. Иногда, если оставалось достаточно времени, Лавров заходил в ресторан Victor, к Баринову, Сене, Лёве, Феде и другим его друзьям, с которыми он как можно старается чаще видится. Максим скучает по своему старому коллективу, но его опорой являются новые дружелюбные ребята из Claude Monet и Вика, которая не дает своему супругу грустить на работе. На этот раз, Гончарова отпросилась на пару дней, чтобы отдохнуть, и без неё молодому шеф-повару было совсем скучно. Да, ребята с кухни веселили его своими шуточками, но без Вики ему было тоскливо и одиноко. Поэтому, он, на седьмом небе от счастья, летит «на крыльях радости и любви» домой, чтобы поскорее крепко обнять и поцеловать свою супругу. Наконец, дойдя до дома, Макс зашел в здание, поднялся на 10 этаж, где была его квартира, и позвонив в звонок, стал ждать. Ждал он недолго: за дверью послышались женские крики «Иду-иду, минуточку!» «Похоже, она опять готовит ужин.» — с теплой улыбкой подумал Макс, и через минуту дверь открылась, а перед брюнетом предстала в милом кухонном фартучке мисс Гончарова. — Ох, Макс, привет, — пропустив Лаврова в дом, и получив от него нежный поцелуй в губы, Вика закрыла дверь, и повернулась к мужу, — А ты чего так рано? Ты же, обычно, к 11-12 приходишь… — Ты представляешь, мне сегодня Нагиев говорит «Ну что, Максимка, за твою успешную и великолепную работу шеф-поваром, отпущу-ка я тебя сегодня по-раньше! Не стоит такому талантливому, симпатичному и молодому мужчине тратить много сил на простой кухне ресторана Claude Monet.» — после слов Максима, женщина засмеялась. — Какой же ты дурак, — улыбнулась она ему, — Талантливый, молодой, симпатичный… Ещё скажи, что ты у Нагиева любимчик, и он у твоих ног! — Я могу и это устроить, — хитро улыбнувшись, Макс снял куртку, а потом подошел к ещё не успевшей убежать на кухню Вике, и поцеловав её в губы, погладил по животу, — Как тут наше чудо? Вот одна из причин, почему Максу стала так нравится зима: через 2 месяца, на свет родится их второй ребенок… На этот раз, мальчик. Уже 7 месяцев. Узнав о беременности Вики, Макс светился от счастья, и буквально прыгал по всей квартире. А после того, как узнал, что у них мальчик будет… Скажем так, Виктории еле удавалось избавиться от уж СЛИШКОМ излишней заботы любимого мужа. — Наше чудо в порядке, и требует, чтобы его непутевый папаша отпустил меня, и я побежала на кухню к жаренной курице! — Ммм, жаренная курица! Давненько ты её не делала! — Ладно, иди уже переодевайся, мой руки, и за стол. А, и проверь, сделала ли Женя уроки, а то никак не успеваю посмотреть! — и молодая мать убежала на кухню. Максим выполнил все указания Вики, но перед тем, как пойти за стол, зашел сначала в гостиную, где не обнаружил дочери, а потом в спальню Лавровой-младшей, где увидел уже во всю слушающую музыку девочку. — Хэй, Жень, сделай потише! — сказано — сделано. В этом смысле, Женя почти всегда слушается своего папочку. — О, папа, пришел! — подбежав к брюнету, девочка крепко обняла отца, широко улыбаясь. Евгении было уже 11 лет. В её возрасте уже можно было сказать, что больше внешне девочка пошла в свою маму. А вот характером… Вылитый Лавров! — Привет, милая. Скажи, ты сделала уроки? … Молчание… — Жееень. — Сделала, конечно! Макс молча подошел к письменному столу своей дочери, и взял первую попавшуюся тетрадь со стола. Поступило молчание, а после тяжелый вздох. — Опять не поняла тему? — Пап, ну честно, я пыталась! — А маму о помощи попросить? — Нууу… Она занята была… «Я таким же врунишкой был» — усмехнулся про себя брюнет, а после положил тетрадь обратно, и взял в руки дневник. — Тааак… Опять выговор от учителя? Женя, почему же ты так неспокойна на уроках? — Но, пап, это не я, это Горбачев виноват! Он вечно мне мешает: балаболит что-то, смешит… — Везде упоминаешь этого Горбачева. А кто этот мальчик вообще такой? — Максим давно интересовался другом своей дочери, поэтому, не упустил возможности допросить светловолосую. — Ну, это мой одноклассник. Димка. Такой веселый, добрый, дружелюбный! Иногда бесит, но он хороший. А ещё симпатичный… Отзывчивый и милый… Максим с удивлением посмотрел на девочку, а та, поняв, что сболтнула лишнего, покраснела, и закрыла лицо учебником. — Так-так-так… Ухажер, значит? — на лице мужчины начала появляться улыбка. — Н-никакой он не ухажер! А просто друг… — Но ты слишком часто о нем говоришь… — Потому что он достает меня! — А ещё говоришь, что он симпатичный и милый… Правда ли он для тебя друг? … Лицо Жени можно было уже сравнивать с помидором. На самом деле, Макс был рад за свою девочку, потому что она такая же красивая, как и её мама. Так что, не удивительно, что у Евгении начинают появляться ухажеры… Но всю эту радость перебивал отцовский долг. Макс также считал, что Жене слишком рано водить всякие шуры-муры с мальчиками! — Смотри мне, далеко с этим Димкой не заходи! — Пап, ты совсем с дуба рухнул? Какие «далеко»?! — Ха-ха, давай лучше уроки доделывай, и ужинать, — с этими словами, Максим покинул спальню своей дочери, и направился на кухню… … Ужин был веселым и немного утомительным. Поев, Женя убежала в ванну, а Вика наконец села, и отдохнула. Перед сном, Гончарова проверила, легла ли уже спать девочка, а потом пошла в спальню, где её уже ожидал Лавров. — Трудный сегодня денек выдался, да? — спросил у жены Макс. — Согласна… Женя такая же энергичная, как и ты, — вздохнув, Вика надела на себя пижаму, и сев на кровать, выключила свет, а уже потом легла, — Она у нас красивая… — Очень. Вся в тебя, Вик. — Но характером она пошла в тебя! — Я и не спорю, даже горжусь, — самодовольно улыбнувшись, Лавров посмотрел на Вику и легко провел рукой по её щеке, — Как же быстро она выросла… — Время быстро летит… Вон, скоро родится ещё один. — Интересно, в кого же он пойдет? — Надеюсь, хоть какие-то мои черты характера ему достанутся. Иначе, трех Максимов в доме я не переживу! — Хэй, а сейчас обидно было, — Макс состроил ошарашенное лицо, а-ля «Я что-то не понял», что рассмешило Гончарову. — Ха-ха, но это правда! — Виктория Сергеевна… — Ладно-ладно, молчу, — улыбнулась женщина, и прижалась к супругу, — Когда он родится, то как назовем? — Даже не знаю… Как ты хочешь его назвать? — Мы вместе выбирали имя для Жени, и так же вместе выберем имя для нашего мальчика. Лицо Макса озарила теплая улыбка. Поцеловав жену в макушку, Лавров предложил: — А что, если Гриша? — Нет, не очень. — Хм… Антон? — Совсем не звучит! — Тогда, может, Кирилл? — Нууу… Средне. Подумав некоторое время, Вика с улыбкой обратилась к Максиму: — А как насчет Миши? — Миша… Лавров Михаил… Мишка… Слушай, а мне нравится. — Мне тоже. Скоро ты у нас родишься, Мишка, — Вика посмотрела на свой живот, и поцеловав в губы супруга, закрыла глаза и прошептала: — Я так счастлива. — Я тоже очень счастлив. И через пару минут, супруги погрузились в царство Морфея, находясь в объятиях друг друга. Вот такая вот теперь у них счастливая семья… И ни Вика, ни Макс, не могут представить свою жизнь без своих дочери, будущего сына, и конечно же, друг без друга...