Blueberry night

Уже давным-давно поздний вечер. За окном ярко-синее небо, заволоченное тяжелыми тучами оттенка созревшей черники. Они не дождевые, нет. Они просто создают ночную темноту, когда источником света служит лишь фонарь или подсветка собственного телефона, или же что-то другое, способное создавать спасительные лучи, разрезающие черничную густоту, так стремительно наступающую и обволакивающую, создающую подобие вакуума, в котором мы так уязвимы и беспомощны первые минуты, пока не привыкнут глаза. Пространство между этой глубокой синевой и чёрным уставшим городом разрезает гранатово-красная полоска от уже зашедшего солнца. Его у нас уже нет, но где-то оно всё ещё бросает свои последние багряные лучи, а потом тоже умрет, чтобы вновь где-то подняться. В квартире было тихо, будто никого в ней и не жил. Но нет. На кухне, вытянув руки на столе и расположив на них голову, устроился юноша. Периодически, хмурясь и горестно вздыхая, он изучал небо своими карими раскосыми глазами. «- Что же ты не звонишь?» – парень перевел взгляд на телефон, возложенный перед ним. Чего он так ждет? Кто должен звонить? Конечно же, Тэмин. Не так давно наш кареглазый юноша, он же Джонхен, рассорился со своим любимым на почве внезапно возникнувшей ревности. Да, Джонг был жутко ревнив, как те же самые тучи, желающие скрыть свое синее небо от глаз людей хотя бы ночью. Он высказывался долго и громко, злясь, что какая-то сволочь позволила себе обнять его, ЕГО Малыша. А потом, громко хлопнув дверью, ушел, оставив свое Чудо растерянно хлопать ресницами и поджимать дрожащие губы. Джонг знал, что не прав, но он не умел останавливаться, когда набирал обороты. А сейчас испепелял взглядом трубку, боясь первым набрать изученный вдоль и поперек номер. Он не мог извиниться, ему до такой степени было стыдно, что впору было лезь под кровать, чтобы никто не нашел и вести там затворнический образ жизни, ну или хомячий. Главное – не вылезать. Сонный взгляд юноши упал на календарь, прилепленный к холодильнику, и парень тут же подорвался, как будто его ударило током. Какое сейчас число? 30 апреля? «-Твою ж мать! Тэмин же сегодня улетает в Лондон! Я идиот, Боже, я такой придурок! Убиться! Срочно!» - Джонг соскакивает с места и бежит искать телефон. Где он его оставил? Где? Точно! Глухой топот возвращается и шоколадные глаза, прищурившись, находят телефон на столе. Руки хватают вожделенную вещь и, чуть подрагивая, набирают номер. Лишь только палец касается зеленой кнопки вызова, коварный сотовый выскальзывает из вспотевших от нервов рук и летит на кафель. «-….!!!» – отчаянно ругаясь, Джонг ползает по полу и быстро собирает все внутренности аппарата. Так и оставшись на полу, он снова проворачивает маневр с набиранием номера и теперь слушает мерные гудки, прикусив губу. Каждый гудок вдалбливался в мозг и как будто издевался над ним, не давая услышать родной и любимый голос. Каждая секунда тянулась ощутимо долго, заставляя нервно подрагивать в нетерпении и зарываться пальцами в волосы. Почему он не берет трубку? Неужели уже уехал? От одних только подозрений дыхание учащалось, ему ведь так не хотелось, чтобы его солнце покинуло родные места в таком настроении. Он не хотел, чтобы все получилось так, чтобы всю поездку Малыш расстраивался, вспоминая, как Джонг кричал на него, прижимая к стене. А случись что, он же себе не простит. Чем дольше Тэмин не брал трубку, тем больше ужасных картин себе вырисовывал Джонг, но тут… -Алло? – прозвучало, наконец, на том конце провода. -Тэмин? Ты где? Это я,- тихо-тихо. - Я в аэропорту, скоро регистрация, - не менее тихо в ответ. - Прости меня, пожалуйста, я идиот. Я не хотел так, честно. Я так тебя люблю, я не должен был… - Ты и вправду дурак, - на том конце провода легко улыбнулись, этого не видно, но можно почувствовать по одной лишь интонации. - Что? – Джонг от удивления открыл рот. - Ты – дурак. Я, конечно, обиделся. И ты был не прав. Но я тебя люблю. Да и как я могу злиться, когда ты мне позвонил. Первый. Ты никогда так не делал, когда мы ссорились. Я наоборот счастлив, – мягко, очень мягко, обладатель голоса наверняка сейчас сиял. - Тэмин.… Возвращайся поскорее, я буду очень скучать по тебе. - Жди. Я же ненадолго, – в динамике послышалось шуршание и посторонний женский голос, – ой, регистрация, я должен идти. Я люблю тебя, дурак. - И я, - но Джонгхен успел договорить, в тишину опять полетели гудки. Это был минус Тэмина: когда он торопился, то никогда не дослушивал до конца. С протяжным, но облегченным вздохом Джонг поднялся с холодного кафеля и уставился в окно. Облакам, наконец, удалось скрыть свою ярко-синюю драгоценность и погрузить давно заснувший город в свою черничную тьму. Однако, укрыв небо, облака сами осветились, будто разбавились молоком, и теперь перестали быть такими суровыми и злыми. Теперь они были уютными и нежными, мягкими, как йогурт из черники. Правда, Джонгу он казался не очень-то вкусным, хоть он его никогда и не пробовал. Главное, что его любил Тэмин. Вспомнив свое Солнце, Джонг на мгновение улыбнулся и, снова вздохнув, отправился спать с мыслью, что завтра обязательно надо будет попробовать этот черничный йогурт.