nightmares

Тим заворочался. Открыв один глаз, он обнаружил себя в чужих руках. Открыв второй глаз и подняв взгляд, он нашел себя в объятиях Кона. Он не помнил, как это произошло, да и, честно говоря, ему было всё равно. Супербой дремал, откинувшись на изголовье кровати, держа Красного Робина в кольце рук, как ребенка, свернувшегося на его коленях. Из-за его возни, сейчас Кон проснулся, сощурился, привыкая к свету, поднял голову. Поймав взгляд Тима, он сонно улыбнулся. — Доброе утро, пташка, — чуть с хрипотцой приветствовал он лидера титанов. — Больше кошмары не мучают? И прежде чем Тим хотел задать вопрос, воспоминания пришли сами. Ему снились кошмары, что-то про раскол титанов, про Жатвенника, он уже и не помнил толком. Помнил только, что посреди ночи к нему зашел Кон и предложил помочь. В его объятиях спалось хорошо. В его объятиях было спокойно. Тим чувствовал себя защищенно, чувствовал, что всё под контролем. Кон провел рукой по волосам Красного Робина, и тот прильнул, ловя ладонь, словно котенок. Улыбка сама собой появилась на лице. Он чуть приподнялся и осторожно поцеловал Кона. Будто тот мог исчезнуть от этого или оттолкнуть. Всегда уверенный, принимающий решения без колебаний, ведущий за собой целую команду, непоколебимый лидер, Тим целовал почти робко, будто открывал самую сокровенную тайну. Кон не исчезал. Только улыбался сквозь поцелуй и держал крепко: одной рукой обнимал за талию, а в другой мягко держал лицо Красного Робина. — Время кормиться, пташка, — ласково прошептал Кон, перемещая Тима с колен на кровать, на что тот издал лишь неопределенный протестующий возглас. — Я все сделаю, жди здесь. Кон поднялся, оставив Тима полусидящим в коконе одеяла. — Я скоро. — Супербой улыбнулся и склонился, чтобы еще раз поцеловать Тима. И уже через пару мгновений дверь за ним закрылась. Тим устало вздохнул, прикрыв глаза. И в следующую секунду он, вздрогнув, проснулся. В своей постели, в темноте, освещаемой лишь тусклым светом ноутбука на его коленях. Один. По спине пробежала мурашки, лоб покрылся холодной испариной. Губы еще горели от недавнего поцелуя. Он был один. Его не мучили кошмары. Его жизнь была кошмаром.