inside outside

За окном крупными холодными каплями по стеклу отстукивает чечетку дождь. Мокрые, замерзшие от ветра сосны тщетно пытаются согреться, раскачиваясь из стороны в сторону, будто неваляшки, шумят своей кроной, плача об ушедшем тепле. За окном правит морозная осень. Дома трещит ворчливый камин, пахнет ванильными свечками, где-то тихо шумит телевизор. На кухне стучат ножи, глухо закипает чайник, запекается, а может тушится ужин. Дома его ждет Айзек. Джексон промок до нитки, словно мировой океан решил взбеситься и сделать его своим сыном. Его шарф безнадежно испорчен, оксофорды жалобно хлюпают теперь родными лужами. Джексон думает, что такого не было даже в Лондоне. Он стягивает с себя свитер, кидая его где-то в прихожей, босиком идет на кухню. В легком паре от плиты танцует, напевая, Айзек. Он в его растянутой рубашке и каких-то абсолютно нелепых домашних штанах. — Привет,— шепчет Джексон, обнимая его за плечи. Они сидят на старом, как мир, продавленном диване, читая каждый свое. По телевизору идет какая-то старая мелодрама. Шелест книжных страниц наполняет комнату, залитую тусклым, теплым светом единственной лампочки. — Я не знал, что любовь — зараза. Я не знал, что любовь — чума, — едва слышно читает Айзек с каким-то уютным акцентом. —Подошла и прищуренным глазом хулигана свела с ума. — И этот человек называет меня безумцем, — улыбается Джексон, путаясь пальцами в кудряшках Лейхи. — Ты просто ни черта не смыслишь в литературе, Джекс. — Куда уж мне. Я старый солдат и не знаю слов любви, — смеется Уиттмор, впервые чувствуя себя на своем месте. За окном сгущались сумерки. К полуночи, нагретое камином тепло, как Золушка в старой сказке, покидало их квартиру, заставляя сильнее кутаться в пледы из овчины. К полуночи Айзек привычно засыпал у Джексона на коленях, пока тот готовился к очередному дню в университете. К полуночи Уиттмор гасил свет и вновь возвращался на диван, не в силах разбудить спящего Лейхи или оставить его одного. Утром за окном едва появляется солнце. Джексон просыпается от запаха свежемолотого кофе и шлепанья босых ступней по холодному паркету. Утром Джексон всегда улыбается. Дома его всегда ждет Айзек.