9uarter

— Суууууука!.. — протяжно стонет Уэда, хватаясь за валяющуюся на полу вешалку с концертными костюмами, к которой его руки и привязаны. Его майка разодрана на груди, на талии болтается штора с бахромой, а брюки улетучились в неизвестном направлении. В динамике пристроенного на столике мобильника ставший вдруг ненавистным, каменашевский голос в десятый раз старательно выводит: "Гири гири", и Уэда, как ни старается сдержаться, но всё же стонет в унисон: — Суууууука!.. Содрогаясь под мощными ударами чужого тела, бездумно уставившись в потолок, лишь бы не видеть ехидной улыбки трахающего его человека, Уэда молит всех богов, чтобы это быстрей закончилось, потому что он и так уже на пределе — точь-в-точь, как в их дебютной песне. — Дай мне кончить, блядь! И хотел бы двинуться, но чужие руки надёжно фиксируют бёдра, а кольцо на члене препятствует семяизвержению. И Тацуя может лишь бессильно стонать, ведь никакие просьбы и мольбы не действуют на того, кто сейчас грубо его берёт. А из динамика всё льётся энергичная, заводная песня, в такт которой движется чужой член и, волей-неволей, Тацуе приходится приноравливаться и тоже двигаться в такт. И когда Каменаши в очередной раз протяжно выводит своё: "Гири гири", а с члена Уэды исчезает кольцо, он бурно кончает с пронзительным: — ААААА!.. Основательно взмокший и уставший, но отнюдь не спешащий освободить руки Тацуи, Рё целует его в искусанные и зацелованные губы: — С девятой годовщиной, солнышко! — Убью! — из последних сил выдыхает Тацуя. — С-скотина... любимая.