Dog.

С ним что-то не так. Чувства внутри сменяются одно за другим. В редкие моменты он устаёт держать себя под контролем, он знает, что где-то глубоко внутри него сломано. И что еще хуже, он уверен, что каждый может это увидеть. Он не может позволить этого. Не сейчас. Никогда. Гиноза пытается выполнить упражнения для поддержания оттенка. Если он найдет источник проблемы, то сможет увидеть её решение. Первый и самый простой ответ – это стресс. По правилам психологии – стресс на работе. Он видит больше, чем большинство людей. Его работа – видеть больше, чем остальные. Его обязанность – держаться от этого в стороне. За последние три года его команда поднялась на вершину: с четвертого ранга и двух исполнителей до первого ранга и пяти исполнителей. У них был доступ к ограниченным серверам и камерам, просторный офис, роскошное жильё (и питомник, который уже облюбовал Когами), а также неплохой бюджет, включающий в себя триста дронов. Все эти ресурсы были выделены для них, как наиболее эффективной команде, назначенной для расследования самых страшных и тяжёлых преступлений. Его продвижение по карьерной лестнице в Бюро было стремительным. Он никогда не был таким хорошим детективом, как Когами или свой отец, но в управлении людьми и ресурсами ему не было равных. Это была его работа в качестве инспектора: не только выбрать идеальный путь расследования, но и держать под контролем исполнителей. Он видел команды, растворяющиеся в хаосе, благодаря вышедшим из-под контроля исполнителей и бесполезных инспекторов. Значительная часть бюджета уходила на поддержание более-менее счастливой жизни исполнителей. Кисти и холст – для своего отца, новые видеоигры – для Кагари, секс-игрушки и парфюм – для Караномори, винтажные диски с музыкой – для Кунидзуки. Когами не просил ничего, кроме книг. Имея в подчинении пять исполнителей, он давал им много свободного времени, часто отправляя нескольких отдыхать под замысловатым предлогом проведения расследования на расстоянии. У него было достаточно влияния, чтобы искать другие пути. Даже рабочие собаки должны отдыхать. Это работники, которые тоже несут ответственность. С новым инспектором и притоком преступлений ответственность стала возрастать. Второй, более трудный ответ – это Когами. С того случая прошло три года, но он всё ещё преследует их. Три года. Не может не остаться незамеченным, что его оттенок так и не восстановился. Хоть и должен был. Обычно оттенок восстанавливается за год. С надлежащей терапией и лечением практически все люди, даже с самыми глубокими ранами, восстанавливались. Он признает, что пережил травматический случай восьмого уровня. Сасаяма был зверски убит. Когами опустился в темноту. Его лучший друг (его любовь) потерялся в себе же. У Гинозы не было никого, кто мог бы поговорить, кто мог бы помочь ему. Он делал всё, что было в его силах, чтобы спасти Когами, но он не видел и не слышал его, игнорировал всё, ради охоты на призрака. Когами не хотел быть спасённым. Ему было всё равно. Гиноза отдавал всё, но Когами никогда не оглядывался назад. Три года, но память о том времени до сих пор заставляет его глубоко и медленно вздыхать, держать свою голову пустой, а сердце – закрытым. В тот день, когда изменился коэффициент Когами, Гиноза сам спустил курок доминатора, установленного в режиме «Парализатор». В этот день что-то оборвалось. Он помнит полный сочувствия взгляд Кунидзуки. В конечном итоге, все эти чувства просто оказались запертыми глубоко внутри него. Третий ответ совсем нежелательный: когда он был ребенком, у него не было друзей. Тогда система была совсем новой, по-прежнему далёкой от совершенства. Все знали историю его отца. Не имело значения, какой оттенок был у него самого, ведь мать и отец уже рассматривались как латентные преступники. Дети в школе поочередно то игнорировали его, то издевались, пытаясь подтолкнуть к самому краю. Учителя никогда не заступались. В ресторанах их отказывались обслуживать, боясь заразиться. После того как отец стал исполнителем, он больше его не видел. Мать потеряла работу в офисе из-за черной метки в её личном деле и была вынуждена искать работу в секторе ручного труда. Когда Когами начал задавать вопросы системе, рассуждая о добре и зле, о том, что правильно и неправильно, Гиноза чувствовал, как между ними разрасталась пропасть. Когами неоднократно говорил ему, что инстинктивно, интуитивно чувствует, что в системе есть ошибки. Но у Гинозы по-прежнему не было никаких слов, чтобы объяснить, что у нет такого чувства, что он не понимает, как чувствовать справедливость словно инстинкт. Если бы он чувствовал себя обиженным обществом, если бы он восстал против него, чтобы отомстить за обращение с его отцом и матерью, он хотел бы только доказать, что они были лишь латентными преступниками, а не реальными. Когами бесконечно говорил ему о выборе, о том, что можно сделать выбор, но Гиноза не видел, какой здесь можно сделать выбор. Ему было девять лет, когда люди прекратили с ним разговаривать и поднимать на него взгляд, стали называть собакой и мелким зверёнышем. Это было за семь лет до того, как Когами ворвался в его жизнь, заявив, что они должны быть друзьями. И где тут был выбор? Гиноза не знал, никогда не знал, что правильно и что неправильно. У него не было чувства справедливости и несправедливости. Он знает только правила Сивиллы и последствия её выбора. Он понимает лишь масштаб чисел и оттенков, имеющих власть надо всем миром. В школе Когами был популярен. Он олицетворял «крутость» и не мог сделать неправильный выбор, даже подружиться с латентным преступником, с собакой. Иногда Гиноза думал, что если бы он мог позволить себе хоть сколько-нибудь злобы, то, возможно, у него было бы больше гордости. В действительности же, он стал предан Когами, стал вместе с ним инспектором, стал его любовником, но, в конце концов, потерял всё. Гиноза меняется, но прошлое не может измениться. Говоря о нём, он только ухудшает свой оттенок. Он нашёл ответы. Так каково будет его решение? Стресс на работе – тут ничего не поделаешь. Единственное, что он может сделать, чтобы пройти через это, –держать его в узде, пока всё не закончится. Он использует сильные расслабляющие упражнения. Он ограничил себя в еде. Голодание в прошлом помогло сконцентрировать его внимание, оборвать край отвлекающих факторов. Это балансировка. Мало ешь, и тело начнёт ослабевать, сознание затуманиваться. Много ешь, и всё напряжение сокрушит тебя снова. Когами курит и может работать. Он собирал себя по частям на протяжении трёх лет. Гиноза просто терял в весе. Когами не менялся. Он сделал свой выбор. Гиноза больше не мог понимать его. Он боится, что однажды проснётся и узнает, что Когами стал мошенником, убившим сотни человек, или просто исчез без следа. Он не может позволить себе бояться. Назначение инспектора Цунемори к Когами было правильным для всех. Он и Когами всё равно никогда не могут прийти к соглашению. Всё время Когами проводит в беседах с отцом Гинозы, загоняя его в тишину ещё глубже. Его прошлое… Гиноза снова находит удовлетворение в одиночестве. Он не нравится своей команде, но они и не ненавидят его, не боятся его, но и не стремятся подружиться. Он передаёт приказы и пишет отчёты. Он управляет их производительностью. Он обеспечивает их успех, как и положено инспектору. Он не так слаб, как когда был ребёнком, но и не так силён, как были те хулиганы, что скручивали ему руки и придумывали прозвища. Ему не нужно знать, что правильно, а что нет. Он просто должен пройти через это. Когда он и Когами учились в школе, учились, чтобы стать инспекторами, Когами трахал его, а затем читал ему «Преступление и наказание», или Паскаля, или Гоббса, или Платона, Сунь-цзы и Ницше, временами, цитировал их во время секса. Ему нравилось изводить этим Гинозу. Когда они начали работать, Когами прекратил свои попытки силой запихнуть в него всю свою философию. И это было странно, ведь тогда Гиноза наконец-то нашёл книгу, которая ему понравилась, – «Отцы и дети». Он чувствовал, как понимает Базарова, хоть и не был уверен в том, что понимает его правильно. Когами же, помешанный на чтении, мог проникнуться и понять весь смысл текста, и он ненавидел Базарова. Гиноза не понимал нигилизма, но понимал пустоту Базарова. Как-то раз, когда ему удалось сказать об этом Ко, то он не ответил ни слова. Он не разбирался в психологии Гинозы (что-то Гиноза всегда ненавидел, но был не в силах это остановить). Он не играл в адвоката дьявола. Тогда они лишь поцеловались, постепенно переходя к медленному сексу, сопровождаемому мелкой дрожью, обрывками слов и неглубокими вздохами. Иногда он ловит на себе намеренный и тихий взгляд Когами. Гиноза застывает, складывает губы в тонкую линию и откидывает волосы на лицо. Он перерос это. Когами, возможно, отпустил бы по этому поводу какой-нибудь умный комментарий, но какой в этом смысл, если он не увидит его лица? Чем выше он поднимается по карьерной лестнице, тем всё больше чувствует себя бессильным. Шеф постоянно требует его на заседаниях, тяжелый взгляд отца приводит в уныние, Караномори и Кунидзука, тайком занимающиеся сексом на каждом углу, напоминают ему.… Напоминают его. Он с Когами почти не разговаривает, только принимает отчёты и раздаёт приказы. У самого Гинозы в голове постоянно крутится, болезненно стуча по черепу, только одно слово – «собака», он будто бы не может смыть это с себя. Он любит своих собак. Дим, а перед ним был Рон. Он возвращается в свою квартиру и не включает свет. Упражнения для поддержания оттенка бесполезны. Его терапевт бесполезен. Когами бесполезен, отец бесполезен, он сам бесполезен. Его разум снова запускает в ход этот порочный круг, и он чувствует себя на краю утёса, где ему уже на всё плевать. Той же ночью, когда Гиноза выстрелил в Когами, он мягко коснулся его плеча. – Чего ты хочешь, Гино? – спросил Когами, но он не мог ответить, не знал как. Он хотел Ко, но он знал, что это не тот ответ, который Ко хотел бы услышать. Ко хотел бы что-нибудь про выбор и справедливость. Гино не знал, почему ему недостаточно этого. На следующее утро у Когами был чрезвычайно мрачный взгляд. Вскоре после того как он присоединился к команде, к нему подошёл отец. Судя по его взгляду, ему было известно, что между Гино и Ко что-то происходит, или старый лис вытянул это из кого-то, или Когами сам рассказал ему об этом. Итог всё равно одинаков. Каждый знал историю его отца, каждый знал, насколько тёмный его оттенок, каждый шептался за спиной. У него не было секретов, не было ничего неприкосновенного. Одна пустота. – В этом весь смысл жизни человека, когда он сталкивается лицом к лицу со злом, которое не может игнорировать. Когда это происходит, он должен бороться с этим, – Гиноза не отвечает. – Даже если цена этому – всё, что он любит. И он ушёл. Он знает, что с ним что-то не так. Когами читает и ведёт поиски, и снова читает, концентрируясь на Макишиме, концентрируясь на ответах, которые могли бы быть где-то здесь до Сивиллы. Пальто стало висеть на Гинозе как на вешалке. Изнасилованная женщина, измазанная кровью, не могла быть центром его внимания. Инспектор Цунемори всё доказывала, что эта женщина была жертвой. Эти слова достигли Когами, который ещё три года назад свалился в собственную бездну. Когда Гинозе было десять, шайка старшеклассников схватила его и окунула головой в туалет. Он пинался и изо всех сил кричал, заглушенный водой. Школьная администрация наградила тех парней за помощь Сивилле в наблюдении за латентными, а Гинозу временно исключили. Кагари всегда недолюбливал Гинозу за то, что тот смог избежать статуса латентного преступника и стал инспектором. Он мог бы стать садовником. Мог бы стать дрессировщиком собак. Это был его выбор? Когами однажды сказал ему достаточно неприятные слова, когда он ещё только перевелся на новую должность в их офис, что лучше совсем ничего, чем человек, который не знает, чего хочет. Гиноза чувствовал, как вся кровь прилила к лицу. Когда ему было тринадцать, он, вернувшись домой, обнаружил свою мать плачущей, потому что коллеги распускали за её спиной слухи. Когда ему было семнадцать, он впервые позволил Когами трахнуть его. Когда ему был двадцать один год, он убил своего первого преступника. Ко колебался, а Гино был уверенным, и едва прозвучали слова «режим смертельный «Уничтожитель»», сразу же сверкнул синий выстрел. Сасаяма смотрел на это, а после сказал, что не думал о таком Гинозе. Когда он взглянул на Когами, мир будто похолодел. Это стало моментом, когда они поняли, что назад не вернутся. Он отказался от единственной хорошей вещи в своей жизни в пользу оружия. – Я всегда знал, что хочу тебя, Ко. Тебе просто недостаточно этого. Он не позволяет себе печаль, гнев или боль. Он просто пуст. Он несёт ответственность за других людей и не позволяет ни тени, ни света. Он не читает между строк. Всё, что знает теперь, – это цвета и числа. Завтра. Он разберётся с этим завтра. Его оттенок так и останется ярким, если он ничего не предпримет.