Прикосновение зла

Отец Николай всегда считал, что нельзя бежать от зла. Он проводил часы, укрепляя дух молитвами, а тело изнурительной работой, и считал, что в силах встретить любое порождение дьявола. Проповеди его всегда были полны искренней ярости борца с грехом. Не боялся отец Николай и спускаться в подвалы монастыря, в тайную комнату, которую, по слухам, придумала сама Лилит, супруга нечистого. Обычно монахи не ходили туда в одиночку и не оставались надолго, но и то их посещали дьявольские видения. Отец Николай чувствовал праведную ярость, осознавая это – чтобы мерзкое творение смущало умы и души слуг господних, да так, что они боялись бы остаться там лишнюю минуту?! Однажды, очистив тело постом и промолившись всю ночь, он спустился туда один. Встал посреди комнаты, выложенной расписными изразцами, и упрямо взглянул на них. – Тебе не взять меня, нечистый! – сказал он. Но расстилающееся вокруг зрелище уже захватило его. Изображение на изразцах повторяло панораму, открывающуюся с самой высокой башни. Болотистая местность со множеством ручьев и рек, несущих свои воды в море, густой лес и почти голая вершина холма. А если присмотреться, становились заметными мелкие детали, которые могли возникнуть только в фантазии безумной дьяволицы Лилит: диковинные животные и странные растения, ужасные существа, убивающие друг друга и совокупляющиеся. Чем дольше отец Николай стоял посреди комнаты, тем ярче и яснее становился вид перед ним, пока, наконец, изображение не превратилось в реальность. Воздух напитался тяжелым сладким запахом цветов и влажной земли, отовсюду раздавались птичьи трели. Из-под ног отца Николая вырос куст с алыми цветами, которые были похожи на сокращающиеся сердца. Одна из его веток, словно наглая рука, высоко задрала подол рясы. – Сатана... – прошипел отец Николай, одергивая свою одежду. Но кожистый лист успел коснуться его между ног, отчего внутри у святого отца все екнуло. Он отшатнулся, зашарил руками по стене и, найдя ручку двери, поспешно выбежал из комнаты. В тот день Страна Дьявола одержала победу. Конечно, отец Николай не собирался так легко сдаваться. Он стал еще пуще усмирять свою плоть: носил рясу из грубой колючей ткани, надевал на руки и ноги тяжелые металлические браслеты-вериги. Проповеди его стали еще жарче и, как отмечали все прихожане, об адских соблазнах он рассказывал особенно красочно. Через несколько месяцев такой жизни, он снова спустился в комнату, чувствуя себя достаточно подготовленным для новой встречи с творением Лилит. Страна Дьявола встретила его одуряющим запахом цветов и свежей крови. На поляне, почти рядом с ним, лежало тело оленя с огромными рогами. Несколько волков лакомились его внутренностями, то и дело высовывая морды из кровавых недр и облизываясь. Отец Николай, как зачарованный смотрел, как они разрывают печень и выдирают сизые кишки. Только потом эти кишки зашевелились, зашипели, обернувшись клубком змей, и впились в визжащих волков. В тот момент, что неудивительно, у него вырвался тихий крик, по сути – просто громкий вздох. Однако, змеи и волки прекратили свару и все уставились на святого отца. Он похолодел от ужаса и бросился бежать. Растения расступались перед ним, насекомые взлетали. За спиной ему чудилось жаркое смрадное дыхание и клацанье зубов. К счастью, отец Николай сумел быстро добежать до крутой скалы. Он подпрыгнул, ухватился руками и пополз вверх. Пальцы его нащупывали малейшие неровности, сердце громко стучало. Добравшись до вершины, он устало лег. Волки покружили вокруг скалы, оглашая окрестности воем, а потом ушли. – Спасся! Отца Николая затопило удовлетворение, нега и счастье. Он всей грудью вдыхал воздух, чувствуя себя как никогда живым. Поначалу он даже не заметил, что член его стоит колом. А когда увидел, стал в порыве стыда зачем-то натягивать на него рясу. Прикосновение жесткой грубой ткани к нежной головке едва не свело с ума – очнулся отец Николай уже с опавшим членом и постыдным мокрым пятном спереди. Хорошо хоть вернуться назад ему удалось без приключений: словно получив свою дань спермой, Страна Дьявола решила не требовать его крови. Отец Николай после много думал об этом случае и постановил, что все дело в гордыне. Он считал себя самым достойным, самым сильным, не обращал внимания не остальных, пренебрегал братьями, за то и поплатился, как поплатился Люцифер, низвергнутый с небес. Покаявшись и смутив другого священника сумбурной исповедью, отец Николай дал обет, что отныне не будет действовать в одиночку. Он стал ближе к братьям и выбрал одного молодого монаха, став почти настоящим отцом для него. Когда юноша внимал ему, не сводя со святого отца внимательных карих глаз, когда он приходил, чтобы совместно прочесть молитву, становилось ясно, что путь выбран правильный. Подготовив своего ученика, отец Николай в очередной раз спустился в Страну Дьявола, только теперь уже не один. Он показал молодому монаху жуткие и прекрасные растения, провел по лесной дороге. Затаившись среди растительности, они наблюдали, как диковинные животные убивают друг друга и совокупляются, как у змеи рождаются ласточки, а у льва – крупные полосатые дыни. И взглянув на ученика, отец Николай увидел восхищение в его глазах, и пухлые губы сказали ему, что он прекрасен, нежные руки обняли его. Юноша шептал, что никогда еще он не встречал столь умного человека, столь благочестивого, столь смелого. Склонившись, он поцеловал руку своего учителя, и поцелуй этот жег, как клеймо. Отец Николай взял юношу за плечи, желая поделиться с ним парой уместных строчек из Писания, но вместо этого впился ртом в его рот. Дыхание молодого монаха пахло медом, а язык его смело ответил на грубую ласку. Ученик прижался всем телом к учителю, и члены их соприкоснулись через грубую ткань ряс. О том, что было дальше, отец Николай потом рассказал исповеднику как о сне, хотя в тот момент ощущал все как раз резче и ярче, чем обычно. Он купался в аромате юного тела и млел от ощущения теплых губ на своей коже. Раздевшись, они покрывали друг друга поцелуями, все более бесстыдными. Отец Николай помнил ощущение горошины соска в своем рту и гладкость живота, нежность бедер. Потом они легли на ложе из благоухающих трав, приникнув каждый к паху другого. Смазка молодого монаха была пряной, а головка его напряженного члена так ладно помещалась во рту. Волосы между его ног были рыжеватыми, почти золотыми, их оказалось так забавно гладить пальцами, а потом брать в пригоршни тяжелые крупные яйца. И в то время, пока учитель занимался этими захватывающими исследованиями, ученик с тщанием сосал и целовал его член. Позже, повинуясь жгучему желанию познать все тело любовника, отец Николай заставил юношу повернуться на живот и приник к его ягодицам, смело провел языком между ними и запустил его в узкий анус. Молодой монах вскрикнул от наслаждения. Потом язык сменил палец. Отец Николай поразился, насколько это, оказывается, узкое и горячее отверстие, и как сильно оно способно растягиваться. Он завел свободную руку за спину и нащупал такое же жаркое пульсирующее колечко мышц между собственными ягодицами. Должно быть, при этом он сбился с ритма, лаская ученика, потому что тот повернул голову, чтобы посмотреть. Увидев, чем занимается учитель, молодой монах поднялся и сел, обхватив его, прижавшись грудью к его груди, лаская пальцами его зад. Их члены терлись друг о друга, и отец Николай подумал, что так долго не выдержит. Оттолкнув от себя ученика, он упал на четвереньки, похабно выгибая спину. Нежная ладонь погладила его ягодицы, а он застонал от нетерпения. Он прекрасно знал о грехе содомии, и жаждал этого. И застонал от наслаждения, когда член ученика вошел в него. Говорят, что всякая тварь грустна после соития – тогда это оказалось неправдой. Учитель и ученик еще долго лежали на траве, под деревом, которое щерилось колючками. Они облизали сперму с кожи друг друга и поделились своими впечатлениями. Раскаяние и стыд настигли их только когда они покинули Страну Дьявола. Отец Николай пришел в ужас от того греха, что совершил. Чувствуя ответственность перед учеником, он не избегал его, но заставлял того читать все больше молитв и больше поститься. Он сам нашел хорошую плеть и по вечерам стал предаваться самобичеванию. Правда, нередко от этого его член вставал, и святой отец, забыв обо всем, стоял на полу своей кельи, упершись лбом в каменный пол и выпятив покрасневший зад, одной рукой двигая вдоль члена, а второй всаживая в себя ручку плетки. Страна Дьявола снилась ему и являлась как галлюцинация во время ночных бдений. Отказаться от ее покорения он не мог – он уже слишком много отдал ради этого, возможно, даже свою душу. И он вновь спускался в проклятую комнату, изможденный от поста, усталый от молитв, с телом, испещренным следами порки. Цветы ластились к нему, диковинные звери подмигивали ему. Ведь каждый раз с ним спускались сюда мужчины, другие монахи, словно случайно решившие увязаться за ним. Они имели друг друга и терзали, целовали и покрывали укусами. Отец Николай всаживал свой член в податливые задницы и раздвигал собственные ягодицы для всякого желающего. Он видел, как его ученика трахают в рот и в задницу несколько мужчин по очереди, и сам вставлял ему в расширившееся отверстие, скользкое от чужой спермы. Он просил бить себя и подставлял яйца под розги. Он насаживался на гладкие толстые ветви местного дерева, словно специально созданного для таких забав. И всегда отец Николай верил, что вот-вот и победит Страну Дьявола, узнает ее секреты и заставит ее действовать по его указке, запретит соблазнять и смущать души. Но однажды он читал проповедь, и пьяный крестьянин перебил его вдохновенный рассказ о первородном грехе, громко попросив соседа прикурить. – Да чтоб тебя, ирод! – воскликнул отец Николай. И швырнул в возмутителя спокойствия Библию. Тяжелую, с металлическими уголками. Один такой уголок попал крестьянину прямиком в висок, словно руку священника направлял сам Сатана. Бедняга упал, бездыханный. Вокруг суетились прихожане, а отец Николай стоял и смотрел на убитого им человека, и в ушах его звенел ядовитый смех Лилит. Больше в Стране Дьявола он никогда не был.