Наваждение

Колода карт лежала на рабочем столе в пустом и запертым всеми возможными заклинаниями кабинете. — Вроде ее не было, когда мы уходили на обед? — Рон задумчиво почесал затылок. Гарри подошел ближе и протянул руку. — Не трогай! Вдруг проклято! — Они теплые, будто живые, — Гарри провел ладонью над колодой. — Отойди немедленно! — И безобидные. Если, конечно, может быть безобидным магический артефакт. — Откуда ты знаешь? Гарри пожал плечами: — Чувствую. Рон фыркнул, но ничего не успел сделать, так как Гарри взял в руки колоду и стал ее перебирать, рассматривая внимательно каждую карту. — Смотри, эта дама похожа на Джинни. Яркая, с волосами цвета вспыхнувшего пламени, очень похожая на Джинни, если прибавить той лет десять или больше, одеть в старинное зеленое платье со смешными фиолетовыми рукавами-колоколами и с бледно-лиловыми кружевными воротником и манжетами, дама улыбалась им с белого плотного картона и сперва не двигалась, как изображения на маггловских фотографиях. Но когда карта похолодела, рисунок ожил. — Корвин? — произнесла дама с карты. Да нет же! Не с карты, а из открывающегося портала — в защищенном от всех порталов, портключей и аппараций кабинете главного аврора. Такого просто не могло быть, но было. В лицо Гарри и Рону дул свежий морской бриз, а дама, настоящая дама, сидела за круглым столом, заваленным свитками бумаги, и ничему не удивлялась. Только шагни — и окажешься у нее в гостях. И шагнуть хотелось нестерпимо. Гарри мигом перевернул карту рубашкой вниз, и портал исчез. — Что это было, Гарри? — зачем-то шепотом спросил Рон. — Наваждение. — Гарри старался говорить обычным голосом. — Из Ультрафокусов, конечно. Джордж прислал новую разработку. Он смахнул карты в ящик стола и решил отвлечь Рона запрещенным приемом: — Рапорт, Рон. Ты обещал его сдать к трем. Сегодня. Рон разочарованно выдохнул. Гарри его понимал. Самое противное в их работе — постоянное заполнение бумажной чепухи. Они тонули в регистрационных формах о проделанной работе, в рапортах, отчетах по отчетам, распоряжениях и указах. О школьных эссе вспоминали с нежной грустью — как везет ученикам Хогвартса. Как только Рон вышел, Гарри открыл ящик стола, быстро перебрал все карты, найдя те две — которые не хотел бы показывать Рону. На одной был изображен он сам в черном плаще с застежкой в виде серебряной розы. Черные волосы, зеленые глаза, правда, без очков; зачем-то в правой руке меч, постарше меча Гриффиндора, хотя Гарри, конечно, мало разбирался в холодном оружии. А вот на другой была изображена незнакомка, чем-то неуловимо похожая на него: с такими же черными волосами, но синими глазами. Тоже в черном плаще с серебряной каймой. Она была красива, и от этой красоты сводило горло. Гарри никогда ее не видел, он не знал, кто она такая, но глядя на нее, вновь ощущал невосполнимую утрату. Она была печальной и очень далекой, такой же далекой, как Сириус, упавший в Арку Смерти. Чем дольше он смотрел, тем холодней становилось в кабинете. А он снова и снова вспоминал, как Беллатрикс отправляет Ступефай — и смех Сириуса обрывается. Окна и стакан с водой заиндевели, а изо рта пошел пар, когда он увидел не только Сириуса, но и ее. Как она падала в бездну. А он снова и снова не успевал. Воздуха перестало хватать, а сердце сдавило, будто его голову обхватили склизкие в струпьях руки дементора. Он зажмурился, но видение стало только ярче. Что же это такое? Гарри открыл глаза и вновь достал карту с рыжеволосой красавицей. В кабинете ощутимо потеплело. — Что-то случилось, Корвин? — спросила дама. — Ты надолго пропал, ходили слухи, что тебя держат в плену. Ты сбежал? Вернулся в свое любимое Отражение? Гарри покачал головой. — Нет, вы ошибаетесь. Я Гарри Поттер, и не знаю вас. — Опять амнезия? Конечно из-за смерти Дейрдре, а потом плена. И конечно, принца Амбера нельзя удержать в плену. Особенно тебя. Никто не мог. Тебе случайно не помог Мерлин? Знаешь, он мне очень нравится… Гарри сжал голову руками. Она говорила и говорила, и с каждым новым словом Гарри становилось трудней дышать. Ему казалось, будто он сходит с ума: его жизнь, такая устоявшаяся и привычная, таяла, становилась все более и более призрачной. Джинни и их первенец, Джеймс, работа и друзья — неужели это миражи? Неужели он их себе придумал? — Хватит! — вырвалось у него, когда сделалось совсем невыносимо. — Ты не готов пока вернуться, — спокойно произнесла дама. — Ничего, я подожду еще лет сто. Как будешь готов, свяжись со мной. Я отведу тебя к Огненному пути — и ты все вспомнишь. Перед глазами вспыхнул ярким пламенем лабиринт — еще одно нелепое наваждение. Гарри помотал головой, прогоняя его. — До связи, — хлопнул он ладонью по карте. — До связи, — отозвалась незнакомка, и пропала. Гарри прошелся по кабинету, борясь с желанием надраться виски. Запер от греха подальше карты в сейф и, черкнув отписку начальству, выскочил из душного министерства. Ноги сами понесли его прочь из квартала по Лондону. Спустя несколько часов разглядывания Тауэра, Темзы и туристов, Гарри очутился в Сохо. В одном из туристических магазинов ему попалась на глаза белая роза Ланкастеров, сделанная из серебра — обычная брошка, не очень-то и дорогая. Неплохой подарок для Джинни. Он давно ей ничего спонтанного не дарил. А для Джеймса он нашел мягкую игрушку — черного ворона. Пора была возвращаться домой. Гарри свернул в безлюдный тупик и аппарировал.