Падать вверх.

      Я просыпаются от громкого крика: — Кэтрин Мария Стюарт! Быстро поднялась с кровати и направилась в душ! Я последний раз предупреждаю!       Она ведь знает, как я ненавижу свое второе имя. Буквально сползаю с кровати и смотрю на электронный будильник, стоящий на прикроватном столике. Но у меня же есть еще 20 минут! — Мам, ну вот зачем так кричать? — хватаю со стула свежую одежду и бросаю ее через плечо. — Не повышай на меня голос и быстро в душ, иначе я отключу воду! я захожу в собственную ванную и настраиваю воду. Обожаю стоять под душем ни о чем не думая. Натираю мылом свое тело и быстро смываю пену. — Раз… два… три-и-и… — тянет мать, притопывая ногой по полу и скрестив руки на груди. — Мам, можешь сделать мне хвост? — Я улыбаюсь и усаживаюсь за стол. — Рано или поздно я обрежу твои волосы под самый корень, — она сонно берет расческу с резинкой. — Спасибо, мам! — я улыбаюсь и закрываю глаза.       Мать нежно расчесывает мои влажные волосы сначала пальцами, а затем расчёской. По моему телу пробегают мурашки и я расслабляюсь. Улыбка сама расползается до самых ушей. Я люблю это чувство с самого детства. Отец всегда пытался затащить меня в парикмахерскую и обрезать мне волосы, но я отращивала их до последнего. У мамы были светло-рыжие волосы ниже пояса, каждое утро она накручивала их на конусную плойку и закалывала передние пряди назад, что бы они не спадали на лицо. Большие зеленые глаза хорошо выделялись на круглом лице, усыпанным веснушками. Маленькие губы бантиком, вздернутые носик. Моя мать была самой красивой девушкой в своей школе, она стала королевой на выпускном балу. Ее фотография школьных лет стоит у меня в рамочке на рабочем столе. Я не видела девушек прекраснее, чем моя мать и Ария. — Готово, — женщина вытаскивает плойку из розетки и убирает в ящик. — Мам, я не просила закручивать мои волосы, — трогаю мягкие локоны, не переставая улыбаться. — Я хочу, что бы ты была прекрасна, Кэти! Если ты не ходишь с распущенными, давай хотя бы хвост не будет висеть сосулькой.       Когда мама заплетает меня, я забываюсь. Растворяюсь в этом прекрасном чувстве и теряю счет времени. Женщина целует меня в щеку и садиться напротив. — У меня к тебе разговор. Малышка, ты постоянно опаздываешь… — Не постоянно! — возражаю я и мама накрывает мои ладони своим. — Ты хоть раз можешь не перечить мне? — она вскидывает брови, в глазах загораются искорки злости и пальцы сжимаю мои ладони. — Ай, — шепчу я и женщина закатывает глаза. — Кэтрин Мария… Я постоянно ругаюсь на тебя, но тебе это не мешает перегружать себя до изнеможения. Я понимаю, что ты хочешь жить полной жизнью и поспевать за Арией, но, малышка… Послушай, либо ты входишь в режим и продолжаешь жить нормальной жизнью, либо я забираю машину, телефон, ноутбук и ты остаешься без средств передвижения и связи. Я оставлю тебя наедине с учебниками, Кристофер и Ария будут приходить лишь в субботу. В воскресенье ты будешь заниматься со мной дополнительно. Это вынужденные меры. Так как твой отец покинул нас, это решение мне дается тяжелее всего. — Мама! — я выдёргиваю свои руки из-под ее и быстрым шагом иду к раковине. — Я отличница! Учусь лучше всех в классе. Я ложусь спать в 12, что тебя не устраивает? Я не опаздываю, мам! Я приезжаю во время. Ты меня не остановишь… как ты не понимаешь? Я хочу жить нормальной жизнью. Ты права, я хочу поспевать за другими. Я не буду слушаться, мам.       Возможно, сейчас я поступаю не правильно, но мне плевать. С детства мать дает мне все всё, но в тоже время, она всё от меня отнимает. Отец всегда давал мне больше, жалел меня и мне это нравилось. Я чувствовала себя своей в этой семье. Но после его ухода я опустела, я поняла, что мать мне дает то, чего не было у нее и забирает то, что у нее было. Это давит на меня, но походы к психологу давили еще сильнее и я прекратила наши сеансы. Каждый раз мисс Джонсон доводила меня до истерики. Она находила мои самые больные места и тыкала в них будто ножом. Мать до последнего настаивала на продолжение курса реабилитации, но я сказала, что иначе уйду из дома. У нее опустились руки. — Не стоит угрожать мне, милая, — цедит женщина медленно поднимаясь со стула.       Мне становится невыносимо душно и я двигаюсь по длинному коридору. Наша прихожая выполнена в светлых тонах, плинтуса немного темнее, а дверь синяя. Мой любимый цвет. Я слишком настойчива и отец, без разрешения матери, установил ее на мое 10-летие. Я была так рада, что заплакала. Эх, какие же это были времена.       Я сжимаю кулаки и ускоряю шаг. Хватаю с полки ключи от машины и накидываю на плечо сумку. Куртка уже перекинута через лямку. — До свидания, мамочка! — сквозь зубы шиплю я и выбегаю на улицу. — Разговор не окончен! Вечером мы продолжим нашу беседу! — женщина останавливается перед дверью и она захлопывается перед ее носом. Я слышу вздох и подхожу к машине. Облокотившись на капот, я жадно хватаю ртом воздух. Давление повышается и я боюсь снова загреметь в больницу. Идет третий месяц учебы, декабрь. У меня слишком много пропусков из -за давления и хождения по больницам.       Скоро Рождество, а значит вечеринка у Кристофера. я должна буду выбраться из дома и развеяться. Медленно выдыхаю и сажусь за руль. Сжимаю «баранку» так сильно, что белеют пальцы и вдавливаю педаль газа. По дороге в учебное заведение мои мышцы все-таки расслабляются и я успокаиваюсь. Думаю, рассказывать Арии о произошедшем или не стоит? Наверное, она уже устала выслушивать мои проблемы и подтирать слезы. Я пытаюсь улыбнуться, но слезы катятся по щекам. Не знаю, почему это происходит, но на душе тяжело. Нужно будет извиниться перед мамой, что бы наши великие планы на выходных не улетучились вместе с моей машиной. И все же, я люблю ее. Не смотря ни на что. Пускай она меня устанавливает мне рамки, пускай держит взаперти, но я никогда никогда не смогу осуществить планы, которые не осуществила она. У меня своя жизнь, у меня свои предпочтения и правила. Почему она не замечает моего мнения и сходства с отцом? От нее досталась лишь внешность и вспыльчивость. Других общих черт я не вижу.       На парковке много свободного места, я и не заметила, что приехала в школу так рано. Ария уже на месте. Она стоит около моего места и машет рукой. Ее золотистые волосы струятся до уровня груди. Сегодня она без кудрей, немного не привычно видеть ее без локонов. Макияж как обычно на высоте. Идеально ровные стрелки, аккуратно подкрашенные брови, яркий матовый блеск для губ и светло-розовые румяна. У нее круглые щеки, чему я всегда завидовала. Мои скулы настолько впалые, что иногда меня можно сравнить с человеком, болеющим анорексией. У подруги много русских корней. Вся материнская линия-это русские, круглолицые люди небольшого роста. Глаза голубые, как летнее небо. Волосы шелковистые. На эту девушку невозможно смотреть без улыбки. Ария всегда смеется, и это напоминает звон колокольчиков. Сумка всегда висит на левой руке, высокие каблуки, короткая юбка, блуза с вырезом, подчеркивающая пышную грудь, и ярко выраженные ключицы. Боже, насколько она прекрасна! Если бы я была парнем, я бы явно не устояла. — Кэти! Давай живее!       Я выпрыгиваю из машины и застегиваю куртку, пряча вырез на футболке. — Ты не опоздала! Наверное, сегодня снег выпадет, — она заливается смехом и откидывает левой рукой назад свои волосы. — Кристофер сегодня не придет, он приболел. Либо, он врет мне. Я предлагаю пойти лишь на первый урок, а потом отправиться к нему. С отцом я договорюсь, не волнуйся, — она подмигивает и берет меня за руку. — Он сегодня в хорошем расположение духа. Ой, ты снова завязала этот хвост! Либо мы идем в туалет, либо я сдергиваю его сейчас же!        Я устало вздыхаю и направляюсь в дамскую комнату. Отец Арии — директор нашей школы. Нам с подругой очень много дозволено в этих стенах, иногда мне кажется, что больше, чем в родном доме. Мистер Квин очень приветливый, отзывчивый, добрый, а главное целеустремленные человек. Когда он произносит речи все с особым внимание слушают. У него невероятный дар убеждения и привлечения внимания слушателей. Не понимаю, почему он работает здесь, в обычной школе, он мог бы добиться многого в политике или юриспруденции. Темные, как ночь, глаза и светлые, как солома, волосы на удивление хорошо сочетались. Подкаченное тело, прожигающий взгляд и белоснежная улыбка. Если бы я увидела его на улице, никогда бы не подумала, что он — директор школы.       Девушка сдергивает с моих волос резинку и натягивает ее на мое запястье. Что-то напевая, она сбрызгивает волосы сухим шампунем, который всегда лежит в ее сумке, и расчесывает их пальцами. — Тебе так идет с кудрями, — она улыбается. Если Ария одобрила мой внешний вид, значит я и вправду шикарна с кудрями. Я немного улыбаюсь, но затем, моя улыбка сползает и я понимаю, что зря надеялась на ее одобрения. — Расстегнись, быстро. — ненавижу подчиняться, но она одна из немногих, для кого я делаю исключение. Я закатываю глаза, а девушка сама расстегивает молнию, затем стягивает мою футболку ниже, немного оголяя грудь. Мои глаза расширяются, но она лишь улыбается. — Так-то лучше! Нужно зайти к отцу, ты со мной? — Прости, я пойду на биологию. — Ладно, займи мне место! — кричит она, скрываясь в толпе.