Ты только живи

Бутылка спиртного уже давно опустела, а Хеймитч не торопился взять новую. Сегодня ему хотелось остаться более трезвым, чем обычно. Впервые после его победы на юбилейных, пятидесятых Голодных играх, у него пропала необходимость срочно сбежать от окружающей его реальности. Сейчас он снова на вершине, это и его победа тоже. Хеймитч до сих пор не может в это поверить. Трибуты из 12 дистрикта живы. И живы оба. Победителями вернулись и Китнисс, и Пит. На этот раз они оставили Капитолий в дураках. Также, как сделал когда-то и он. Хеймитч знал, что Капитолий такого не прощает, но пока они были в безопасности. В ближайшее время никто не будет трогать победителей, которые стали символом того, что любовь может победить все… Даже Капитолий. Любовь… горькая усмешка искажает узкие губы мужчины, и он вновь тянется к бутылке. Все-таки за победу надо выпить. Горькая жидкость обжигает пищевод, и Хеймитч, прикрыв от наслаждения глаза, откидывается на спинку кресла. Перешагнув сорокалетний рубеж, он так и не познал, что такое любовь. Зато хорошо знает, что такое ненависть. Ненависть к Играм. Ненависть к Капитолию. Ненависть к самому себе. И эта ненависть каждый раз накатывала с новой силой, когда он вспоминал, что остался жить благодаря тем двадцати трем парням и девушкам, которые отдали свои жизни на потеху публике. Он должен жить за них всех. Но у него это не получается. Получается только искать спасение в бутылке. От горя, безысходности или, как сегодня, от радости. От радости, которая досталась слишком дорогой ценой. Но и алкоголь уже давно не приносит ему свободы от страхов. Стоит только закрыть глаза, и в памяти вновь возникают те, с кем пришлось сражаться на арене. А потом им на смену приходят трибуты… Те трибуты, которых он готовил и которые уже не вернулись с арены. Перед глазами встает лицо Китнисс, в порезах и со шрамами, с этими чертовыми ядовитыми ягодами в руках, по ее щекам текут слезы, но она жива. Жива! - Хеймитч, Хеймитч! - Китнисс уже несколько минут трясет спящего мужчину за плечо, пытаясь его разбудить. Ей необходимо поговорить, посоветоваться, черт возьми! - Китнисс, - все еще в полусне бормочет ее бывший ментор, - Китнисс! Он резко открывает глаза и несколько секунд растерянно смотрит на девушку, склонившуюся над ним. Ее темные волосы, завораживающие глаза… Что это? Еще прекрасный сон? - Я не знаю, что мне делать, - проговорила Китнисс, сев рядом с ним на стул, - Гейл, Пит… Ты понимаешь, все так запуталось. Я не знаю, что мне делать. Гейл, мы с ним так давно знаем друг друга. Хеймитч ее почти не слушает. Он уже устал выслушивать от нее о терзаниях ее души и участливо кивать, мужчина не понимал ее. Он давал какие-то абсолютно глупые советы, которых ждала Китнисс, а сам не сводил взгляда с ее пухлых губ. Сегодня он смотрел в окно. Уже давно смеркалось и сейчас эту небольшую комнату освещала только лампа, свет которой надоедливо бил в глаза, вызывая головную боль. Боже, как раздражает. Хеймитч, не задумываясь, нажимает кнопку и комната погружается во тьму. Он чувствует рядом учащенное дыхание Китнисс и почти чувствует, как ее грудь касается его плеча. - Хеймитч, - тихо зовет она его, - Хе… Но он не дает ей продолжить. Потом он и сам не сможет объяснить, как все произошло. Его рука уверенно ложится на девичью талию. Еще секунда и он уже притягивает Китнисс к себе. И нежно целует ее в губы. Девушка ударяет его кулачком в плечо, глубоко вздыхает и жадно отвечает на поцелуй. Словно ждала этого момента. - Хеймитч, - медленно проговаривает девушка, словно пробуя его имя на вкус, и упирается ладонями в мужскую грудь. Это не Пит и не Гейл. Он намного ее старше, опытнее, но это чертовски ее привлекает. Сейчас в его объятиях она почувствовала себя абсолютно спокойно, все метания и терзания незаметно ушли. - Ничего не говори, - с непривычной для себя нежностью шепчет он и, подхватив девушку на руки, чуть покачнулся. Но устоял. Китнисс улыбнулась и обхватила его шею руками. Она даже не думала о том, что делает. Ей просто было хорошо и приятно. И этот миг хотелось продлить. Свет луны создавал в спальне романтичный полумрак, а широкая кровать словно звала этих двоих в свои объятия. Хеймитч не удержался и рухнул вместе с Китнисс на мягкий матрас. Девушка рассмеялась, но уже через пару секунд Хеймитч заставил ее замолчать страстным поцелуем. Ее руки ощутили через тонкую ткань рубашки жесткие волоски на его груди, и с уст сорвался стон. А Хеймитч уже покрывал ее юное тело ласковыми поцелуями, с трудом сдерживая себя. Ему хотелось с жадностью наброситься на нее, сорвать одежду и овладеть… Но она чиста и прекрасна. Китнисс заслужила и нежность, и ласку, и любовь… - Хеймитч, - шепчет девушка, перебирая пальцами темные волоски на его груди, - что мы с тобой наделали? Китнисс не смотрит на бывшего ментора, ей стыдно… Стыдно за то, что поддалась минутной слабости, оказавшись в сильных мужских руках. Стыдно за то, что предала и Пита, и Гейла. Стыдно за то, что ей понравилось быть с ним. Хеймитч молчит, не зная, что ответить. Он просто поглаживает ее волосы, пропуская локоны через пальцы. - Знаешь, - Китнисс приподнялась на локте и посмотрела на него, - а я ни о чем не жалею. - Я тоже, - тихо отвечает мужчина и проводит ладонью по ее щеке, - ни о чем. Китнисс снова кладет голову ему на грудь и устало закрывает глаза. Здесь с ним так хорошо и спокойно. Но очень скоро ей придется покинуть и эти объятия, и эту спальню, и этот дом. - Мне пора идти, - с плохо скрываемой грустью говорит Китнисс, взглянув на часы, - мама будет волноваться. Хеймитч не сразу отпускает ее из своих объятий. Девушка встает и быстро одевается, затем поправляет растрепанные волосы и идет к выходу. На пороге Китнисс оборачивается и до боли сжимает кулаки, увидев взгляд Хеймитча. Он безмолвно молил ее не уходить, остаться, не лишать его того слабого огонька надежды, который только-только разгорелся в его душе. Проглатывая слезы, Китнисс выходит из спальни и закрывает за собой дверь. Хеймитч тянется под кровать, где спрятана очередная бутылка спиртного. Но вовремя останавливает себя. Нет, достаточно. На сегодня хватит. Поворачиваясь на бок, он обнимает подушку и с наслаждением вдыхает чуть уловимый запах, который остался после Китнисс. - Ты только живи, моя маленькая Кит, - шепчет мужчина и, закрыв глаза, проваливается в неспокойный сон. Но сегодня ему приснится только один трибут. Только Китнисс.