Скорость безумия мира.

И снова только холодный сугроб услышит его протяжный крик, направленный в никуда. И снова протирая очки он тяжело вздохнёт, посмотрит в окно и попытается разглядеть звёзды. Но их уже давно нет на его небе. И снова в одиночестве бродя по дому, закутавшись в три свитера, он будет слышать лишь грубую тишину, гонящую его прочь из собственного дома. Но ему некуда больше идти. Сколько бы не спрашивал он мир «Зачем я?», его никто не замечает. Для всех он - лишь средство, а не цель. Всё рушится у него на глазах. Что он имел вчера - потерял сегодня и никогда уже не вернёт завтра. Он - призрак, мимо которого проносится время, толкая его всё дальше в глубину этого бездонного океана. Они тонут. В одиночестве, холоде, ненависти. Своей и чужой. Никто не услышит их голоса, взывающие о помощи, никто не посмотрит на них, не подаст руку. Прощания, на всех языках мира обращённые не к ним, а к их статусу. Никому их не жаль, и никто их не поймёт, никто не протянет руку. Им остаётся продолжать улыбаться, понимая, что именно улыбка их главный якорь. «Выбить тебе зубы?» «Ты сейчас доиграешься…» «…высокомерный выскочка…» «Мне тебя убить?» «Тупой чудик…» «Уж лучше оставь это настоящему Герою!» «…уж я то лучше знаю, что делаю!» Смертоносное танго для двоих. Встречаясь на этой сцене, один выйдет победителем, другой - проигравшим. Иного им не дано. Два прекрасных актёра, играющие ненависть, преклоняющиеся перед искусством друг друга. Плевать какой ты человек, ты - мой враг. Ничего не хотеть, ничего не видеть, ничего не слышать, ничего не знать. Есть ли у меня чувства? Бессмысленно думать. Средство, а не цель. Оружие, а не личность. А он бы туда, где никто его не знает. А он бы туда, где звёзды родные. Шаг за шагом, миля за милей, гордость за словом, сердце за сталью. Холодным потоком встречаются течения жизней, снося друг друга, не понимая зачем и за что. Просто так надо и так решено. На расстоянии двух шагов - смертоносная дуэль, на расстоянии десяти - холодное тело, на расстоянии ста - уже пустота. «Стреляй же, Альфред! Что ты медлишь?» -он расстилает руки, и улыбается. Отличная возможность; ненависть и счастье. И кто же сможет стать свободным сегодня? Они сошлись, как два немых осколка льда в океане. Здесь и сейчас, чтобы решить. Но ненависти больше нет. Хаха. Он опускает пистолет и смотрит в землю. И шепчет, что не знает почему не может этого сделать. Руки трясутся. У обоих. Да что же с ними? Они же просто две машины! На кой чёрт им жалеть кого-то? Вздор, смех, отчаянье и слёзы. И снова холод. Нервный срыв… всё как обычно. — Ты знаешь, — взгляд его голубых глаз вдруг поднялся на бежевый шарф, — мне иногда так жаль, что я существую. Их затрясло. Пустота и тишина. — Знаешь, — тихий голос на фоне звёзд, который пахнет ранней лавандой и третьим января, — все мы чувствуем, что рождены случайно. Страшнее не то, что ты думаешь, будто существуешь зря, а то, что кто-то другой так думает. У тебя ещё не всё потерянно, пока ты чувствуешь тепло». Осев на землю, замолчали. И нечего уже сказать. Вдруг вся вселенная, что таилась в их сердцах вырвалась наружу и хлынула к звёздам. Чувства, что таили в себе долгие годы, закрывая в ненависти и ненужных улыбках. Наконец, они сидят рядом и не пытаются друг друга убить. Они не смотрят на звёзды — звёзды смотрят на них. Великие судьи решают судьбу бессмертных. — Эй, чудик, — голос Альфреда тихий и робкий, — я не считаю, что ты существуешь зря… — Чего это ты? — Ну, я думаю, что ты хотя бы красивый для того, чтобы хоть кому-то нравится, да и хорошо целуешься, как можно судить по вашим обычаям. Привычный американский гогот и злобный русский взгляд. — Тебе зубы выбить? Смех, брань, нежность, и что-то, что только зарождается. Завтра они опять будут играть ненависть, и может когда-нибудь снова попытаются друг друга убить. Но сейчас они не враги и не что-то великое. Они простые смертные под великими звёздами на крошечной планете, где они просто могут стать друзьями.