***
День явно не задался с самого утра, но нет, Томлинсон не жаловался на свою жизнь. Только пару раз, когда оказалось, что отключили горячую воду или же закончился кофе, а это являлось единственным, что давало возможность не засыпать весь день. Или, например, когда он споткнулся об порожек в подъезде, чуть не падая при этом, и когда в очередной раз пропустил свой автобус. В конце концов, у всех бывают неудачные дни. Судьба смеялась над ним, пока Луи сидел на остановке, ведь не просто так пара — явно соулмейты — присели рядом с ним, и он клянется, что видел голубое свечение даже сквозь их перчатки. И шатен еще раз повторит, что завидовал им, не потому что они любили друг друга, а потому что у них с собой был зонтик от дождя, готового пойти с минуты на минуту, и они просто выглядели счастливыми. Спустя час Луи сидел на паре, чувствуя, как у него поднимается температура — нужно было теплее одеваться — и через слово слушая преподавателя, потому что, как назло, болезнь всегда сопровождается головной болью. Пока шатен раздумывал, как бы ему смыться отсюда, на телефон пришло сообщение от девушки, которою он толком не знал (кажется, это его соседка по этажу, а может, бывшая одноклассница) с приглашением на вечеринку в честь дня рождения. Понимая, что пожалеет, он написал в ответ «Хорошо, я приду», после бросая телефон обратно в сумку. Томлинсон не мог отказаться, в противном случае его сочтут занудой, не умеющим веселиться, а мнение других очень важно. Отлично, значит, теперь придется думать, что подарить и тратить на подарок последние деньги.***
Луи уже около двух часов ходил по улицам, высматривая на витринах магазинов хоть что-то стоящее, вместо того, чтобы лежать дома под одеялом. Проблема была в одном — либо он слишком придирчив, либо идеального подарка просто не существует. В конце концов, нельзя же дарить пластиковую статуэтку, не значащую ничего. В одном месте он видел неплохую вещь, подходящую для подарка — кулон, сделанный из золота с какими-то драгоценными камнями (парень совершенно не разбирается в этом, ясно?), но тысячи у него не было, а занимать у знакомых совершенно не хотелось, поэтому вариант отпадал. Ему точно, абсолютно всегда будет не везти. Когда количество посещенных магазинов превысило цифру семь, а горло начало неприятно зудеть, вызывая кашель, парень решил плюнуть на все, ибо с него хватит. Он скажет, что заболел, и не придет. Несколько часов оглушающей музыки, бьющей по барабанным перепонкам, и бесплатные алкогольные коктейли не стоят этого. Вспомнив про свою квартиру с холодными батареями и сломавшимся чайником, желание возвращаться домой пропало. Не то, что оно вообще когда-либо было, но сейчас, у шатена осталось немного денег, поэтому остановиться в кафе и выпить действительно горячего чая с кексом казалось перспективой гораздо лучше. Место, куда он зашел, пестрило яркой вывеской, на которую парень даже не обратил внимания. Ему вроде бы однажды давали один из этих глупых купонов на стакан сока во время очередной глупой акции, организованной для привлечения клиентов. Томлинсон вытер грязь с подошв о коврик при входе, попутно снимая промокшее пальто, потому что в помещении было действительно жарко, и мерзнуть в мокрой одежде не хотелось. Пробормотав подошедшей к нему официантке что-то про кусочек венского пирога и зеленый чай без сахара, парень сел на стул, давая порядком уставшим ногам шанс отдохнуть. Где-то за окном тихо капал дождь, за соседним столиком раздавались разговоры о недавно вышедшем фильме, а от барной стойки доносился шум кофе машины. Качество обслуживания не отличалось быстротой, поэтому голубоглазый открыл свою сумку, ища телефон в одном из карманов. Он уронил голову на стол, обращая внимание нескольких посетителей, и еле сдержал желание застонать или же зарыдать, понимая, что не пополнил счет, поэтому не может пользоваться сетью на телефоне. Почему в этом кафе до сих пор нет Wi-Fi? Или же оно немного отстало по развитию, или Луи действительно неудачник. Что же, придется рассматривать людей, ходящих за окном, ожидая, пока принесут заказ. То, что пирог называется венским, не значит же, что его везут прямиком из Вены? Луи не следил за временем, замечая, что точки на черном покрытии стола похожи на маленькую Вселенную, а дождь — на своеобразный маленький водопад. Взгляд бегал от одного силуэта к другому, передвигающемуся за окном, когда рассматривать неживые предметы стало неинтересно. Вы когда-либо думали, как забавно выглядят люди, носящие большие шарфы на шеях, полностью замотанные в них? Томлинсон смотрел на дома на противоположной улице, попутно читая вывески. Несколько салонов красоты, магазин одежды, где, судя по большим буквам на витрине, пятидесятипроцентные скидки и что-то вроде шоколадной мастерской. «Chocolate house» — гласили буквы, написанные курсивом, и Луи почему-то стало нехорошо. Парень не помнил, когда стал так сильно ненавидеть шоколад, любой, от молочного до черного, может, когда понял, что его фигура не станет лучше от употребления сладостей, а может просто потому, что он был слишком сладким. Размышляя о плитках, завернутых в разноцветные обертки, Томлинсону в голову пришла неплохая мысль, и он взбодрился, вскакивая на ноги. Конечно, Луи может подарить шоколадные конфеты. Как человек, не переносящий шоколад, парень даже не задумывался о таком варианте. Теперь, вместо небольшого чаепития, шатен переходил дорогу, мечтая снова оказаться окутанным теплом магазина. Шоколадная мастерская была одним из тех мест, где всегда царила домашняя атмосфера, а люди всегда были вежливыми. Казалось, что это маленькое помещение — мир, отдаленный от всех проблем, которыми наполнена жизнь. Приветливые продавцы, улыбающиеся покупатели, все слишком идеально. Луи поморщился, когда в нос ударил запах шоколада, стоило ему открыть дверь. Колокольчик тихо звякнул, заставляя всех обернуться в сторону нового посетителя. Внутри магазин был чуть больше, чем казался снаружи, по периметру находились многочисленные полочки с шоколадом самых различных форм, от простых конфет до лебедей из белого шоколада, довольно сильно похожих на настоящих. Насколько нужно любить сладкое, чтобы изготавливать из него такое? На стенах висели фотографии из шоколадной фабрики, где показано, как несколько десятков людей наслаждаются своей работой, и ее результаты. Гирлянды с маленькими огоньками действительно смотрелись неплохо, определенно, над интерьером работал дизайнер с опытом. Стеллажи пестрили конфетами с вишневыми, ореховыми, кремовыми начинками, и Томлинсон понял, что проведет в этом рае для сладкоежек больше времени, чем планировал, потому что выбрать будет сложно. Сейчас ему бы не помешал один из консультантов, ведь парень в жизни не пробовал ни один вид и не знает, что имеет приятный вкус, а что — не очень. Названия и цена на ярлыках совершенно не помогали. Оставалось надеяться на интуицию и везение. Коробка с каким-то ассорти выглядела привлекательно, и имела подарочный вид, украшенная красивой упаковкой, но с жалкой двадцаткой в кармане Луи не мог себе это позволить. И еще полчаса жизни потрачено впустую. Наконец-то, парень, один из покупателей, выбирающий шоколад для своего соулмейта, кстати, и долго описывающий, насколько тот идеален, подсказал Томлинсону, что конфеты с шоколадной помадкой — это очень вкусно, поэтому шатен, не веря, что ему повезло, пошел на кассу, попутно доставая бумажник. — Здравствуйте, Вам завернуть Вашу покупку? — с теплой улыбкой спросил продавец, волосы которого напоминали растопленный шоколад, а глаза — траву после грозы. Голос парня немного надломился, как хрустящий крекер, и Луи, кажется, бросило в жар, хотя, может это внезапно подскочившая температура. На нем был надет идеально белый фартук с такой же эмблемой, как и на любом товаре, с надписью и маленьким домиком, под ним синий свитер со снежинками, а на шее болтался забавный кулон. Томлинсон мысленно хмыкнул, потому что в фильмах или безнадежных романах в такой момент речь пошла бы о бабочках в животе и прочих влюбленных глупостях. Шатен определенно не думал, что хотел иметь родственную душу, точь в точь похожую на него, отвечая «Нет, спасибо». — С Вас девятнадцать пятьдесят, — таким же тоном сказал зеленоглазый, принимая из рук Томлинсона немного помятую купюру. Луи уверен, что у него начались галлюцинации, потому что при соприкосновении их пальцев вены на руках засветились, как гирлянды на Рождество, а разряд, прошедший по всему телу, потух где-то в глазах, и этого просто не может быть. От прикосновения руки словно горели огнем, как и каждая клеточка тела, и это неописуемое чувство. Гарри, — по крайней мере, так написано на табличке возле рабочего места парня, — отдернул руку, будто его ударило током, то ли с испугом, то ли с недоверием смотря на нее и медленно переводя взгляд на Томлинсона. Они оба забыли о копейках, со звоном упавших на прилавок, про дождь на улице и про очередь из двух человек, стоящих позади. — Знаешь, я тоже не верю в это, — прошептал Луи, и да, у него правда есть соулмейт, и он стоит сейчас перед ним, и это больше похоже на какую-то детскую сказку со счастливым концом. — Ты — моя родственная душа, — констатирует Гарри, начиная улыбаться, а желание Томлинсона взять и расцеловать его, забывая о столь ничтожной до данного момента жизни, становится почти непреодолимым. — А ведь я даже не знаю т… — Луи. Мое имя — Луи, — перебивает шатен, понимая с полуслова. — И что же ты сейчас чувствуешь, Луи? — Свободу и счастье.***
Скомканные и потертые временем простыни отсвечивают голубое сияние, меняющиеся от лазурного до небесного, а иногда настолько яркого, что кажется белым. Оно похоже на звезды в ночном небе, такие же прекрасные. В воздухе витает запах осенней дымки, просачивающейся сквозь неплотно закрытое окно, перемешанные с ароматом чего-то домашнего, вроде свежеиспеченного бисквита или печенья. Старый обогреватель, мигая красной лампочкой, тихо шумит в углу, словно боясь разрушить маленький мир, созданный двумя родственными душами. Луи увлеченно перебирал кудри Гарри, напоминающие мягкий зефир, наблюдая, как при каждом касании вены загораются, словно елка на Рождество. Огонек исчезал под рукавами свитера, но он продолжал чувствовать его одновременно с теплом, рождающимся возле сердца. Комната была наполнена их собственным светом, и Томлинсон ощущал то, что заставляло его изменить все свои принципы. Может, родственные души, светящиеся вены и любовь — это глупо, но только не для них двоих. — До сих пор не могу поверить, что мой соулмейт работает продавцом в магазине шоколада, — немного влюбленно шепчет Луи, наматывая на палец каштановый локон. — А я до сих пор не могу поверить, что мой ненавидит шоколад, — отвечает Гарри, почти засыпая, но все же с улыбкой. Может, они немного отличаются друг от друга, и их встреча была слишком неожиданной для каждого, но им глубоко плевать. — Гарри? — в очередной раз зовет шатен, а Стайлс чуть приподнимает голову, бормоча вопросительное «М?» Тот молчит, обхватывая лицо парня руками, посылая больше разрядов по своему телу, почти невесомо проводя большими пальцами по ресницам, от чего Гарри прикрывает глаза, а после так же аккуратно касается своими губами его. Губы Луи сухие, до сих пор хранящие привкус кофе, в то время как у Гарри они мягкие, как первый снег, и сладкие, словно он совсем недавно ел шоколад. Хотя, это и было их ужином, который Томлинсон так и не ел, заменяя чаем. (В последнее время он действительно много его пьет, и это явно влияние брюнета). При легком, почти воздушном поцелуе оба парня видят голубое свечение даже сквозь закрытые веки, и сейчас они действительно счастливы.