Белые лилии

А вокруг всё такое холодное. Нет, с температурой всё нормально, да и вообще тепло вроде. Я даже куртку надеть не забыла. Ту самую, которая тебе не нравилась просто до чёртиков. Вокруг всё такое чужое, будто это не мой дом вовсе. Хотя да, не мой ведь. Уже. Продать пришлось вместе с мебелью, оставила лишь старые картины себе. И лампу. До сих пор помню её тусклый желтоватый свет в два ночи, когда ты читала что-то, укутавшись в плед в потрёпанном временем кресле. Медленно переворачивала страницу за страницей, а я наблюдала за тобой, как ты иногда убирала красноватые пряди волос, которые всегда падали тебе на лицо. А ещё этот вечный запах корицы. Мне до сих пор кажется, что он создаёт особый уют. Даже когда мы купили целую банку корицы и добавляли её куда только можно, к счастью, ты лишь засмеялась, когда узнала, что я специально рассыпала её возле твоих книг. А я все время думаю о тебе... Про тебя, про нас, про твои теплые руки, которые так легко прикасались ко мне. Я думаю о том, где есть хоть немного тебя. Все вокруг такое странное. И солнце почему-то светит так тускло, и прохладный ветер уже не радует, и огонь в камине не помогает согреться. Никак не могу забыть, как мы сидели на полу возле камина вдвоём, пили чай и просто говорили. Про тебя и меня, про звезды и небо, про время и вечность, про Пастернака и Сэлинджера, кстати, тоже. Сейчас я уже не нахожу связи между этим всем, но тогда она была, что просто не может не удивлять. Разговоры с тобой всегда были такие лёгкие и успокаивающие. К счастью, тебя никогда не пугала моя излишняя лаконичность, которая всегда категорически не нравилась другим. Ты единственная, кто рассказывала мне стихи и пела что-то. Нет, правда, подобная просьба к другому человеку всегда воспринималась как шутка, что очень странно, ибо говорила совершенно серьёзно. Ох, как же я любила те моменты, когда получалось уговорить тебя спеть мне. А ты, кстати, никогда и не отказывала. Но я помню. Я помню твой прекрасный голос в серой и холодной комнате, которую освещала только маленькая свеча. Но я была счастлива. И комната мне потом казалась такой светлой и тёплой, потому что рядом была ты. Как мало мне нужно для счастья, да. Но тебя здесь нет. Уже около года, наверное. До сих пор понять не могу куда ты пропала, не сказав мне ни слова. Я помню только, что все начало рушиться, когда в доме напротив поселился тот странный парень, который постоянно ходит в идеально белом халате. Он начал заходить к нам каждый день. Вот только он все ещё приходит, а тебя уже нет.

***

— Как ты? Всё ещё ждёшь её? — Она придёт. В этом я точно уверена и готова ждать хоть всю жизнь. Парень в белом халате вышел из палаты, закрыл на ключ дверь и ещё долго стоял там и пытался понять, правильно ли он поступает. Только через минут двадцать возвращается в свой кабинет, где его уже ждут родители той девушки, его пациентки. — Она в том же состоянии, что и прошлый раз. Как я и говорил, улучшения уже не будет. Ваша дочь слишком сильно верит в свои фантазии. — Надеюсь, что ей все же станет легче. Не зря же мы переехали в другую страну. Нам сказали, что здесь лучшая клиника для… Подобных случаев, — женщина смотрела куда-то перед собой и, как показалось доктору, еле сдерживала слёзы. — Мы сделаем все что угодно. Но вы точно уверены, что девушка из её фантазий не может быть какой-либо знакомой вашей дочери? Иногда мне кажется, что описание слишком реалистичное даже для самого запущенного случая. — Как бы мы хотели ошибаться, — к сожалению, доктор так и не заметил, как странно переглянулись родители её пациентки.

***

Я верила, что ты придешь, но уже поздно. Мы слишком далеко, хоть и разделяют нас только две белые лилии на могильной плите.