***
Выбор. Это страшное слово влечёт за собой череду из убийств, слёз, отчаяния и боли. Особенно, если выбрать нужно между двумя дорогими тебе людьми. Особенно, если это твой старший брат… и тот, кого вечно путают с тобой и бьют за тебя. И ты в отчаянии. Ты никак не можешь выбрать, кто из них умрёт, ты… Ты понимаешь, что не сможешь этого сделать. Не сможешь. Не сможешь сделать выбор. Америка не сможет убить одного из них, не сможет… Он не смо… «Стоп… Это ведь… уже было.»Часть 1
3 ноября 2015 г. в 09:02
Выбор. Это страшное слово влечёт за собой череду из убийств, слёз, отчаяния и боли. Особенно, если выбрать нужно между двумя дорогими тебе людьми. Особенно, если это твой старший брат… и тот, кого вечно путают с тобой и бьют за тебя. И ты в отчаянии. Ты никак не можешь выбрать, кто из них умрёт, ты… Ты понимаешь, что не сможешь этого сделать. Не сможешь. Не сможешь сделать выбор.
Тёмное, серое, бесцветное помещение. Точнее, не совсем. Кровь. Она была на стенах. Алая кровь. Но это было не всё, что находилось в тёмном, страшном подвале, какие бывают только в фильмах ужасов… Точнее, должны были быть. Но это происходит в реальности. Голубые глаза смотрят с ужасом, страхом и непониманием. Непониманием того, что ему предстоит сделать. Какой ужас ему предстоит сотворить.
Помимо обладателя этих самых голубых глаз, в комнате находились ещё трое. Точнее двое, третье было… Не человеком. Не страной. Просто существом, которое… Которое творит те ужасные вещи, которое заставляет страдать всех стран, находящихся в особняке. Которое не выпускает их оттуда. Которое убивает.
Первый парень, похоже, без сознания. У него блондинистые волосы и завитушка. И тоже голубые глаза. Парень знает это, поскольку они очень похожи. Их постоянно путают. И чаще всего второго бьют. А он молчит. Просто молчит. И не возражает. Пытается, но не может.
А вот второй… Он в сознании. Он прекрасно понимает, что происходит. Но… Он этого не видит. Его некогда зелёные глаза теперь затянуты серой дымкой. Да, Англия ослеп. Да, теперь он видит лишь темноту. Ха. Смешно, правда? Видеть темноту… Это странно, но, как бы это не было необычно, Артур так и сказал. «Я теперь вижу темноту». А Америка впал в ступор, словно не веря, что его старший… некогда старший брат ослеп, что он больше не сможет врезать Америке. Потому что не увидит, где он.
Выбор. Америка никогда бы не подумал, что ему придётся выбирать. Между Канадой и Англией. Между Мэттью и Артуром. Решать, кто из них погибнет. А кто останется жив.
Выбор. Если бы Альфреда спросили, кого бы убить — Мэттью Уильямса или Артура Кёркленда (да, вот так, не называя стран), он бы растерялся. Он бы впал в ступор, а потом спросил бы, шутка ли это. Тут ему не дали выбора — убивать или не убивать, ему дали выбрать — кого убить. Америка испуган. При этом сделать это он должен своими собственными руками — Канаду или Англию не убьёт та Штука, он должен всё сделать сам.
Он задыхается. Он тонет. Без воды. Он плачет. Он падает в чёрную, бездонную пропасть, имя которой — отчаяние. Он не знает, что ему делать. Он пытается проснуться, пытается. Но это не сон.
Ему не хочется верить, что всё вот так закончится. Он хочет верить, что сейчас всё закончится — и Штука пропадёт. И Англия снова сможет видеть. И все выберутся из этого особняка.
Он не хочет верить в то, что это конец. Он не хочет верить, что у него нет выбора. Он не хочет никого убивать. Он не хочет видеть, как убивают кого-то. Он не хочет вновь испытывать эту боль. Он не хочет видеть, как Англия или Канада умирают. Он не хочет умирать сам.
Нож в руке Америки дрожит. Он не знает, кому его воткнуть. Он бы давно убил эту Штуку, но даже Англия… Не смог этого сделать. А только ослеп.
Сколько раз Америка видел смерть стран, что пошли в особняк? Сколько раз он захлёбывался слезами, болью и отчаянием? Сколько раз он не мог поверить в смерть стран?
Он делал это много раз. Но такого не было ни разу. Он ещё не убивал своими руками. Он ещё не делал такого выбора. Он больше не верил в чудо.
Выбор. Америка больше никогда не хотел слышать это слово. Никогда. Эта Штука не сказала ему, что делать, а указала на связанного Англию и потерявшего сознание Канаду и дала нож.
Сейчас, под пристальным взглядом этих так ненавистных ему глаз, Америка вдруг сломался. Морально. Он не смог выдержать этого взгляда. Не смог сделать решение… Не смог убить кого-то.
Мысль пришла к нему внезапно. Совершенно внезапно. А что, если… Америке было страшно. Но Англия погибал за него. Значит и он сможет воткнуть нож в сердце. Не Канаде или Англии, а себе.
Америка крепче сжал нож в руках. Он должен был это сделать. Ради Канады. Ради Англии… Ради себя. Сначала он ничего не понял. Потом почувствовал, как по пальцам, а потом и по деревянной ручке ножа течёт кровь. Липкая. Мерзкая. Красная.
На самом деле, он не хотел этого делать. Его заставили. Ал был бы рад, если бы в этот момент кто-то зашёл, но Штука, кажется, устала ждать. И сама вонзила ему в сердце нож.
Единственное, чему успел в последний момент обрадоваться Альфред — тому, что Англия ничего не видел, а Мэттью был без сознания. Когда они поймут, он будет уже мёртв, а Штуки не будет. Зато они будут живы.
Тело парня свалилось на пол. Нож так и остался в сердце. Англия закричал.