Одним лондонским утром

Мне не надо открывать глаза, чтобы понять, что Ричард вернулся. В спальне по-прежнему сонная тишина, но я чувствую перемены. Первое морозное лондонское утро ворвалось в дом острой свежестью холодного воздуха, бензиновой дымкой улиц, ароматом свежей выпечки из пекарни по-соседству и немного прерывистым дыханием мужчины, который затаился совсем близко и наверняка придумывал какую-то каверзу. Я осторожно вдыхаю, не желая признаваться, что уже не сплю. Ричард склоняется ближе и я чувствую его запах, знакомый острый аромат сильного мужского тела, жаркого от долгого бега. Что-то внутри меня отзывается на этот немой зов и мне хочется закусить губы, чтобы не выдать свои эмоции. Мужчина нависает сверху, закрывая собой весь мир, да и не нужно мне больше ничего, когда Ричард рядом. Матрас проминается, когда он упирается руками в постель по обе стороны от моего тела. - Лентяяяяяйкаааа... - тянет бархатистый, с легкой хрипотцой, голос. - Соооняя.... Он дразнит меня, а я быстро выпутываю руки из одеял и ловлю его за полы спортивной куртки, тяну к себе, чтобы он стал еще ближе, чтобы скорее запустить пальцы во влажные у корней волосы. - Рииичааард... - в унисон отзываюсь я, всё ещё с закрытыми глазами. Говорить совершенно не хочется. Я прячу лицо ему в шею, влажная кожа соленая на вкус, я целую там, где кончается борода, сначала легко, потом сильнее, рискуя оставить след. Ричард тихонько стонет, тембр его голоса отдается на поверхности коже, но он пытается отстраниться. - Я еще не принял душ, - глухой полушепот, его ведет, так же как и меня, и он, в противовес своим намерениям, уже зацеловывает мои обнажившиеся плечи и жарко дышит за ухом. Короткая борода шершаво трется о мою кожу, губы жалят, от близости любимого меня бросает в дрожь. Внутри сладко, почти болезненно ноет, тело само рвется ему навстречу, выгибается, зовет, и я резко дергаю Ричарда на себя. - Да к черту твой душ! - шепчу я возмущенно и неловко пытаюсь стянуть с него одежду. Ричард молниеносно перехватывает мои руки и в следующий момент инициатива переходит к нему. Фантастически длинные пальцы бегают по моему позвоночнику, как по клавишам рояля: то вверх, зарываясь в спутанные за ночь волосы на затылке, то спускаются вниз, чтобы на мгновение задержаться в ложбинке между ягодиц. Электричество горячо растекается по телу в ответ на это прикосновение, вышибая рассудок напрочь, разбегается колючей волной до кончиков пальцев и собирается в узел там, где давно уже горячо и влажно. Я почти рычу, сдираю таки с него куртку и мокрую футболку, потом без колебаний тяну вниз свободные спортивные штаны, освобождая то, что безудержно рвется на свободу. Или в новый плен? Ричард дергает меня вверх, не давая прикоснуться к себе. В синих глазах пламя и жажда, когда он толкает меня на спину и входит так резко и неожиданно, несмотря на моё ожидание, что я невольно вскрикиваю. Он улыбается уголком рта - самодовольно настолько, что мне хочется рычать, и замирает. От его тела идет жар, на обычно бледных щеках - румянец, темные ресницы дрожат, а взгляд с поволокой желания - шкодливый, как у мальчишки. Забираю пальцами назад отросшие тёмные прядки, упавшие на высокий лоб, и тянусь к губам. Ричард целует в ответ крайне нежно, как на первом свидании, но я то знаю, я чувствую, чего ему стоит сдерживать себя. Его сердце тяжело бухает в мою грудь, сбивая мой собственный ритм, но он по-прежнему не двигается. Мне совсем не легче от этого. Внутри разрастается нестерпимое напряжение, я пытаюсь пошевелиться, двинуться навстречу, тело даже делает это само, но Ричард словно бы и не понимает меня. А под его весом, вдавившем меня в постель почти безжалостно, едва ли возможно что-то изменить. Но выход находится быстро, и приходит мой черед улыбаться. Я сама сжимаю его изнутри, раз, другой, третий... Я постигла это искусство в совершенстве и я могу быть очень коварной. Тонкие губы размыкаются, освобождая тихий стон, синие глаза прикрываются. Ему хорошо, я вижу это и снова улыбаюсь. А потом закидываю ноги ему на поясницу и сцепив их вместе, как могу сильно вжимаю его в себя. - Ну же, - шепчу едва слышно, - Скорее! Все происходящее остро, жарко, жадно. Так, словно повторяется первая ночь после его приезда из Новой Зеландии, когда мы не виделись несколько месяцев. Так, словно не было сумасшедшей ночи накануне. Ричард срывается. Хрипло рыча сквозь стиснутые зубы, с вожделением дикого зверя отстраняется, чтобы снова двинутся вперед. Он держит меня крепко, до боли стискивая мои бедра длинными сильными пальцами, жарко и хищно впивается в мой рот глубоким поцелуем, а я с готовностью отзываюсь на любое прикосновение каждого миллиметра его тела: рук, губ, твердой широкой груди, втянутого живота, ловких пальцев. Я горю. Горю изнутри и снаружи. Огонь плавит меня и я растекаюсь лавой, я плыву на волнах и сдаюсь бешеному напору. Наши тела скользят друг об друга, это возбуждает еще сильнее. Ричард хрипло дышит мне в ухо, а я еще вполне осознанно пытаюсь ласкаться об его бороду и глажу широкую спину раскрытыми мягкими ладонями, наслаждаясь теплом бархатистой кожи. Мне хочется впитать в себя его запах, его силу, оставить на себе отметины, подтверждающие, что я принадлежу только ему одному. Оплетаюсь вокруг него, хватаюсь за широкие плечи в бесполезных попытках не потеряться в этой круговерти и отстраненно осознаю, что совершенно бесстыдные стоны, которые я вдруг слышу - мои собственные. С каждым толчком я все ближе к тому, чтобы преодолеть грань. Впереди - пропасть, впереди - полет. Лететь одна я не хочу, не могу, не позволю. Задыхаясь, захлебываясь стонами и бессвязными просьбами, я тяну руки, чтобы крепко прихватить его сзади, зная, как это на него подействует. Но Ричард неожиданно отстраняется, нависает надо мной, опираясь на руки, взгляд шальной и нездешний. Дышит тяжело, но по-прежнему превосходно себя контролирует. Не хочу отпускать его от себя даже на миллиметр, ему уже не нужно прижимать меня к себе, я льну к нему сама. Я чувствую его как никогда хорошо, мы в одном ритме, рвемся навстречу друг другу, переполненные единением. Я ловлю его взгляд, пока мои пальцы смыкаются кольцом вокруг его узких запястий, а потом Ричард высвобождает одну руку и пальцы, дразня, пробегают по моей груди, мягко сжимая, ладонь скользит по животу, а потом ныряет туда, где соединяются наши тела. По телу проходит дрожь, в глазах темнеет и я выгибаюсь дугой, когда меня настигает волна удовольствия. Сил кричать уже нет, я почти ничего не вижу, только чувствую, как мои внутренние мышцы самопроизвольно сокращаются, сжимая его орган куда сильнее прежнего. И все, что я чувствую потом - это то, как изнутри меня заполняет горячая лава. Ричард протяжно выдыхает, тяжело падает на постель и в самый последний момент успевает отодвинуться, чтобы не придавить меня, но я тянусь к нему сама, не позволяя покинуть моё тело, прижимаюсь к его груди и блаженно закрываю глаза.