Злая рука

Рука Линдсея все еще злая. Он уверен в этом. Когда он дрочит своей хорошей рукой, он думает о Дарле, ее влажных губах, ее мягкой коже, ее прекрасной груди, так совершенно лежащей в его ладонях, когда он толкается глубже и глубже в нее, в такую милую и восхитительную, выдыхающую тихие стоны ему в ухо. Когда он дрочит своей злой рукой, он думает об Ангеле. Холодные губы вокруг его члена, холодный язык, легкий намек на острые клыки, проезжающиеся по нему, щетина, покалывающая его яйца, и все это так хорошо и так неправильно в одно и то же время. Его рука любит завозить его в разные места. Он закрывает глаза всего на секунду, а потом обнаруживает себя на шоссе, движущимся в сторону ближайшего города с ближайшим гей-баром, где его злая рука окажется на заднице ближайшего здоровенного пьяного гея со стоящими дыбом каштановыми волосами и выпирающими надбровными дугами — и бонусные очки, если он будет в коже. Его рука злая, потому что когда он сбегал от грехов и искушений Лос Анджелеса, он клялся, что в его жизни больше никогда не будет ничего подобного. Он встречался с легкомысленными блондинками без мозгов и характера — согласными отзываться на Дарлу, сидеть в ванне с холодной водой и трахаться десятками различных способов, пока его злая рука закрывала ему глаза и заставляла думать об Ангеле. Об Ангеле, распластывающем его по огромному, от пола до потолка окну в его офисе, облизывающем пальцы, а затем направляющем свой член в его задницу и трахающем его быстро, грубо, жестко и так замечательно, пока он не кончит прямо на это стекло... Его рука все еще злая. Линдсей уверен в этом.