Сай рисует

Краски слоями ложатся на холст. Краски — разных оттенков розового. Сай недоволен каждой линией: ни одна нарисованная линия не способна раскрыть красоту ее настоящей. Живой. Но он рисует. Потому что из всего, что он когда-либо делал — это получается у него лучше всего. Выразить мысли словами, написать на бумаге — коряво, глупо. Не так. В голове Сая уже много дней крутится одна и та же мысль, но Сай не способен ее понять и, тем более, объяснить. Такого с ним еще не происходило, но всегда, когда что-то вызывало у него трудности, он начинал рисовать, и руки неосознанно подсказывали ему ответ на любой вопрос. Кисти и краски имеют душу — Сай знал это всегда. Иначе как же бездушный предмет может рассказать о его собственной душе больше, чем он сам? В этот раз Сай не понимает, что пытаются донести до него глупые кисти. Они просто елозят по холсту, рисуя портрет какой-то розововолосой девушки. У нее есть имя — настоящее, ей дали его родители. Сай его знает, оно звучит как шелест опадающих лепестков розовой вишни. Сакура. Так ее зовут. Сакура на его рисунках последнее время появляется все чаще и чаще. Руки сами проводят линии ее лица на холсте, в альбоме и записной книжке. Было бы неловко, если бы она увидела это. Сколько дней Сай избегает ее? Он не знает. Но Сай уверен: если долго не видеть Сакуру, ее лицо сотрется из головы, из памяти рук, рисовавших ее, кисти забудут ее черты, краски забудут ее цвета. Если сжечь все блокноты и все альбомы, все поверхности, на которых она нарисована — он забудет ее. Непременно, забудет. Но Сай продолжает рисовать. Кто-то стучит в дверь, но Сай не отвечает и не шевелится, а кисть, застывшая на полотне, оставляет некрасивый, жирный след. Дверь открывается с громким стуком, и на пороге появляется она — Сакура. Девушка, нарисованная на всех поверхностях, окружающих Сая. — Сай, ты почему игнорируешь нас? — кричит она с порога, влетая в квартиру. Вместе с ней в квартиру влетает и свежий воздух, и розовые лепестки, и лучи солнца. Сакура удивленно смотрит на стену, на которой она нарисована, замечает свое изображение на шкафу, и в открытом альбоме, лежащем на столе. Она берет в руки картину, развернутую к стене и видит на ней себя. Сай в оцепенении водит кистью по ее портрету, исправляя недавнюю оплошность глупых красок. — Сай, это… — Это девушка по имени Сакура, — отзывается Сай. — Это же я! — кричит Сакура, роняя нарисованную себя на пол. — Да, — кивая, соглашается Сай. Изумленная Сакура подходит к другу и видит, как из-под его руки выходит очередной ее портрет. Сай все-таки рисует удивительно, отмечает Сакура: такие плавные линии, такие насыщенные цвета, все так живо, так, будто портрет заговорит, стоит Саю окончить работу. — Что это значит, Сай? Сакура стоит совсем рядом, и Сай чувствует тепло ее тела, немного — и можно коснуться кожи руки или плеча. Сердце Сая колотится, как не колотилось никогда: ни при получении сложнейшей миссии, ни при ее исполнении. — Я не знаю, — вздыхает Сай, — не знаю.