Волшебство

Луна, медленно поднимаясь из вихрящегося разноцветного тумана, освещала своим бледным холодным светом ландшафт удивительного мира, раскинувшегося перед глазами путешественницы. Из сполохов тумана, подобно башням удивительного города, поднимались огромные причудливые образования, чем-то напоминающие то ли гигантские деревья, то ли грибы. Каждое из них имело множество неровностей, ответвлений, на каждом из них жили сотни и тысячи других существ. Всё это многообразие абсолютно закрывало землю, на, которой, должно быть, шла совершенно другая жизнь, отличная от той, что текла наверху. Этот мир казался кошмаром, безумным сновидением, явившемся в тёмную дождливую осеннюю ночь к разгорячённому лихорадкой больному. Его невозможно было воспринимать как нечто реальное. Рона поёжилась и поплотнее завернулась в сырой от росы плащ грязно-зелёного цвета. Её одновременно и очаровывала, и пугала эта странная картина. Девушка неожиданно почувствовала себя одинокой - оторванной от своего мира, от своей прежней жизни, наполненной, как теперь казалось ей, радостью и счастьем, хотя это было далеко не так. Она вздрогнула, услышав сзади чьи-то лёгкие шаги, хотя знала, кто это. Её единственной спутник в этом путешествии - высокий худощавый эльф с серой кожей и чёрными, как смоль волосами, заплетёнными сзади в тугую косу. Его жёлтые ястребиные глаза горели на тёмном аристократическом лице, а на пухлых губах, как всегда, играла полуулыбка. -Здесь абсолютно ничего нет, кроме животных, каких-то странных мхов, что ли и этих... деревьев. - Сообщил он. Рона едва заметно кивнула. Она была увлечена собственными мыслями. -Знаешь, я пока не хочу пробовать на вкус весь этот зоопарк, так что, думаю, мы должны подкрепиться тем, что у нас есть - продолжал болтать тёмный эльф, но Рона слушала его вполуха. Деон принялся возиться с костром и шумно копаться в их мешках в поисках запасов еды. Рона, по-прежнему не обращала на это внимания, продолжая разглядывать долину внизу, живущую своей непонятной жизнью. Их небольшой лагерёк располагался на почти голой скале. "Так безопаснее" - считал Деон, опасаясь животных, которые могут таиться внизу. Рона резко отвернулась от ненавистного ей пейзажа и подошла к Деону, лицо которого уже освещал тёплый свет их небольшого костерка - единственной яркой вспышки в этом мире холодных и мрачных тонов. -Значит, Агат не солгал - Деон поднял взгляд на подошедшую девушку - Здесь действительно никого нет, а, значит, никто уже нас не найдёт. Рона печально кивнула, усаживаясь рядом с костром. В её больших глубоких глазах заплясали языки пламени. Деон поставил на огонь котелок, наполненный водой. Некоторое время они молча сидели, глядя на языки пламени. Первым, как всегда, заговорил тёмный эльф: -Эй, что с тобой? Неужели ты не рада тому, что мы хотя бы живы и, к счастью, свободны? А ведь всё могло бы выйти и по-другому. к тому же, ребята Агата обещали нас навестить, особенно Мик с Ривви. Возможно, к тому моменту мы сможем пригласить их в свой новый дом. Как думаешь, дом на таком дереве - он поднял глаза на долину - было бы здорово, правда? Рона лишь вздохнула. Деон - непоправимый оптимист, и эта его вера в светлое будущее не раз вселяла надежду в тех, кто находился с ним рядом. Но только не Роне. Для себя девушка уже всё решила - она была мертва. Не телесно, но душевно, хотя по эльфийким меркам она ещё очень молода - ей даже не минуло столетия. Когда-то девушка была совсем другой. Прежняя Рона с её длинными вьющимися рыжими локонами, большими озорными зелёными глазами и вздёрнутым усыпанным веснушками носиком почти не была похожа на эту бледную исхудавшую измученную тень. Но её не в чем было винить - за свой короткий век девушка пережила несколько войн, потеряла мужа, большую часть друзей, своих родителей и теперь попала сюда, в этот пугающий её мир. Деон пытался её поддержать, стать ей опорой, вернуть к жизни. Он верил, что ещё не всё потеряно и старался не поддаваться тому отчаянию и тоске. что охватило его подругу. Ещё совсем недавно он был в элитном отряде ассасинов на службе у Империи Тёмных Эльфов, сыном одного из самых могущественных её императоров, но, как и многие другие, потерял почти всё. Рона -его старая подруга и любовница - всё, что у него осталось. Тёмный эльф не хотел её потерять. -Да, здорово, Деон. Особенно если бы с нами был ещё кто-нибудь. -Ты что, испугалась одиночества? Зачем нам кто-либо другой? От других людей одни неприятности - ты сама это видела! Зачем нам всё это здесь? Конечно, Деон был прав. Мелкие амбиции, жгучая ненависть, сильнейшая любовь, крепчайшая дружба - всё это поставило мир на грань гибели. Рушились людские жизни, распадались империи, дружба превращалась в предательство, любовь - в набор пустых слов... И всё это создали они, разумные существа. Этот мир был гораздо гармоничнее - здесь миллионы лет всё текло так, как и должно быть. Никто не предавал огню леса, никто не убивал без надобности, потому что здесь не было никого, кто мог бы быть хоть сколь-нибудь разумен. Рона понимала его, но не могла сказать, что ей здесь было лучше. Она чувствовала себя хорошо в мире, обуреваемом страстями, всегда жила сегодняшним днём и чувствами, которые у неё этот день вызывал. Бойкая, общительная и обладающая яркой внешностью. девушка всегда была в центре внимания. Среди её друзей были и хитроумные барды, и коварные убийцы, и уличные художники, и лиходеи, и простые служанки, и даже нищие. Она не могла жить без всего этого. Вода в котелке наконец закипела, и Деон кинул туда горсть сушёных трав. Над костром распространился удивительный аромат травяного чая, такой удивительно-знакомый, напоминающий о родных краях, о простой жизни в их мире. -Жаль, скоро они кончатся - сказала Рона. принимая из рук тёмного эльфа деревянную кружку, наполненную ароматной жидкостью. -Я и тут соберу что-нибудь - заявил Деон. - Может, даже вкуснее получиться. Главное, понять, что ядовито, а что - нет. Рона, придвинувшись к Деону, положила голову ему на плечо. Так было уютнее. Она не заметила, как уснула. Кружка с чаем осталась стоящей на земле. Деон вылил её содержимое обратно в котелок, чтобы не остыло. -Я тебя люблю - прошептал он так, чтобы она не услышала. Только сейчас, когда она спала, он мог признаться ей в этом.