Кофе для политиков

Этот день был о-о-о-очень долгим. Америка лениво зевнул, пытаясь прикрыть данное действие какими-то важными документами. Если честно, Альфред и сам до конца не понимал, зачем сидит здесь. Да и вообще, события трёх последних месяцев слишком смутно отпечатались в его сознании. Хотя, что он помнит поразительно точно, это как политики разом сошли с ума и пошли на мировую. Вот серьёзно. Джонса даже поразило столь дружное единодушие президентов огромных держав. А потом всё закрутилось, словно в водовороте. Во-первых, их встречи с Брагинским увеличились примерно раза в три. Они почти на каждой неделе виделись за столом переговоров, сверля друг друга вопросительными взглядами, но простой вопрос: что тут вообще, блин, творится? Никто задавать не спешил. Казалось, что политики обеих стран усиленно пытаются нагнать то, что они могли бы сделать, если не было бы этой непонятной и жестокой вражды. В принципе, сам Альфред был не против подобных перемен. И сегодня их вновь разбудили слишком рано. Точнее, похоже, рано разбудили только Брагинского, потому что тот всё совещание усилённо клевал носом и старательно пытался вникнуть в тему разговора, но выходило у него это плохо. Глядя на него, Джонс тоже невольно начал дремать, изредка зевая. Если говорить до конца откровенно, то они даже не в официальной одежде. Хотя, последний раз американец видел свой костюм на дне независимости. От размышлений Альфреда оторвал громкий голос по другую сторону стола, который громко объявил о том, что время перерыва. Казалось, что со всех сторон послышались довольные вздохи. Большинство депутатов тут же вскочили со своих мест, бросившись на выход, их можно понять, в зале слишком душно и атмосфера буквально давит на плечи. Джонс было тоже начал подниматься, поворачивая голову в сторону Ивана, решая, спросить ли у него, нужно ли ему чего купить, однако не успел. С тихим стоном, голова Брагинского опустилась на плечо блондина, заставляя того буквально замереть, удивлённо скосив взгляд на русского. Ошалелым взглядом окинув помещение и удостоверившись, что на них никто не обращает внимания, Альфред свободно выдохнул, спеша толкнуть парня локтём в бок. Нет, не то, чтобы для блондина данная ситуация была неприятна. Ему довольно-таки давно был симпатичен неприступный русский, но как-то краном по голове не особо хотелось получить, поэтому Джонс поспешил растолкать собрата по несчастью. - Эй, Рашка, вставай, - блондин говорил тихо, стараясь не привлекать особо внимания к их персонам, периодически несильно толкая Россию в бок, но, похоже, данное действие не возымело никакого эффекта. - Брагинский. - Секунда, - сонно протянул пепельноволосый, даже не открыв глаза. Устало выдохнув и проведя свободной рукой по золотистым волосам, растрёпывая их сильнее, Джонс обречённо закатил глаза к потолку. Идея резко убрать плечо почему-то не пришла в голову, наверное, потому что американцу всё же нравилась представшая его глазам картина. Медленно выдохнув, Альфред, боясь разоблачения, опасливо поддался чуть вперёд, утыкаясь носом в макушку русского. Волосы у Ивана были мягкими и пахли хвоей, от чего невольно хотелось зарыться в них ещё больше. Джонс медленно прикрыл глаза, вдыхая столь знакомый аромат. Он не раз ощущал еле уловимый запах, доносящийся от Брагинского, но распознать его не мог, ибо тот всегда держался на почтительном расстоянии. Казалось, что блондин сейчас бредит, но если это галлюцинация, то очень приятная, знаете ли. Все мысли выветрились из головы. Всё же если Брагинский хотел поддерживать репутацию самого натурального натурала, то мог бы и не подсаживаться к нему, а уж тем более не спать на плече. Успокоив себя подобными мыслями и полностью переложив вину за случившееся на плечи русского, Альфред, чуть поколебавшись, положил щёку на голову России. Интересно, сонливость заразна? По-видимому, да. Поколебавшись ещё пару минут, Джонс всё же не смог устоять перед соблазном, и под мерный шепот различных голосов задремал. Пробуждение вышло каким-то чересчур резким. Вот казалось, он спал-спал, а тут его резко выбросило из приятной теплоты в жестокий реальный мир. Оказывается, всё это время он лежал на двух стульях, сонно прищурившись и медленно приняв вертикальное положение, Альфред кинул взгляд на второе сидение и завис. Там, где располагалась его голова, лежал мягкий шарф, заботливо сложенный в несколько раз. В голову резко пришла мысль о том, что Брагинский, возможно, где-то сейчас ходит без него, но тут же потухла на фоне другой, более значимой. Он сам (!) положил его, значит, о нём позаботились. Против воли на лице тут же появилась широкая улыбка. Окинув взглядом зал, Альфред понял, что остался один, однако на часах был всего лишь одиннадцать часов утра, получается, он проспал всего лишь минут тридцать, где все? Лениво потянувшись и поправив смятую фиолетовую кофту, Альфред поднял шарф со стула и, прижав к себе, побрёл на выход. Вряд ли Брагинский оставил свой шарф без присмотра, значит, он где-то здесь. Интересно, если собрание закончилось раньше срока, почему его не разбудили? Брагинский нашёлся рядом с автоматом с кофе. В одной руке у него был зажат уже остывший стаканчик, а второй он пытался достать из недр ещё один, но уже дымящийся и, похоже, дико горячий. На секунду Альфред даже опешил, но затем всё же смело двинулся вперёд, всё также прижимая тёплый шарф к груди. - Йо, Рашка. Иван вздрогнул, удивлённо оборачиваясь в сторону американца, а затем как-то рассеяно обернулся, и подхватив горячий стаканчик, протянул Джонсу, явно ожидая, когда тот заберёт. Блондин заступорился, удивлённо склонив голову к плечу, а затем аккуратно принял столь внезапный напиток из рук русского. И что на него нашло? Всё ещё не до конца понимая, что здесь происходит, Альфред вопросительно посмотрел в фиолетовые глаза, которые так и светились непонятным ожиданием. - Эм… - Я взял тебе с шоколадом, - простодушно пояснил Брагинский, будто бы это была самая обычная ситуация, которую они проделывали несколько сот раз. - Не знал, какой именно ты любишь. - О-о-о, - понимающе протянул Джонс, а затем несмело отхлебнул кофе, понимая, что вкус у него действительно что надо, интересно, как он раньше себе такого не брал? - Спасибо, а я… Вот. Брагинский недоумённо поднимает брови, а затем, увидев протянутую вещь, расплывается в скромной улыбке, быстро забирая шарф и обматывая его вокруг шеи. Джонс следит за ним поверх стаканчика, мысленно удивляясь, как такая всемогущая и сильная держава, как Россия, может привязаться к такой обыденной и банальной вещи, как старая и потрёпанная временем одежда? Хотя, что уж кривить сердцем, у самого американца тоже была пара вещей, которыми он дорожил. - Ну, я пошёл, - отсалютовав блондину полупустым стаканчиком из-под кофе, отозвался Брагинский, делая было шаг в сторону, в попытке обойти застывшего Америку, но явно просчитался. Кто знает, с чем был связан этот порыв. Наверное, Альфреду просто надоело держать всё в себе. Сколько он себя помнил, он всегда был общительной страной, пусть и умалчивал о многом. Столь длительное время держать такие безумные чувства под контролем немного надоело, да и само ожидание уже начало медленно сжирать его изнутри вместе с неуверенностью. Причин было огромное множество, да и Джонсу просто показалось, что это самый подходящий шанс, и другого больше не будет. Брагинский, впрочем, даже не попытался его оттолкнуть. Он просто встал, как вкопанный, а в следующую секунду, американец услышал, как рядом с ним что-то упало на пол, похоже, то несчастное недопитое кофе. Джонс сильней сжал руку Ивана, неловко углубляя поцелуй и чувствуя уже знакомый запах хвои, которым, казалось, был пропитан весь парень. Это завело лишь сильней, не позволяя отскочить в сторону. Россия не отталкивал, но и не отвечал, он просто стоял с закрытыми глазами и, казалось, даже перестал дышать. Альфред несмело отстранился назад, но лишь на пару сантиметров. Серьёзно, их лица до сих пор были настолько близки, что блондин мог ощущать прерывистое дыхание русского на своём лице. Иван посмотрел на него лишь спустя три долгих секунды, во время которых Джонс успел проклясть свой характер и непонятную нетерпеливость, однако исправлять что-то было уже поздно. Стаканчик в руках жёг кожу, но обращать на него внимание сейчас казалось безумием. Единственное, на что хватало парня, это на то, чтобы смотреть в эти изумительные фиолетовые глаза и медленно тонуть в них, не в силах выбраться на поверхность. - Эм, это было довольно-таки неожиданно, да? - мотнув головой, пробормотал Джонс, всё же с неохотой отступая назад. Одна мысль о том, что его не уложили на лопатки в первые секунды этого поцелуя, изумляет. А губы у грёбанного русского всё же тёплые и шершавые, но до безумия приятные. - Мне пора, - неуверенно произнёс Брагинский, утыкаясь носом в шарф, и казалось, краснея, или это у американца уже галлюцинации? Россия поспешно проскользнул мимо блондина, спешно пытаясь скрыться за ближайшим углом. - Иван, - имя вырвалось само собой, Альфред резко обернулся, замечая, как спинка русского резко напряглась. - Ты просто так не отделаешься от меня, понятно? - улыбка сама собой появилась на губах. Ведь ему не сказали явное нет, а это что-то, да значит. Брагинский, казалось, дрогнул от подобных слов, а затем плавно развернулся, чем повергнул Джонса в лёгкий ступор. На бледных губах пепельноволосого парня отражалась лёгкая улыбка, а прищуренные насыщенно-фиолетовые глаза, смотрели на него явно с вызовом. Россия смело выпрямился. - А кто тебе сказал, что я хочу от тебя отделаться? - довольный произведённым эффектом, Брагинский отвернулся, поднимая руку и махая той в знак прощания. - Увидимся через неделю, Альфред. - Я буду ждать тебя, Рашка! А вот это уже явно означало "да".