Легенда 001

Грозили перед носом пальцем, костлявой немощной руки. Старушка в белоснежном платье, царица-мать моей души. Она судьба, злой рок, надежда, она мой путь и цель конечно. Она услада мышц уставших, и глаз смотрящих в даль напрасно Она княгиня и раба, но больше всех она важна! Она традиция для жизни, Но ей она не друг отчизны. А суть другого нам конца, но все того же колеса. Она нам каждому грозит, и подстилает коврик мягкий, Чтоб нас пораньше не обнять, чтоб рано нас не утешать. Не зло она, не тьма во всем, и не имеет славный дом. А очень больше чем все это. Древней чем этот супный перст Грозящий в нос мне грозным взмахом, Но кто же ты, позволь однако Спросить. Что вижу я в тебе? И древность, даже безвременье, державы, поле и каменья, Деревья, горы и поля, там кошки, псы, моя родня… - Отвечу, только не стыдись, передо мной пути святого, Которым шел ломая ноги, покамесь только лишь себе - Знать, не окажешься на дне. Ты прав, откуда не смотри, но я везде неоднозначна, однако есть во мне изъян, И как не глянь везде он прям! Мне отвечала та старуха, плотней укутав в кушак брюхо. Я та, которая придет. В объятьях крепеньких сожмет. Я не являюсь Бога чудом, я не предатель, как Иуда, Я выше этого всегда, я и жестока и добра. Меня ты можешь не признать, в себе в других на беду миру, Но есть я в каждом и во всем, я движу солнце, движу зиму. Я в камне, что на дне реки, в самой воде, во всем вокруг, Тебе я враг и так же друг. - Ну ты томишь, но кто ты бабка, твои загадки мне не сладки. Я чую трепет пред тобой, и страх стоит передо мной. - не страх, но меня боятся, но волшебство храню я в том, Что в мире есть, кто не дождется обняться с бабушкой такой. Я самый лучший в мире доктор, хоть в жизнь я и не привела. Она мой спутник неохотный, бредет всегда она со мной. Мы с ней не вражы, это верно, мы с ней болтаем обо всем. Но имя ей благословенно, мое же проклято тобой. - Постой, старушка, что такое. Впервые вижу я тебя. Проклятья лить мне не досужит. Я не люблю рубить с плеча. Тебя впервые, бабка вижу… Хотя постой… Черты лица… Определена где то видел. И да… кажись мне не мила. - Вот то-то же, какой охальник. Два раза бабкою назвал. Но я привыкла, что в миру я, маньяком чутким прослыла. Взгляни в мои глаза чумные, какой в них цвет, какой окрас? Ты опии мо глаза мне, и дай отчет чтоб как рассказ! Я заглянул тогда в глаза те – душой и телом обомлел. Нет цвета в них, хоть увольняйте, не искры в них – живых удел. Она была знакомой с детства, как будто мать, что нас ведет. Она дает нам шанс родится, но снова нас и заберет. Она единственная матерь, что любит всех своих детей, В разлуке в жизнь длиною гладит, все помыслы, всех наших дней. Глаза бездонного покоя. В них тишь да гладь и радость слез. Свобода в них от груза наших… таких вдруг мелочных оков. В них мудрость, страсть и упоенье. Начало и конец всего. Здесь равновесие нетленно… Она есть суть миров Его. Тогда она прикрыла веки. И грустным сделалось лицо. - Я милый друг, последний ветер, который все уносит – Всё. Ты не серчай на мои козни, да разве ж козни это, друг? Моя работа, делать пепел, неумолимый для разлук. Моя работа тлен и совесть. Я пальцы стерла б давно в кровь, Но только нету крови в пальцах, не дал её мне вещий Бог. Хотя его давно древнее, я старше мира, старше звезд. Я тишина, я милый берег, куда путь жизни вас привез. И тут похолодало в сердце. Я все вдруг понял – кто она! И бледным сделалось виденье, И ярче сделалась луна. - Не называй меня, исчадье, своим сынком и другом днесь. Украла у меня отраду, биенье сердце матерей. Относишь души наши в реку, где каждый жжет свой огонек. Ты отнимаешь в упоенье души прекрасный уголек. - Ты не сердись, дружок, послушай. – Печален стал изгиб тех губ. – Я провожаю вас на пламень, давая время из разлук! Я берегу вас, чтобы вместе, мы встретиться так не смогли, Как бы скорее с вашей вестью о некрологах шли гонцы. Я берегу вас от невзгоды, от боли берегу тела. Чтобы сберечь нетленны души, чтоб путь дошли вы до конца. - Откуда, стерва, можешь знать ты… - Я в гневный жест плеснул рукой,- Какой нам срок отмерил Боже, когда зовет нас за собой? - Окстнись, безумный, нету воли, мне брань держать с таким юноцом – Померк вдруг свет вокруг в тревоге. Она играла мир лицом. – Я с миром подсказать пришла днесь. О том, мира хочет гром. Ты будь смелее, будь надежней. Ты будь живее чем огонь. – Её лицо сыграло скромно. Покой и мир теперь лишь в нем. – Не сею хаос и разруху. Я мира есть гонец в конце. - Скажи тогда, зачем те муки, которые чинила мне? - Есть в мире правило простое, оно несокрушимо, друг. Чтоб было новое начало, мы старое забудем вдруг. Я есть тряпье, где слезы мыло, стираю старое долой. А чтоб хранить его, есть память, она несокрушимый зной. Чтоб новой жизни дать начало, я прошлое стираю вновь. Так без меня нет жизни, страха, а без него движенья пряхи, Приходится мне что сестрой. Теперь когда ты понял это. Могу и имя я назвать. Ты прав мой друг, я сильный ветер, привык что тучи разгонять. Я – Смерть. Конец и море, печальных слез людских сердец. Я ваш итог, билет на волю. Почтарь без писем наконец. Несет мое начало каждый, отдаст его в конце пути, я передам его сестрице. И будет заново расти. - Я понял! Вовсе ты не горе. Ты бесконечных нежных роз Внутри которых стонут горы Внутри которых наш остов. Ты бесконечность для рождения. Ты новый шанс в конце пути. - Я может быть всего мгновенье. Но ваш хранитель на пути.