Хрупкие люди

Я вполне обычный человек. Но во мне очень много необычного. У меня нет желания вам представляться. Какого черта я должен это делать, серьёзно? Пусть для вас будет засекречено только имя, жизнь же будет моя перед вами как на ладони. Начнем с того, что я сотворен из фарфора. Я это почувствовал, будучи ещё ребенком. Я пытался быть таким же, как и все дети, но это приносило мне только боль. А ещё незарастающие трещины. Сейчас мне уже 20. Я постоянно скрываю свои трещины на ногах, руках, на теле. Почему же никто раньше не замечал того, что я фарфоровый? Все просто. Всем все равно. Я получал эти увечья различными способами: когда ударялся, (но по правде говоря, они были очень маленькими), когда ударяли меня (и опять же, очень маленькие раны) но вот когда мне делали больно словами, эти раны были размером с ладонь. И больше они никогда не зарастали. Но вот однажды появилась та, что заставила мои тяжелейшие увечья заживать. Я не верил глазам. Я привык к этой девушке, привязался, думал лишь о ней. Я не хочу называть это любовью, нет. Она была просто дорогим мне человеком. Когда я слышал её заливистый смех, я будто бы был вновь цел. Но, наверное, … Все хорошее когда-нибудь кончается. Однажды она подвернула лодыжку, когда мы вместе бежали по парку (это было нашим любимым занятием). Я хотел ей помочь, но она всячески отнекивалась и никак не хотела показывать ногу. Я заподозрил неладное, и когда она отвернулась я быстро посмотрел, что же она так тщательно скрывала. Я чуть было не ахнул от изумления, но вовремя спохватился. А спохватился я тогда, когда увидел на себе её осуждающий взгляд. Мне стало не по себе, потому что в следующий момент она залилась слезами, и бросив что-то вроде «мерзавец» она поспешно удалилась. Что же такое я увидел, спросите вы? На её ноге были точно такие же трещины, как и у меня по всему телу. Нет, я бы сказал, что у неё были даже не трещины, это были зияющие дыры. А ведь фарфоровые люди – очень большая редкость… Но почему она не рассказывала мне об этом? Неужели она мне не доверяла? В последнее время я все больше чувствовал, что разваливаюсь. Да-да, раскалываюсь как самая настоящая фарфоровая ваза. Кстати, вы никогда не задумывались, откуда берутся вазы? Их делают из наших останков, а потом эти дурацкие вазы мозолят вам глаза и вот-вот подвергнутся нападению ваших домашних питомцев, чему вы бы были несказанно рады. Почуяв свою близкую смерть, я решил написать ей записку. Пусть она поймет все, может после моей смерти она будет мне доверять? Итак, «Дорогая Маргарет, Я очень сильно к тебе привязан. Нет, я не называю это чувство тупым человеческим словом «любовь», ведь это было бы слишком пафосно. Ты мне очень дорога. Я давно хотел тебе признаться, ведь ты – единственная радость в моей жизни. Я боялся, что своим признанием разрушу нашу дружбу, поэтому молчал. Смеялся над твоими шутками, вел себя нелепо, но все это было для твоего же блага. Маргарет, я чувствую свою близкую смерть. Пожалуйста, купи меня, когда я стану этой дурацкой вазой. Ты узнаешь меня из всех тех глупых ваз. Я уверен. Пожалуйста, исполни мое последнее желание. Дорожащий тобой, Грегори.»

***

В магазин зашла девушка. Она была одета явно не по погоде (видимо, одевалась в спешке) и постоянно плакала. Она подошла к витрине, на которой была уйма разных ваз. Они были разными: большими, маленькими, пестрыми и не очень, но девушка прошла мимо этого разнообразия и остановилась напротив самой неказистой вазы. Что-то в ней явно привлекло девушку. Посередине вазы было маленькое сердце, в котором девушка, кажется, увидела что-то заинтересовавшее её. "Я беру эту, " - робким голосом сказала она. "Девушка, это же самая ужасная ваза! Я даже не помню, как она здесь появилась... Впрочем, это не важно. Вы уверены в своем выборе? Не хотите, к примеру, вот эту? " - указав на красочную вазочку, сказала гортанным голосом очень крупная продавщица. "Нет, я беру ту, с сердцем. Это явно то, что мне нужно, " - перебив её, сказала девушка. Она сунула продавщице несколько сторублевых бумажек и поспешно вышла из магазина. "Пф, странная нынче молодежь. То ли вкуса нет, то ли мода сейчас такая..." - скинув прядь с лица, изрекла продавщица.

***

Маргарет поставила вазу на самое видное место. Да и не только видное... Ваза занимала особое место в её сердце. "Ты мне тоже дорог, Грег. Прости меня, если ты сможешь..." и из больших глаз её посыпались хрупкие фарфоровые слезинки.