Мараклея

Прикурить с первого раза не получилось — ветер дул слишком сильно и во все стороны сразу. Выругавшись, Теон снова щелкнул зажигалкой и с наслаждением затянулся. Это стало первым приятным событием за весь день. Воскресное утро началось с ругани: отец узнал о том, что Теон уже две недели как не появлялся в школе, и закатил скандал. Припомнил все — отвратительную успеваемость, вечный беспорядок в комнате, запах сигарет, таинственно исчезавшую из кошелька мелочь и поздние приходы домой. К обеду запал у отца иссяк, и он просто замолчал, уткнувшись в газету. Теон попытался сделать домашнее задание хотя бы за последние пропущенные дни, но цифры и буквы путались в голове. Можно было бы попросить помощи у Аши, когда та вернется с дежурства в полиции и отдохнет, но это казалось слишком унизительным. Старшая сестра и так постоянно подшучивала над Теоном, не стоило давать ей лишний повод. Вечером настало время ехать в больницу к матери. От одной перспективы снова видеть ее, чудовищно похудевшую и непривычно тихую, на душе сделалось погано. Теону очень хотелось трусливо сбежать и не видеть, как мать медленно умирает. Не поддерживать ее фальшивыми улыбками и разговорами, не держать за руку, не целовать в щеку на прощание. Просто вернуться в Манчестер, увидеть друзей, напроситься на обед к Старкам. Вспомнить о том, что в жизни есть что-то, кроме больничного запаха, хмурого отца и вечно недовольной старшей сестры. Но даже мечты о таком казались неправильными и малодушными — мама хотела умереть на родине, в Клонмеле, и следовало уважать ее волю. Теон, впрочем, не мог понять, какой в этом смысл: больницы везде были примерно одинаковыми, а на улицу мать давно уже не выходила. Разве что в ирландской глуши лечение, пожалуй, обходились дешевле. От этой в общем-то безобидной мысли внутри всколыхнулась ненависть к отцу: тот вечно был злобным жмотом. Возможно, если бы он был щедрее и ласковее, мама бы выздоровела. Или вообще не заболела. От сигаретного дыма слезились глаза. Теон шмыгнул носом и резким движением вытер их ладонью. Еще не хватало, чтобы отец решил, будто он плакал. — Не нужно здесь курить, — неожиданно произнес кто-то тихим голосом у него за спиной. — Это все-таки больница. Теон вздрогнул и обернулся: перед ним стоял невысокий темноволосый парень в белом халате. — Вход в больницу с другой стороны, — Теон пожал плечами и сделал еще одну затяжку. — Это все равно территория больницы. Тут вход в морг. — Морг? — Теон покосился на невзрачную дверь. По спине пробежал холодок: разумеется, Теон не боялся покойников, но курить на этом месте вдруг стало как-то неприятно. Неправильно. — Вход для персонала. Впрочем, как знаешь. Я просто предупреждаю, что придется платить штраф, когда тебя поймают. Надоедливый незнакомец был прав, хотя и чудовищно раздражал: за соблюдением антитабачных законов в Ирландии следили строго. Поморщившись, Теон затушил сигарету о край урны и выкинул окурок. Незнакомец все не уходил. Стоял и смотрел, как будто ждал чего-то. Это бесило: Теон понимал, что от внимательного взгляда не укрылись ни покрасневшие глаза, ни дрожащие руки. — Чего уставился? — грубовато спросил он. — Я не уставился, — спокойно ответил незнакомец. — У меня перерыв, вышел погреться. Там, где я работаю, прохладно. — В морге? — догадаться, где именно находилось это «там», было несложно. — Да, — был короткий ответ. — Трупы вскрываешь? — Нет, просто санитар. — Ясно. — А ты, ну… — такое чувство, что парню из морга редко выпадала возможность поговорить с живыми и он терялся. — Ты зачем тут? — Мать навещал. У нее опухоль, — Теон коснулся виска, — здесь. Все говорили, что показывать на себе — плохая примета, но он не верил. Даже, пожалуй, бравировал своим неверием. По правде сказать, Теон совершенно точно знал, что ничего плохого с ним никогда не случится. — Говорят, ей от силы месяц остался, — зачем-то прибавил он. — Это не так страшно, — незнакомец коротко улыбнулся. Теон нахмурился: он думал, что в очередной раз услышит неуклюжие утешения. — Ты о чем? — Умирать совсем не так страшно, как люди думают. — Ммм... Вот оно что, — Теон не совсем понимал, как реагировать на услышанное. — Это просто другое состояние, — незнакомец заговорил уверенно и увлеченно. — Мы мало о нем знаем и оттого боимся. Но на самом деле ничего страшного нет. — А ты, выходит, не боишься? — Нет. Я слишком много времени провожу с мертвыми. В чем-то с ними даже легче, чем с живыми. По-английски странный парень говорил чисто, почти без типичного для этих мест мурлыкающего акцента, но его слова не звучали от этого понятнее. До болезни матери Теон никогда не задумывался о смерти всерьез, теперь же она вызывала только отвращение. — Мертвые молчат, — прибавил парень. — Это экономит время. Теон моргнул: он окончательно перестал понимать, о чем ему говорят. Парень из морга, безусловно, был психом: нормальный человек ни за что бы не согласился работать в таком месте. Но что-то в его словах — скорее тон, нежели смысл сказанного — смутно цепляло. В кармане завибрировал телефон, на экране высветился отцовский номер. Судя по всему, новый скандал был неизбежен, и виски привычно сдавило от напряжения. — Пойду, — неловко сказал Теон. — Отец ждет. Я ему сказал, что отойду только газировки в автомате купить, а сам пропал. Спасибо за разговор и вообще. Он развернулся, чтобы уйти поскорее, но его окликнули вновь. — Рамси, — негромко сказал парень. — Что? — Рамси Болтон. Это мое имя, на всякий случай. — А. Хорошо. Еще увидимся, наверное. По пути к отцовской машине Теон раздумывал о том, зачем санитар из морга сказал ему свое имя. Что он имел в виду под этим «на всякий случай»? Как бы то ни было, Теон ему так и не представился. Пожалуй, это было правильно. *** Воздух в вечернем лесу пах сыростью. День выдался дождливым, и свежая весенняя трава под ногами была скользкой, но это совершенно не мешало. Теон любил гулять в лесу один, и неважно, какая была погода. Бродя среди заросших темно-зеленым мхом высоких деревьев, он чувствовал себя гораздо лучше, чем в одном доме с отцом. От его давящего недовольства было не спрятаться даже за дверьми собственной комнаты. За полтора года в Клонмеле Теон так и не обзавелся друзьями. Откровенно говоря, он и со старыми-то не очень стремился общаться. Постепенно все, с кем Теон дружил в Манчестере, перестали ему писать. Дольше всех продержался Робб Старк: тот до сих пор исправно слал смс каждую неделю. Теон не отвечал — чего ему было рассказывать? О том, как шляется по лесу с плеером в ушах, чтобы не размышлять о смерти и прочем дерьме? Что скоро его исключат из школы за прогулы? Как трудно стало говорить с людьми, особенно незнакомыми? Замыкаться в себе от горя неправильно, так, вроде, вещал школьный психолог, но Теону было плевать. Почти каждый вечер до полной темноты он ходил по лесу, слушал музыку и запрещал себе думать о вещах, которые нельзя исправить. Из глубокого оврага тянуло едким дымом. Теон принюхался: пахло бензином, тлеющей тканью и чем-то тошнотворно сладковатым. Доносились негромкие голоса. Потушив экран телефона, Теон решил подобраться ближе. Происходящее выглядело чертовски любопытным — обычно в этот час в лесу никого не было. В густых сумерках чернеющие силуэты были едва различимы, но в овраге определенно собралось не меньше трех человек. Между ними на земле лежал бесформенный сверток. — До конца сжигать не будем, — сказал кто-то очень знакомым голосом. — Слишком долго. Закопаем так, этого урода никто особенно искать не станет. Теон вдруг осознал, что сладковатым, судя по всему, был запах горелого жира, ведь подожгли человеческое тело, — и вздрогнул. Ветка под его ногой хрустнула; в тишине этот звук показался слишком громким. — Там кто-то есть, — донеслось из оврага. — Выходи, или я тебя заставлю! Щелкнул фонарик, и Теон поморщился от яркого света. Бежать было поздно, да и незачем: такие ребята живых свидетелей не оставляют. Кто бы это ни был — мафия или обычные бандиты, — разговор выйдет коротким. В прошлом у отца были дела с парнями из криминальных кругов, и Теон наслушался историй о том, как легко убирают лишних людей. Странно, но Теон вовсе не ощущал страха. Все чувства как будто заморозились, и собственная смерть показалась совершенно рядовым событием. В момент, когда Теон приготовился получить пулю, раздался знакомый голос: — О, привет. Ты зачем здесь? Теон постарался вспомнить, где именно слышал его прежде. Вроде бы это случилось совсем недавно. — Я просто гулял, — медленно ответил Теон, стараясь потянуть время. — Услышал шум, и мне стало любопытно. — Врет он! На кого работаешь? — Я не… — Успокойся, Алин. Он не врет. В этот момент Теон понял, где именно слышал этот голос. — Рамси, парень из морга, — проговорил он, с трудом веря в собственные слова. — Это правда ты? — Надо же, запомнил, парень без имени. Спускайся к нам, не бойся. А ты потуши фонарик. Спускаться в темноте по скользкой траве было непросто, и больше всего Теон боялся зацепиться за корягу и упасть. В сложившихся обстоятельствах страх казался совершенно идиотским, но от того был не менее сильным. — А если папаша твой узнает, что нас видели? — не унимался тот, кого назвали Алином. — Моего папаши здесь нет, — негромко ответил Рамси. — Зато я есть. Болтать кончай. Теон подумал вдруг, что прибить его сейчас и закопать, пожалуй, было бы разумно. Зачем тратить пули, когда можно пырнуть ножом или посильнее стукнуть по голове. — Неожиданно вот так вот встретиться, а? — спросил Рамси, когда Теон наконец-то спустился. Это прозвучало так спокойно и доброжелательно, словно они столкнулись в супермаркете. — Да уж. Повисло мучительное молчание. Происходящее напоминало мутный сон — или низкобюджетный фильм ужасов: отвратительная вонь, привычный шум темной листвы и парень из морга, который оказался совсем не тем, за кого себя выдавал, никак не складывались в одну общую картину. — Кто это? — спросил Теон. В темноте было сложно рассмотреть обгоревший труп, и это было к лучшему: его и так мутило. — Просто тело, — Рамси пожал плечами. — Зачем вы его сжигаете? Что он… Кем он был? Спрашивать глупости было легче, чем молчать. — Сжигаем, чтобы никто их не опознал, — Рамси помолчал. — Некоторые тела нельзя сразу закопать, понимаешь? — Но… — Не спрашивай больше, чем хочешь узнать. Ты и так видел достаточно. Рамси достал из кармана телефон и напряженно вгляделся в экран. — Случилось чего? — спросил второй напарник, имени которого Теон так и не узнал. — Это Домерик пишет, — отозвался Рамси. — Говорит, чтобы мы поторапливались. — Сам бы пришел и помог нам, раз такой умный, — проворчал Алин. — Он не любит эти запахи, ты же знаешь, — на лице Рамси появилось странное выражение. — Ладно, закапываем и уходим. Откровенно говоря, Теон понимал этого неизвестного Домерика: он бы и сам предпочел быть отсюда подальше. Все казалось чем-то ненастоящим — вырытая в земле яма, горелые останки, комья земли, летящие на них сверху. — Тебе страшно, — еле слышно произнес Рамси. — Нет, — быстро ответил Теон. — Это не вопрос. Я чувствую, как ты боишься. — Это плохо? — Нет, это нормально, — протянул Рамси и вдруг спросил безо всякого перехода: — Теперь скажешь мне свое имя? — Теон Грейджой, — наверное, следовало соврать и выдумать себе хотя бы фамилию, но слова уже сорвались с языка. Рамси помолчал, точно обдумывая сказанное и пытаясь прийти к какому-то выводу. — Знаешь, что? Зайди завтра ночью ко мне на работу, поболтаем, — сказал он наконец. — Я один буду дежурить. Меньше всего Теону хотелось приходить в морг среди ночи и общаться с человеком, который на его глазах сжег труп в лесу. Но отказывать было еще опаснее. Особенно теперь, когда Рамси знал его имя. — Хорошо, — Теон коротко кивнул и спросил, не удержавшись: — Ты серьезно работаешь в морге? — А почему нет? — удивился Рамси. — Работа не хуже других. Что тебя удивляет? — Просто, ну… Ладно, неважно. Я приду. В ответ Рамси улыбнулся — или оскалился. В темноте было не разглядеть. — Я буду ждать тебя, Теон. Только оденься теплее, у нас холодно. *** Сбежать ночью из дома оказалось проще простого: спальня Теона располагалась на втором этаже, но прыгать было невысоко. Отец спал крепко и ничего не слышал, или же просто делал вид. Иногда у Теона возникало ощущение, что ему в общем-то плевать на все: он бесился только когда сын позорил его перед другими. В этом, наверное, и была главная проблема — отец всегда любил Ашу сильнее и никогда особенно не скрывал этого. Сын стал для него разочарованием. Слишком вспыльчивый и эмоциональный, Теон раздражал отца каждым своим словом и поступком. Мать же любила обоих детей одинаково, но к Теону относилась чуть ласковее, будто желая компенсировать неприязнь отца. — Папа любит тебя, Теон, — говорила она, гладя сына по светлым волосам. — Не сердись на него. И я тебя люблю. Теперь, когда мама заболела, повторять эти нехитрые слова стало некому, и Теон был готов на все, чтобы заполнить пустоту внутри. Получалось так себе, но ночная прогулка в морг вполне вписывалась в череду бесполезных попыток забыть об одиночестве. Рамси открыл дверь почти сразу и держался так, словно вчерашнего вечера не было. Будто снова превратился в молчаливого, немного застенчивого парня-из-морга. — Хорошо, что ты пришел, — улыбка у него была странная: неестественная, точно приклеенная. Как у мертвеца, которому нарочно приподняли уголки губ. — Ага. В морге пахло удушливо спиртом и формалином, и от этого запаха по спине у Теона пробежал холодок. А еще он совершенно не представлял, о чем говорить дальше. Но Рамси, похоже, это совсем не смущало. — Я налью тебе чаю, — сказал он. — Пойдем. И печенье где-то было. В санитарной комнате оказалось удивительно уютно: в углу, рядом с холодильником, стоял мягкий диван, на столе лежала стопка пестрых газет. Чайник, видимо, только вскипел, от него поднимался сизый пар. — Добро пожаловать, — сказав это, Рамси наконец-то перестал улыбаться. Чай пах, как старая шуба, которую достали с чердака. Теону пришлось приложить некоторое усилие, чтобы не скривиться и сделать глоток из грязно-розовой чашки. Но кое-что смущало сильнее, чем странный запах: Рамси смотрел на Теона, не отрываясь. Взгляд у него при этом был совершенно равнодушным и одновременно оценивающим. Рамси словно решал, подходит Теон для некой одному ему известной цели или нет. — Что ты так смотришь? — спросил тот, не сдержавшись. — Прости, — отозвался Рамси, не отводя взгляд. — Просто задумался. В тишине было слышно, как тикают часы. — А ты, ну… — Теон кашлянул. — Ты мертвых видишь, что ли? Я имею в виду души и всякую такую хрень. — С чего ты взял? — Рамси нахмурился. — В прошлый раз ты сказал, что с ними легче, чем с живыми, вот я и подумал… Ладно, забей. — Да, это так, — медленно произнес Рамси. — Но я не про души говорил. Это другое. Мне нравится работать с трупами, это приятно. Успокаивает. Иногда я разговариваю с ними, и они не отвечают, конечно, но слушают. Трупы — хорошие слушатели. — Я нихрена не понял, — честно признался Теон. От этих мутных признаний стало будто бы холоднее. — Я и не ждал, что ты поймешь. Рамси совсем не выглядел разочарованным. Скорее, даже могло показаться, что непонимание его чем-то порадовало — и сделало похожим на того самоуверенного парня, каким он был вчера в лесу. Наверное, поэтому Теон спросил: — Тот, кого ты вчера сжег, умер в больнице? Это какая-то… Ну, врачебная ошибка, которую ты покрываешь? — Нет, — Рамси не удивился вопросу. — Его привезли сюда, и он был обычный. Необычных я оставляю себе. Замораживаю, чтобы хранились дольше. — И что ты с ними делаешь? — Теон не был уверен, что хочет услышать ответ. Однако спрашивать, зачем кому-то привозить трупы в больничный морг, казалось еще опаснее. — Я же объяснял: иногда разговариваю, — в голосе Рамси послышалось легкое раздражение. — Обычно мы молчим. Мне просто нравится компания. Теон почувствовал, что окончательно запутался. Слова Рамси подтверждали то, что он был совершенно безумен. Но его вчерашнее поведение и спокойный уверенный тон говорили об абсолютно противоположном. — Не расскажешь мне, что тут творится? Теон ждал любого ответа, но никак не встречного вопроса. — Ты о чем? — О том, что было вчера, и… — Об этом забудь, никто не должен узнать, — отрезал Рамси. — Но зачем ты тогда меня позвал? — прямо спросил Теон. — Я думал, тебе хочется… Ну, вроде как обсудить вчерашнее. Убедиться, что я никому не спалю тебя. Разве нет? — Совсем нет. Мне нужно больше общаться с живыми, — пояснил Рамси. — Ты подходишь. Предчувствие не обмануло Теона: его действительно оценивали и выбирали. — Для чего я подхожу? — Для общения. Рамси, очевидно, забавлял этот разговор и то, как Теон путался и пытался докопаться до правды. — И как ты меня выбрал, не скажешь? — Я не выбирал специально, это просто удачная случайность. И на этом хватит вопросов, хорошо? В голосе Рамси прорезались непривычно жесткие нотки, и Теон осекся на полуслове. — Давай лучше я покажу тебе секционную. Как раз закончил там убираться. Спорить Теон не решился и послушно пошел в соседнее помещение, удивительно светлое, с железными столами. — Здесь проводят вскрытия, — сообщил Рамси. — Иногда я помогаю. Теон коротко кивнул: свежий аромат дезинфицирующего средства для пола смешался с сладковатым запахом гнили. Так, наверное, и пахли вскрытые трупы. Так вскоре будет пахнуть мама. — Все в порядке? — спросил Рамси. — Ты бледный. — А? — отозвался Теон. Он сам не заметил, как привалился к стене. — Я… Все в порядке. — К запаху постепенно привыкаешь, — поделился Рамси, помолчав. — Холодильники для трупов покажу тебе в следующий раз. Или хочешь сейчас? Теон помотал головой, с трудом борясь с тошнотой. — Нужно домой, — сдавленно проговорил он. — Завтра в школу, хочу успеть поспать хоть несколько часов. — Ты ведь придешь еще? — в голосе Рамси послышалось беспокойство. «Нет, — хотелось сказать Теону, — нет, я больше никогда сюда не вернусь». Но вместо этого он лишь согласно кивнул. Иного выбора не было, это стало понятно еще вчера. Уже стоя на пороге, Теон вдруг спросил: — Зачем ты показываешь мне все это? — Ты должен перестать бояться смерти, понимаешь? — ответил Рамси, подумав. — Иначе ты никогда не отпустишь свою мать. — А тебе-то это зачем? — упорствовал Теон. — Хочу помочь тебе. Это правильно — помогать не только мертвым. Сказанное звучало пугающе неестественно, словно Рамси заучил эти слова, чтобы ввернуть при случае. Теон решил сделать вид, будто не почувствовал очевидной фальши. — Ясно. Верю тебе. — Приходи через две ночи, в мою смену, — сказал Рамси и закрыл дверь. *** Теон стал приходить в каждую ночную смену своего странного приятеля. Он и сам не знал, зачем это делает. С одной стороны, его держал страх: Рамси знал его имя и мог легко вычислить адрес. А еще — Рамси оказался интересным. Интереснее, чем все одноклассники вместе взятые. Интереснее даже, чем Робб и вся старая компания из Манчестера. Рамси знал много жутких историй. О женщине, которую муж держал в подвале без еды и воды, и от голода несчастная объела собственные пальцы. О девочке, принесенной в жертву собственной матерью. О парне, что перерезал горло своему брату и затем хранил его отрезанную голову в чемодане под кроватью. Теон не знал, сколько в рассказанном правды, но слушал с интересом. Это помогало на время выпасть из реальной жизни и не думать о настоящем горе. Часто Рамси показывал свои любимые «образцы», что хранились в холодильнике, и на третью ночь Теону стало почти не противно смотреть на мертвые синеватые лица. Как ни крути, Рамси оказался прав: страх смерти мешал ему, и постепенно избавляться от него было здорово. Теон не понимал до конца, по какому принципу Рамси отбирал необычных людей для сохранения, но это больше не пугало. В том, что он не убивал этих людей сам, Теон был совершенно уверен. Вернее, не позволял себе сомневаться — до той ночи, когда Рамси показал ему труп безголовой девушки. — Я зову ее Кира. Правда, красивая? Перед Теоном лежал синюшный изуродованный труп, и язык не поворачивался назвать его хоть сколько-нибудь привлекательным. — Я в детстве любил одну историю… — Рамси, казалось, не нужен был ответ. — Про мертвую девушку без головы. Ты знаешь ее, наверное? — он заговорил быстрее, захлебываясь словами. — Давным-давно один рыцарь полюбил девушку по имени Мараклея. Они обручились, и рыцарь ушел в крестовый поход, уверенный, что возлюбленная его дождется. Но та не дождалась. — Вышла за другого? — механически спросил Теон. — Нет. Она умерла. Узнав это, рыцарь пошел на кладбище, раскопал могилу, достал ее тело и увидел, что его Мараклея осталась все так же красива, как и в день их встречи. Не выдержав соблазна, рыцарь трахнул ее. Теон почувствовал, как во рту стало сухо. Определенно, это было очередной историей, что выдумал Рамси. И все же от тихого вкрадчивого голоса бросало в дрожь. — Затем рыцарь отрубил ей голову, — продолжил Рамси, — чтобы хоть какая-то часть его возлюбленной осталась с ним. Говорят, в этот момент раздался голос с неба и приказал рыцарю беречь эту голову сильнее всех земных сокровищ. Так тот и поступил, и впредь удача всегда была на его стороне. Знаешь, почему? Теон прерывисто выдохнул. — Потому что Мараклея любила рыцаря сильнее всего на свете и хранила его даже после смерти. Понимаешь? Вздрогнув, Теон снова посмотрел на обезглавленное тело, и мысль, пугающая и жуткая, вывела его из оцепенения. — Где ее голова, Рамси? — спросил он. Тот ничего не ответил, только улыбнулся своей фальшивой мертвой улыбкой. — Где, черт возьми, ее голова? — Теон сжал кулаки. — Отвечай, это ты сделал? Ты хранишь в холодильнике тех, кого убил сам, так? Поэтому ты устроился сюда работать? — Не волнуйся так, — казалось, Рамси с трудом сдерживал смех. — Это просто история. А Кира поступила ко мне уже без головы. — Зачем ты тогда заморозил ее? — спросил Теон. Отчего-то у него не выходило поверить в это простое объяснение. — Мне она понравилась. Хорошая девочка. Я уже объяснял тебе: я стараюсь замораживать тех, кто мне нравится. Хочу, чтобы они остались со мной подольше. Теон почувствовал, как его ладони коснулась ледяная рука. — Просто она не Мараклея, — шепнул Рамси. — Какой мне толк от ее головы? Сердце забилось так сильно, что дышать стало сложно. — Ты что, ищешь… ее? Задав этот вопрос, Теон уже понял, какой ответ услышит. Понял, для чего именно он подходил. — Уже нашел, — проговорил Рамси. Он смотрел на Теона, не мигая. — Не бойся. Не нужно. «Не нужно — и бесполезно», — мысленно закончил Теон, прикрыв глаза. Вместо закономерного сейчас страха он испытывал исключительно безразличие. В момент, когда все окончательно стало ясно, внутри словно что-то перегорело, и вместо желания жить осталась только пустота. В этот миг раздался стук в дверь, громкий и настойчивый. Рамси выругался сквозь зубы. — Спрячься в холодильнике, — приказал он. — Никто не должен знать, что ты здесь. Наверное, со стороны Теон выглядел очень смешно и глупо: почти как герой сказки, сам залезающий в печь к злой ведьме. Стук в дверь повторился. Рамси закрыл дверцу холодильника снаружи. Внутри оказалось не так уж и холодно: Теон припомнил, что стандартная температура составляла около двух градусов. В толстовке и джинсах можно было продержать до тех пор, пока Рамси его не выпустит. Если Рамси его выпустит. Замерзнуть насмерть в холодильнике, похожем на гроб, пожалуй, было хуже, чем словить пулю, но равнодушие, вязкое и мутное, уравнивало эти способы. Наверное, Теон просто не верил, что все происходит на самом деле. Он слишком привык считать себя бессмертным и неуязвимым. Совсем близко раздались шаги. Теон прислушался: у холодильника оказались плотные стены, и голоса звучали приглушенно. — Зачем приехал? — спросил у пришедшего Рамси. — Просто проезжал мимо и решил зайти, — был ответ. — У тебя все хорошо? Что сказал Рамси, Теон не разобрал. — Ты странный, — не отставал кто-то. — Не забываешь принимать лекарства? — Все в порядке, Домерик. Уезжай, ты мне мешаешь. Стало тихо. Тот, кого назвали Домериком, явно пытался найти предлог, чтобы задержаться, — и не находил. — Ладно, — произнес он наконец. — Я уеду. Но ты позвони мне вечером, хорошо? Давно мы с тобой не разговаривали. — Да, — коротко ответил Рамси. Послышались удаляющиеся шаги, затем щелчок дверного замка. Стало так тихо, что Теону на секунду подумалось, будто он уже мертв и лежит под землей в узком гробу. — Это мой брат, — сказал Рамси, вернувшись. — Вечно лезет не в свое дело, надоел. Не оставляет в покое! Лучше бы я убил его тогда. Его голос звучал пугающе незнакомо. — Эй, — Теон извернулся и постучал в железную дверцу. — Выпустишь меня? Снова повисла тишина, а затем раздалось короткое: — Нет. В этот момент Теону стало страшно. Равнодушие исчезло, и правда, невероятная, ужасная, больная, заставила оцепенеть. Теон был заперт навсегда. Рано или поздно Теон умрет — от холода или от страха. — П-почему? — спросил он едва слышно. — Я нашел тебя, — был ответ. — Теперь нужно сберечь. Я сделаю температуру пониже, хорошо? «Значит, все-таки от холода», — пронеслось в голове, и с этого момента Теон словно наблюдал за собой со стороны: он бился в закрытую дверь, царапал ногтями металлический «потолок», кричал, умолял себя выпустить и просто бессильно выл, отчаявшись выбраться. Рамси никак на это не реагировал. Возможно, он просто ушел — или же, что вероятнее, с интересом следил за происходящим. Обессилев, Теон закрыл глаза. От холода зуб на зуб не попадал, и сознание постепенно отключалось. «У меня был телефон, — подумал Теон сонно. — Надо найти телефон и позвонить Роббу. Он что-нибудь придумает, он вытащит меня… кто-нибудь вытащит». — Никто не придет, Мараклея, — тихо сказал голос снаружи. — Никто не помешает нам. Хотя, возможно, это было всего лишь частью обморочного сна, в который погрузился Теон. *** Некоторое время Теон был совершенно убежден в том, что умер. Но потом вдруг послышались незнакомые голоса, говорившие между собой на странном языке. Прислушавшись, Теон узнал гэлик: сам он помнил только фразы из песен, что пела в детстве мать. Потом снова стало темно и тихо, и, когда Теон успел во второй раз смириться с собственной гибелью, он услышал: — Смотри, он приходит в себя! Теон открыл глаза: завернутый в шерстяное одеяло, он лежал на железном столе в прозекторской. Над ним склонились двое: одному на вид было около сорока лет, и глаза у него были совсем как у Рамси. Другой, с длинными темными волосами и точно такими же глазами, казался совсем молодым. — Хорошо, что ты пришел в себя, Теон, — с мягким акцентом прошелестел тот, что был старше. — Сейчас очень важно решить, что мы делаем дальше. Прищурившись от бьющего в глаза света, Теон внимательно посмотрел на говорившего: от запястья к локтю у него была набита татуировка, напоминавшая стилизованный крест или что-то вроде того. — Проще говоря, есть два варианта, — продолжил мужчина. — Либо я стреляю тебе в голову и все заканчивается, либо мы объявляем тебя пропавшим без вести. Полагаю, тебя больше заинтересует второй вариант, так? Он предполагает некоторое сотрудничество с твоей стороны. Ты готов к этому? Теон бездумно кивнул, едва понимая, о чем речь. Наверняка он знал только одно — больше он умирать не хочет. — Во-первых, никаких глупостей вроде звонков в полицию и попыток связаться с родственниками. Во-вторых, тебе придется выполнять некоторые мелкие поручения. Ничего сложного, уверяю тебя. Сознание постепенно прояснялось, и ситуация становилась понятнее: очевидно, Домерик все же не оставил брата в покое. Тот, кто старше, наверное, был их отцом. — Зачем вы предлагаете мне это? — язык еле ворочался во рту, но Теон все же смог связать слова в предложения. — И где Рамси? — Я не люблю бессмысленное кровопролитие, когда можно просто договориться. А Рамси… — мистер Болтон (Теон мысленно решил называть его так) помолчал. — Он в порядке. Да, к слову о нем: я бы хотел извиниться за его поведение. Ведь именно он втянул тебя в эту историю. Так что считай мое предложение попыткой загладить вину. Под внимательным взглядом двух пар почти одинаковых глаз Теон почувствовал себя словно в западне. Но это было куда приятнее, чем оказаться снова запертым в холодильнике для трупов. — Я согласен на ваше предложение, — сказал Теон быстро. — Мне бы не хотелось… умирать. — Не сомневался в этом, — мистер Болтон явно считал весь этот разговор необходимой, но пустой формальностью. — Ты знаешь, что делать, Домерик. Я закончу здесь и свяжусь с тобой. — Хорошо, — тот приветливо улыбнулся Теону. — Только не гоняй слишком быстро, дороги мокрые, — предупредил мистер Болтон, уже стоя в дверях. — Ага, — легкомысленно отозвался Домерик. — Давай я помогу тебе встать, Теон. Нужно выбираться отсюда. Отец со всем разберется, не волнуйся. *** — Не слишком быстро едем? — спросил Домерик, выжимая педаль газа. — Все в порядке, — ответил Теон. Закутавшись в одеяло, он лежал на заднем сиденье. Все случившееся за последний час казалось кошмарным сном, который все не кончался и не кончался. За окнами шел серый дождь, оставляя на стеклах капли грязной воды. Пожалуй, Теон заслужил именно такое посмертие. — Хорошо, что я успел на этот раз, — прибавил Домерик. — Успел? — переспросил Теон. — До того, как ты умер. Раньше я всегда приезжал слишком поздно. — Были и другие? — Да, — Домерик кивнул. — И будут, ничего не поделаешь. — Я не понимаю… Зачем ему это? Домерик надолго замолчал, и Теон уже было решил, что ему не ответят, как вдруг тот заговорил: — Трудно сказать. Я считаю, что этим способом он пытается удержать тех, кто ему нравится. Мертвые ведь уйти не могут. Дождь полил стеной, и только свет фар немного разбавлял серость. Теону вспомнились легенды о людях, что попали на другую сторону дождя, в царство фей. Может быть, Домерик вез их именно туда?.. — В детстве с Рамси приходилось сложно, — продолжил тот. — Он был жестоким, мучил животных, задирал детей. Одной девочке чуть не выколол глаз — хотел посмотреть, как он устроен изнутри. После этого отец и взялся за его лечение. — Его заперли в психушке? — пожалуй, это бы объяснило, почему Рамси стал таким обозленным. — Не знаю точно, как именно было дело, но в психушке Рамси держали не дольше недели. Однажды отец рассказал, будто Квиберн — это наш знакомый врач — вырезал у него кусочек мозга, который отвечал за все это. Который делал его агрессивным. Но мне кажется, это вранье. А если и не вранье, то тем хуже: после лечения Рамси стал хитрее. Более скрытным. Раньше я всегда знал, о чем он думает. Теперь - нет. Домерик нахмурился, и его красивый лоб перерезали морщины. — Живых Рамси больше не мучил, зато полюбил возиться с мертвыми. Поэтому отец и нашел ему эту работу. Нам нужно было, чтобы Рамси иногда хранил тела, не привлекая внимания. Хранил и уничтожал, это довольно простая работа. И она нравилась ему! А потом… Потом Рамси увлекся слишком сильно. Начал воровать трупы для себя и бог знает что с ними делать. — Я видел, как он вместе с помощниками закапывал в лесу труп, — зачем-то признался Теон. — Так все и началось. — Вот как? Думаю, ты очень понравился ему. Иначе бы все не зашло так далеко. Когда-то Рамси пытался убить и меня, — Домерик вдруг улыбнулся, будто вспомнив что-то приятное. — Сразу после своего лечения. Видишь шрам на горле? Теон пригляделся и увидел темную полосу на белой шее. — Потому-то я и решил, что Рамси убивает только тех, кто ему нравится. Мы ведь всегда были друзьями, с самого первого дня, когда отец привел его к нам домой. Помню, как поначалу Рамси боялся засыпать один, и я читал ему сказки на ночь. Особенно ему нравились истории про рыцарей, — Домерик закусил губу. — Знаешь, отец хотел избавиться от Рамси после того, как он напал на меня. Я не позволил. — Почему? — Он мой брат, Теон, хоть у нас и разные матери. И я его люблю, хоть он и болен. В этот момент Теон вспомнил о сестре, об отце и матери — и удивился, что до этого момента даже не думал о них. — Аша будет искать меня, — проговорил он. — Она работает в полиции. Пока стажер, но… — И не найдет, — перебил Домерик. — Так будет лучше для нее, да и для тебя. Насколько я понимаю, у вас не слишком теплые отношения. — С чего ты взял? — сказанное было чистой правдой, но признавать это не хотелось. — Обычно люди не торчат в морге с незнакомцами, когда у них дома все хорошо. — Но мама… — Я знаю о ней, и мне жаль, правда, — Домерик отвернулся от дороги, чтобы посмотреть Теону в глаза. — Но она очень больна, и не ты станешь причиной ее смерти. «Я просто ускорю ее, — мысленно ответил тот. — И, наверное, так будет лучше». — Куда мы едем? — спросил Теон вслух. — Ко мне домой. Это надежное место, и Рамси не знает, где оно. И тебе лучше не знать, для твоей же безопасности. Как освоишься и придешь в себя, отец найдет тебе какое-нибудь дело, и постепенно все наладится. Ты ведь в этом году должен был закончить школу, так? Придумаем, как тебе получить аттестат. — А если я не справлюсь? — втайне Теон всегда боялся этого — не справиться, не оправдать ожиданий. — Обязательно справишься, что за ерунда! — Домерика искренне возмутило такое предположение. — Отец никогда не требует от людей больше, чем они могут сделать. Теон хотел спросить еще о многом — чем на самом деле занимается семья Болтонов, увидит ли он когда-нибудь свою сестру и отца, на какое имя ему оформят новые документы… Но все эти вопросы казались сейчас лишними и ненужными. Ответы на них не изменили бы ничего. Теон посмотрел в окно: перед глазами мелькали бесконечные смазанные силуэты деревьев, и от этого зрелища на душе стало тоскливо. — Все будет хорошо, — пообещал Домерик, чуть сбавляя скорость на опасном участке дороги. Теон отчего-то ему не поверил.