Вспомнить сон (не Зима)

Злая и не выспавшаяся, Теда брела на съемную квартиру. «Завтра неделя, как…» - примерный срок того состояния, которое в народе называют то ли дождливой хандрой, то ли осенней меланхолией. Примечательным в именно этом случае была даже не отличнейшая погода, а, скорее, путаница во времени. «Не зима, значит» Сокурсники подсмеивались около половины второй пары – еще бы, на первую-то опоздала! – пока кто-то не сблагородничал и передал записку-историю о себе, бегающем после полуденного забытья в поисках теплого пледа. «Тогда был разгар июля, приснился же ноябрь». Теодору подобные россказни не особо интересовали, ведь даже будь она в хорошем настроении, только еле улыбнулась бы, но это же другие. «Им можно» Странная прихоть – прощать мелкие грешки всем, кроме себя и изначально неприятных. Изначально неприятные – люди, общаться с которыми не хотелось, кажется, еще до знакомства. Каким способом она их вычисляет, не знала даже сама девушка. «Не зима» - для пущего осознания ситуации, мысленно повторила Дора. «Подумать только – Бабино лето! Как такое, ради Бога, можно было забыть?!» Вспомнилось утро и судорожные поиски пуховика под аккомпанемент из криков, примерно означающих, что после Рождества уж можно было и повесить теплые куртки на вешалки. Уже прибежав в учебное заведение, она разобрала слова сокурсников. И правда, зачем куртка? В теплом сентябре вполне можно обойтись строгим пиджаком. Посмеявшись еще немного над своей глупостью, она продолжила свой путь. Как-то автоматично шагая в сторону жилища, мысли как-то затеряно возвратились к тому забытью, гложущему учащуюся на протяжении шести дней. «Что-то не так. Что-то пошло не так. Что я упустила? Когда?» На плечи в один незаметный момент навалилась тяжесть, а глаза прекратили видеть что-то, кроме серо-белого мерцания. На фоне завываний ветра послышался голос. Чья-то фраза, совсем неразличимая, прерываемая смехом, она, казалось, лучилась исключительно детским счастьем и степенной заботой. Им тогда оставалось перейти дорогу, точно! Дорогу, которую было не видно за снегом из облаков, невидимых из-за большущего капюшона. Да, так! Ведь она никогда не была в том доме, не видела его обитателей – двухэтажный, красивый, за простеньким шиферным забором, синей калиткой и не проработавшим и года магазинчиком спереди. Окна там всегда были наглухо зашторены - она это точно знала – видела со двора подруги, так удобно живущей рядом. «Да, все было именно так!» С чеканного шага Теодора уже перешла почти на бег; невидящие глаза светились радостью, а на лице блуждала обычно редкая улыбка. Тем не менее, она в подробностях помнила тот дворик, где позже, весною, так чудно цвели персики. Но весна весной, а тогда была зима; вместо ярко-розовых лепестков летели белые хлопья, летели с высот куда более чем ветки молоденького деревца. Тогда цветов не было, только три полу-увядшие маки. Она четко видела лежащие на серой скатерти алые «пятнышки» - осыпавшие со стоящих в вазе цветов. А вообще, скатерть была будто кружевная, белым по белому, только… только… «Откуда маки зимой?» Резко очнувшись, студентка отдала должное своевременности отрезвляющей мысли – она уже несколько минут не могла вставить ключ в замочную скважину. «Маки…? Зимой…? Что это было? О чем я только что думала?» Тео обернулась, чтоб сквозь окно в подъезде увидеть осенний закат.