Как топор

─ Нет, ─ Альтаир скрестил руки на груди и непреклонно поджал губы. ─ Я на такое не подписывался. ─ Ты ведёшь себя, как маленький, ─ стоял на своём Малик. Его терпение было почти на исходе, как и выдержка Альтаира. Счёт шёл буквально на минуты: кому быстрее надоест бодать лбом стену чужого упрямства, чем оба занимались вот уже лет двадцать со дня первой встречи. ─ Один раз тебя не убьёт. Ты взрослый, сильный мужик, а трусишь, как девчонка. Это был запрещенный приём, Малик знал. Альтаир тоже знал, потому с досадой скрипнул зубами и выставил перед собой раскрытые ладони в жесте «делай со мной, что хочешь, только заткнись». Нападок на свою гордость он не терпел и предпочитал сдаться, чем выслушивать шуточки Малика изо дня в день. С него станется поднапрячь фантазию и ни разу не повториться. ─ И что теперь? ─ Малик, довольный сверх меры, закинул на плечо заранее подготовленную сумку со всем необходимым. Хлопнув Альтаира между лопаток, он хитро улыбнулся и скомандовал: ─ А теперь бери себя в руки и потопали, автобус ждать не будет. До бассейна полчаса своим ходом, между прочим. Альтаир не стал говорить, что с куда большим удовольствием пробежался бы раз тридцать туда-обратно, чем в добровольно-принудительном порядке отправился топиться в бассейне. Его мнения Малик не спрашивал, решительно нажав кнопку вызова лифта. Увы, на середине пути Альтаир позволил себе отчаянную, пусть и короткую борьбу. От его молчания, преисполненного оскорблённого достоинства и негодования, у Малика заболела рука в месте старого перелома. Альтаир виртуозно действовал на нервы, придумывал аргументы против, тоскливо вздыхал и, вот сволочь, использовал самую действенную уловку — смотрел взглядом побитого щенка, беззвучно ржал и нагло лапал Малика прямо в автобусе. Благо тот оказался битком набит студентами, спешившими домой после занятий, и на красного, как рак, Малика никто не обращал внимания. ─ Я тебя прикончу, ─ прохрипел Малик, вывалившись из душного автобуса. ─ Придушу, как цыплёнка. ─ Ты любишь цыплят, ─ невинным тоном возразил Альтаир, увернулся от кулака возмездия и пристроился справа, шагая ровно и легко, словно летел над тротуаром. Передавали похолодание, и с утра дорога покрылась тонкой корочкой льда, а пожухлая трава — изморозью. В своей белой толстовке с капюшоном Альтаир мог легко смешаться с толпой, скрыться и улизнуть от навязанного близкого знакомства с водой. Но он дал слово, и нарушать его в угоду фобии — низко. Малик подозревал, что у входа Альтаир застрял специально, и ноги вытирал о коврик слишком уж рьяно, и фикус у стойки администратора разглядывал так, будто несчастное растение было реинкарнацией его заклятого врага. Малик вообще сомневался, что получится затащить Альтаира дальше раздевалки, но назад повернуть уже не мог — любопытство заживо сожрёт, да и выгоду упускать не хотелось. Он швырнул в Альтаира плавками, дождался сцеженного сквозь зубы ругательства и добродушно сообщил: ─ Твоего размера были только такие, не привередничай. Людей было недостаточно много, чтобы обернуть в бегство, но их наличие всё равно вызывало смутную тревогу. Позориться Альтаир предпочитал в одиночестве, ему хватило бесславных моментов биографии, о которых вспоминать не хотелось даже после бокала крепкого вина. Он скептически осмотрел несколько бассейнов. Один профессиональный, с дорожками и досками, второй — круглый и средней глубины, там медленно, передвигаясь у бортика, плавали и женщины, и мужчины. Слышался довольный детский и не только смех от последнего бассейна, так называемого «лягушатника». Инструкторы возились с новичками, совсем малышня, каким-то волшебным образом уже умевшая плавать, брызгала друг в друга водой, пищали девочки, когда их надувные круги кто-то специально «топил». Посреди этого Ада выделялся уголок спокойствия, где на резиновом матрасе лежал молодой парень лет двадцати и с одухотворённым лицом пялился на своё отражение в воде. То ли спал, то ли изучал, Альтаир понять не успел. — Это твой инструктор и наставник в одном лице, — шепнул на ухо Малик и чуть громче добавил, чтобы широкоплечий мужик с недельной щетиной и отчётливым амбре услышал: — Можно просто бог. — К дьяволу тебя, Малик! — громыхнул мужик пропитым таким баском и хлопнул Альтаира по плечу. Вероятно, он думал, что хлопнул легонько, но улететь от подобного приветствия в воду было делом одной секунды. Альтаиру повезло: он успел схватить Малика за локоть и даже прошипеть в ответ нечто, напоминающее приветствие. Мужик не заметил холодного приёма, широко улыбнулся, сверкнув белоснежными крепкими зубами, и всё так же громко продолжил: — Ещё одного привёл, ай молодца! Всегда знал, что с тобой можно иметь дело. Альтаир обжёг Малика уничтожающим взглядом, но тому что с гуся вода. Криво ухмыльнувшись, он нагло заявил: — С тебя теперь двадцать процентов скидки, Эдвард. Как договаривались. — Не вопрос! — лицо у Альтаира из восково-бледного медленно перетекало в зеленый цвет, выдавая подступающее бешенство с причинением тяжких телесных. Названный Эдвардом немного шатался, как матрос на палубе корабля во время шторма, но курс явно знал на зубок — стоило какому-то парню в бассейне пристать к группке девушек и начать что-то страстно им шептать, как всё опьянение с инструктора мигом слетело. Он красивой ласточкой нырнул в воду, не разметав в сторону даже брызг, стремительно добрался до своей жертвы и дёрнул ту за ногу. Парень, издав предсмертный «бульк!», оказался на глубине, а его место занял Эдвард. Развязно улыбнувшись ошалевшим девушкам, он глубоким баритоном спросил: — Что вы делаете сегодня вечером? — Я же говорил, что он бог, — развёл руками Малик в ответ на праведное «В какой бордель ты меня притащил?!». — Бог пикапа и самый классный инструктор из тех, кого я знаю. И вообще, тебе ли возмущаться? Вот надоест ему с девчонками флиртовать и примется за тебя всерьёз, — пригрозил он с глумливой ухмылочкой, — тогда пожалеешь, что у меня учиться не захотел. — Я не буду плавать! — Это не так больно, как отрезать себе палец, клянусь, — Малик всё не мог забыть той аварии, где один лишился пальца, а второй сломал руку и валялся в больнице целый месяц. Периодически его переклинивало, и Малик давил именно на эту мозоль, игнорируя недовольные взгляды друга. — Я утону. — Не утонешь. — Утону. — Я дам тебе круг с цветочками. — Круг порвётся и я захлебнусь. — Чёрт возьми, Альтаир, когда ты в последний раз плавал вообще?! Первый, ставший единственным раз, произошёл на третьем курсе университета. Альтаир по глупости повёлся на заявление старосты, мол, будет весело и «чего отбиваться от коллектива», потому пошёл вместе с группой в бассейн. Минут десять он скромно стоял в уголке, наблюдая за тем, как друзья-приятели-кто-все-эти-люди бесятся и смеются, а затем решил немного изменить место дислокации. Нога поехала на скользкой плитке, а дальше глубина резко возрастала, из-за чего Альтаир, нелепо взмахнув руками, с головой ушёл под воду. Плавать он не умел и никогда не учился, так что всплыть самостоятельно не мог никак, только хватал ртом воздух и пытался нащупать хоть какую-то опору. Повезло, что кто-то кинул в него спасательным кругом: Альтаир вцепился в него и, судорожно кашляя, выбрался из бассейна. Больше желания заходить в воду у него не возникало. Ёмкость глубже ванны вызывала спазмы в лёгких и воскрешала полузабытый привкус хлорки на губах. Так что теперь Альтаир делал Малику очень большое одолжение. Жизнью, можно сказать, своей рисковал, чтобы друг успокоился и принял как данность: плавать ему одному, Альтаир может и на берегу или бортике посидеть. — Никогда, — перед глазами всё пронеслось в мгновение ока. Малик подозрительно сощурился, но не стал закидывать Альтаира вопросами. С того хватит посыла в лягушатник, как типа, не умевшего не то что плавать — на воде держаться. Дети косились на мужчину в ярко-жёлтых плавках (с орлятами, на минуточку) с недоумением и опаской, всё-таки взрослый, кто знает, что учудить может. Инструкторы тоже подходить не решались, их отпугивал ледяной взгляд и горделиво вздёрнутый подбородок. Альтаир стоял по бедро в воде, осматривал своих собратьев по несчастью и чувствовал себя круглым дураком. Пока к нему не подкатил Эдвард, легко перепрыгнувший из одного бассейна в другой — девушки ему действительно наскучили, а недоутопленный парень ретировался с глаз долой в уголок спокойствия. Двоим на матрасе тесно, зато обзор хороший. — Ну что, салага, — хмыкнул Эдвард, встал перед Альтаиром и внезапно оказался на полголовы выше. И где такие крепыши водятся, интересно? В Карибском море, не иначе. — Рассказывай, чего умеешь, чего хочешь и как до жизни такой докатился. Дружок твой год уже к нам ходит, плавает как рыба. Не то что сын мой, крыса сухопутная. Альтаир молчал, как партизан, слушая то ли приветственную речь, то ли инструктаж, а Эдварда понесло по бескрайним морям словоохотливости — не остановить. — Вот внук — другое дело! Малец отличное себе развлечение нашёл, одобряю, — громыхал Эдвард на весь бассейн. Малик, проплывший один круг, остановился, поднял на лоб очки и с наслаждением смотрел, как лицо Альтаира постепенно вытягивается и перекашивается. — Ролевые игры любит, настоящий мужик! Несмотря на раскрепощённость в сексуальном плане (наедине с партнёром, а не у всех на виду!), Альтаир временами был жутко консервативным и потому не знал, куда деться со стыда. Утопиться, что ли, на самом деле? Ему слушать о чужих похождениях претило, а воспитание не позволяло заткнуть Эдварда или хотя бы вклиниться в его монолог. — Игры, да, — расплылся в широкой улыбке Эдвард, выдержал эффектную паузу и добил Альтаира окончательно. — По лесу с луком носится, этих… как их там… А, эльфов изображает! Стреляет пацан метко, обещал мне кабана или медведя завалить. Эдвард выглядел безумно довольным, Альтаир — смущённым и обведённым вокруг пальца, а Малик бессовестно хохотал, чувствуя себя отомщённым за приставания в автобусе. Эдвард рассказывал про внука каждому новичку, хвастался его успехами и пару раз притаскивал на занятия, чтобы всякие там дилетанты и салаги учились, как надо. Коннор вяло отнекивался, но авторитет дедушки, контрабандиста и пирата, которые, как известно, бывшими не бывают, являлся для него непререкаемым. Отсмеявшись, Малик поплыл дальше — он планировал поставить новый рекорд и заодно размяться перед тяжёлой рабочей неделей. Сиднем торчать в офисе и никак не напрягать тело — это же оплыть можно за неделю! Малик не любил рутинную работу, но кто-то же должен ей заниматься, верно? Бассейн, к тому же, лучшее средство от стресса. И для поднятия настроения хорошо: лицо Альтаира, которого держали за руки и учили плавать, бесценно. Ему, как и обещали, вручили надувной круг, только без цветочков. Вручили — и сказали дрейфовать дальше самому, потому что у Эдварда дел по горло, не с одним же горе-учеником всё время плескаться. Альтаир остался в гордом одиночестве. В лягушатнике. Сглотнув, он спрятал вдруг заалевшее лицо под водой, просто согнув ноги. Здесь он утонуть не боялся, зато по чувству собственного достоинства постоянно били смешки детворы и ехидные комментарии Малика. Терпеть такое было выше любых сил! Альтаир схватил круг, выбрался из лягушатника и перешёл в средний бассейн, где народу стало поменьше — близился вечер, и люди расползались по домам. Задумчивый парень на матрасе ещё раньше перебрался поближе к своему другу-ловеласу. Они что-то тихо обсуждали, смеялись, выкрикивали фразы на итальянском и синхронно вжимали головы в плечи, услышав грозный окрик Эдварда. — Они всегда такие, — пояснил парень, чем-то похожий на самого Альтаира. Он спокойно плавал туда-сюда по прямой, у него был шрам в уголке губ и знакомый самоуверенный прищур. — Студенты из культурного, один художник, кажется, а второй просто от скуки примазался. Дезмонд Майлз. Альтаир пожал новому знакомому руку, принял информацию к сведению и начал осторожно ощупывать пальцами дно бассейна. Печальный опыт убеждал в том, что предосторожности лишними не бывают. Только убедившись, что до резкого спуска и глубокого места около трёх метров, Альтаир принялся отрабатывать показанные Эдвардом движения. Получалось, вроде бы, неплохо, но удовольствия он не получал — вода казалась ему стихией враждебной и незнакомой, полной сюрпризов. Альтаир свободно чувствовал себя на земле и в воздухе, а когда из-под ног в прямом смысле убирают опору — это пугает даже очень стойких морально людей. Альтаир проплыл, судя по ощущениям, кругов пять: мышцы с непривычки ныли и отяжелели, ноги не слушались. Прижавшись спиной к холодному бортику, он с выражением вселенской скорби на лице наблюдал за дурачествами Эцио и Леонардо — их окликнули по имени, а память по привычке запомнила столь незначительную деталь. Вдруг пригодится потом. — Мой мячик! — резиновый шар, похожий на золотое яблоко, весело поскакал по воде, как пущенный с берега гладкий камень. Девочка смотрела на него из лягушатника и шмыгала носом: лезть на глубину ей было страшно, терять мячик обидно. Альтаир, не думая, подгрёб к себе круг, в несколько сильных толчков добрался до мячика и перекинул его через узкий бортик, что разделял два бассейна. Девочка восхищённо пискнула, прижала к груди игрушку и убежала к друзьям. Альтаир проводил её довольным и гордым взглядом, расслабился, и хотел было вернуться назад, как вдруг осознал, что ноги не касаются дна. Паника подкатила вместе с волной, созданной Эцио: парень очень вовремя прыгнул с бортика, решив повеселиться. Вода подхватила Альтаира и безжалостно потащила на дно. Эдвард мог бы сравнить это с нападением кракена или русалок, что топили моряков, соблазнённых сладкими песнями, но никакие русалки и огромные осьминоги в данный момент Альтаира не волновали. Уши моментально заложило, глаза заволокло пеленой, а во рту появился тот самый привкус хлорки. Без круга, оттащенного волной в сторону, он был беспомощнее младенца. Смуглая рука задержалась на поверхности не дольше секунды, а после начала тонуть вместе с хозяином, который выбился из сил и окончательно потерял связь с реальностью. Мата Эдварда и взволнованного — так ему и надо! — голоса Малика Альтаир уже не слышал. Он распахнул глаза в тот момент, когда кто-то смутно знакомый попытался сделать ему искусственное дыхание. Изображать радость от этого факта Альтаир не стал и в качестве благодарности выплюнул в спасителя воду, которой успел наглотаться, пока терпел крушение. Выражение, опять же, из лексикона Эдварда. — Живой? — спросил оный, встряхнул Альтаира так, что в голове перемешались остатки мыслей, и отвесил Малику щелбан. — Дурья башка, не мог сразу сказать, что он плавает, как топор?! — А между «как топор» и «новичок» есть разница?! — в свою очередь рявкнул Малик, сердито вытирая лицо полотенцем. Похоже, плюнул Альтаир в кого надо. — Главное, что жив остался, — проигнорировал выпад Эдвард и протянул Альтаиру руку. Малик скрипнул зубами, оттолкнул лапищу инструктора и сам оторвал Альтаира от влажного пола, куда со всех троих натекла немаленькая лужа. — Валите-ка вы, засранцы, домой. От греха подальше… А вас это не касается! Эцио застыл, как вкопанный, и попробовал провернуть почти всегда срабатывавший приём — милая улыбка, невинный взгляд и что-то виноватое на итальянском, которого Эдвард то ли не знал, то ли делал вид. Увы, на Кеннуэя это подействовало с точностью наоборот, и полетел Эцио гордой птицей — орлом, в идеале — обратно в бассейн. Второй раз за день. Леонардо с укоризной посмотрел на Эдварда, аккуратно сложил матрас в рулон и отправился доставать тихо ругавшегося друга из бассейна. Пока все отвлеклись на их бурное общение, Малик втащил Альтаира в раздевалку, едва ли не силой заставил переодеться и сунул его голову в сушилку — короткие волосы обдало тёплой волной. От контраста начавший дубеть Альтаир вздрогнул, по спине побежали мурашки, а пальцы ног словно закололо невидимой иглой. Малик ворчал сквозь зубы о том, что таких придурков страшно оставить одних даже на минуту, но старательно заматывал на шее Альтаира свой шарф, натягивал капюшон до самого носа и выглядел если не виноватым, то сконфуженным точно. На улице уже зажглись фонари, пошёл мелкий дождь-снег и на автобус они опоздали. Шли пешком, вяло переругиваясь, и Малик, не иначе как случайно касался руки Альтаира пальцами, чтобы проверить, не закоченели ли те окончательно. — А знаешь, — вместе с облачком пара вылетели все обиды и недовольство. Альтаир поймал ладонь Малика, не позволяя ему снова прикинуться язвительной сволочью, и крепко сжал. — Я бы сходил туда ещё раз. Не хочу до конца жизни плавать, как топор. — Ты утонешь! У Малика горели щёки и глаза сверкали. — Ну и что, — Альтаир вспомнил, сколько пришлось пережить на первом же занятии, содрогнулся, но не терпящим возражений тоном припечатал: — Ты не дашь мне пойти ко дну. «Куда ты от меня денешься», — прочитал Альтаир на лице Малика и удовлетворённо улыбнулся. Действительно, никуда. Вместе тонуть веселее.