С днем рож-де-ни-и-ия!

Чингиз сидел в диптаунском баре у стойки и невозмутимо цедил какой-то мутный коктейль через широкую трубочку. Взгляд его был устремлен в стену за спиной бармена, а вся поза демонстрировала пренебрежение и какое-то… то ли недовольство, то ли предвкушение. Зуко вроде уже успел отлично изучить привычки своего любовничка, но в некоторых моментах Чингиз оставался непробиваемой загадкой. Вот и сейчас было не разобрать в каком он настроении: вроде вполне доволен жизнью, но в то же время… Зуко тихо, бочком подошел и поспешно приземлился на стул рядом — чтобы Чинга выгнать не успел, а то ведь станется. — Ну? — лениво протянул Чингиз, не глядя на него. — Вроде всё готово. — Вроде? — Ты же знаешь, я не мастер организовывать вечеринки. И только потому в этот раз, что тебе отказать не в силах. — Угу, — невнятно обронил тот, а затем опять показательно громко хлюпнул напитком. «Как же он все-таки красив, тут, в Глубине, — невпопад подумал Зуко и в очередной раз позавидовал самому себе, — дайвер-супермен хренов. И ведь даже не красуется, а просто сидит, опустив ресницы, а — хороооош». То, что они все-таки сошлись, Зуко до сих пор считал странностью и небывалой удачей. — Ты это специально? — спустя несколько напряженных ударов его сердца, спросил Чингиз, наконец будто отмирая и переставая пересчитывать бутылки на полках. — Что именно? — «Чинга, с днем рож-де-нья!» — процитировал он, растягивая по слогам и недобро сощуривая глаза. — Ах, это… — Зуко чуть не подавился своим пивом. Он рассчитывал, что вирус активируется на пару минут позже, когда они домой отправятся. — На каждом столе, стене, окне, на каждой роже «костюмчиков». Ты издеваешься? — Нравится? — Зуко расплылся в довольной ухмылке. Ну хоть какое-то проявление эмоций с утра этого невероятно забеганного дня. Вот ни одной свободной минуты, как назло. — А то! — Чингиз на свой привычный манер тряхнул светлыми волосами. — Долго вирус лепил? — С четверть часа. А это что, пицца? — Зуко не верил своим глазам, пиццу Чинга ел только в очень, очень, очень редких случаях. Сегодня, значит, был именно такой. — Хочешь? — А то! — и уже проглатывая кусок, Зуко понял, что нарвался на ответный «подарочек» — дайверский маячок «расскажи где был, спали все связи». — Сволочь ты. — Мимо пиццы ты никогда не пройдешь, сто процентов, — Чинга ухмылялся открыто и весьма довольно. — Ну-сс, к Лёне заезжал, с Падлой связывался… Черт. — М? — невинно поинтересовался Зуко. — Всё? Сдох твой маячок? Сам же сейчас сказал, я к Лёне заезжал, а он не чета тебе, как-никак босс Глубины и прочая, прочая… — Возвращаю тебе твою «сволочь»… Ну и… — он проглотил нецензурное выражение, — к чему мне видеть на каждой роже это самое «С днем рожденья бла-бла-бла…»? Где-то даже мелькает в стихах. Писать стихи начал? — Это не я, это Пат сочинял все утро. Нравится? — А то… Но убью поганца. Рифма страдает в каждой шестой строчке. И не "рожденья", а "рождения". Неучи, - он надрывно вздохнул, но улыбаться не перестал. — Говоришь, за каким? Эксперимент это, просто эксперимент. Тут был повод, а попробовать я давно хотел. — Подожди. Так ты вирус не мне вшил? Ты что, во все пространство тут вплел сетку? Я эти стихи вижу даже… хм… синенькое белье красоток меня как-то не впечатляет. — Ты же сам сказал, что я к Лёне сегодня заезжал… а он же у нас… — Убью! Стой! Куда пошел? Какая вечеринка? Ты до нее не доживешь! Не хочу я знать, что за стихи ты на двери спальни вывел… Стой! Убью, говорю! Все эти надписи только я вижу? Надеюсь, только я?! Стой, тебе говорят!.. Стой! Мне еще вседиптаунской славы назавтра не хватало! Стооой!..