Готовься к войне

Торин мрачно сидел за столом в доме Беорна. Его не радовала остановка, хотя ночлег — по меркам Дикого края — был более чем пристойным. Но пока они торчали здесь, пользуясь гостеприимством оборотня, День Дурина приближался с каждым восходом солнца, а до Эребора было еще идти и идти. Впрочем, досада была излишней: отряду вынужденная передышка была только на пользу, да и его собственные раны, полученные в схватке с Азогом и его варгом, успеют затянуться. Нет смысла пускаться в путь раньше, только чтобы дойти до Одинокой Горы голодными и измученными, о чем ненавязчиво напомнил ему Балин. Пока остальные их товарищи заканчивали завтрак, старый гном сидел напротив Торина, неспешно попыхивая трубкой. Гендальф отсутствовал, так же, как загадочный хозяин дома. Некоторые из гномов вместе с мистером Бэггинсом выбрались во двор, определенно намереваясь погреться на солнышке. По крайней мере, Торин так думал, пока в дом не вбежал, зовя брата, радостный Кили: — Иди быстрее! Двалин будет учить Бильбо драться на мечах! Предвкушая зрелище, все остальные поспешили наружу: наблюдать за дракой гномы любят ничуть не меньше, чем участвовать в ней. Последним к выходу направился Балин, и Торин, помедлив, пошел следом. — Полагаю, это ты подал Двалину идею? Балин согласно кивнул. — Верно. Худо не иметь оружия, но еще хуже — не знать, как обращаться с тем, что носишь. Нашему взломщику не стоит полагаться исключительно на свою удачу. Торин был склонен с ним согласиться. Неумение полурослика обращаться с подаренным мечом его беспокоило. Пусть он и не сразу признал Бильбо равноправным членом отряда, но уж теперь Торин не собирался пренебрегать обязанностями предводителя. Что бы он там ни говорил волшебнику, он отвечал за жизни каждого из своих спутников и должен был предпринять все возможное, чтобы обезопасить их. Гномы неизменно обучались как минимум основам воинского искусства — умению, необходимому для выживания во враждебном мире, с которым домоседы хоббиты сталкивались нечасто. К тому времени, как они добрались до лужайки, где Двалин обучал едва доходящего ему до плеча Бильбо азам фехтования, остальные уже расселись полукругом на траве. Торин поморщился — зрелище было довольно жалкое, меча полурослик явно никогда прежде не держал и совершал ошибки, типичные для неуверенных в себе новичков: все время отступал, а удары норовил нанести по мечу соперника, а не по нему самому. С другой стороны... Двалин, хоть с виду и не скажешь, был отличным наставником. Нередко, если выдавалась возможность, он тренировал молодых гномов в Синих Горах, и обладал удивительным для такого свирепого воина терпением. Он спокойно исправлял ошибки, добиваясь правильной стойки и хвата, при этом не бранил и не высмеивал учеников, хотя хвастунов осаживал строго. Надо было отдать Бильбо должное — учеником он был внимательным и упорным, быстро схватывал и не нуждался в многократных повторениях. Само собой, в бою, даже тренировочном, не стоит ждать от соперника снисхождения, и гномы с присущим им азартом делали ставки, споря, когда Бильбо в следующий раз споткнется или уронит меч, но делали это тихонько, чтоб не обидеть. Фили и Кили беспрестанно посмеивались и отпускали шуточки, и, в конце концов, Торин не выдержал: — По крайней мере, меч себе на ногу он все еще не уронил. И ухо отхватить не попытался, как некоторые. Смех прекратился, а лица у обоих парней вытянулись, стоило им вспомнить об их первых тренировках. Много ошибок приходилось исправлять на ходу; Торин готов был проклясть самого себя — как можно было забыть, что предводитель всегда будет ориентиром, а остальные просто-напросто разделили, помимо прочего, его пренебрежительное отношение к хоббиту. Что ж, отряду немного потребовалось, чтобы понять, Бильбо Бэггинс — их товарищ, и относиться к нему следует соответственно. Торин перевел взгляд на дерущихся, старательно игнорируя тонкую улыбку Балина. То ли старого хитреца забавляла внезапная перемена в его отношении к их взломщику, то ли вспомнилось первое знакомство Торина с оружием — сам-то король об этом старался вспоминать как можно реже. Бильбо весь вымок и тяжело дышал. Долгое путешествие закалило его, но для схватки требовались совсем другие усилия. Двалин же даже не вспотел. Он протянул руку. — Дай сюда меч. Бильбо озадаченно вручил Двалину свой меч рукоятью вперед, глядя с удивлением, как тот забрасывает его за спину вместе с собственным оружием. — Ого, рукопашная, — громко прошептал Фили, сверкая глазами. — Это будет больно. — В бою ты обязательно в какой-то момент останешься без оружия. Надо быть готовым к тому, что его придется подбирать, — сказал Двалин хоббиту. Бильбо недоуменно нахмурился. — Э-э... да? И что же мне делать? — Обойди меня, — невозмутимо ответил Двалин, становясь в стойку. — Без меча. Используя только свое тело. — Я не думаю... — неуверенно начал Бильбо. — То есть, я знаю... — Просто пройди, полурослик, — рыкнул Двалин. — Любым способом, каким хочешь. Ты должен быть готов к любой опасности. Добросердечный Ори обеспокоенно спросил: — Двалин же не причинит ему вреда? — Не бойся, — махнул рукой Кили. — Приложит его хорошенько о землю, только и всего. Он всегда так делает в первый раз, — добавил он, помрачнев. Торин нахмурился. Это было правдой. Первый урок рукопашного боя обычно так и начинался — резким и жестким броском наземь, в напоминание о том, что безоружный противник может быть так же силен и опасен, как вооруженный. Чем быстрее ученик усвоит этот урок, тем больше у него будет шансов выжить в бою. Однако Ори, как и Бофур с Бомбуром — да и не только они — выглядели встревоженными. И немудрено: рядом с Двалином Бильбо казался удивительно хрупким. — Ничего с ним не случится, — обнадежил Торина Балин. — Двалин умеет рассчитывать силы. Торин заставил себя расслабиться. Это было правдой. Двалин был мастером своего дела. В худшем случае Бильбо отделается синяками. Полурослик бросился на Двалина, резонно делая ставку на подвижность и быстроту, а не на силу. Что случилось потом, Торин так до конца и не понял. Казалось, стоило Двалину выбросить руку, нанося удар, как Бильбо крутанулся волчком, заехал ему пяткой в колено сбоку, каким-то образом перехватил руку, локтем другой руки уперся Двалину в плечо, заставив его потерять равновесие, развернулся, нагнулся, потянул на себя и швырнул... В следующее мгновение Двалин головой вниз полетел через плечо хоббита, тяжело плюхнувшись в траву с вывернутой рукой. В наступившей тишине было слышно, как с лязгом упали одиннадцать гномьих челюстей; трубка Балина последовала со стуком, рассыпая искры. Пожалуй, это можно было бы считать самым удивительным, чему Торин был свидетелем за всю свою жизнь, не начни Бильбо говорить: — Ох, простите, простите, простите! Мне так жаль! Вы в порядке, мистер Двалин? Кто-нибудь, помогите мне! Кажется, я слишком сильно потянул — у него может быть вывихнута рука!

***

— Мне очень-очень жаль! — сокрушенно повторял Бильбо, съёжившись в комочек на земле. Отряд окружил бледного, взволнованного хоббита и его ошеломленного наставника, который сидел, опираясь на Балина, пока Оин невозмутимо вправлял ему плечо. — Не стоит беспокоиться, мистер Бэггинс, — сказал Балин. Он успел заново набить свою трубку и теперь яростно ее раскуривал. Торин почти попросил затянуться, но сдержался. — Он с самого детства постоянно себе что-нибудь выбивает. Странно, что он все еще замечает такие вещи. — Это все ерунда! — Бофур так и сидел с удивленно открытым ртом. — Во имя Махала, откуда ты такого набрался, приятель? Тут уж даже Торин невольно склонился вперед, ожидая ответа. — Э-э... оттуда же, откуда и все хоббиты? — Бильбо заерзал, явно чувствуя себя неловко в центре всеобщего внимания. — От моих родителей? — неуверенно произнес он, смущаясь под пристальными взглядами. — Твои родители были воинами? — изумился Дори. — Что? Нет! — с явным удивлением ответил Бильбо. — Конечно, нет! Отец и матушка были уважаемыми, добропорядочными хоббитами! — Но... ты только что сказал... — Постой-ка, ты сказал — «все хоббиты»? — Торин внимательно посмотрел на полурослика. — Все хоббиты учатся этому у своих родителей? Гномы притихли, пытаясь осознать услышанное. — Мм... не обязательно именно этому, — пробормотал Бильбо. Торин молчал, ошарашено слушая сбивчивое объяснение. Ощущение было невероятным, будто, пробившись сквозь каменную стену, обнаруживаешь по ту сторону совершенно другой мир. Хоббиты приступали к обучению очень, очень рано. Едва дети начинали ходить, их родители начинали учить их Шагам и Дыханию. Каждый день маленькие хоббиты проводили по меньшей мере час, учась держать равновесие и владеть своим телом, перебираясь через заборы и прыгая с пенька на пенек. Затем, обычно к десяти годам, они начинали изучать семейный стиль. — Большинство хоббитов — фермеры и ремесленники, так что они изучают стили разных Инструментов, — пояснил Бильбо. — Инструментов? Ты имеешь в виду оружие? — перебил Кили. — Когда я был в Шире, самое опасное, что я там видел — перочинный ножик! Какое у вас там оружие? — Мальчик мой, — неожиданно осадил принца Дори. — Ты и малейшего понятия не имеешь, что можно сделать обыкновенными вилами, если придать им достаточное ускорение. Все фермеры вооружены. В Шире, по словам Бильбо, с любовью относились к своим инструментам. Земледельцы практиковали стиль Лопаты, Тяпки или Граблей. Скотоводы пользовались ножницами для стрижки шерсти или шкуросъемниками, да и серп у каждого был под рукой. У хлеборобов были цепы, у лесорубов — топоры, а стряпчие проделывали совершенно немыслимые вещи при помощи гроссбуха и линейки, не говоря уже о том, что в каждом доме был ящик с молотками, клещами и напильниками; при необходимости тяжелый ящик мог послужить неплохим метательным снарядом. Чаще всего умения передавались из поколения в поколение — к примеру, семейство Магготов было приверженцами непревзойденного стиля Косы. Туки хранили верность своим инструментам, особенно секаторам, которыми нарезали табак. Но даже если хоббит не проявлял склонности к семейному стилю, было множество других. — Существуют стили для любой специальности, — развел руками Бильбо. — И какой стиль у тебя? — поинтересовался Балин. — У меня? — Бильбо ткнул пальцем себе в грудь. — Я хоббит уважаемый, как вы помните. Мой отец всегда жил в достатке, и он хотел, чтобы я освоил исключительно стиль, присущий знатным семействам. Как правило, зажиточные хоббиты не занимаются простым трудом, так что инструменты — не их стезя. Знать полагается на собственные руки, ноги и, разумеется, на ум. На самом деле, быть знатным хоббитом означало не просто владеть землей и иметь деньги. Например, по закону Бильбо обязан был иметь в доме погреб, который мог бы в случае опасности послужить убежищем для всех местных ребятишек, да еще с запасом. Если население увеличивалось, он должен был расширить убежище за собственный счет. Долгом каждого землевладельца было построить и содержать Укрытие на всякий случай. Такие тайные места были в Шире повсюду. Также знатный хоббит должен был знать пути для отступления, чтобы он мог вывести население при нападении. Комфорт и достаток детям знатных хоббитов приходилось отрабатывать сполна: они учились дольше, чем их сверстники, и куда большему. Хоббиты достигали совершеннолетия к тридцати трем годам. Это потому, что к этому возрасту они должны были пройти пять ступеней обучения, необходимых для того, чтобы суметь постоять за себя. — Прежде всего, — Бильбо загнул первый палец на руке, — нужно преодолеть полосу препятствий, не касаясь земли. Приходится перепрыгивать по тоненьким пенькам и перебегать по узким жердям. Обычно это делают лет в десять во время летних праздников. Этап считается пройденным, когда испытуемый уверенно передвигается, ни разу не покачнувшись. Затем, годам к пятнадцати, наступает черед Пряток. Эта игра приходится на Взрослую Ночь. Команда подростков должна успешно пробраться незамеченной с одного конца Чети на другой, используя только хитрость и полагаясь на свои силы. Взрослые ищут их, и если ты попадешься им на глаза, то они надерут тебе уши, и придется проходить испытание заново в следующем году. После этого начинаются индивидуальные соревнования, и нужно показать себя в трех турнирах. Не обязательно выигрывать, достаточно победить хотя бы в трех схватках с хоббитами того же возраста. Это продолжается лет до двадцати-двадцати пяти. Потом необходимо одолеть в поединке одного из наставников — обычно главу семьи — и это может занять долгое время, потому что они обучали тебя и знают твои слабые стороны. И наконец, — Бильбо сделал паузу, и гномы наклонились еще ближе. — Нужно выиграть у трех соперников одновременно — двух ровесников и одного человека. Фактически, это бой до последнего. Из Бри присылают самых лучших бойцов. Это испытание начинается, когда тебе исполняется тридцать, и у тебя есть три попытки. Повисла долгая тишина. — И все ваши парни это делают? — слабым голосом спросил Бомбур. — О, нет-нет. Не только. Все хоббиты, — бодро ответил Бильбо. — Даже девчонки? — спросил Кили, что весьма озадачило Торина. Уж кто-кто, а сестрица Дис в бою воистину свирепа... — Конечно, — удивленно ответил Бильбо. — Матушка моя была из рода Туков, а Туки любят свои инструменты. Ее называли Госпожой Перьев. — Протянув руку, он вытащил из-за уха Ори ободранное перо и принялся рассеянно приглаживать его. — Хоббитянки намного опаснее мужчин. Они тише, ловчее, и защищать им приходится куда больше. — Бильбо уставился на кончик пера, а затем — легко и непринужденно — запустил потрепанную штуковину в полет, так что она воткнулась острием в полено на добрый дюйм. И пока гномы не успели оправиться от нового шока, добавил: — Конечно, матушка вымачивала их в специальном зелье, вызывающем паралич. Мышцы деревенеют, и ты падаешь, как подрубленное дерево. — Но... но... почему? — изумленно воскликнул Кили. Остальные гномы согласно закивали. — Почему? — Бильбо просто не имел права выглядеть таким шокированным после того, как вывалил на них все эти новости, словно снег на голову. — Уж вам-то, гномам, должно быть... потому что мы маленькие, Кили. Вот почему. — Бильбо пожал плечами. — Маленький народец в большом мире, где живут верзилы, и у каждого меч или топор, или еще какое-нибудь оружие, и они все время с кем-нибудь воюют, так что им в голову не приходит, что можно поступать по-другому. Особенно... мм... когда их соперники такие... — Маленькие? — закончил за него Торин. — Вот именно. Это было знакомо. Торин повидал немало людей и эльфов, которые глядели на гномов сверху вниз из-за их роста, полагая, что их будет легко одолеть. Он всегда заботился о том, чтобы они не слишком долго пребывали в этом заблуждении. — И, кроме того, наша земля плодородна и богата. Не золотом, конечно, но она щедро кормит нас, а многие люди с пустошей думают, что нас легко захватить, обдурить, или запугать. — Да, это верно, — кивнул Балин. — Но отчего тогда попросту не научиться владеть мечом? Бильбо снова пожал плечами. — Металл дорог, а если сломается, нужно его чинить. У нас мало кузнецов, да и денег не так уж много. То, что есть, мы вкладываем в инструменты и землю. И вообще, старый Гаффер Гэмджи частенько говаривал, что лопатой можно ткнуть, можно рубануть, а еще ей можно копать картошку. Как-то так. Торину все это не слишком нравилось. — Почему ты не рассказал нам этого раньше? Нам стоило бы знать о навыках членов отряда. Бильбо с грустью поднял на него глаза. — Поверь, Торин, это бы мало что изменило. Мы не используем наши умения, чтобы убивать. Даже дротики моей матушки всего лишь лишали сознания. — Но почему, во имя Махала? — фыркнул Нори. — Потому что... если ты убьешь того, кто пришел с мечом, за ним придут те, кто убивать умеет лучше. — Бильбо поерзал. — И они приведут с собой друзей с мечами. Тот, кто ищет драки, ее найдет, так ведь? А мы народ мирный. Нам бы поддерживать спокойствие, а не проливать за него кровь. Мы всего лишь защищаемся. Нам только и нужно, что выжить. Да и матушка моя всегда говорила, что если одолеть человека, а потом дать ему уйти, то он никогда не признается, что его побил фермер. Тем более, фермер в два раза ниже ростом и с виду безоружный. Да уж, даже самый честный человек не признается в таком позоре. — Я не... мы не воины, Торин, — оправдываясь, сказал Бильбо. — Если в Шир придет настоящая армия, вооруженная мечами и всем прочим, они запросто нас одолеют. Самое большее, что мы можем сделать — нанести пару хороших ударов, а потом убежать. В Шире не то, что убийств — записи в хрониках об убийствах нет ни одной. Мы учимся всему этому, чтобы избежать насилия, понимаешь? В последовавшей за этим неловкой тишине гномы переваривали услышанное, начиная понимать, что имел в виду Бильбо. Особенно тяжело ударило это осознание по Торину; жестокость никогда не была присуща хоббитам, однако же один хоббит нашел ее глубоко в себе, и все это ради того, чтобы помочь соратнику, который был к нему самому не слишком-то добр. Сможет ли он когда-нибудь отплатить ему за это? Молчание нарушил Двалин. Хлопнув Бильбо по плечу, он заявил: — Что ж, воспользуемся тем, что есть. Поднимайся, приятель. И вы все тоже. — Мы? — переспросил Кили озадаченно. Двалин ухмыльнулся. Широко. — Мастер Бэггинс даст нам пару уроков хоббичьего мастерства. Будем драться, и он покажет, чему обучен. Глаза у гномов загорелись. У хоббита — не особенно. — Эй, постойте. Я не понял?

***

Торин недовольно глядел на тренирующихся поверх трубки. Проклятый полурослик категорически отказал ему в участии — «Ты еще не оправился от ран!» — и все остальные встали на его сторону. Предатели! Но, по крайней мере, они с пользой проводили время. Торин сочувственно похлопал по плечу лежащего на траве Глоина. Свернувшийся в клубок рыжеволосый гном только горестно вздохнул. — Посмотри на это с другой стороны: у тебя славный сын, так что можешь не беспокоиться о продолжении рода. Ответом стал еще более тяжкий вздох. Одним из полученных уроков — для Глоина, во всяком случае — было то, что хоббичьи ноги отнюдь не безобидны. Мозоли на здоровенных босых ступнях были жесткими, как вываренная кожа, а кости — прочными, как камень. Пропустить удар такой ступнёй было сродни тому, как если бы лягнула лошадь, причем подкованная Другим уроком было то, что хоббиты и вправду с легкостью могут справляться с несколькими противниками. В данный момент Бильбо держал Бифура за обломок топора в голове, в то же время заехав локтем прямиком в грудь Нори, и ударил ногой Оина, который намеревался схватить его сзади... Торин невольно поморщился, глядя, как Оин согнулся. Другие члены отряда живописно лежали на лужайке в разных позах или потихоньку отползали в сторону. Двалин, явно получавший от всего этого огромное удовольствие, поднимался, чтобы попробовать еще раз. Балин, тактик с многолетним опытом, сидел рядом с королем. Торин покачал головой. Сам он даже по молодости позавидовал бы тому, как ловко и четко двигался хоббит. Вдобавок ко всему, их взломщик считал эти уникальные умения всего лишь данью необходимости. Гномьим умом этого было не понять. Но зрелище было захватывающим. — Дядя, — задыхаясь, произнес Фили, подползая ближе: ему только что всадили под дых, а затем опрокинули на землю точным ударом ноги. Интересно было то, что дольше всех удавалось продержаться простым шахтерам, а не специально обученным воинам. — Разреши вернуться в Шир и набрать еще дюжину полуросликов? — Две дюжины, — проворчал Глоин. — А лучше четыре, — добавил Балин. Тем временем, Бифур уже валялся на траве, Бофур — на коленях с заломленной рукой, а Бомбур попятился после очередного пинка. Двалин воспользовался моментом, подхватил хоббита, как котенка, перебросил его и прижал к земле. Рассмеявшись, Бильбо поднял руку, сдаваясь. — Нет. Это займет слишком много времени, — пробормотал Торин. Бильбо вывернулся, закинув ногу Двалину на плечо, схватил его за ухо и перевернул, оказавшись сверху. Двалин расхохотался. Но непобедимый Бильбо все-таки оказался повержен: гномы разом навалились на полурослика, используя безотказный гномий прием, также известный как куча-мала. От многоголосого хохота закачались деревья. Длинная тень закрыла от сидящих гномов солнце. — К сожалению, мастер Фили, — раздался насмешливый голос Гендальфа, — ваша затея обречена на неудачу. Хоббиты — отъявленные домоседы. Большинство за всю жизнь и на десяток миль не отойдут. — А ты, я полагаю, обо всем этом знал, — хмыкнул Торин, когда Гендальф уселся рядом, глядя, как гномы встают один за другим. — Верно. Я маг, и довольно наблюдательный, надо сказать. Но то, что я сказал, правда: жители Шира не покидают его пределов без крайней нужды. Редко какой хоббит интересуется далекими краями, и вы его уже знаете. Этот самый хоббит как раз подходил к ним, взмокший, но улыбающийся. — Ты точно в порядке, Глоин? Глоин, кряхтя, потихоньку выпрямился. — Точно, точно. Но я, пожалуй, еще посижу. Бильбо протянул руку Фили, и молодой гном хлопнул его по спине. — Давай еще разок? Бильбо фыркнул и покачал головой. — Гномы. А ты даже думать не смей, — он предупреждающе ткнул пальцем в сторону Торина. Фили засмеялся. Торин нахмурился, делая вид, что не замечает улыбки Балина. — Что ж, у тебя пара дней в запасе, несносный полурослик. А потом посмотрим. — Посмотрим, — усмехнулся Бильбо. Клонившееся к закату солнце вызолотило его волосы, отразившись в глазах драгоценным блеском, и мягко подчеркнуло румянец на щеках. Во рту у Торина внезапно пересохло. Он глядел на Бильбо — удивительного, бесстрашного, невероятно отважного Бильбо — как на золото. А гномы, как известно, золото очень любят. — Посмотрел бы я как-нибудь на эти ваши соревнования в Шире, — чуть резче, чем стоило бы, произнес Торин, пытаясь справиться с нахлынувшими эмоциями. И он бы смотрел — что угодно, лишь бы увидеть, как маленькая босая фигурка, словно танцуя, идет навстречу противникам. Бильбо просиял. С лужайки донесся голос Двалина, требующего показать «как, во имя Арды, ты это сделал!». — Я бы тоже этого хотел, — улыбнулся Бильбо и вернулся к поляне битвы. Его позабытый клинок так и остался лежать в траве. Торин улыбнулся. Да, хоббит им и правда достался редчайший.