Чудо

За окном медленно кружились снежинки, словно маленькие звезды падали с ночного неба. Но, какая бы глубокая ночь не была в Тролинбурге будет всегда светло — уличный снег отражал свет уличных светофоров. Люди бегали по улочкам в предпраздничной суете — тридцать первое декабря уже завтра! Но кое-кто сидел дома, смотря в окно большими серыми глазами. Вот снежинка попала на окно и тут же растаяла, капелькой скатившись куда-то вниз. В комнате горел свет, работал телевизор, про который забыла хозяйка (он обиделся), лаял золотистый щенок, стараясь привлечь внимание Милы. А та только нервно перебирала рыжую толстую косу с одной синей прядью — след недавнего спора с лучшим другом. Ох как тогда смеялся Нил, — ее муж, —, но потам сам стал седым не без помощи Милы. Девушка долго не понимала как она вышла замуж за этого темноволосого наглеца? С десяти лет, как они только познакомились, все время спорили, ругались, иногда даже отвешивала мальчику подзатыльники. Однажды она написала на его лице красным маркером «ЛОХ». Глупо, но было смешно наблюдать за тем, как Нил бесится. И вот сейчас они уже как три года женаты. О детях разговора не была — им всего двадцать четыре, заняты. И Мила боялась. Как он на это отреагирует? Обрадуется? Расстроится? От этих мыслей слезы предательски заблестели. — Нет, он меня любит, а это значит, что и ребенка полюбит. Да! — уверенно проговорила Рудик Лютова и быстро утерла слезы. Взяла телефон и быстро нашла его имя в контактах (Только он подписан как «Мудак Любимый»)  и, глубоко вздохнув, провела пальцев — послышались гудки. Раз, два, три — сердце пропустило удар. А вдруг он уже узнал? Почему он не отвечает? Медленно начиналась истерика и Миле понадобилась вся сила воли, чтобы сдержать судорожный всхлип. — Да? — послышался голос. Его голос. Родной, домашний настоящий. — Нил, по дороге домой купи торт, — она задумалась, — клубничный. И успокоительное. Второе обязательно. — Хорошо. А что за праздник? — заинтересованно спросил Лютов. Мила на диете сидит, да и не есть много сладкого — гимнастка как-никак. — Приедешь домой и узнаешь, — рыжая нервно заправила выбившуюся кудряшку за ухо. - Все, быстрей давай, лентяй коварный! — и отключилась. Осталось дождаться.

***

— Я дома! — крикнул Нил, открывая дверь. В нос ударил запах свежего печенья. Любимая всегда готовила, когда нервничала.Это уже ему не понравилось. И вот она встает на пороге из кухни, прислонившись к косяку. Не очень высокая, в свитере и шортах. А еще гольфы — коричневые с синей полоской. А еще Мила уставшая, с опущенными уголками губ. — Я убью Лапшина! — пообещал Нил и, быстро разувшись и откинув куртку куда-то в шкаф, поцеловал ее. Нежно, едва касаясь, и слов больше не нужно. Остались лишь его мягкие губы и темные бездомные глаза с легким прищуром. Она неуверенно обняла его за шею и, вывернувшись, стащила с его головы шапку-ушанку и надела себе на голову, коварно улыбнувшись. — Мыть руки и за стол, — строго проговорила Мила нахмурившись. — Где мой торт? — Сначала расскажешь что случилось! — крикнул из ванной комнаты Лютов и послышался шум воды. Мила посмотрела в шкаф и — бинго! — он кинул пакет вместе с курткой. И не было ничего тупее предновогоднего вечера. Они сидели на кухне и оба упорно ждали, когда уверенность все-таки заставит рассказать новость. — Нил, ты успокоительное выпил? — тихо спросила Мила, искоса глянув на супруга. — Да., но мне кажется, что они нифига не действуют, — хмыкнул Нил и, устало вздохнув, медленно поднялся, обошел стол и сел на корточки перед женой. Она неуверенно теребила зеленые рукава свитера. Осторожно взял ее за холодные руки, которые мелко тряслись и, прикрыв глаза, произнес: — Мила, мне уже реально страшно. Что случилось? Неожиданно она выдернула руки и смело взглянула ему в глаза: — А то, милый, что ты предохраняться не умеешь! — с вызовом заявила она и, вскочив, стала ходить по кухне. А Нил медленно осел на пол. Это что получается? У них будет малыш? Свое маленькое Чудо! Парень неожиданно рассмеялся, ложась на темный паркет. Мила невольно посмотрела на истерику мужа и силе рядом. — Ты нормальный? — поинтересовалась она и тут же была повалена на грудь к мужу. — Я тебя люблю, — он обнял ее, утыкаясь носом в волосы, пахнущие кислыми яблоками. Любимый запах. И опять рассмеялся. Теперь у него будет помощник в трепке нервов жены!