Умеешь ли ты любить, Америка?

      - Россия, я слышал, у тебя появился новый танк? – Альфред Джонс с любопытством рассматривал фотографии из интернета. Не то, чтобы Америка так уж интересовался танками – его стихией была авиация, вольный небесный простор и яркое солнце. Любил ли кто-нибудь самолеты так, как их обожал Альфред?.. Вопрос риторический. Вот танки ему точно не нравились, но о противнике нужно знать все. Именно в бронетехнику Иван вкладывал значительные технические и эмоциональные ресурсы, и именно бронетехника зачастую говорила о России больше, чем сам Россия хотел показать. Новая машина – новые возможности, в том числе и ВПК.       И, разумеется, армии в целом.       - Да, «Армата», - Брагинский нехотя оторвался от документов.       - Похвастаешься?       - Чем, экспериментальной разработкой с кучей недоделок? – Иван хмыкнул, разгадав незатейливый маневр Джонса. В Европе давно шли разговоры о том, что танки как класс давно устарели – богами войны навеки остались лишь авиация да артиллерия, пехота же приходила на обработанный оными квадрат и зачищала все оставшееся. Грозные колонны солдат ушли в прошлое с развитием военной техники дальнего радиуса действия, и танки, бывшие когда-то поддержкой пехоты и самостоятельными противотанковыми орудиями, растеряли свою значимость вместе с ними же. Поэтому ведущие мировые державы к броне на гусеницах относились как вспомогательному элементу, не требующему глубокой модернизации. Что и говорить, золотой век танков пришелся на Вторую Мировую Войну… Выше этого прыгать смысла нет, - рассудили в Европе и махнули рукой на такие машины.       Но только не Россия!       Вообще Альфред подозревал, что Брагинский возится с танками по старой памяти и из верности традициям. Спору нет, Джонс прекрасно знал о том, как и чем воевали на Восточном фронте, ностальгия Ивана была понятна. Но чтоб настолько!..       И это «настолько» настораживало. Определенно, считать Россию страной без всякого понятия о приличной армии – заблуждение опасное, оружие Брагинский любил, применять умел. И если уж озадачил своих людей созданием именно танка, а не самолета или ракетной установки, то причины тому были. Оставалось выяснить, какие именно.       - На Парад ты ее уже выкатывал, - справедливо заметил Альфред. – Дай хоть поближе посмотреть, что ли. Что за птица эдакая?       Иван невнятно хмыкнул.       - Ты же вроде не по танкам?       - Ну да. Самолеты – это я понимаю, сила и гордость, - кивнул Альфред. – Я их искренне люблю. С ними ничто не сравнится!       - А я люблю танки, - хмыкнул Брагинский. – Тоже... искренне.       - Вот и хочу быть в курсе, чего ты там на своих «Уралмашах» строгаешь.       - Ну, хорошо, - нехотя согласился Россия. – Покажу тебе… «Армату». Заодно внезапную проверку устрою, - задумчиво.       - Так чего мы ждем?!       - Казарма? – удивился Альфред, когда они вышли по дороге из леса. Обычная войсковая часть, не самая крупная, судя по размеру периметра и всего тремя постройками. У ворот скучал часовой. Джонс невольно поморщился: боец не выглядел внушительно, даже одет был явно не по уставу. Униформа показалась Америке знакомой, что-то подобное носила Советская Армия, но где современная Россия, а где СССР…       - Приличной формы не нашлось? – невольно съязвил Джонс, разглядывая часового. Тот, наконец, соизволил заметить посетителей и вытянулся в струнку.       - Конечно. Кризис же, - улыбнулся Брагинский, незаметно подмигивая солдату. Тот сверкнул глазами, сдерживая ответную улыбку, и открыл ворота.       Внутри ничего принципиально интересного Альфред не заметил. Чистенько, но бедненько, и даже как-то безлюдно. Впрочем, встречать страны все-таки вышли, и вот тут Джонс впервые заподозрил неладное.       Перед ним стоял офицер, что логично. Подтянутый, спокойный, с горделивой осанкой, одетый с иголочки… Как с картинки! И, что интересно – действительно, как с картинки. С фотографии. Старой, пожелтевшей фотографии, подписанной годом… Сорок четвертым? Или сорок третьим? Джонс задумался. Аккуратный офицер носил униформу настолько устаревшую, что невольно закрадывался вопрос – в России действительно все так плохо? Вскрыли советские склады за неимением нового? Да и склады-то, судя по всему, разворошили почти до дна, вон, уже под Красную Армию своих солдат одевают…       Вот тут Америка похолодел. Шутки про возрождение Союза шутками, но вот про воссоздание Красной Армии речи до сих пор не шло. И если Брагинский стряхнул нафталин с РККА…       - Здравия желаю! – дежурно козырнул офицер.       - И тебе доброго дня, Ворошилов, - кивнул Иван. – А мы тут с инспекцией… Армата здесь?       - Так точно. Разрешите позвать?       - Лучше проводи.       - Позвать? – уточнил Альфред. И, осененный неожиданной догадкой, вперился в лицо офицера. В памяти всплыл жаркий солнечный день на Эльбе, где американские войска встретились с советскими… И, будь Америка проклят, если среди тех советских солдат не было этого офицера! Был. Он там был. Семьдесят лет назад, в запыленном кителе, с потертой планшеткой у бедра и тем же серьезным взглядом карих глаз, товарищ Ворошилов салютовал Альфреду Джонсу. И запомнился он Америке своей невероятной силой – держал на весу огромную пушку, Джонс еще тогда подумал, что это какой-то гранатомет хитрой конструкции…       Казалось бы, сейчас Ворошилов должен был лежать в гробу или горбиться от старости. Но время каким-то невероятным чудом прошло мимо него, сохранив офицеру молодость – он даже не изменился с тех пор. Ни он, ни его униформа. И это означало только одно.       - В-вы… - Альфред аж заикаться начал. – Но как?! Россия! Это уже ни в какие рамки!       - Конвенциями не запрещено, - Иван насмешливо улыбался. – Да и не ко мне претензии, Альфред.       - Только не говори, что у тебя в стране целый культ образовался, - простонал Америка. Страны в людском обличье – еще куда ни шло. Но танки!       - Чудеса случаются, - ровно заметил «Клим Ворошилов-1», гвардии капитан и бессменный командир отряда ему подобных. Альфред слышал о них от Германии, но всегда воспринимал такие рассказы как фронтовые байки. В компании что только не приврешь красного словца ради, пропаганда – дело такое, да и зловещесть России всегда достойная тема для мрачных разговоров. И он никак не ожидал, что фантастические страшилки окажутся суровой реальностью.       А реальность, тем временем, ударила по всем фронтам. Пока КВ-1 вел гостей по коридорам казармы, Джонс с нарастающим ужасом понимал, что каждый из встреченных им солдат – машина, самая настоящая боевая машина. И что, что годы выпуска у всех разные?! Выпусти таких в поле – и от легкой техники да живой силы ничего толком не останется! Кто ж сообразит о сущности вроде бы обычных людей перед носом! И без снарядов порвут. Голыми руками. Сил им хватит, а солярки что в годы Второй Мировой, что ныне хватало с избытком…       Черт возьми, почему у Америки таких солдат нет?!       - Здорово, мужики! – зычно крикнули из смежного коридора. Белобрысый детина с наглой рожей помахал рукой Брагинскому, подмигнул командиру и скрылся, оставляя после себя ощущение полного погружения в прошлое. На нем тоже была старая униформа…       - Твою ж мать!!! – перед процессией распахнулась дверь, из которой кубарем выкатились еще несколько бойцов. Хохоча и спотыкаясь друг об друга, они все-таки поднялись на ноги, заметили гостей и тут же вытянулись, не скрывая, впрочем, улыбок.       - Здра! Жела! Това! Родина! – хором рявкнули они.       - Это что еще за балаган? – нахмурился КВ-1. – Как дети малые, честное слово!       - Не стареют душой ветераны! – бодро отрапортовал рыжий парнишка в рабочем комбинезоне.       - Кое-кому не мешало бы и повзрослеть, Тридцать Четвертый! Где Армата?       - В столовой. Чаи гоняет, пони свою дрессирует…       - Опять?! – КВ-1 решительно направился в сторону лестницы. – Я кому говорил сводить ее к техникам?       - Так мы сводили, - Т-34 увязался следом.       - И?       - «Это норма!», - процитировал лучший танк Великой Отечественной. – А куда деваться, башня-то необитаемая! Сплошная электроника…       - Скажи, Россия, почему все принципиально новые танки у тебя получаются… своеобразные? – КВ-1 вздохнул и выразительно покосился на Т-34. – Что первый, что второй, что третья?       - Вот не надо тут грязных инсинуаций…       - Легкая звезданутость не диагноз, - хохотнул Брагинский.       КВ-1 только покачал головой. Конечно, это же не Россия сдавленным голосом просил остаться на смерть, чтобы прикрыть отступление, и не Россия нервно мерил потом шагами землянку, когда контрольное время прошло, а боец – все еще не вернулся! И уж точно не Брагинскому приходилось затаскивать в окоп окровавленного товарища, выслушивая сбивчивые объяснения «Ну как же немцев-то не пострелять лишний раз?!».       «Куда ты лезешь, ну, куда ты лезешь?!» - риторически вопрошал тогда КВ-1, бросался курить на улицу, а по возвращению вламывал бойцу по самое не хочу. Чтобы не смел больше собой зря рисковать, чтобы не летел смерти в объятия, чтобы не заставлял волноваться, черт возьми! Два дня спокойствия – и снова то же самое… Шаги, землянка, нервы. И радостное от двери: «Боевое задание выполнено и перевыполнено!».       Хорошо, что танки седеть не умеют от такого «не диагноза».       - Твою мать, - лаконично высказался Альфред, обнаружив в столовой девицу мощного телосложения. Выглядела Армата и впрямь… своеобразно. И как машина, и как человек. Волосы кипельно-белые с зелеными «перьями», физиономия в веснушках (тут Джонс невольно покосился на невозмутимого Т-34 с такой же россыпью на лице), мускулатура – любому спортсмену честь сделает. Армата мило щебетала куда-то в пространство, общаясь с невидимым собеседником, подливала в две фарфоровые чашки чай и уплетала за обе щеки булочки.       - А я ему такая говорю, типа, совсем нуб или как? Всего-то перемкнуть контакты да код поправить! Там даже циклы сочинять не надо, пару строчек удалить и готово! Ой… - Армата заметила гостей и вскочила на ноги. – Здравия желаю!       - К пустой голове руку не прикладывают, - кисло заметил КВ-1. И как-то очень нервно покосился на чашку, парящую в воздухе над столом. – Армата, это Альфред Джонс, он же Америка. Товарищ Джонс, это наша Армата.       - Очень приятно, - потрясенно произнес Альфред. Армата мило покраснела.       - Полевые испытания проводить не будем, уж извини, - Брагинский откровенно веселился. – Военная тайна, понимаешь ли…       Альфред молчал, соображая, что надо как-то отреагировать. Желательно, с пользой. В голове моментально пронеслись все потенциальные возможности подобных бойцов, и Америка привычно встал в пафосную позу.       - Россия, это преступление против прав человечества! – взвился Джонс, хватаясь за голову. – И… и нарушение прав бронетехники! Ладно, понимаю, новые машины, но эти?! Им же давно пора на пенсию! А ты их в действующих войсках держишь!       - Танки, вы на пенсию хотите? – тут же спросил Иван.       - Еще чего! – хором возмутились ветераны.       - Товарищ Джонс, мы для армии рождены и вместе с армией умрем, - пафосно провозгласил КВ-1.       - Экспонатом в музее скучно работать, - высказался Т-34. – А тут полевые учения, стрельбы, немцы заявятся – так еще и… реконструкция!       - То есть, продолжение выяснения отношений на практике. Вы, товарищ Джонс, слышали, что нынче о Тигре говорят? Мы вот каждое утверждение перепроверяем. И перепоказываем заодно.       - И солдатам наука…       - И нам развлечение…       - И вообще – мы танки, но мы тоже живые!!! И тоже жить хотим по полной программе! А вы нас – на пенсию… Еще скажите – на переплавку!       - Не надо их на пенсию! – испугалась Армата. Чашка, висящая в воздухе, нервно дернулась. – Я тогда очень расстроюсь! Пинки, подтверди!       Чашка согласно качнулась вверх-вниз.       - Вот видите, даже пони со мной согласна!       - К-какая еще пони?! – простонал Альфред.       - Розовая. А вы не видите? – Армата погрустнела. – Никто не видит…       - А единорогов у тебя случайно нет? – Джонс живо вспомнил дорогого старшего брата и его странную невидимую живность.       - А единорогов мы отстреливаем! – радостно поведала Армата. – Они вредные и Пинки обижают!       - То-то Артур в депрессии… Черт. Это… это… Брагинский, у меня нет слов, - Альфред развел руками, чувствуя, как звенит в ушах. – Мы будем решать этот вопрос на самом высшем уровне. Так протоптаться по гуманизму… Извини, но нюрнберский процесс просто нервно курит за углом по сравнению с тем, что ты вытворяешь!       - Вы хотите сказать, что мы – военные преступники? – тут же уточнил КВ-1.       - У обычного солдата нет никаких шансов вас одолеть! – воскликнул Альфред, отчаянно цепляясь за призрачную возможность ослабить потенциального врага. Хоть бы и через новый параграф военной конвенции.       Танки скептически хмыкнули, припомнив, сколь часто получали на орехи от пресловутых обычных же солдат. Правда, Вермахт воевать умел, личной храбростью обделен не был и принимал бой с достоинством. Будь иначе – и Победа не была бы Великой, сломить очень умного, очень сильного и очень хитрого врага воистину подвиг. Об этом помнили, это знали, опыт схваток с людьми имели… И танки далеко не всегда выходили победителями из этих схваток.       - Да конечно, - с сарказмом заметил КВ-1. – То-то нам зажигательные смеси в кошмарных снах до сих пор снятся. Не говоря уже об артиллерии, гранатометах и панцерфаустах, будь они неладны!       - Но вообще-то мы воевали против таких же танков, только немецких, - счел нужным пояснить Т-34. – Сходите к Людвигу, если нам не верите, у него свой «зверинец» жив и здравствует. И до сих пор на учения бегает, как миленький.       - Уж прости, Альфред, но если ты проглядел свои машины, то уж точно не по вине остального мира, - ехидно подытожил Россия. – Это наш резерв, наши вечные солдаты и наша гордость. Потому они и живы, потому и разговаривают с тобой сейчас. И никто не в силах запретить их существование по факту, ибо это уже нацизм, знаешь ли. Нетолерантность к не-людям. И как меньшинство они право имеют, а ты у нас главный защитник всяческих меньшинств. Пойдешь поперек своей же парадигме?       Америка молчал.       - Германия, Япония, Франция, Чехия… У них у всех есть такие же как мы, товарищ Джонс.       - И Англия не исключение, Альфред.       - И могли бы не стать исключением вы… Если бы, смотря в мир, не забывали смотреть вокруг себя.       - Что уж говорить, ваши танки ленд-лиза почему-то не захотели возвращаться к вам. И Стюарт, и Шерман – с нами до сих пор, хотя мы их не держали. Я думал, они просто к нам привыкли, - КВ-1 покачал головой. – А теперь понимаю, почему остались.       - Люби свою технику, и она ответит тебе взаимностью, - Россия снова улыбнулся, обнимая машины за плечи.       - Я действительно не настолько люблю танки, - с некоторым усилием признался Альфред. – Видимо, моя ошибка. Признаю.       Вот он, собственно, и ответ, почему Брагинский так и не бросил свое увлечение броней на гусеницах. Вот, собственно, и причина его «ностальгии». Если любовь к чему-то давала такие результаты…       Джонс пристально посмотрел на Армату. Киборги нового поколения – это, действительно, удачная находка для любой армии. Равно как и киборги поколения старого. Увы, с танками у Америки действительно не складывалось. Слабое утешение, конечно, такие бойцы могли бы стать хорошим подспорьем… Но сердцу не прикажешь, как говорится.       Обвинения странной компании в невнимательности Джонса тут же ушли в молоко. Он гордо сверкнул глазами, уличенный в своей неисключительности и уязвленный этим, но сумел взять себя в руки. Быть может, все еще можно исправить? Вернется домой, займется танкостроением, глядишь, и Абрамс однажды выйдет на поле боя как человек…       И тут прозвучал контрольный выстрел.       - Альфред, - Брагинский вдруг мрачно усмехнулся. – Живые самолеты у нас тоже есть. И если у тебя нет и их… Мысли материальны. Искренняя любовь – тоже. Так умеешь ли ты любить, Америка?