* * * * *
«Почему?!» Жалобный крик новорожденной, должно быть, смог бы расколоть даже бесчувственный камень, и собравшиеся драконы ответили встревоженными криками, пока оттолкнувшая всех прочих претенденток малышка, спотыкаясь и путаясь в собственных лапах, со всей возможной скоростью бежала по Площадке, ведомая не разумом, даже не чувствами — сердцем. Она знала, что ее избранница там, она ощущала ее присутствие и больше всего на свете хотела найти ее, прижаться к ее коленям, заглянуть в глаза и ощутить долгожданное прикосновение родного разума! А она убегала. Она убегала от нее! Почему?! Мысли ее всадницы — она уже стала всадницей, она просто пока что этого не осознала! — метались, точно вспугнутые файры, и Фириата могла уловить лишь некоторые из них: о несчастном забитом ребенке, выросшем в доме, полном детей, и с раннего детства привыкшем заботиться о себе сам. Денег в семье почти не водилось — отец был хром и, вдобавок, пьяница, а мать умерла — тогда как ораву младших братишек и сестренок требовалось кормить, значит — идти работать… но какую работу могут дать девчонке? Вдобавок, красотой Дакира не отличалась — с почти квадратным подбородком, широкими скулами и раскосыми глазами — поэтому идея нарядиться мальчишкой смотрелась совсем не безумной, и после первого же сезона подработок на ферме (пришлось, правда, отъехать с попутным караваном почти до границ владения, чтобы ее никто не раскрыл) девочка поняла, что быть «Даком», вынужденным тянуть больную мать и двух сестер, существенно выгоднее, чем просто Дакирой, девицей на выданье, на которую и в четырнадцать лет ни один парень не засматривался! Так продолжалось почти пять сезонов. Почтенный Закран, хозяин фермы, был строгим, но справедливым, и пусть работа не показалась бы легкой даже взрослому мужчине, кормили работников кашей с мясом, а на ночь позволяли занимать сеновал, и спалось там намного слаще, чем на замызганном тюфяке, в обнимку с похныкивающей от голода малышней! Правда, деньги приходилось беречь от отца, не давая ему все спустить в кабаке, но именно эти неполные два Оборота семья жила сытно, так что можно было надеяться на лучшее… Как вдруг — Поиск! И поскольку на ферме у Закрана подрастали две дочки, всадники не преминули заглянуть, распугав всю скотину и заставив «Дака», как раз возившуюся с овцами, возвращать перепуганных животных обратно в загон. При этом в мыслях девушка настолько яростно костерила крылатых зверей, прибавивших ей работы, что сперва не заметила, как ей отвечают… и, право, чуть сама не прыгнула в Промежуток, когда молоденькая зеленая стала ей помогать! После этого, естественно, только глупец стал бы сомневаться в наличии у «паренька» нужного потенциала, и, сколько Дакира ни упиралась, отговариваясь работой, Закран оказался непоколебим: видно, он был из той редкой породы, что и во время Интервала испытывали к наездникам драконов неизменное уважение, а поскольку вместе с Крылом бронзового Т′кара в Телгар Вейр отправилась и его младшая дочь, он не слишком возражал, чтобы с ней полетел и один из работников. Авось, присмотрит за его девочкой, не даст ее в обиду, м-м-м? Что ж, Дакира присмотрела. Тем паче, кандидаты почти всюду ходили вместе, так что не давать слегка рассеянной Милане упасть в яму для огненного камня или свернуть не в тот коридор было сравнительно просто… вдобавок, разве не так должны поступать парни? А «Дак» отчаянно решила… нет — решил! — держаться за привычный образ, с которым он свыкся за эти два Оборота и в котором намеревался прожить всю оставшуюся жизнь: зачем возвращать прежнюю себя, кому нужна замухрышка-Дакира?.. «Мне, мне нужна!» — и, отпихнув в сторону какого-то неловкого голубого (тот, пискнув, свалился прямо на руки плачущему от счастья всаднику), золотая бросилась дальше, сопровождаемая хлопками крыльев и беспокойным гомоном: королева, королева! Даже старая Хельмета, умудрившаяся проспать половину Рождения, вскинула голову и испустила дребезжащий рев, заставив немногочисленных холдеров на трибунах шарахнуться в разные стороны, и на какое-то время всю Площадку объяла полная неразбериха… прежде чем, меньше чем минуту спустя, воцарилась почти идеальная тишина, и все глаза — голубые, серые, карие, красные и оранжевые — уставились на странную пару: паренек с лицом белее муки прижался спиной к стене, и на него, расправив еще мокрые крылышки, наступал маленький золотой дракончик. На какое-то мгновение дряхлая Госпожа еще понадеялась, что мальчишка чем-то обидел королеву, и уже хотела попросить Хельмету, чтобы та отозвала свою дочь… …но потом мягкий нос ткнулся в ноги трясущегося кандидата, и золотая громко заурчала, всем своим телом трепеща от еле сдерживаемого восторга. — Фириата… «Я твоя, я твоя! — пела и ликовала маленькая королева. — Я нашла тебя! Почему ты убегала? Почему пряталась?!» — Прости… — Дак — нет, Дакира! — почувствовала, как на глазах закипают слезы. — Но я не должна была… я не должна была стать всадницей! «Ты должна, и ты стала. Ты — моя! — в тоне Фириаты прорезались властные нотки. — Я выбрала тебя!» — и, прикрыв глаза, она еще энергичнее потерлась о худые ноги девушки — благо, та уже прижалась спиной к стене! Но когда Дакира подняла взгляд и посмотрела на окружающих — встревоженных, потрясенных, ошеломленных!.. На мгновение — всего на мгновение — ей захотелось, чтобы ничего этого не было. Чтобы она вновь стала «Даком», мальчишкой с фермы, чтобы ей вернули ее маску и позволили продолжить играть свою роль… Однако глаза дракона уже успели пленить ее сердце, приковать к себе тысячью нерушимых цепей, и после недолгого замешательства девушка все же протянула руку к голове, срывая ленту, которой подвязывала свою длинную косу, пряча ее под «шапочкой» коротко остриженных на макушке волос. — Я Дакира! — решительно выкрикнула она. — Дакира, всадница Фириаты! Снова — тишина. Это шутка? Они не верят ей? Они ее не примут?.. Но потом шум возобновился. И драконы радостно запели, и всадники заулыбались. Пошатнувшееся будущее драконов Телгара все же обрело продолжение. Молодая королева прошла Запечатление! И старая Госпожа, только что мучительно схватившаяся за сердце, облегченно выдохнула, опускаясь в кресло.* * * * *
«Почему?..» «Ты снова спрашиваешь». «Просто я до сих пор не понимаю…» — мысленно пробормотала Дакира, продолжая уверенно водить щеткой. Прошло уже три месяца, как она стала всадницей, и ежедневное намасливание драконьей шкуры успело стать настолько рутинным, что девушка больше не молчала, сосредоточившись на своем занятии, а увлеченно болтала с королевой, еще больше закрепляя и углубляя их связь. Темы для разговоров они выбирали самые разные — после Запечатления Дакира выяснила, что с таким внимательным собеседником она готова отказаться от своей обычной молчаливости! — но все же время от времени младшая Госпожа продолжала задавать Фириате ставший излюбленным вопрос. Почему?.. «Потому что ты — моя всадница». «Я не об этом…» «И никого другого мне не нужно, — в тоне Фириаты проскользнуло раздражение, хотя она почти сразу же с ним справилась — от матери ей достался спокойный и даже несколько насмешливый характер. — Лучше тебя я тогда не нашла. И не стала бы искать. Я знала, что ты станешь моей». «Откуда?» «Не знаю, — и это была совершенная правда. — Но мне это не интересно. Я — золотая, а ты — моя всадница, и этого ничто не изменит. Так что лучше не задавай глупые вопросы, а смажь мне вот тут… да-да, только немножко повыше…» «Ты невыносима, знаешь?» «Знаю, — фасетчатый глаз окрасился зеленью. — Я тебя тоже очень люблю». И Дакира, только что собиравшаяся шлепнуть нахальную королеву по загривку, с улыбкой выплескивает на золотую шкуру очередную порцию масла.Конец.