Немой разговор

Просторная комната была освещена мерцающим пламенем догорающего в камине огня. За окном нещадно лил дождь и завывал ветер. Все обитатели особняка разбрелись по своим комнатам и видели уже, наверное, очередной сон. Лишь один человек тихо сидел в уютном кресле, глядя на тлеющие угольки, слушая их потрескивание и думая... Думая о своей жизни, большая часть которой была холодной и сырой, как канализация. Думая о людях, которые ненавидели его и мечтали отправить на тот свет, предварительно подвергнув всем мукам ада. И о тех, которые если не любили, то искренне считали его другом или просто близким человеком. Мужчина перевел взгляд на свою руку: на костяшках пальцев белели следы… Следы от металлических когтей – «подарка», оставшегося от экспериментов, проводимых над ним (он так часто использовал их, что даже несмотря на способность к регенерации раны перестали заживать окончательно). Да, он был необычным человеком. Он был мутантом. И таких было немало. Часть из них обитала как раз в этом самом особняке, являющемся «Институтом для одаренных детей Чарльза Ксавьера». Каждый день он смотрел на молодых мутантов и думал о том, как несправедлива жизнь, какую тяжелую участь подготовили простые люди тем, кто не похож на них. Бедных девушек и юношей, невиновных в том, что их гены подверглись изменению, общество считает уродами, унижает и загоняет в углы, заставляя идти на отчаянные шаги. Слава богу, есть такие люди, как Чарльз Ксавьер. До встречи с Чаком ОН, который, как никто другой, знает, что такое быть изгоем, бродил по земле, не имея понятия, что будет завтра и будет ли вообще. Теперь у него есть место, которое можно назвать домом, и люди, которых можно назвать семьей... Однако ему, волку-одиночке, привыкшему в жизни ни на кого не опираться и думать только о себе, нелегко принять все это. Вот почему иногда кажется, что он черствый сухарь, не умеющий любить. Но за маской безразличия и нелюдимости прячется горячее, смелое сердце, которое столько пережило и вытерпело, что боится снова открыться людям. Пламя в камине колыхнулось от дуновения ветерка, просочившегося сквозь неплотно закрытое окно. От тревожных мыслей грудь сидящего стала вздыматься всё чаще и чаще. Тихонько скрипнула дверь, и в комнату вошла женщина, уже не девушка, но еще вполне молодая и привлекательная особа. На ней были кремового цвета аккуратный халатик и мягкие домашние тапочки, делающие её шаги бесшумными, как у кошки. Отсветы пламени играли на смуглой коже вошедшей. Белоснежные волосы отливали жемчужным блеском при свете луны. Точеная фигурка, немаленькая грудь и аппетитные бедра – все в ней гармонировало друг с другом, являя собой образец женственности и красоты. Следует отметить, что и мужчина был весьма не плох собой. Высокий, слегка небрит, что придавало еще больше мужественности. Его накачанное тело было облачено в мятую майку и потертые джинсы, мускулистые руки покоились на подлокотниках кресла. Мужчина невольно засмотрелся на гостью, впрочем, как и всегда, когда она по вечерам приходит, дабы присоединиться к его молчаливым раздумьям. Зачем? Да потому что кому, как не ей, понять его? Ведь когда-то она тоже страдала, ей тоже причиняли боль... Всё свое детство она скиталась из края в край в поисках пищи и крова. Ей приходилось воровать и жить на улице, а люди шпыняли, иногда даже били её. Но однажды пришел добрый ангел в лице профессора Ксавьера, и вся жизнь несчастной мутантки изменилась. Чарльз указал ей правильный путь в жизни, научил пользоваться своими силами во благо и дал то, чего у неё никогда не было – семью. И теперь она делает тоже самое для других мутантов, помогая им справляться со своей долей. А по вечерам сидит вместе с НИМ у камина, глядя в пустоту и думая обо всем. И им не надо ничего говорить, казалось бы, они без слов понимают мысли друг друга и так же безмолвно отвечают. Вот и сейчас своей грациозной походкой женщина молча прошагала к соседнему креслу, поставив на небольшой журнальный столик поднос с двумя чашками чая и тарелкой с изумительным печеньем собственного приготовления. Лицо мужчины невольно расплылось в еле заметной улыбке: да... с голоду она умереть точно не даст. Мулатка подала ему одну чашку и медленно опустилась в кресло, придерживая другую. Сделала один глоток, откинулась назад, и бессловесная беседа потекла своим чередом. Он шумно вздохнул, вернувшись к грустным мыслям, и она с пониманием коснулась его напряженной руки. Это прикосновение было так легко и непринужденно, но в тоже время в нем было столько чувств. И оба хотели, чтобы оно продолжалось. Через какое-то время они, «наговорившись», отправятся спать, утром начнется повседневная суета, а вечером снова встретятся здесь, чтобы продолжить свой немой разговор...