Бедная Фубля

23.59 Тартар В непроглядной тьме Тартара появилась ослепительно-яркая точка и начала вращаться, расширяясь в кольцо пентаграммы, покрытой вязью мерцающих символов. Из тьмы высунулась слегка дрожащая конечность и неуверенно потрогала светящийся край. Пентаграмма забавно зашипела, заставив конечность ненадолго отдернуться — но только ненадолго. Вскоре края пентаграммы ощупывали уже шесть конечностей, не обращая внимания на шипение, треск и искры. Наконец, окончательно осмелев, существо запрыгнуло в центр пентаграммы и начало задумчиво топтаться, пытаясь определить, что это за такое. Когда земля под его лапами внезапно исчезла, существо к этому оказалось не готово и, пискнув, ухнуло вниз. Или вверх. Кто этот Тартар знает. 00.00 Южное Бутово — Гы, смотри, какая там хня. — Где? — Ну вон в переулке за углом. Ебать псина! — Ты еблан? Какая ж это псина? Хуйня какая-то. Чет ног много. — Сам ты еблан: если я говорю, что это псина, значит так и есть! Что я, собаку не узнаю, что ли? — Спорим? — А давай! Двое припознившихся студентов строительного факультета завернули за угол и пропали. Навсегда. К великой радости преподавателей. И к не менее великой радости обитателей Тартара, неизбалованных подобными деликатесами. 00.31 Где-то в Москве Существо медленно перебирало конечностями и жалось к стенам домов. Здесь было слишком много света. Небо все усеяно точками, везде развешаны ослепительные шары. Зачем? Жуткое, заполненное светом место нервировало существо. Если бы оно умело жалеть, то обязательно пожалело бы о своем любопытстве. Зато здесь было много вкусного. И необычного. Зачем эти огромные каменные коробки? Это места заточения? Камень под лапами, камень по бокам, камень, камень, камень. Каменная пустыня, залитая светом? Этот мир наказан? Страшное место. Слегка дрожащие конечности тем не менее достаточно быстро несли тело вперед и вбок, потом снова вперед: замереть, подождать, пока мимо промчится тварь со светящимися глазами, потом снова к стене и подождать. 07.16 Где-то там же Света становится все больше! Небо словно горит! И горит все сильнее! Это конец света?! Это больно! Это ярко! Свет выжигает глаза, невозможно открыть их, нужно спрятаться, уползти, бежать-бежать-бежать! И существо бросается бежать в смертельном ужасе, оно спешит и натыкается на все подряд, потому что ничего не видит, а слезы стекают из распухших глаз и капают под ноги. Наконец оно натыкается на песочницу, летит кубарем внутрь и судорожно закапывается в песок. Там нет света. 10.41 Все там же Четырехлетний Матвей увлеченно строит башни в песочнице и разравнивает лопаткой дороги для машинок. Под колесами машинок песочные дороги быстро приходят в негодность, но Матвей не сдается. Как и его папа. Папа Матвея — дальнобойщик, поэтому про дороги его сын знает очень много слов, которые не разрешает говорить вслух мама. Однако когда машинка натыкается на что-то, закопанное в песке, он быстро забывает про дороги, берет лопатку и начинает откапывать найденный клад, очень похожий на большую игрушку. 11.59 Все еще там Мама Матвея сидит на скамеечке и болтает с подружками, радуясь, что ее сын сегодня играет самостоятельно, а не пристает каждые две минуты. Он носится среди турников, прижимая к себе странную штуку. Опять вчера какая-то мамочка забыла игрушку на площадке, а он ее подобрал. И снова будут слезы и разговоры о том, что брать чужое нехорошо и что кто-то сейчас плачет и ищет свою игрушку, поэтому ее нужно оставить там, где ее потеряли. Но пока что пусть играет, если уж этот выкидыш современной промышленности ему так нравится. То куклы-монстры, то вот это… 13.08 Да-да, именно там, но чуть в сторону Геннадий Петрович протрезвел и больше никогда не пил, вернулся к жене и устроился на неплохую работу, но увиденный им мальчик и ЭТО снились ему в кошмарах всю оставшуюся жизнь. Зато Инночка, трехлетняя малышка, до этого с женским упорством игнорировавшая Матвея, теперь смотрела на него с обожанием и тянула пухлые ручки, стремясь обнять то ли Матвея, то ли его игрушку, ноги которой волочились за мальчиком, оставляя борозды на песке. Ираида Соломоновна, до этого ярая сподвижница революции, после посиделок на лавочке возле детской площадки стала исправно посещать церковь и на ночь оставлять горящей лампадку. А Виталик, местный неформал, набил себе новую татуировку во всю спину и стал широко известен в узких кругах. 18.31 Соседняя улица Зареванный Матвей ест пюре с картошкой и упрашивает маму купить ему такую же фублю, как та, что пришлось оставить в песочнице. Мама пьет валерьянку и пытается забыть светлый образ фубли, с которой почти весь день таскался ее сын, но тот, похоже, въелся намертво. Папа интересуется новым лексиконом сына и поглядывает на маму, но в ней есть что-то такое, из-за чего он задавать вопросы не решается. 21.12 Песочница Существо медленно приходит в себя и видит, что полыхание света утихло и теперь практически такое, каким и было при в самом начале. Со всех сторон — странные звуки, ревущие быстрые монстры с горящими глазами, странные двуногие существа, выглядящие отвратительно. Что это за место? Так хочется обратно! Существо сначала отползло к стене дома, подождало, пока свет потускнеет еще сильнее, и отправилось обратно. Смесь врожденного чувства направления, помогавшего ориентироваться в кромешной тьме Тартара, и дикий первобытный ужас вели существо в то место, где оно появилось. Пентаграмма все еще была там. 23.59 Южное Бутово Существо видит знакомую синюю штуку и бросается прямо внутрь, но ничего не происходит. Оно жалобно визжит и перебирает длинными суставчатыми конечностями, пытаясь понять, что не так. Пентаграмма послушно мерцает, шипит и стреляет искрами, но не работает. Наконец существо случайно становится на нужные руны и с хлопком исчезает. Пентаграмма тускнеет и растворяется в воздухе. 00.00 Тартар Существо быстро перебирает ногами, ловко лавируя в полной темноте, стремясь уйти как можно дальше от опасного места. Да, странная синяя штука уже исчезла, но может появиться и еще раз. Лучше в нее не попадаться. Второй раз в том страшном мире можно и умереть. Дома намного лучше.