Твоих цветов любимых запах

Курт совсем не боялся, но его руки, сжимающие запястья Блейна осторожно, немного дрожали. Если так подумать — он давно ждал этого. Не самого секса — первого секса!.. Он ждал, пока встретит кого-то достойного и действительно заботливого, того, кому можно будет подарить себя без опаски и без оглядки. Семнадцать лет ожидания не прошли даром, дождался. И влюбился. Влюбился так, что это все пусть и казалось серьезным шагом, но вовсе не пугало. Как будто так и должно было быть. — Нервничаешь? — поинтересовался Блейн с мягкой улыбкой. Во взгляде его сквозило беспокойство: он правда не хотел причинять Курту боль, не хотел принуждать его. Секс, конечно, был неотъемлемой частью взрослой жизни, но ведь они могли и подождать. Но ведь настало то самое время. Они были уверены, что нужный момент пришел. — Немного, — мазнул языком по губе Курт. Он уже был под Блейном без рубашки; Блейн осторожно расстегивал его брюки, а Хаммел наблюдал. Что еще он мог сделать? Он хотел запомнить свой первый раз, запомнить лучше, чем что-либо когда-либо запоминал. — Но это же ты. Так что я в порядке. — Серебряный смешок слетел с его губ. Ему стало на миг щекотно: Блейн осторожно положил ладонь на низ его живота, надавливая немного, пальцами подцепил пряжку ремня, расстегнул и потянул, заставляя кожаную плеть выскользнуть из петель. Отложил в сторону: пусть половина вещей и валялась на полу, все ж таки некоторые требовали к себе должного внимания. Прямо как сам Курт. Блейн усмехнулся в ответ на слова Курта и потянул за петли джинс, уже освобожденные от ремня. Курт откинулся назад, приподнимая бедра, чтобы было проще снять, а потом поджал ноги к себе и стянул белые носки. Глянул на Блейна, поджимая губы заинтересованно, и протянул руку, касаясь груди своего парня. Тот как раз избавился от майки. — Так гораздо лучше. И неловко опустил взгляд вниз. Совсем недавно он даже думать о таком не смел, ему было стыдно, а вот теперь не боялся. Это Блейн изменил его, и ради него Курт был готов меняться. Он решил побороть свою неловкость и потому, встав на коленки, подполз к Блейну и положил свои ладони на его, которые пытались справиться с брюками Андерсона. Приспустил их; удивился, что на его парне серые боксеры с одной-единственной синей полоской, но, можно подумать, его были оригинальнее. Блейн помог ему стащить с себя штаны, и они отправились к джинсам. На пол. Курт прижал руку к своей груди и перевел взгляд на стул около кровати, на котором стояли пачка презервативов и бутылочка смазки. Снова на Блейна посмотрел; тот подполз поближе и легко поцеловал Хаммела в бровь, легко рукой толкнул, и тот медленно лег на подушки, глядя на Блейна снизу вверх. Интересно, так будет всегда? Они никогда еще не оказывались в таком положении, но Курту это даже нравилось. Так он мог видеть, как свет золотыми каплями остается на пушистых ресницах Блейна, мог улыбаться и чувствовать себя защищенным. А что еще было нужно? Только, пожалуй, избавиться от нижнего белья. Это оказалось чуть менее странно, чем Курт представлял: он уже видел, конечно, Блейна в душе после уроков физкультуры, никогда специально не рассматривал, но видел. Так что он не был удивлен, как не был удивлен и Блейн его размерами: скорее… У них впервые появился шанс рассмотреть друг друга ниже пояса вблизи. Курту чего-то не хотелось этого делать, но глаза сами смотрели туда. Он прикусил губу. По дороге домой к Андерсонам они вдвоем зашли в супермаркет, и Блейн, как более сведущий в подобном вопросе, предложил купить смазку с ментолом — холодящим обезболивающим эффектом, но Курт сказал, что не нужно. Он же тогда просто ничего не почувствует, какой был бы в этом смысл?.. Не то чтобы Курт теперь жалел, ведь, если посмотреть, у Блейна было столько же, сколько и у него — в дюймах уж точно, — но это вызывало некоторые сомнения. В смысле, он не то чтобы представлял это себе как-то иначе, но полностью осознание пришло только сейчас. Он правда собирается сделать это с Блейном? Потерять девственность? Как… Здорово. Блейн схватил его за руку и склонился, мягко губами губ Курта касаясь. Тот ответил; он ведь так любил целоваться с Блейном, на самом деле, от одних мыслей о каждом из их поцелуев кончики губ его начинали сладко покалывать; он позволил осторожно вжать себя в подушку, но все-таки вздрогнул, когда руки Блейна скользнули по его груди и бокам, по талии, нажимая слабо на живот, а потом опустились на бедра. Блейн оторвался на миг, а потом прильнул к шее Курта. Его рука скользнула к паху Курта; Курт рвано выдохнул, когда чужие пальцы сомкнулись на его члене, а потом ахнул, когда Андерсон игриво укусил его, заставляя снова засмеяться. Его ладонь мягко сжала, он провел большим пальцем по головке, начиная осторожно двигать рукой, и Курт немного покраснел, утыкаясь ему в плечо, а потом, когда почувствовал, что все-таки возбудился, еще ярче ощутил собственнический поцелуй в плечо. Он опустил взгляд вниз. Ему польстило то, что Блейн возбудился сам по себе, но так же натолкнуло на некоторые мысли. Блейн поцеловал своего парня за ухом, в подбородок, снова раскрыл его губы своими — он знал, насколько Курт любит эти нежности, — а потом, поймав чужое дыхание, рукой нащупал смазку, которую успел в процессе переложить на кровать, и презерватив. — Тебе надо? — спросил он тихо. Курт призадумался на секунду. — Сперма не отстирывается. Не хочу испачкать твои простыни, — кивнул он и протянул руку, и Блейн отдал ему презерватив, а себе взял еще. Курт инстинктивно избавился от упаковки и опустил руки вниз, думая, что же с этим делать. По логике все было просто, на деле же оказалось сложнее: он слишком сильно натянул, и презерватив порвался. — Черт, — пробормотал он, — дай еще. Блейн потянулся через плечо и вложил в его руку еще один, а сам к тому времени управился со своим. Со второго раза у Курта вышло; Блейн посмотрел на него, задерживая взгляд, и вновь поцеловал в уголок губ. Курт ответил ему добрым взглядом. Блейн вылил себе на руку немного смазки; все в итоге оказалось не так уж и плохо. Блейн правда был осторожен: он же столько книг и сайтов прошерстил, чтобы ничего не испортить, а Курт на него понадеялся. Слава богу, его пальцы оказались не костлявыми, так что Курт быстро привык к ним, даже успев подумать, что это в каком-то роде приятно. — Ты улыбаешься, это хорошо, — проронил Блейн, пытаясь его отвлечь, и Курт поднял руки. — Я… Я просто с трудом верю, что в итоге мы дошли до этого. Я очень рад, что это ты, — сложил он руки на груди, но тут же отпустил, когда удача — и знания — улыбнулись Блейну, и он надавил на простату. Курт поджал губы, выдыхая шумно: это был лишь миг, но ему он пришелся по вкусу. Блейн потерся щекой о его плечо. — Здесь, да? — повторил движение он, и Курт поджал руки, как котенок. — Да-да, только п-потом тоже найди, — сбивчиво забормотал он, будучи не в силах глаза открыть. — Ну, потом, — выделил это слово Андерсон, — нельзя будет не найти простату, это как бы прилагается к гейскому сексу. Он помолчал секунды три. — Курт, тебя… Все устраивает? — спросил он заботливо. — Наши роли. — Вполне, — кивнул тот, открывая глаза, когда Блейн убрал руку. Теперь он подумал о двух вещах: во-первых, не стоило говорить Блейну о том, что он рад, что первый секс Курта будет с ним, в тот момент, когда его пальцы были в заднице Хаммела; во-вторых, вид осторожно подползающего между его ногами Блейна вновь шевельнул в его голове мысль, что смазка с обезболивающим в первый раз не была бы лишней. Но Курт понял, что был прав, когда уговорил Блейна не переплачивать, потому что, ощутив его в себе, поймав его дыхание своими губами, страха он не почувствовал. Как и сильной боли. Он посмотрел на Блейна из-под своих длинных ресниц и переплел свои пальцы с его, чувствуя другую руку бойфренда на своей талии, и от легкого толчка прогнулся в спине, глотая те слова, что рвались наружу. А утром от него пахло лилиями. Блейн проснулся раньше, но Курта будить не стал: он просто… Вдохнул этот запах. От него самого пахло герберами, но сладкие лилии Курта перебивали его запах; кое-что в этом Блейну нравилось. А Курт, открыв глаза, первым делом почему-то вспомнил лекции по половому воспитанию, на которые в МакКинли почти никто не ходил. «Секс с соулмейтом будет всегда сопровождаться запахом цветов. На утро и весь следующий день вы будете благоухать, пахнуть так, как пахнут те цветы, которые подходят вашим с соулмейтом отношениям; однако потеря девственности не с соулмейтом тоже обернется для вас тем или иным цветочным запахом. Обычно этот запах соответствует тому, что будет у вас же уже при сексе с соулмейтом. В сути этого явления лежит тот факт, что потерю девственности организм воспринимает как воссоединение с соулмейтом и выделяет специфические феромоны, дающие особенный запах; в следующие разы половых контактов не с родственной душой организм уже не попадется на ту же уловку, отказываясь вырабатывать феромоны. Если вы встретите кого-то, кто пахнет цветами, вполне возможно, что он не упал в ванную с розами, а просто потерял девственность накануне!» Теперь Курт был рад, что пошел на эту лекцию. Если точнее, что его заставили. Он сонно уткнулся носом в грудь Блейна. — М-м, спокойный, как прохладное осеннее утро, — вдохнул он, — это… Герберы? — Герберы, — игриво подмигнул ему Блейн. — А вот от тебя пахнет лилиями. — Чу-увствую, — протянул Хаммел, — и мне это нравится. В школе ему это уже нравилось гораздо меньше. — Ох, посмотрите, кто это тут у нас воняет? Леди Хаммел наконец-то нашла, кому подставить свой зад? — перегородил ему дорогу Азимио, и Курт фыркнул. — Я хотя бы не девственник, в отличие от тебя, — и попытался обойти жирдяя, но тот вполне ожидаемо не дал прохода. — Ты что, самый дерзкий? — сощурился он, не понимая, похоже, что Курт и правда ему нагрубил. Блейн как раз догнал его — он возился со своим портфелем, теперь же добежал, — и глянул через плечо на своего парня. — Пойдем, Курт, — взял он Хаммела на локоть, но Азимио не успокоился, вероятно, почувствовав простой и не слишком сладкий запах гербер. — Теперь вы и в школе трахаться будете, да, педики? — скривился он с презрением. Курт хотел было ответить, но между ним с Блейном и Азимио пролезла не пойми откуда взявшаяся Сантана. — Захотят — будут. И секс у них будет все равно лучше, чем у тебя, ничтожество, потому что такому жирному борову ни одна девчонка не даст, — подняла свой латиноамериканский палец Сантана, глянув на Курта через плечо весьма выразительно. Те попытались уйти, но не тут-то было. Уже после урока, пока Курт ждал Блейна в столовой, к нему подскочила Рейчел. — А кто это тут расцвел? — хихикнула она. Курт закатил глаза. — Это глупый эвфемизм. — Ну, что поделать, что в нашем языке «расцвести» означает еще и «потерять девственность». Я слышала, что у французов это звучит как «обагетиться», — пожала плечами Берри, чуть ли не прыгая от счастья. — Ты пахнешь лилиями! Это так мило. — Меня печалит то, что запах моих лилий перебивает запах гербер Блейна, — покачал головой Курт. — Но я рад, что мы сделали это. — О, тебе понравилось? Больно было? Я хочу все знать, — капризно нахмурилась Берри, и Курт вздрогнул. Ну нет. — Хэй, — принюхался он. Наклонился к волосам подруги. — Хэй, ты пахнешь тюльпанами… Рейч! — нахмурился он. — О, запах не такой сильный, как твой, я думала, ты не заметишь, — взмахнула волосами Рейчел, а потом опустила взгляд немного кротко на свои руки. Ей что, было стыдно? — Мы… Мы с тобой что, потеряли девственность в одну ночь? — перешел Курт на шепот, возмущенно на нее глядя. Где-то на окраине сознания витала мысль, что это не вина Рейчел, и она имеет право делать что угодно с кем угодно, но все равно как-то сердце жало. — Ты… С Финном?.. — А-га, — поджала губы Рейчел. И скромно — так необычно для себя! — улыбнулась. — Это было здорово. — П-прости, но женщины и любовь для меня… Не самая удобная тема для обсуждения, — встрепенулся Курт. По его спине пробежал холодок, и он обнял себя руками. — Только Финн почему-то не рад, — погрустнела подруга. Курту ничего не оставалось, как ее утешить, а вечером, после еще одного выступления, он уже был дома вместе с Блейном. Отец уезжал на выходные вместе с Кэрол и разрешил Андерсону остаться на ночь. — Привет, пап, — подбежал и поцеловал отца в щеку Курт. Берт стоял с тяжелой коробкой, потому кивнул ему, произнес: — Привет, — а потом его лицо изменилось. Блейн почувствовал, что вот сейчас ему здесь находиться немного опасненько, но уйти уже не мог. Судя по всему, Берт почувствовал столь сильный запах лилий, что шел от Курта, так что быстро сделал несколько шагов к Блейну и понюхал его. — Гиацинты? — сощурился он. — Г-герберы, — подбежал к нему Курт и чуть виновато глянул на отца. — Я тебя не за тем к нему на ночь отпускал, — недовольно процедил Берт. — Ты же помнишь, о чем мы говорили в прошлом году? Курт тут же покраснел. — Да, пап, но… Мне уже семнадцать, так что… Я правда рад, что это был Блейн, — схватился он почти панически за руку своего бойфренда. Тот же смотрел на Берта, как мышка на удава. — Блейн, мы живем в Огайо, — медленно произнес Берт. — Ты знаешь, что это значит? — Что у вас есть ружье, — ушло сердце у Блейна в пятки. — Нет, это значит, что здесь геев не очень любят. Ходите по улицам осторожнее, — процедил Берт все так же недовольно. — С Куртом я еще поговорю, — глянул он строго на сына, — когда вернусь после выходных, но с тобой вряд ли удастся. Поэтому я говорю сейчас. Мне это не нравится. — Простите, — понурился Блейн. — Но ты, все-таки, лучший вариант, — уже чуть более миролюбиво пробормотал Берт. Снова повернулся к Курту. — А сегодня и завтра в этом доме кроме вас будет Финн, поняли? — Поняли, — пробормотал Курт. — Хороших выходных, — кивнул ему отец и вышел из дома. Ключи, судя по всему, были у него в карманах, а машина уже была заведена — ее Курт с Блейном видели по дороге домой, за рулем сидела Кэрол. А вот с Финном Курт умудрился не столкнуться за весь день в школе и на постановке, так что встреча около лестницы была весьма и весьма необычной. — О, Курт, — появилось странное выражение на лице Финна, и он нервно сжал пальцы в кулак, — чувствую, ты расцвел вместе с Рейчел. — Да, — коротко ответил Хаммел-младший. — А… Здорово… — затупил Финн тут же. Блейн улыбнулся ему. — Вы будете у Курта спать?.. — Ага. Кстати, — отлип от своего парня Курт, — что у тебя произошло с Рейчел? Она сказала, ты был убитым каким-то. Финн вздрогнул. — Да… Эм… Это неважно. — Она — моя подруга, Финн, а ты — мой брат, — строго произнес Курт, — я хочу помочь ей и тебе. Финн перемнулся с ноги на ногу и опустился на ступеньку ниже. Он выглядел и правда помятым и расстроенным. — Рейчел не моя родственная душа. — Прости, что? — переспросил Блейн. — У меня… Уже был секс с Сантаной. А когда мы вчера с Рейчел уединились, с утра… Она вся пахла тюльпанами, у нее же это был первый раз… А у меня не было запаха цветов, — расстроено пояснил Финн. Глянул на Курта печально. — Может, я что-то сделал не так? — К-как она не заметила? — удивленно пробормотал Курт. — Я вылил мамины духи на себя. Те, с запахом фиалки. — Бо-оже, — простонал Курт, цепляясь руками за свой воротник, — мне так жаль, Финн. Прости. — Ничего. Развлекайтесь, — покачал головой и прошел мимо, а уже через пару минут из гостиной послышался звук включенного телевизора. Блейн стал как-то странно молчалив, да и Курт тоже. Они посмотрели на ноутбуке Курта «Злую», ту самую пиратскую запись с выступления, но почему-то оба боялись проронить хоть слово. И на то была причина. — Думаешь, что мы тоже можем быть не соулмейтами? — подал голос, наконец, Курт. — А вдруг? Мы были так счастливы утром, а теперь… — махнул рукой Блейн, — мы и забыли, что так тоже бывает. — Мы… Можем проверить. Блейн внимательно посмотрел на него. — А если мы не соулмейты? У Курта сжалось сердце. — Я… — прижался он плечом к плечу Блейна, — я не знаю. Но мы же можем встречаться, нам никто не может запретить… — Да, ты прав, — закивал Блейн. — Я не собираюсь с тобой расставаться только потому, что «судьба» будет против. — Точно. Она выкусит, — подхватил его боевой настрой. А потом облизал тонкие губы немного нетерпеливо. — Так… Сегодня? — Д-давай, — дрогнул голос Блейна, и он заерзал на диване, — а ты… Ты хочешь поменяться или?.. Курт поднял взгляд к потолку, помолчал немного. — Нет. Мне было хорошо, — улыбнулся он и прильнул к груди Блейна, осторожно касаясь его губ, а потом вздохнул легко, когда рука Андерсона легла на его поясницу. А с утра они оба пахли цветами, и для Блейна не было цветов прекраснее, чем лилии, а для Курта — прекраснее, чем герберы.