Сбой

Возле погашенной лампы Мечутся странные блики. Голос разума слабый-слабый, Тихий-тихий. (с) *** Когда я просыпаюсь от звуков телевизора в зале, то моментально понимаю - заболел. Вот так просто, по-человечески, как делают это большинство людей. Специально или нет, заразились где-то или просто простыли. А я вот давненько не болел, не находился в этом ужасном состоянии, когда не хочется абсолютно ничего, а голова разрывается от температуры, и еще такое неприятное ощущение в переносице, будто вдохнул жидкого металла. Сережа обнаруживается в зале перед телевизором, дремлет, завернувшись в теплый плед. На улице вовсю бушует непогода, завывает истерично ветер, кидая в окно пригоршню колючего снега, и снова отступает, затихает ненадолго. Батареи работают исправно, но ощущение прохлады все равно стоит в квартире, заставляя зябко кутаться во что-нибудь. Ах да, этот невозможный парень живет у меня уже больше месяца после того случая с наркотиками. Он полностью вылечился и пришел в себя, вернулся к учебе. Только изредка его можно обнаружить сидящим на кухне с кружкой чая и грустным, немного напуганным взглядом. Сережу мучают иногда кошмары. Сам он об этом мне не говорит, не хочет показаться слабым, даже когда я расспрашиваю упрямо, но я же вижу, что это терзает его. Могу только молча сесть рядом и сгрести в охапку, согревая в своих объятьях, чтобы это чудо не чувствовало себя одиноко. - Стас? - сонно моргает, как совенок, высовываясь из своего кокона и глядя на меня. - Чего не спишь? - А ты? - треплю его мимолетно по отросшим еще больше волосам, зевая и кидая взгляд на висящие часы. - Половина четвертого, почему в постель не идешь? - Не спится, - вздыхает, ерзает немного, потом из-под пледа высовываются руки и обнимают меня за пояс, щекой прижимается к моему животу. Я понимаю, что ему снова что-то приснилось, вот и сидит тут один. Со вздохом провожу ладонью по взъерошенным прядям на затылке парня, приглаживая их, ощущая его тепло. Хочется сказать ему, что он не одинок, что у него есть теперь я и нечего бояться, но... Не умею я красиво говорить, да и не для меня это. Поэтому просто стою и глажу мальца по волосам, пока он жмется ко мне, как котенок. Или совенок? - Ложись, я скоро приду, - шепчет тихо, потираясь щекой, но я знаю, что он способен и до утра просидеть в таком состоянии. Хочу сказать ему, что спать мы пойдем вместе, как неприятная щекотка в горле затыкает меня, а затем пробивается глухой кашель. Сережа вскидывает голову и обеспокоенно вглядывается в мое лицо, пока я пытаюсь подавить кашель, закрывая рот рукой. - Заболел, что ли? - Кажется, - киваю, голос хриплый, а глаза слезятся. - Пойду выпью чего-нибудь, - осторожно высвобождаюсь из его объятий и иду за аптечкой на кухню. По звукам понимаю, что юноша идет за мной, шурша пледом. Не оборачиваясь, представляю его себе эдаким маленьким, замерзшим кулечком, аж умилиться хочется. - Я тебе чаю сделаю, с малиной, - звучит из-за спины, пока я роюсь в коробке в поисках анальгина, парацетамола и аспирина. Киваю ему, скептично рассматривая таблетки, на которых даже надпись стерлась со временем. Ну а что поделать, я давно не болел, поэтому и таблетки валяются без надобности. "Только не говорите мне, что придется идти в аптеку?" - чуть не простонал вслух, но вовремя прикусил язык, иначе Сережа бы точно вызвался добровольцем. Ну куда я его в такой холод выгоню? Достаю градусник, повертев немного под светом, сбиваю с него температуру парой взмахов и сую себе под мышку, со вздохом устраиваясь на стуле и слушая закипание чайника. - Тебе на учебу завтра, - устало говорю, наблюдая, как пацан суетится и перебирает банки в холодильнике. Он у меня хозяйственный, вечно накупит еды на неделю вперед, даже приволок банки с вареньями и закатками из дома. Огурчики я съел сразу, вкусная штука, а вот к сладостям я более равнодушен. - Ничего, после нее посплю, - отмахивается, а сам прячет зевок, поправляет сползающий плед. Мне приходит в голову шальная мысль, я тут же с улыбкой подтягиваю свое чудо за край покрывала и, не слушая возмущений, закутываю его, как Юлия Цезаря. - Еще косичку заплести, как у Тимошенко, и вообще идеально будет, - хохотнул, рассматривая хмурящегося подростка. - Иди в задницу, - фыркает, возвращая плед на место и ставя банку с малиной на стол. - Если в твою, то всегда готов. - Я поражаюсь, как ты мог заболеть. - А почему не мог? - Дураки не болеют. - Да иди ты, - хмыкаю, доставая градусник и с удивлением его рассматривая. - Сколько? - Нету температуры. - Ее только у трупа нету, - ехидно отзывается, наливая в кружку чай, добавляя малину. - Не придирайся к словам, - морщусь, у меня отбирают градусник и недоверчиво его изучают. - Тридцать шесть и шесть, стандарт. Но мне холодно. Даже нос замерз. - Серьезно? - Сережа даже губами касается моего лба, хмурится и качает головой. - Действительно, нету температуры. Да и холодно не на столько же, это я вечно мерзну. Пожимаю на это молча плечами, мол, уж так вышло, и обхватываю замерзшими ладонями горячую кружку ароматного чая, хотя я сейчас не отказался бы от кофе. Но кофе с малиной выглядит очень странно, согласитесь? На некоторое время на кухне воцаряется тишина, мы молчим, слышно только вой ветра за окном, да тиканье часов над столом. Я пунктуальный человек, да, поэтому и часы висят в каждой комнате. - Ты ел что-нибудь? Вчера, - Сережа забавно хмурится, рассматривая мое лицо. - А то выглядишь бледно очень. Может тебе супа разогреть? - качаю головой, отпивая горячего чая, облизываясь. - Ну, хочешь, бутерброд сделаю? - Я на ночь не ем, - с улыбкой за край пледа подтягиваю его к себе, лбом утыкаюсь в грудь. - Утром еще больше есть захочется. - С чего ты взял? - удивленно. - Проверено на практике. Чем больше вечером съешь, тем сильнее будет хотеться есть утром. Недоверчиво хмыкает и кладет узкую ладонь мне на голову, не отстраняя, поглаживая по коротким волосам. - Давай котенка заведем? - задумчиво предлагаю, пытаясь умудриться отпить из кружки одновременно прижимаясь лбом к Сережиной груди. - Ты за собой-то уследить не можешь, какой еще котенок? - Ну а змею? За ней вообще минимальный уход нужен. - Тебе поговорить не о чем? - Ага, - щурюсь довольно, теперь моя щека прижимается к рубашке парня, обнимаю его свободной рукой. Мы не так уж и часто в последнее время разговариваем на какие-либо отвлеченные темы, у Сережи учеба съедает все свободное время, а у меня работа. А хочется порой поболтать о какой-нибудь фигне, о том, что яйца без причины чешутся или родинка у моего студента очень сексуальная на шее. Да о чем угодно, лишь бы слышать его голос. - Допивай давай, потом в постель пойдем, - гладит меня по волосам, потом отходит и наливает себе тоже чай, тоже с малиной. Улыбается так, что хочется сгрести в охапку и не отпускать, какой он у меня понимающий. Я задумчиво рассматриваю плавающие кусочки малины в кружке, оглаживая пальцами гладкую поверхность. Кружка старая, допотопная еще,с краю маленькая трещинка, почти незаметная, а на ручке отвалился кусочек керамики. Но очень любимая, я всегда из нее пью, у меня и кружек-то не так много. Зачем холостяку сервиз иметь? Это теперь количество кружек увеличилось на одну, пузатую и желтую, с забавной рожицей на боку. Улыбаюсь невольно своим мыслям и одним глотком допиваю остатки чая, ставлю пустую кружку на стол. Стало чуть теплее в груди, и пальцы немного согрелись, но все равно чувствую легкий озноб. С чего бы, если у меня нет температуры? Я же сибиряк, не мерз никогда. Минуты две спустя, с Сережей возвращаемся в спальню, мне приходится вытащить из-под кровати обогреватель и поставить вплотную, а то от батарей что-то мало толку. Сразу вспоминаются события месячной давности, как Сергей трясся тут под одеялом от озноба и бился в кошмарах от мучавшей его гадости... Слава Господу, что все осталось в прошлом, даже вспоминать это не хотелось. Мы устраиваемся под большим одеялом, парень тут же прижимается ко мне и крепко обнимает, носом утыкается куда-то между ключиц, а замерзшие лодыжки пихает между моих ног. Замираем в такой странной позе, греясь друг другом, а я же чувствую себя сейчас самым счастливым мужиком на свете, когда вдыхаю такой родной запах распущенных волос. Становится чуточку теплее, одолевает сонливость. Не замечаю, как засыпаю буквально через пару минут под мерное сопение Сережи. Не знаю, сколько мне удалось поспать, но ощущение, будто я сомкнул глаза всего на секунду. Просыпаюсь от того, что мне холодно, причем, довольно-таки сильно. Даже не сразу замечаю, что у меня дрожат руки и зубы, крепче стискиваю юношу и зарываюсь в его волосы, морщась. "Черт, заболеть мне только не хватало... Не дай бог, Сережка заразится. И какого черта меня так трясет, если температура нормальная??" - Стас?.. - Все нормально, спи, - целую в сонно моргающий глаз, отчего студент тут же жмурится, недовольно ворчит, упираясь пальцами в мой подбородок. - Тебя колотит всего. Замерз так? - слышу его взволнованное, гладит меня по спине. Я качаю головой, потому что не могу ничего выговорить, настолько сильно стучат у меня зубы. - Боже, все точно в порядке? - приподнимается сразу же, трогает мой лоб. - Что за фигня такая, холодный... У тебя же в шкафу есть еще одно одеяло, да? Сейчас притащу, подожди немного, - мимолетно целует в щеку и выбирается из моих цепких рук. Со вздохом утыкаюсь лбом о подушку, ежась и морщась от легкого ощущения тошноты. Отравление? Вроде ничего такого не ел... Слышу шорохи, ругань в зале, затем Сережа возвращается с шерстяным одеялом. Накидывает его сверху и забирается ко мне, обхватывает руками и ногами, делясь своим теплом. - Маленький мой... - хрипло шепчу, невольно улыбаясь и гладя мальчишку по спине, от его беспокойства становится легче. - Это тебя так сейчас хочется назвать, - хмыкает. - И мне все равно, что ты меня в полтора раза больше. Большой ты мой. Думай лучше, что это тебя вдруг подкосило. Простыл? Хотя, от простуды симптомы не такие. - На отравление похоже, - бормочу тихо в волосы, вздрагивает. - Тебя тошнит? - Немного. - Может в ванную? - участливо гладит по щекам теплыми ладошками. - Успею, если прижмет, - невесело усмехаюсь, прикрывая глаза и тяжело выдыхая. Озноб чуть спадает, становится теплее. От одеяла, наверное. Зато вместо этого тошнота усиливается, а глаза начинают слезиться. Мы молчим какое-то время, я не оставляю попыток расслабиться и заснуть, но тошнота становится еще сильнее. Приходится быстро подняться и валить все-таки в ванную. Сережа взволнованно спешит за мной, накидывая себе на плечи плед. Удивительно, но меня не стошнило, просто пару раз комок к горлу подполз и откатился обратно, перетряхнув заодно все мое тело. Я обессиленно опускаюсь на холодный пол, сжимая пальцами края раковины, озноб усиливается с новой силой. - Стас?.. Хороший мой, посмотри на меня.. - робко стаскивает плед и накрывает им мои вздрагивающие плечи, а я элементарно не знаю, что мне делать. Черт возьми, я никогда серьезно не болел! А сейчас мне хреново так, что даже вставать не хочется. - Стас, что ты сегодня ел? - садится рядом, заглядывает в глаза, поправляя покрывало. - Курицу, вроде... - выдыхаю, честно пытаясь вспомнить, но мысли подло разбегаются, пока я рассматриваю расплывающийся подо мной пол. - Самсу...чай.. - И все? - киваю, он осторожно обнимает меня, целует в лоб. - Большой ты мой, вот и температура.. Не тошнит больше? - дождавшись отрицательного кивка, со вздохом помогает мне подняться и вернуться в постель. Чувствую себя дико слабым и беспомощным, чуть ли не ребенком, потому что не знаю, что нужно моему организму. Сережа возвращается с аптечкой, сует мне сразу же градусник и кутает в одеяло. - Может, скорую вызвать? - Не надо, все не так плохо, - морщусь от головной боли, сгибая ноги в коленях и рассматривая потолок, пока пацан роется в коробке, скептично рассматривает некоторые лекарства. - Я просто давно не болел. Обычно отделывался простым насморком или горлом. - И таких сильных, как ты, может скосить болезнь, - качает головой. С трудом приходится с ним согласиться. Через нужное время отдаю ему градусник и закатываю глаза, когда студент присвистывает. - Ну? - Тридцать восемь и семь. Быстро подскочила, - убирает градусник и вскрывает какие-то таблетки, ломает их, затем протягивает мне две половинки. - Сейчас воду принесу, тебе пить надо больше, - и поспешно уходит на кухню. По-хорошему, нельзя вроде сбивать температуру, если это не грипп или обычная простуда. Потому что если станет хуже, врачи не смогут дать точный диагноз. "О фигне всякой думаю, - морщусь, запивая таблетки водой, отдавая потом пустой стакан Сереже. "Само пройдет, не придется врача вызывать." - Теперь - постарайся заснуть, - укладывается рядом со мной, даже в темноте комнаты вижу, как парень кусает сосредоточенно губы в волнении. - Сейчас самый гадкий пик у температуры. Если поползет вверх, то я вызову врача. - Ладно, - приходится сдаться под взглядом серьезных и пронзительных зеленых глаз. Его пальцы находят мою ладонь и ободряюще сжимают. И я понимаю, что ему страшно, он волнуется дико за меня, потому что никогда не был в такой ситуации. Потому что элементарно не знает, что делать, его ведь никто этому не учил никогда. Некому было. Вот и нервничает жутко, по вздрагивающей руке понимаю, и благодарно целую в висок. Сон сморил меня не сразу. Я даже не знаю, что мне снилось, но просыпался я по меньшей мере раз пятнадцать, болезненно морщился, ворочался, спихивал одеяло, в которое меня упрямо кутал пацан. Засыпал, и снова все шло по кругу, не кончаясь. Легче стало только под утро, когда температура наконец-то спала окончательно, тогда я и смог проспать почти весь день, словно отключившись из реального мира. На периферии сознания отмечались какие-то факты, вроде Сережа с кем-то по телефону говорил, гладил меня по волосам, кутал каждый раз в оба одеяла, шептал что-то успокаивающее на ухо. Такой малыш, а так старается обо мне, взрослом дядьке заботиться... Окончательно просыпаюсь я только ближе к вечеру, полностью дезориентированный во времени. Мой студент спит рядом, придерживая на животе какую-то книгу, а другой рукой сжимая мою рубашку. Будто боится, что я куда-то денусь. Маленький мой. Просыпается моментально от моего поцелуя в висок, встревоженно вглядывается в мое лицо. - Как себя чувствуешь? - Лучше, - отвечаю, прислушиваясь к своим ощущениям. Побаливает немного поясница и слабость во всем теле. - Может, покушаешь? Я суп сварил... - Попозже, не могу сейчас о еде думать, - виновато. - Хорошо. Болит что-нибудь? Горло? - трогает мой лоб в который раз. - Вроде нет. Голова маленько. - Радует. Не понятно только, что это было, - со вздохом убирает книгу на тумбочку и садится, расправляя складки на одеяле у меня на груди. - Я тоже не знаю, малыш, сбой какой-то. - Ты же не машина, - фыркает. Улыбаюсь слабо и притягиваю его к себе, обнимая крепко-крепко. Любой сбой переживу, если рядом со мной будешь ты.