Прятать взгляд.

Ильич сидел на веранде трехэтажного загородного дома в полном одиночестве. Стояла глубокая ночь, вся окрестность спала, и хозяевам этого дома очень повезло, что он стоит на приличном расстоянии от других, так как музыка долбила до невозможности громко. У Прусикина уже болела голова, и он даже не помнил, кто вообще все это устроил. Кажется, кому-то из его друзей-блоггеров повезло, и коттедж перешёл по наследству. Только вот кому? В принципе было не важно. Посмотрев на экран мобильника, Ильич понял, что уже три часа ночи. Парню вдруг очень захотелось домой, и он решил вызвать такси. Но телефон вдруг запищал и вырубился. Прусикин закатил глаза и кинул его куда-то вниз. — Ой, чего ты тут сидишь один, грустишь? — послышался пьяный голос Данилы. Илья поднял голову и посмотрел на друга. Тот пьяно улыбался, что-то бормотал и избегал зрительного контакта. — Я не очень-то грущу, — ответил Илья. — Ну ладно, — просто согласился Данила и сел рядом. — Зачем пришёл? — Ильич попытался посмотреть Поперечному в глаза, но тот все время опускал их в пол. — Просто. Ты что, не пил? — со странной улыбкой поинтересовался стендапер. — Не пил. После этой фразы оба замолчали. Через несколько минут Даня встрепенулся и вновь посмотрел на друга. — Знаешь что? — Что? — устало спросил Илья. Ему никогда не нравились пьяные разговоры. Они никогда не приводили ни к чему хорошему. — Ты меня хочешь, — решительно заявил Данила. Прусикин смотрел на Поперечного с широко раскрытыми глазами и приоткрытым ртом. — Что? — выдохнул он наконец. — То. — Даня опять прятал глаза. Илье стало казаться, что друг вовсе не пьян, но после такого заявления все сомнения пропали разом. Он точно пьяный. — И с чего же ты это взял? — Ну, потому что я видел, как ты… Как ты смотришь на меня, например, — почти уверенно ответил Данила. — И как же я на тебя смотрю? — брюнет с заинтересованностью смотрел на Спуна. — Ну как-как… Похотливо, — сделал «логичный» вывод Даня. — Да? Правда, заметил? — пытаясь не показать раздражение, произнёс Илья. — Ага, — улыбнулся довольный собой Даня. — Класс. Молодец, — сквозь зубы сказал Прусикин. В голове крутилась одна мысль. «Ему кто-то это навязал». Поперечный, нисколько не стесняясь, сел на колени к Ильичу. — Эй, ты чего делаешь? — вздрогнул Илья, ерзая и пытаясь столкнуть друга. — Меня ж посадят. — Не посадят, — промурлыкал Данила, садясь удобнее. — Что ты хочешь? — Прусикин не оставлял попытки скинуть Даню. — Чтобы ты сделал то, из-за чего тебя посадят, как ты говоришь, — усмехнулся Данила. Илья застыл. В голове все смешалось. — Что с тобой такое? — тихо спросил он. — Ничего, все как обычно, — беззаботно ответил Спунтеймер. Но было в этой беззаботности что-то… Ильичу показалось вдруг, что это все напускное. — Да? Тогда давай вставай. Раздевайся и ложись, — уверенно сказал Прусикин. Даня вздрогнул, медленно встал и повернулся лицом к другу. — Ч-что? — уверенность испарилась за секунды. — Как что? — Ильичу вмиг стало жалко Данилу. Но надо идти до конца. — Ты же сам хотел, нет? — Но не… Не здесь же, — нерешительно пробормотал Спун, оглядываясь. — А какая разница? Данила медленно снял футболку. Все так же избегая глаз напротив, он стащил кеды. Ильич молча наблюдал за этим, замечая, как того трясёт. — Мм, вот какой молодец, — с пошлой улыбкой брюнет приблизился к парню вплотную и провёл рукой по его голой спине. Данила вздрогнул, по спине поползли мурашки, из горла вырвался судорожный всхлип. Кто бы знал, как Прусикину тяжело давалось изображать из себя похотливого извращенца. Внутри все сжималось от одного взгляда на потеряного Поперечного. — Илья… Может, не надо? — прошептал Данила, ни на что собственно не надеясь. В горле стоял ком. В глазах блестели слёзы. — Да ладно тебе, Дань, — вдруг мягко произнёс Илья и отстранился. — Конечно, не надо. Поперечный поднял глаза на друга в немом удивлении. Прусикин понял, что друг все же не пьян. — Что, правда? — почти с радостью спросил Даня. — Да. Кто тебе это сказал? — Что сказал? — покраснел парень. — Про то, что я тебя хочу. — Я сам, — неуверенно ответил Спун. — Ну конечно. Говори давай. — по-доброму улыбнулся брюнет. — Ну… Эльдар что-то такое говорил. Ильич усмехнулся. И как он сразу не догадался? — Но я же не нравлюсь на самом деле, да? — тихо спросил Даня. Прусикин нахмурился. Ему было тяжело. Сказать правду или все же соврать, не разрушая дружбы? Парень замялся. — Чего молчишь, Илья? — Данилу очень напрягало это молчание. Что-то было не так. А Ильич принимал важное решение. И, выдохнув, ответил: — Нравишься. Поперечный закусил губу. — Я так понимаю, я пойду? — смотря в пол, произнёс Ильич и привстал. — Куда это? Моего ответа ты не услышал, — ехидно заметил рыжий. Илья замер. — Ну и каков твой ответ? — стараясь не выдать волнения, спросил он. — Что-то... есть? Несколько мучительно длинных секунд молчания. Затем смех Данилы, такой искренний, радостный смех. — Боже, Ильич, твоё лицо надо видеть! — смеялся парень. — Неужели не понятно, что да? Напряжение спало. Прусикин улыбнулся, потрепал Поперечного по волосам и засмеялся тоже. Джарахов недовольно смотрел на них из окна.