Thunderstorm

– Я говорил тебе, я слышать гром. – Заткнись. Бары закрываются в два часа ночи — после вечера беспробудного пьянства, это единственное, что уберегло их от алкогольного отравления и ночи, проведенной в реанимации. После того, как их вышвырнули на улицу, им не удалось пройти и пары кварталов — небо, скрытое за грязно-серыми облаками, было проткнуто вспышкой молнии. После нескольких минут метаний и поисков укрытия, стоили им одежды, насквозь пропитанной стылой дождевой водой. Неудачный вечер. Сейчас они прятались под навесом автобусной остановки и ждали окончания шторма, попутно развлекая себя спорами о том, чьей виной было произошедшее. Честно говоря, Магнус был рад, что ему наконец-то удастся пару минут спокойно постоять или посидеть. Он не был уверен, что сможет и дальше поддерживать Токи, ноги которого так же плохо его слушались, что, однако, не мешало ему постоянно рваться куда-то в сторону, как гиперактивному ребенку. Он опасался, что закончит на асфальте с разбитым лицом — зная, с чем ему придётся иметь дело к концу этой ночи, Магнус неосознанно выпил намного больше, чем следовало, и поэтому сейчас был вовсе не так грациозен, как ему хотелось бы. Токи считал невероятно смешным, что Магнус сшибает все возможные косяки на своем пути и постоянно странно отклоняется влево, и это лишний раз напоминало Магнусу, почему он больше не пьет на людях. Его гордость требовала, чтобы он как следует замахнулся и подарил Токи хороший удар в глаз, а потом заставить ориентироваться в темноте, будучи пьяным до потери сознания и полуслепым. Само собой, корни его неприязни к Токи были намного глубже, чем может показаться, но это не отменяло главного. Он вообще не хотел выходить на улицу сегодня вечером. На самом деле, он в принципе не хотел проводить своё время с Токи, а иметь дело c прилипчивым, придурковатым бардаком, которым тот становился после пары рюмок, ему хотелось еще меньше. В прочих ситуациях всё, что помогало Магнусу держать себя в руках был, а мысль о том, то всё, что ему приходится терпеть послужит высшей цели. Да, любое крошечное действие, мельчайший жест, в будущем могли стать частью огромного плана, все эти годы питаемого обидой и яростью… Хотя сейчас, после всего, что он выпил, детали этого плана выглядели весьма расплывчато. Не в состоянии вспомнить, что же заставило его ввязаться в этом и обречь себя на пытку, Магнус вздохнул. Мир всё еще продолжал танцевать перед его глазами, а притупленные чувства были перегружены ощущение холодной воды струящейся по спине и шее, неконтролируемой дрожью и несмолкающей болтовней, доносившейся откуда-то справа. Магнусу не нужно было быть трезвым, чтобы понять, что он заранее терпеть не может все, что произошло, происходит и будет происходить этой ночью. – Тебе холодно? Посмотреть на себя, ты весь дрожит! – А ты что, нет? Здесь же похолодало градусов на десять, — бросил Магнус, все еще пытаясь сохранить свою речь максимально внятной и с минимум ругательств, которые так и рвались с языка, в то время, как английский Токи становился неразборчивей с каждой минутой. – Это все потому, что ты никогда не застегивает свой глупый рубашка! — парировал Токи, схватив лацканы рубашки, и запахнул ее перед тем, как начать сосредоточенно застегивать пуговицы. — Я не хочет, чтобы ты простудиться. – Это произойдет в любом случае, — раздраженно прорычал Магнус, отталкивая его от себя. Тот застегнул пуговицы по-детски криво, почти трогательно. – Ладно, как насчет это? — Токи обхватил Магнуса руками и подался вперед так, чтобы суметь спрятать лицо где-то в изгибу его шеи, над ключицей. — В Норвегия такая погода — полный ерунда. Я может согреть тебя. Магнус тут же попытался вырваться из ледяной хватки, не желая соприкасаться с кем-то таким же промокшим, как и он сам, но Токи лишь крепче стиснул его в объятьях, не позволив пошевелить ни рукам, ни ногами, что были словно ватными от холода и алкоголя. Этого стоило ожидать — если парень и в трезвом состоянии пытается обнять каждого встречного, так чего же следует ожидать от него пьяного? Прежде, чем Магнус успел открыть рот, Токи снова заговорил: – С тобой намного интересней, чем с этими гондонами. Мне нравиться быть с тобой, Магнус. – Э, спасибо. — тот с трудом подавил очередной вздох. Неужели ему снова придется выслушивать длинную, путанную речь Токи о том, как сильно он любит и как он готов умереть за Магнуса, свою сегодняшнюю жертву… практически полного незнакомца. – Я хочет сказать, что да, ты может быть немного злой иногда, но ты все равно все еще намного лучше, чем любой из них. И я знает, что, что бы они не говорить о тебе, ты хороший человек, потому что ты спас меня! – Ага… обращайся в любое время. Слушай, Токи, ты не мог бы… – Магнус, ты мне нравиться, ты знает? Магнус смутился, когда Токи чуть отодвинулся, достаточно для того, чтобы заглянуть ему в глаза. Его вновь обдало холодом, который он перестал замечать, а какая-то часть его разума — самая безумная или самая расчетливая — подсказала, что сейчас непременно следует подыграть. – Я… ты мне тоже нравишься, Токи, — солгал он. Это было всем, что Токи хотел услышать, прежде чем привстать на цыпочки и легко коснуться губ Магнуса своими. Тот инстинктивно отстранился, но, когда его рот приоткрылся от удивления, а Токи воспринял это как приглашения и углубил поцелуй, обвив шею Магнуса руками, он невольно прильнул ближе, желая получить так много тепла, сколько получится. Магнус знал, что под пеленой холода и опьянения он был зол, испытывал отвращение и больше всего на свете хотел вырваться из цепких объятий Токи, но что-то в глубине его сознания снова заговорило, веля ему целовать в ответ, оказаться так близко, насколько возможно, хоть он и не мог вспомнить зачем. Кажется, речь шла о каком-то грандиозном плане, воспоминания о котором совершенно точно вернутся к нему сегодня утром, принеся с собой кошмарное похмелье и сожаления…, но сейчас он предпочёл подчиниться своему телу, а не разуму, и лишь прижаться ближе к своему единственному источнику тепла.